До Бога

       «..Уж видит с ужасом, что в мире он один…»
       А.С. Пушкин «Безверие»
       «…Меня послал бог Мести и Печали…»
       Н.А Некрасов «Пророк»

       Где-то два или три миллиона лет назад одно существо ощутило резкую жгучую боль и тут же почувствовало, что оно есть, поняло, что оно существует. Жжение в ступнях стало его первым воспоминанием и уроком в том, что не стоит ходить по камням в полдневный зной.
       Я прямо даже и не знаю, как обозвать или наречь нашего героя. В целом он во всем был похож на нас, только волосат был чрезвычайно, да ладони его смотрели большим пальцем вниз. Глаза и волосы его темные от жгучего солнца, руки и ноги сильные, быстрые, а нрав осмотрительный и любопытный. Этого молодого парня все-таки надо как-то назвать, а то мне будет сложно писать дальше. Пусть именуется он моим любимым именем Антоний, ну или хоть Агафон – мне все равно.
       Так вот, этот Антоний или Агафон с того момента проводил дни свои еще внимательнее и расчетливее. Жил он в открытой, полной болот и речек саванне, занимаясь большую часть дня поиском еды. Агафон легко сообразил, что если в самый полдень выходить из пещеры и бродить в поисках плодовых деревьев и кустов, то утомленный солнцем хищник, коего он уже видел пару раз издалека, не обратит на него внимание. Агафон также всячески старался обустроить свой быт, нося в холодную и темную пещеру, сверху и снизу которой торчали какие-то влажные каменные отростки, ветки и траву.
       По началу его ничего не удивляло, но в одну из страшных и враждебных ночей, когда вся саванна заливалась криками на него, его поразило ощущение одиночества. «Я-то один. Значит я очень и очень беспомощен. Даже гиен, и тех много». Ну а что делать – адаптироваться!
       В пещеру Агафон еду не таскал, а перед тем как зайти в нее самому окунался в реку или обмазывался глиной (последнее он очень любил), чтобы не один запах не выдал места его обитании. Передвигаться он стал на четвереньках, так было быстрее, вставая на ноги, только когда тревожный звук из-за высокой травы чем-то пугал его.
       Агафон очень боялся здоровенного жгучего шара над головой. В любой момент тот мог бросится на него и сжечь дотла, поэтому приходилось все также мазаться глиной и прятаться за кронами деревьев. По деревьям Агафон, кстати, лазал отменно! Именно на их верхушках он находил самые аппетитные и сочные плоды, там же прятался от любой опасности.
       К реке Антоний или Агафон подходить боялся, так как дно в ней часто уходило из-под ног, и обрадованная этим река также часто кидалась топить Агафона.
       Животных он сторонился всех, потому что каждое из них недоброжелательно на него реагировало, либо убегало, либо защищалось.
       Но более всего Агафон боялся сотрясаний над головой и вспышек. Спустя месяц после случая с камнями небо над его головой резко потемнело и непонятные птицы, похожие на комки пыли, сожрали палящий шар. Дикие птицы начали плеваться на Агафона, готовясь к атаке, и он в ужасе нырнул в свою пещеру.
 Там он сжался в клубок, закидывая себя всеми ветками, что успел принести в пещеру. Но страх, не исчезающий никогда и усилившийся сейчас, не покидал его. Что мешает им всем, всем ворваться в его пещеру и растерзать. А что потом? После боли? После боли ничего! Абсолютно ничего, как тогда, когда он засыпал. Он не любил засыпать.
       Агафон поджимал ноги и судорожно бормотал что-то, думал о чем-то. «Почему они все против меня? Почему я один? Я знаю почему, потому что они хотят есть и не хотят, чтобы их съели, а я слаб, слабее всех. Все понятно и просто. Так есть. Но почему же я один и так не силен?»
       Все, чего он хотел, это иметь рядом еще такого же себя, а лучше двух себя, чтобы либо отбиться, либо откупиться ими.
       Сжимаясь от холодного ветра и еще более холодных капель, кусающих его за ноги, Агафон заснул.

       На утро Агафон или Антоний решил искать новое место, какой-нибудь остров или гору, где бы он мог скрыться ото всех.
       С первыми лучами он выбрался из пещеры и на четвереньках, сквозь высокою траву, брел в сторону синеющих возвышенностей. Трава била ему в лицо, земля натирала ступни, но к полудню он добрался до незнакомой чащи, где раньше не был. Но туда, в кучу качающихся и стонущих деревьев, он не пошел, хотя там и было темно. Агафон бродил вдоль леса, подбирая упавшие плоды. Большинство оказались полнейшей дрянью.
       К вечеру он никуда, конечно же, не дошел, а тело уже слабело и требовало сна. Агафон был почти в истерике. Сил уже нет, а вокруг все открыто, все звучит и шепчет, одна равнина.
       Обливаясь слезами, он шел дальше, боясь что более для него ничего не будет. Он брел, пока ноги его не оступились, и он не рухнул зубами в землю.

       Агафон страшно удивился, когда вновь умудрился проснуться. Никто не тронул его ночью. Он поднялся на ноги – недалеко мирно паслись антилопы, а красненькие птички ошивались у их хвостов.
       Агафон двинулся дальше, спугнув стадо и стаю, но почти сразу же чуткий его нос уловил смрад и вонь. Чем дальше он шел (а шел он прямо), тем этот смрад усиливался. «Невыносимо дурно пахнет! Никто не станет сюда идти».
Постепенно земля под ногами Агафона становилась все более вязкой, высокая трава сменилась низкой и мокрой, и даже птицы исчезли из его поля зрения.
       Ступни все тяжелее отрывались от мякоти земли, пачкаясь ею. Он шел к болоту или пересохшему озеру, что одно и то же. Это он понял по снующим между его пальцев скользким ужам, спешащими зарыться в землю.
«Здесь я буду одни, если уж я один» - думал он.
       Неожиданно прямо перед ним возникла огромная морщинистая головой с огромным носом и ушами. Вокруг головы сговаривались мухи, и она торчала откуда-то из земли. Агафон застыл на месте, и ноги его стали тонуть. Когда он пришел немного в себя, то понял, что по колено уже в земле. Усилия его были тщетны, земля впитывала его.
       Агафон или Антоний уперся руками и изо всех сил начал вырываться, чтобы пойти дальше. Из груди его вылетел яростный стон. Вдруг где-то спереди раздался точно такой же стон в ответ. Агафон пискнул еще раз, пытаясь сообразить, кто копирует его. Вопль! Агафон разглядел впереди зеленую от тины и водорослей шимпанзе, беспомощно трепыхающуюся недалеко от него. На миг они встретились глазами. Агафон глядел в эти животные глаза и чувствовал облегчение, так как они тоже были наполнены страхом.
       Шимпанзе немного обрадовалась и закричала, видимо, призывая помочь ей. Тонули оба, но Агафон твердо решил вытащить товарища по несчастью, тогда земля отпустила его ноги, и, чтобы снова не влипнуть, он пополз вперед на животе. Однако не успел он проползти и нескольких метров, как около животного появилась огромная толстая змея. Змея медленно стала обвивать шимпанзе кольцами. Агафон заметил это и пополз быстрее. Змея уже обняла шею шимпанзе, не взирая на ее крик, она ощупывала языком ее морду и глаза, приторно шипя. Агафон решился встать и помчался к обезьяне на четвереньках. Через пару прыжков он был рядом, но было поздно. Пасть змеи невиданно раздулась, поглощая голову шимпанзе. Вскоре в ее туловище протолкнулось все животное.
       Агафон сразу распознал ловушку пересохшего озера и побежал прочь.
       Все было бы хорошо, да только запах его ужаса учуял бродящий неподалеку гигантский кот. Кот на мягких подушечках крался к Агафону, но тот его все равно заметил. Кот был длиннее самого Агафона, и из пасти его торчала два здоровый желтых клыка (один чуть треснутый).
       Заметив зверя, Агафон или Антоний сообразил, что оно еще не понимает, что его обнаружили. Воспользовавшись этим он как бы между прочим пошел в сторону, а потом, выбрав момент, пустился опрометью.
       Увидев, что жертва удаляется, кот затеребил задними лапами и кинулся за ней.
       Агафон услышал злое дыхание сзади и стал петлять, бросаясь то влево, то право. Кот каждый раз застревал на поворотах и жертва отставала, но на прямой он снова настигал ее.
       Впереди показался овраг, и Антоний рванул к нему. У самого края он почувствовал режущую бол в спине и покатился со склона вниз. Кот прыгнул за ним.
       Агафон или Антоний упал и сильно разбил ногу. Между тем зверь приближался. К счастью рядом было ветвистое сучковатое дерево – Агафон поволочился к нему. Кот уже разинул пасть, как Агафон умело взлетел по веткам к самой кроне.
       Однако хищник и не собирался сдаваться. Он стал кружить вокруг дерева. Агафон сидел молча, весь трясся и держался за красную и мокрую ногу. «А если он будет ждать меня тут вечно, до тех пор, пока все не исчезнет!» - с ужасом повторял в голове Агафон.
       Но кот оказался нетерпеливым и бросился когтями на ствол. Неожиданно, рев хищника сменился скулением, и он рухнул на бок. В груди зверя показалась мясистая дырка, из которой хлестала жидкость.
       Агафон сначала решил, что его хотят обмануть, но потом легко понял, что для кота вот-вот все исчезнет. Оказывается, прыгая, хищник напоролся на острый сук, торчащий из ствола дерева.
       Агафон или Антонии медленно слез, не отрываясь глазами от тяжелого дыхания и ироничного взгляда животного.
       «Сук убил тигра. Сук сильнее тигра. Но сук убил тигра, чтобы спасти меня! В суке живет дух, который любит меня! Он самый сильный! Он поможет мне!»
Агафон сначала осторожно дотронулся до окровавленного сука, а потом со всей силы отодрал его и прижал к груди.

       Домой в пещеру человек ковылял уже только на двух ногах, немного прихрамывая и сжимая часть дерева в руках. Солнце садилось, и закат освещал ему путь. Подкралась, как всегда в это время, звучная ночь. На следующий день показались знакомые реки и высокая трава саванны.
       А вечером началась гроза. И Агафон также сжавшись и прижав к груди сук лежал в пещере, трясясь и зябнув от холода. И каждый раз, когда на небе била молния, Агафон сжимал кусок оторванного духа, готовясь отражать с ним новую атаку. Дух был доволен им, за то, что человек принес его в свой дом и посылал дождь, чтобы человеку утром было свежо.
       Более он не боялся надолго заснуть, ведь был уверен, что также вселится в дерево и станет сильным, более не боялся одиночества, потому что был не один и более не боялся солнца, неба и грозы.

       А на следующий день человек по имени Антоний или Агафон впервые попробовал сырое мясо, убив суком антилопу…