Клуб

Она всегда была страстной любительницей клубов. Ну как же – клуб рыбной ловли, клуб выжигания по дереву и клуб садоводства, клуб любителей ретро и клуб любителей Шагала. Был в ее жизни клуб альпинистов и клуб любителей виски. В последнем она и пропала. Хотя нет, не в последнем. В предпоследнем. А последний…
…Она меня место жительства, как перчатки в стародавние времена. Порхала как бабочка с места на место, нигде особо не задерживаясь, но стремительно обрастая знакомствами. И клубными картами. Она колесила по Европе, влезая в каждое мало-мальски интересное дело, если, конечно, позволяла ее бурная творческая натура – она была художницей. Авангард. «Мазки, странные краски, точки, загогулины», - каждый раз хохотала она, отвечая на безумно глупые на ее вкус вопросы о сути и смысле ее искусства. Ее возносили и проклинали критики, а каждая стоящая (да и не стоящая) газета, журнал и прочее считали своим непременным долгом упомянуть о ней хоть раз в неделю на собственных страницах.
…Прага всегда была мрачным городом. По статистике, максимум самоубийств совершалось именно в этом тихом чешском городке, славившемся своими мостами и пивом. А он ей нравился, этот город. Спокойный такой, с напускным равнодушием и извечными солнечными бликами на зеленоватой воде.
…Она опаздывала. Ненамного, но все равно противно. Стрелки часов неумолимо приближались к 8 – чертов вечер грозил улететь коту под хвост, если она не поторопится. Поворот, прямо, еще поворот и до конца, затем налево, направо, снова направо и прямо. Перевела дух и позвонила – уверенно выпрямленная, с высоко поднятой головой. Щеки горят румянцем, а глаза – шаловливым огоньком в предвкушении новых впечатлений.
…Их было трое, черт возьми, их всегда было трое в чертовом клубе «Для тех, у кого проблемы». Черные очки на пол-лица и белые кудрявые парики. Вымышленные имена и ненадуманные проблемы. Удобные кресла, обитые темным бархатом, многочисленные подушки, стаканы, бокалы, портсигары и зажигалки с пепельницами. Полумрак и одинокие благовония, тонко пахнущие по углам комнаты. Двухэтажный дом. Центр Праги. Чехия. Европа. Евразия. Земля. Солнечная Система…
…Его голос вырвал ее из стремительно создающегося ряда новой системы координат. Он был глухой и слегка монотонный, в который раз рассказывающий одну и ту же историю. С одними и теми же паузами и все той же концовкой. Резко выдохнув едкий табачный дым, она поморщилась. Зачем она сюда ходят? Кто из этих двоих хозяин этого дома? Или хоть кто платит ренту? Почему она уже третий месяц торчит здесь, в Праге, а не едет дальше? Вена, Амстердам, Париж, Рим… Да куда угодно.. Мест что ли мало? Или денег? Ан нет, тут, каждую среду и пятницу, слушать один и тот же монотонный рассказ. Как вдруг…
…Он приходил сюда, чтобы рассказать. Снять груз с души. Надоело. Противно. Не забывается. Не стирается. Даже не перезаписывается. Просыпаешься и засыпаешь, а там, на периферии сознания все то же дурацкое «БУМ».
…Вдруг он окрасил свой рассказ таким подробностями, что она, затянувшись, просто забыла выдохнуть.
…Ей всего пятнадцать. Обычная девочка возвращается обычным вечером из обычной художественной школы. Обычная польская девочка. В обычном польском переулке. Где обычный польский юноша убивает обычную польскую девушку. А потом, глядя в ее расширенные от ужаса глаза, шепчет. Тихо так, но чтобы она слышала. И уходит. А она остается. Кровь и темные волосы, в беспорядке расположившиеся на уже холодеющем лице. Мазки, точки, загогулины… Да, именно оттуда это пошло.
… Он, грустно улыбаясь, продолжил: «И я сказал: Ты забудешь меня, верно,...»
-...Малышка.
-...Малышка.
Третий вздрогнул. Он и она резко встали, срывая с себя очки и парики. И молча уставились друг на друга.
…Она помнила самое первое заседание их клуба.
-Привет, я Алекс, я импотент.
-Привет, я Джоанна. Я – алкоголичка.
-Привет, я Шон. Я убил человека.