Дивья пещера

       Дивья пещера самая длинная карстовая,
       известняковая пещера на западном склоне
       северного Урала, славится внутренним
       убранством, но из-за дикого туризма
       значительно пострадала. Длина её 32 км.
       Из Интернета.
       Дивья пещера.
Весна подходила к концу. В городе распустились маленькие, клейкие, ярко зелёные
тополиные листочки. Густо пахнущая свежестью молодая травка пробивалась сквозь
прошлогоднюю листву. А в тайге на северных склонах седых Уральских гор ещё лежал
потемневший пористый талый снег. Журчащие ручейки ледяными прозрачными струйками, весело сбегали по мшистым склонам, собираясь в полноводные речки.
Экзамены заканчивались, и часть времени я тратил на вечерние прогулки с друзьями или
томился от предвкушения встречи с любимой девушкой, которая не баловала меня своими свиданиями. И когда в аудитории объявили о походе на две недели на северный Урал, я
сразу же записался и внёс деньги с полученной стипендии. Дома родные, особенно мама не одобрили моё желание пойти в турпоход, но, в конце концов, согласились.
В начале июня пасмурным холодным утром речной трамвайчик забрал нашу группу с городской пристани. Возглавлял её наш учитель физкультуры или просто физрук Толя, так его звали студенты. Бывший лыжник мастер спорта, выглядел на тридцать лет, сутуловат, брюнет с тёмной кожей и множеством родимых пятен на лице. Он говорил быстро в захлёб, чмокал своими большими негритянскими губами, так что не все слова были понятны, при этом размахивал непомерно длинными руками, как горилла.
-Ребята! Быстро! Скоренько! Палатки и рюкзаки складывайте внизу в салоне, на палубе не оставляйте скоро пойдёт дождь.- И действительно, когда мы вышли на средину реки и поплыли вверх по течению, встречный северный ветер стал накатывать волны с белыми пенистыми гребешками вместе с порциями мелкого холодного дождя, заставляя всех перебираться под крышу прогулочного катера. Оглядевшись, я заметил, что оказался в одиночестве. Все студенты были старших курсов и знали друг друга, смеялись, подшучивали, о чём-то спорили, толкались, раскладывали еду на сидениях. Я не был знаком ни с кем и как испуганный зверек, прибившийся к чужой стае, смотрел на весь этот галдеж из дальнего угла салона с любопытством и сожалением, что согласился на этот поход. Я притворился спящим и, в конце концов, заснул. Когда проснулся город был далеко позади, вдоль берега тянулся частокол мрачных елей на изгибах холмов, кое - где виднелись чёрные деревянные избы, покосившиеся заборы. Кама значительно сузилась, берега приблизились, и от них доносился свежий дурманящий запах тайги. Дождь кончился, ветер стих, волны отделялись от острого носа катера коричневыми, как шоколадное масло, завитками и с таинственным шорохом лизали красный песок берегов.
-Иди, поешь! - Услышав сбоку знакомый голос физрука Толи. – Тебе как звать? – Алексей. – А меня Анатолий Иванович. – Я знаю…- Так ты Власов? – Да. – Тогда всё в порядке. – Зачмокал он своими губами и предложил консервы из рыбы, хлеб и чай с термоса. Познакомившись с рядом сидящими ребятами, Валерой и Юрой, я набросился на еду, не обращая внимания на косые взгляды девчонок, сидевших напротив.
Солнце, просвечивая полоски сизых облаков оранжевыми лучами и зацепившись за острые кромки таёжных деревьев, валилось к закату, когда мы скользили по притоку Камы извилистой и быстрой реке Вишере, на берегах которой когда-то в древности жили таинственные народы зыряне и вогулы, катер дал сигнал пронзительной нотой и стал причаливать к берегу. На деревянной барже расположилась пристань, на ней большими красными буквами было написано «Красновишерск».
В группе было 16 человек, из них 5 девушек, включая помощницу руководителя, которая тоже работала преподавателем в техникуме. Толик выкрикивал собравшимся на палубе.-
-Можно выйти на берег, но далеко от катера не отходить, ночевать будем здесь, отбой в одиннадцать! Все слышали?- Да…! Откликнулись некоторые. Другие что-то искали в своих рюкзаках, переодевались или просто глазели по сторонам. Я решил никуда не ходить и хорошенько выспаться.
Утром после завтрака нас собрали и объявили маршрут движения. Первый день восхождение на гору «Ветлан», затем на гору «Полют», ночевка, рыбалка, отдых в палаточном лагере и дальше на север вдоль уральского хребта к истоку реки Колвы, где расположена Дивья пещера, затем через Ныроб и Чердынь на плотах добираемся до исходного места и отсюда на катере домой. На всё путешествие даётся десять дней.
Для меня все эти названия, новые непонятные слова придавали мистический загадочный смысл этому путешествию. Представлялись сказочные персонажи Бажова и Пушкина, нападения диких зверей и коварных лесных племён из местного населения. Я чувствовал, как у меня мобилизовалась сила воли, обострился слух и зрение, запахи трав и деревьев, просторы девственной природы будоражили моё воображение. В то же время я чувствовал одиночество и тоску, оттого что не было рядом своих друзей, не с кем было перекинуться шуткой, высказать своё мнение или просто потолкаться в весёлом споре с однолетками, не говоря уже о сверстницах.
Моих вещей было мало, поэтому мне дали нести палатку.- Не тяжеловато?- Подбадривал меня физрук.- Не, нормально!- Бодро отвечая, хотя с непривычки лямки рюкзака больно впивались в плечи, и я то и дело подкладывал под них свои ладони, старался не ныть от усталости, не показывать свою слабость. Мы шли гуськом по лесной звериной тропе, усыпанной хвоей прошлогодними листьями и сучками, по краям которой рос тёмно-зелёный папоротник, орошая наши промокшие кеды хрустальными капельками вчерашнего дождя. Охра-зелёные кусты багульника, узкими, как лодочки листочками издавали резкий дурманящий запах, от которого кружилась и побаливала голова. – Болиголов.- Хвастливо показывая на кусты, зачем-то произнёс Валера, идущий за мной. - Багульник.- Поправил я. Впереди меня шла Катя, стройная с красивым лицом большими карими глазами, вздёрнутым носиком, маленьким ртом и чуть припухшими очерченными губками, её вьющиеся каштановые короткие блестящие волосы, зачёсанные за уши, при каждом шаге грациозно колыхались. Упругие бёдра и аккуратная попка весело играли под облегающим трико тёмно – синего спортивного костюма. Чуть узковатый не испорченный родами элегантный округлый таз и осиная талия двигались в завороженном ритме. Я шёл за ней, как околдованный музыкой движения её тела, не замечая окружающую природу, и наслаждался эротическими видениями, рождающимися в моей голове. Мне всё время казалось, что я её где-то встречал, но не мог вспомнить. Впереди поперёк тропинки лежал огромный ствол дерева, обойти который было невозможно, передние, скучившись, медленно и осторожно перебирались через него, снимая и передовая рюкзаки. Когда очередь дошла до нас, Катя, сняв рюкзак, улыбнулась, сверкнув белоснежными ровными зубами и нежным тихим почти домашним голосом, сказала.- Подержи, пожалуйста!- Конечно!- Воскликнул я с радостью, улыбаясь в ответ. Она стала перелазить через огромный, до двух метров старый кедр с сучками и спадающей коричневыми ломтями корой, закинув левую ногу на дерево и оттолкнувшись правой, на мгновение застыла, оседлав ствол, беспомощно мотая своими прелестными ножками, при этом, вздрагивая, и издавая, как мне показалось, сладостный, едва слышный стон.- О! О! Ом!- Я бросил рюкзак на ствол, зацепив за сучки, взял её дрожащую от напряжения руку и помог перелезть. Всё произошло так быстро, что никто кроме меня не заметил изменения в её состоянии. Она виновато улыбнулась и, принимая рюкзак, почти шепотом сказала.- Спасибо!- Этого было достаточно, чтобы я прибывал целый день в романтическом настроении, вообразив себе, что между нами возникла духовная откровенность в доверительном взгляде при соприкосновении наших рук. И тут меня осенило, я вспомнил этот взгляд, пол года назад, перед Новым годом, белая шапочка!? - Конечно!- С тихой радостью воскликнув, лежа под раскидистой берёзой, во время краткого отдыха на поляне.- Теперь есть повод поближе познакомиться.- Обрадовавшись своей идее и приподнявшись на локтях, стал глазами искать Катю. С непривычки ныла спина, уставшие ноги не хотели сгибаться.- Подъём!- скомандовал Толик.- Ещё один переход и мы на месте.- Там поставим палатки, отдохнёте.- При этом хватал девчонок за руки и своими неуклюжими движениями смешил остальных, когда не удавалась поднять некоторых, они бессильно падали на траву, изображая убитых непосильным трудом, беспомощные тела.
Только под вечер в конец уставшие, но весёлые мы добрались до первой стоянки у подножья горы «Ветлан», разбили лагерь, установили четыре палатки, разожгли костёр, девушки готовили кашу с тушенкой, мне выпало заготавливать дрова. Один склон горы был пологим, покрытый мелким осинником, старыми засохшими, лишенными иголок елями, а южный склон резко обрывался отвесной каменной стеной в ущелье, по которому протекала бурная каменистая речка. Вода необыкновенно вкусная, но студёная.- Аж зубы ломит!- Причмокивая с ладони, нахваливал Валера Даньшин, его и бес того красное от природы лицо багровело после каждого глотка, желтовао-белые брови при этом двигались вверх, красные как будто без ресниц веки прикрывали бледно- синие глаза, белые как снег волосы были полностью лишены пигмента. Его тайная кличка была «Альбинос», будучи до слёз обидчивым, как негр на белых, он был добр и всегда серьезен, сосредоточенно вслушивался в собеседника. Когда я спросил.- Ты раньше знал Катю?- Он подошел, почти в плотную, упёршись глазами в землю и на высокой ноте сказал.- Она подруга Лены и учится в медучилище, кажется на втором курсе, красивая.- И беспричинно краснея, мечтательно посмотрел мне в глаза, как бы оценивая мою реакцию на высказанную им неосторожно свою оценку.- Да…- Задумчиво протянул я.- У ней парень есть?- Был, сейчас не знаю, я видел её на новогоднем вечере с каким-то хмырём, так себе, немного староват.-
Мы собрали старые почерневшие ветки, срубили пару сухих ёлок и потащили к костру.
Идя первым по лесной дороге, меня остановили какие-то журчащие, булькающие звуки.- Тихо!- Шепотом произнёс я и присел на корточки. Впереди, в метрах двадцати пробежала довольно большая, чуть поменьше индюшки, чёрная с синим отливом, грациозная птица.-
Ты видел?- А что там?- Удивлённо уставился в даль Валера.- Странная птица не летает, а бегает, может ранена? Похожа на самку глухаря.- Синяя птица счастья.- Шутя, усмехнулся Валерка.- Только тихо! Ты подкрадись по дороге вон к тем кустам, а я справа попытаюсь выгнать её из леса на тебя.- Ладно. – Нехотя притаившись, он махнул рукой.
Пробираясь сквозь чащобу и внезапно услышав вопли, я выскочил на дорогу, Валера крутился на месте размахивая рукой – О! О! О! Уй! Юй! Юй!- Что? Где?- Думая, что птица его клюнула, меня разбирал смех. - Вон!- Протяжно со слезами на глазах завыл он.- Я увидел на ветке серебристое яйцо, хотел посмотреть, что это, протянул руку, а из дырочки что-то вылетело и как ужалит в руку, больно не могу, жжёт.- Правая рука действительно мгновенно опухла, и стала как надутая медицинская перчатка.- Гляди, как булка стала, ты знаешь что это?- Осиное гнездо! Бежим отсюда!- Схватив в охапку дрова, мы побежали к лагерю. - Пошли к Кате, она все-таки медик.- Предложил я. Она сидела на пригорке у речки и задумчиво смотрела на воду. На дне реки колыхались и закручивались зелёные нити водорослей, как будто кружась в заколдованном царстве, в вихре танца они переливались в солнечных лучах, и в их танце было что-то таинственное, загадочное, как и самой Кате. – Привет! Слушай, у нас тут несчастье, Валеру укусила оса, что делать? А ты вроде в медицине разбираешься.- Она улыбнулась, посмотрела кисть, место укуса между большим и указательным пальцем и серьёзно добавила. – Жала нет, действительно оса. Холодный компресс, отёк спадёт, ещё таблетка димедрола не помешает.- Подойдя к своей палатке, она достала аптечку, бинт, вату смочила эфиром и аккуратно забинтовала руку и дала таблетку. - На выпей и поспи часок.- Валера довольный таким обхождением, поблагодарил её и пошел к своей палатке. Я занялся костром, тайно поглядывая на Катю.
Солнце почти погрузилось в зелёно- голубой океан таинственного леса, подавая сигнал активности всем жителям дикой природы. Тучи ненасытных вампиров, комаров и гнуса, кружащих над водой, заставляли рыб выпрыгивать в акробатическом экстазе и шлёпаться обратно в реку. – Хариус играет.- Деловито произнёс Валера.- Пошли, порыбачим?- Да ну её эту рыбу, комары заедят.- Нехотя ответил я.- А у меня мазь от комаров, получше дыма.-
Я лучше у костра посижу.- Видя, как вокруг Юрки Бубнова собрались девчонки, там же и была Катя. Юрка сидел по-турецки, прикрыв глаза, лихо выписывал правой рукой на гитаре ритмичные движения, а левой перебирая аккорды при этом жалобно с переливами, качая головой и дёргая плечами, пел.
       Отгремело, отзвенело бабье лето,
       Перепутал паутинки ветер где-то,
       А сегодня журавлей поднялась стая,
       И кричат они надрывно, улетая.
       
       На деревья опустился вечер синий,
       Сколько раз с тобой ругались без причины.
       Убегал к другой девчонке то и дело,
       И в глазах тая слезинки, ты терпела.

       А сегодня ветер гонит злые тучи,
       Ты ушла, ушла к другому, он ведь лучше,
       Так зачем его, лаская у рябины,
       Ты грустишь при виде стаи журавлиной.
Девушки подпевали, костёр потрескивал в такт гитаристу, спасая нас от кровожадных насекомых, и высвечивал жёлтыми бликами на наших счастливых лицах мелодию романтики. У Кати засветились глаза от восторга и, чтобы опередить всех быстро повторила.- Есенина! Есенина, глухари! Юра, пожалуйста, начало знаешь?- И запела ровным, тихим, каким то родным, задушевным голосом, прикрыв при этом свои чарующие тёмные глаза.
Выткался над озером алый свет зари,
На бору со звонами плачут глухари.
Плачет где-то иволга, схоронясь в дупло,
Только мне не плачется - на душе светло.
 И снова вдохновлённый Юрка изливался в тоскливой мелодии, будоражил моё воображение и наполнял душу щемящим желанием всепоглощающей нежности к Кате.
Мне нравилось всё, этот костёр в ночи, люди окружающие его, эти горы, тёмный лес с его шорохами и весь мир хотелось обнять и крикнуть. Я люблю…! Душа кричала, а рот
молчал и только глаза, как мне казалось, говорили с восторгом накативших слёз. Когда от костра остались одни угли, стали печь картошку, рассказывать разные легенды. Я достал из угля пару обжигающих картошин, очистил их от пористой чёрной корочки и подложил одну Кате. Она, перекидывая из одной руки в другую, смеясь, дула на ладони, втягивая запах этой пахнущей дымком белой мякоти печёной картошки, затем отдала мне и, шутя, добавила.- Смотри не съешь!- А потом, взмахнув ладонью, сказала.- Слушайте! Я знаю одну историю, вернее легенду про эти места. Когда-то очень давно, в древности здесь жило одно племя, и охраняли его от врагов два друга, обладавшие огромным ростом и богатырской силой. Одного звали Ветлан, а второго Полют, и влюбились они в одну девушку по имени Синьва. А девушка ни как не могла выбрать себе жениха, ей нравились оба. Дружба между женихами кончилась, и они решили помериться силами. Схватившись в борьбе, стали они друг друга в землю вгонять, так что горы стали рушиться. Оставляя на огромных камнях следы своих ног, богатыри долго боролись, но не один не мог победить, так - как силы у них были равные. Люди стали их осуждать, пытались примерить юношей.
Тогда богатыри ожесточились, перестали охранять границы своего племени, стали враждовать друг с другом, их сердца окаменели, а сами они превратились в две огромных скалы, Ветлан с обрывом, смотрящим на юг, Полют обращённый каменными глыбами к северу, а их невеста так долго плакала, что превратилась в реку Синьву, которая протекает между этими утёсами. И как доказательство правдивости этой легенды на горе Полют, на самой вершине есть большой плоский камень, а в нём отпечатан след ноги окаменевшего великана. Мы пойдём туда завтра и всё увидим. Эта интрига всех заинтересовала. Я спросил.- Ты что была там Катя? - Но она только загадочно улыбнулась, посмотрев на физрука Толю, и тихо сказала, при этом сладко зевнув.- Пошлите спать, а?- Да ребята, на сегодня хватит, всем отбой! Засуетился Толик, и все стали расходиться. А я всё сидел и смотрел на тлеющие угли костра, бросая обгоревшие вокруг остатки веток, на мерцающий в ночи жар. Вот вспыхнул и погас фиолетово - зелёный огонёк, это смола вырывалась из сердцевины дерева, словно из сопла ракеты, подбросила обгорелую ветку сосны. Такая же участь ждёт меня, подумал я, сгорая от желания любви, как эта веточка, моя душа превратится в пепел. От безысходности своего положения, в голове пронеслось:
Я попал в заколдованный круг,
И желаний, чарующий звук,
Возбудил во мне ожидание,
Волшебной тайны свидание,
И взаимной любви упование,
И сердечной тоски трепетание,
       В упоении томительных мук,
       Бесполезно заломленных рук.
В палатке было тесно и душно, укрывшись с головой, я тихо заснул и открыл глаза, когда лучи утреннего солнца, заглянули через затянутое сеткой окно палатки. Нужда заставила подняться, умывшись в речке под шумный гам птиц и увидев на склоне, где росло множество полевых цветов, я нарвал букет колокольчиков и прикрепил к альпенштоку палатки, где спала Катя. Затем нарубил дров, принёс воды и разжёг костёр. Было желание понравиться, обратить на себя внимание, я делал это с удовольствием от хорошего настроения, от счастья, которое переполняло меня и переливалось через край.
Постепенно все стали просыпаться, вылезая из палаток, ёжась от утренней росы, свежего ветерка и яркого солнца, потягиваясь и оглядываясь по сторонам и удивляясь, спрашивали меня. «Ты что не сал»? Или. «Ну, ты даёшь»! А руководитель группы Толик меня даже потрепал по плечу и добавил.- Правильно мыслишь, надо пораньше выйти пока погода хорошая, ловить момент, а то не дай бог дождь, тогда в горы ни, ни!- Шутя, приподняв указательный палец.- Привет Алёша! Ой, какой красивый букет! Кто бы это мог собрать?
А пахнут…!- Взглянув на меня, вдыхая аромат полевых цветов, прощебетала радостная Ленка. Кати всё не было, и я пошёл укладывать свои вещи.
Наконец мы полезли на гору, это оказалось не просто. Тяжёлый рюкзак, благодаря палатке, тянул вниз, выводя из равновесие всё тело и чтобы не опрокинуться назад, приходилось нагибаться вперёд, хватаясь руками за острые камни и ветки кустарников.
В один момент я чуть не потерял устойчивость, резко качнулся назад и краем глаза увидел испуганное лицо Валеры, шедшего за мной. Спина моя напряглась и в судорожном движении, выбрасывая обе руки вперёд, схватившись за ветки кустарника, я сдержал равновесие. По спине пробежал холодок страха, перехватило дыхание, и кровь ударила в лицо, и сразу представилось, как я качусь вниз, ударяясь о камни, увлекая за собой остальных, шедших за мной товарищей. Но всё обошлось, и мы стояли на вершине,
всматриваясь в зелёно-голубую даль. Холмы, покрытые лесом, как огромные океанские волны, идущие за горизонт, шумели под нами своим живым таинственным миром и торжественным видом показывали ничтожность человеческого существа перед своей природной стихией. Сильный ветер полоскал наши одежды, счастливые лица восхищались величием своей первой скромной победой над собой и над природой, этот древний инстинкт восторга свободы. Многие бегали от радости, размахивали руками и кричали в пропасть на встречу ветру.- А! А! А...У! У! У…! – Другие лежали на спине и мечтательно всматривались в голубую бесконечность пространства.
Немного передохнув, мы спустились с горы, ведомые опытным проводником, нашим Толиком, очутились в тёмной сырой ложбине с огромными елями, покрытыми зелёным мхом, на земле сплошным ковром были рассыпаны жёлтые иголки, шишки и шелуха.
По веткам то и дело мелькали любопытные белки, игриво махая своими пушистыми хвостами, красноголовые дятлы периодически гулко постукивали по сухостою. Солнечный свет с трудом проникал сквозь огромные лапистые ветви плотно растущих деревьев, стало темно холодно и сыро как в пещере. Я догнал Катю мы остановились, пропуская следующих за нами, вперёд.- Ты не устала? Давай твой рюкзак, я понесу.- Да он не тяжёлый.- Ну, всё равно, давай помогу, снимай.- Я сверху нахлобучил её ношу и довольный таким событием весело и счастливо зашагал рядом с Катей. После очередного отдыха она забрала рюкзак, пройдя ещё километра три мы стали подниматься на Полют.
Эта гора была почти в два раза выше предыдущей, поэтому восхождение было дольше с
частыми остановками, низко проплывающие облака можно было потрогать руками. На вершине кроме травы ничего не росло. Клочья серого тумана, окутывали холодной влагой
 древние, кое - где поросшие зелёным мхом и серебристо-жёлтым лишайником камни известняка. На огромном плоском, немного наклонённом камне было углубление, длиной около метра и шириной около сорока сантиметров, напоминающее человеческую стопу с пятью пальцами, пяткой, в которой скопилась вода. – Вот это место, о котором вчера рассказывала Катя в своей легенде.- Смотри! Вот тот самый знаменитый след богатыря.- Подбегая к камню и проводя рукой по шершавой поверхности углубления, у неё засветилось от восторга лицо, в глазах появились огоньки любопытства.- А может, это динозавр оставил след или инопланетяне, ведь много миллионов лет назад здесь плескалось Пермское море. А ты веришь в легенду?- Неожиданно спросила Катя, глядя мне прямо в глаза.- Нет ничего правдивее в мире рассказанной легенды, во первых потому что это народная память передаётся по наследству из поколения в поколение, а во вторых это всегда значимое событие для живущего в этих местах народа, которое меняет его уклад жизни, судьбу и дальнейшее развитее.- Откуда ты всё знаешь?- С удивлённой улыбкой взглянула на меня Катя.- От верблюда! Шучу…! Я недавно прочитал книгу про одно археологическое открытие, был такой учёный Шлиман. Он поверил древнегреческой легенде Гомера о знаменитом и богатом городе Троя. Всё жизнь он искал сокровища разрушенного города, над ним смеялись многие учёные археологи, что он поверил легенде, а он продолжал искать и всё-таки нашел золото Трои. Поэтому я верю легендам.- Я машинально, взял её руку.- Ух, какая холодная! Дай согрею.- И своим дыханием стал согревать обветренные пальцы кистей, обхватив их в комочек, нежно сжимая всё сильней пока она не выдернула их и, смущаясь, тихо сказала.- Не надо, люди смотрят.- Ну и пусть смотрят, пусть завидуют.- Группа по наклонной тропе уже начала спускаться вниз, между серых каменных глыб покачивались рюкзаки, как живые существа, влекущие нас за собой, и мы последовали за ними.
Последующие два дня прошли в постоянном движении с периодическими привалами, обедами у костра, песнями под гитару, шутками и розыгрышами, беспамятным и отрешенным сном. И всё это повторялось в быстром калейдоскопе незапоминающихся событий не значимых эмоционально из-за значительной физической нагрузки. Я чувствовал в себе новую силу, мужественность, взрослую ответственность, смелость и уверенность в себе и в своих друзьях. Мои мышцы окрепли, подкожный жирок исчез, кожа огрубела, и дыхание стало чистым, движения стали чёткие и точные. Я начал чувствовать сильнее запахи растений и цветов, животных и людей, слышать шорохи и звуки, видеть изменения в природе, которых раньше не замечал, природные инстинкты бродили во мне молодым вином, будоражили моё сознание.
Выйдя к реке Колве и перебравшись на правый берег, разбили лагерь недалеко от входа в Дивью пещеру. – У нас мало свечей на всех не хватит, поэтому предлагаю желающим, кто не очень устал сходить в посёлок и купить свечи, спички, хлеб, консервы, деньги есть.- Обратившись ко всем, Толик взглянул на меня.- Я могу пойти…- И я тоже!- Отозвалась Катя.- Очень хорошо, вот список, что надо купить и деньги, возьмите пустой рюкзак…- Деловито предложил наш Анатолий Иванович.- Да не задерживайтесь, скоро обед! – Успеем!- Крикнул я от радости и подумал. «Наконец, то мы будем вдвоем». И взявшись за руки, стали подыматься на холм.
У крайней, покосившейся и почерневшей от старости избы, сидел на бревне у забора сморщенный, как сухой гриб старик и крутил козью ногу обильно засыпая в неё душистую махорку. С явным любопытством и беззубой ухмылкой и колючими глубоко посаженными глазками он пристально изучал незваных гостей. Его копчёное небритое лицо изрезанное глубокими морщинами выражало неудовольствие и враждебность к чужакам. Он помахал нам костлявой рукой с коричневыми сучковатыми пальцами.- Эй, подь сюды! Кто такия? У нас тут бродить опасно, с лагерей Ныроба нынче заключённые убёгли.- Да мы дедушка туристы, пришли Дивью пещеру посмотреть, руководитель нас послал в магазин свечи купить, где у вас тут магазин?- Неожиданно, не дав опомниться деду, проговорила Катя. – Так энта, вона кирпично здание, вона в конце улицы, тельке
щась там перерыв, малость подождать, эдак пол часа надо. А вы от кель будете? Уже смягчившись, поинтересовался дед.- Да мы с города.- Нехотя ответил я.- А бывали случаи, что беглые заключённые прятались в пещере? – Неожиданно с тревогой в глазах спросила Катя.- Не припомню, да и не зачем им, поди, заблудятся, да и собаки враз учуют, выхода другого нет. Хотя в народе поверие есть, кто в пещеру спустится, непременно счастливым будет хоть один раз. Расскажите дедушка. – С лаской в глазах приставала Катя.- Да…- Мялся дед.- Нуда ладно. Было это давно, ишо мой дед рассказывал. Жил в этих краях молодой парень и не везло ему в жизни, то в трясину попадёт на болоте, то в прорубь провалится зимой, чуть не замёрзнет. Однажды спустился он в пещеру от дождя скрыться, да и заснул, а когда проснулся, темно не знает куда идти, заблудился, не зная, сколько времени, прошло, хочется, есть, пить. Видит озеро подземное, а над озером кабан, воду как будто пьёт. Стал он просить кабана дозволить напиться и вывести его с пещеры на поверхность, при этом гладя его гладкое тело и повторяя. «Исполни моё желание! Исполни желание!» И тут же лунный свет через отверстие осветил выход из пещеры, и сбылось его желание. И с тех пор, каждый, кто спускается в эту пещеру, старается погладить каменного кабана и загадать своё желание, которое обязательно сбудется. Вот таки чудеса в наших краях!- Хитро засмеялся дед.- Чо, иньтересно? Тока не всем этот каменный кабан помогат, добрые желания исполнят, а злые на злых и навлекат. – Спасибо дедушка! Ну, мы пойдём?- Обняв Катю за талию, я попрощался, и мы пошли искать магазин счастливые и весёлые, смеясь и передразнивая на местном диалекте деда.
Купив всё необходимое, решили не торопиться в лагерь. Выше по течению реки за поворотом был залив с трёх сторон окружённый молодыми берёзками, чаща была почти непролазный и хорошо скрывала обрывистый песчаный берег.- Пошли, посмотрим. Что там?- Предложил я, и Катя согласилась.- Жарко! Как солнце печёт и, сбросив штормовку, побежала к воде. Я бросил рядом рюкзак и куртку и понёсся вслед за ней.
Мы носились по берегу залива, как дикари, совершенно позабыв о том, что ещё совсем недавно были незнакомы. Она дразнила меня и старалась убежать, а я кидался ей в вдогонку, а когда, наконец, ловил её, то заключал в свои объятия и мы стояли, прижавшись, друг к другу. Освещённое солнечными лучами зеркало воды всё более манило к себе. Вдруг Катя плутовски посмотрела на меня и крикнула.- Хочу купаться!-
И совершенно не стесняясь, сняла трико и футболку, обнажив прелестную грудь. Не стоит говорить, что я с радостью принял её предложение, теперь на ней остались лишь тоненькие трусики, через которые прослеживался тёмный треугольник волос. Любуясь обворожённый красотой её тела, я остолбенел, смотря на бархатно-розовые завитки упругих сосков нежной груди, изящно округлые бёдра и таинственный тёмный треугольник посредине сверкающей под ласковом солнце её фигуры, затем лихорадочно, словно под гипнозом, стал раздеваться. Когда я встал перед ней абсолютно голый, мне пришлось спешно изображать на лице разочарование. Катя, слегка подурачившись, стянула с себя последнюю полоску одежды. Прохладная вода приятно охладила моё разгоряченное тело. Мы барахтались около берега, постоянно окатывая друг друга дождём брызг. В конце концов, Кате удалось подобраться ко мне и, обхватив руками шею, она повисла на мне, её стройные бёдра нежно обхватили моё тело. Я гладил её спину, волосы, стараясь, чтобы мои прикосновения были чувствительными настолько, чтобы от этих прикосновений её тело стало податливым и пластичным. Приоткрытый ротик и туманные с тёмной влажной поволокой глаза с расширенными, бездонными зрачками, жадно искали мои губы. Ласковый язычок Кати уже основательно изучил мои губы и теперь нежно касался шеи. От каждого её поцелуя по всему телу расходились горячие волны желания. Я бережно взял Катю на руки и отнёс на берег и положил её на одежду. - Зазеленеет…- Прошептала она, чуть дыша. Я слизывал капли воды с её утомлённого, но счастливого лица.- Не надо любимый…- Любимая!- Одновременно повторяя, мы не могли остановить своих ласк.
Вдруг Катя толкнула меня, и я оказался на спине, капельки воды на её сосочках, блестевшие на солнце, как бриллианты падали на мою грудь, её алые губки раскрылись, ловя освежающий аромат тайги. Глаза, сверкая неумолимым желанием, смотрели со страстной мольбой. Я стал ласкать губами её дрожащие руки, её нежную шею и белоснежную упругую грудь. Мягкий пылающий животик плавно вибрировал при прикосновении моей руки. Я медленно опускал ладонь ниже и ниже, медленнее и нежнее чем ей бы хотелось. Лишь тихий шепот травы и умоляющие стоны нарушали безмолвие летнего дня. Я неумолимо и осторожно перевернул её на спину, ждал, жадно впиваясь в
её чуть припухшие губы …- Ты хочешь, я знаю, потерпи ещё немного, любовь моя!- Повторял я, теряя чувство времени и пространства и ощущая лишь всевозрастающую дрожь своего напряжённого тела. И вот я проникаю во влажное тёплое углубление её запретного плода, затрепетав, как бабочка над нежным благоухающим цветком, она застонала и прогнулась, толи от боли, толи от сладострастия. Её тело напряглось так долго ожидавшее любви, пытаясь вырваться из моих объятий.- Не надо!- Со стоном прозвучала её мольба, но было уже поздно. Я проникаю в самую глубину потайной пещерки, её пальцы впиваются мне в спину, напрягая мышцы живота и бёдер.- Ты словно желаешь сбросить меня, но это невозможно!- Шепчу я, качаясь на волнах наивысшего наслаждения.
Её шея запрокинута, головка вдавилась в тёплый рыхлый дёрн лесной подстилки, в дрожащей сладостной истоме её тело пульсирует всё быстрее и быстрее, и с криком лесной птицы замирает. Я замираю вместе с Катей и растворяюсь в её объятиях и поцелуях. Её руки слабеют, пересохшие губы пылают алым огнём и еле слышно шепчут.
- Хочется умереть, чтобы продлить эту минуту счастья, прекрасней которого ничего нет на земле! Ты согласен?- Я согласен умирать с тобой целую вечность, любимый мой ангел!
Мы лежали, молча, вглядываясь в бесконечную голубизну полуденного горизонта, отороченного живым зелёно-розовым тонким узором загадочного леса.- «Как жалко.- Подумал я.- Что кончаются последние счастливые деньки нашего путешествия, Что с нами будет через неделю, через месяц, через год?»- Я не хочу расставаться ни на минуту с тобой любовь моя! О чём ты думаешь?- Не скажу! Хитро улыбнувшись, Катя стала одеваться.- Нам пора, а то начнутся разговоры…- Ты права, мне уже есть хочется.- Кто о чём, а мужикам лишь бы поесть да поспать после этого дела!- Совершенно верно!- И схватив Катю на руки, стал её кружить, и то ли от восторга, то ли от испуга она взвизгнула и обняла меня за шею.- Ну, хватит, пошли... - Упрямо повторяла Катя.- Всё!- Поставив её на ноги, мы стали продираться сквозь чащёбник.
Издали, подходя к лагерю, я заметил странную тишину и пустоту.- Что они повымерли все или без нас спустились в пещеру? – Стой!- Тихо шепнула Катя, при этом, пригнувшись, схватила меня за рукав.- Видишь, чужой, вон там за палаткой в чёрной робе. – Действительно.- Осторожно пригибаясь, мы спрятались за кусты и стали наблюдать.
Послышалась нецензурная брань со стороны входа в пещеру, оттуда вышел ещё один с автоматом в руках и подошел к первому.- Слышь, Серый! Не хотят падлы в пещеру лезть, ихний, этот учитель стал фраериться, так я ему прикладом в мурло, успокоился, хе, хе! Может мужиков замочить? А баб это, м, м, м у …, развлечёмся?- Ты не гони Ржавый! Передай Кадыку, пусть никого не трогает, пока и чтоб никто не сбежал, иначе ливер выпущу, ты понял? – Базара нет!- Перебросив автомат за плечё, второй побрёл к пещере.
Катя с тревогой и ужасом посмотрела на меня и прошептала. Зеки! Дед нас предупреждал.
-Точно!- С отчаянием и беспомощностью обречённого выдохнул я. – Нам надо сообщить в посёлок. Катя ты сможешь, а я прослежу за ними. Я провожу тебя до залива, оттуда рукой подать, и вернусь, а ты жди в посёлке, не возвращайся, я тебя найду. – Я боюсь!- Чуть дрожа, она взяла меня за руку, и мы стали пробираться, осторожно ступая по хрустящей лесной подстилке.
Когда я вернулся и стал осторожно подкрадываться к пещере, то услышал вой ругань и крики, глухо доносившиеся как будто из-под земли. Слышь Серый не хочет, упирается тёлка то. Да ты чо кусаешься то, сука, ты нам только жрать приготовишь и мы тебя отпустим. Тебя как звать то целочька, чо молчишь? Ленка упиралась, при этом жалобно выла, из испуганных глаз градом катились слёзы. - Отпусти гад такой! Дяденька скажите ему.- Заткнись шалава!- Ржавый ударил её по лицу кулаком и стал затаскивать в палатку, при этом автомат бросил Серому, тот не обращая внимания, перетряхивал рюкзаки, подбирая подходящую одежду. И когда в палатке началась возня отчаянный стон и пыхтение, я стремглав выскочил из-за куста, рванул передний альпеншток, от чего вход в палатку провалился и запутался. Следующим прыжком, молча и без сожаления, ткнул остриём палки Серому в спину, он от неожиданности растянулся, и я схватил рядом лежащий автомат и наотмашь прикладом ударил его по бритой голове. Кровь брызнула из лопнувшей кожи и струйкой потекла по грязной шее, он глухо застонал и обмяк. Из палатки выскочил Ржавый, его коричневые брови удивлённо поднялись, рыжий скальп коротких завитков, вместе с ушами сдвинулся к загривку.- Стой падло! – Зашипел он, выхватывая правой рукой нож из бокового кармана куртки, поддерживая левой рукой расстегнутые штаны. Отскочив на безопасное расстояние, я передёрнул затвор и щелкнул предохранителем.- На землю! Убью гад!- Готовый спустить курок, зная, что в палатке Лена, сдвинулся вправо.- Всё, начальник, ша!- видя бесполезность сопротивления, Ржавый отбросил нож и шлёпнулся на живот. – Ленка выходи и беги в лес, к посёлку!- Держа на мушке обоих, я увидел, как в замедленной съёмке, Лена вся трясущаяся с бледным лицом, с разорванной майкой и выкатившейся наружу левой грудью, выползала из-под спавшейся палатки.- Быстрей!- Алёша! – Беги, я сказал!- И она рванула, запнулась, упала на четвереньки, снова поднялась, оглянулась и побежала, неловко махая руками по сторонам. Отбросив ногой, нож подальше, я подошел к Серому, он всё ещё был без сознания, пытаясь связать ему руки, я на мгновение упусти из виду второго, тот метнулся в сторону и побежал к пещере. Стрелять было нельзя, мешала крайняя палатка, отбежав в сторону, я увидел, как он нырнул в проём пещеры. – Упустил!- С досады, ударив ногой о землю, я вернулся и надёжно связал главаря. Он стал приходить в себя, зашевелился, застонал, обыскав карманы, я нашёл у него пистолет «Макаров» и нож.- Ты что делаешь,
фраер, я ж тебя на куски порву!- Заткнись, а то вмажу! Сколько вас, говори! Не то за себя не ручаюсь.- Пургу гонишь, желудь зелёная, не знаешь с кем связался! Я ж из тебя ливер выкрошу!- На сволочь!- Я ударил его ещё раз между лопаток, и он затих.
Тихо подкравшись к пещере и держа выход на мушке, я крикнул.- Эй, выходите с поднятыми руками и забирайте своего пахана, я вас не трону, отпускаю, скоро сюда милиция приедет, тогда вам конец.- Не трави баланду фазан, брось калаш, иначе замочим всех, нам терять нечего!- Глухо из-под земли донёсся голос Ржавого, и показалась грязно-коричневая, стриженая голова зека с ищущими бегающими глазками. Я сделал одиночный выстрел вверх для острастки, и голова скрылась в темноте подземелья. Прошла минута показавшееся вечностью. Я поднялся выше по холму так, чтобы выход из пещеры оказался внизу, и мне было удобней контролировать его. Показался Ржавый, в правой руке он держал нож, приставленный к горлу Ольги, прячась за её спиной и обхватив шею
судорожными движениями они двигались к выходу, при этом крича.- Не вздумай шмальнуть, я ей горло перережу!- Алексей не стреляй!- жалобно умоляющим голосом, вопила Оля. Сразу за ними стали выходить Кадык, у которого было наше охотничье ружьё, нацеленное в глубь пещеры, и который пытался прятаться за Веру Николаевну, нашего преподавателя, хватаясь за её одежду. Женщины с испуганными лицами и выпученными от напряжения и яркого света глазами, жмурились с непривычки, запинаясь о корни деревьев, тем самым, нервируя бандитов.- Шевелись корова!- Испуганно озираясь, шепелявил Кадык.- Отпустите нас!- Пыталась уговорить зеков Вера Николаевна.
Я ждал момента, чтобы не навредить заложникам и не спровоцировать бандитов на ответные действия.- Где ты там фраерок! Покажись!- Взвизгнул Ржавый.- Сверху!- Спокойно ответив, я укрылся за каменный выступ.- Отпускайте женщин и уходите, стрелять не буду.- Все четверо посмотрели наверх, затем зеки, спрятавшись за деревья, отпустили женщин и короткими перебежками скрылись в чаще леса. Я вышел из укрытия
Оля и Вера бросились мне на встречу плача и обнимая, они радовались своему освобождению. Оказывается в пещере бандиты, мужчин загнали в грот, а вход в него завалили камнями, обрушив с потолка каменные сосульки – сталактиты, которые тысячи лет росли из солевых растворов горы, а девушек оставили ближе к выходу, чтобы проще было контролировать всех. Вдали показался армейский грузовик с солдатами во главе с майором, они уже бежали к нам на помощь.
Прогуливаясь с Катей по ночному городу, в разгар белых ночей, когда солнце чуть прикоснувшись к горизонту, начинает вновь свой дневной круговорот, идя в обнимку по любимой аллее, благоухающей душистыми цветами акации, мы вспоминали наш первый поход, девственную природу Северного Урала, наши приключения, мгновения счастья и любви, мы смеялись и были счастливы. Я сорвал несколько веточек жёлтой акации и подарил Кате, и мне вспомнилось детство.
«Акация, эта жёлтая акация, она такая сладкая, вот попробуй этот нектар любви. Она растёт только у нас на Урале, в детстве я ел её горстями эти цветы наслаждения. Мы называли их собачками из-за лепестков похожих на открытый рот весёлой собачки. А когда собачки поспевали и превращались в маленькие стручки с туго набитыми мелкими и сладкими горошинами мы набивали ими свои животы, а из шкурок делали пикульки, незаметно пряча их в краешки губ, подходили к взрослым и резко пикали, некоторые женщины от неожиданности подпрыгивали, а те которые постарше начинали нас стыдить.
Мы весело смеялись, и счастью не было предела».
Из раскрытого окна второго этажа старого довоенного дома доносилась тихая чарующая мелодия знакомой песни.
       Целую ночь соловей нам насвистывал,
       Город молчал, и молчали дома…
       Белой акации гроздья душистые,
       Ночь на пролёт нас сводили с ума.
Завтра я уезжаю на юг, а Катя остаётся на практику. Когда мы увидимся? Не знаю.