Жребий - Ш. Джексон, 1948

Ширли ДЖЕКСОН

«ЖРЕБИЙ»


Свежее солнечное утро 27 июня предвещало ясный, по-настоящему летний день; вполне распустившиеся цветы были щедро разбросаны в густой зелени травы. К десяти часам утра на деревенской площади – как раз между почтой и банком – вовсю толпился народ. Иные здешние посёлки так разрослись, что жеребьёвку за день никак не провести, там приходилось начинать 26-го, но в этой деревушке всего-то чуть больше трёхсот жите-лей. Вся церемония не отнимала и двух часов: начав в десять утра, запросто можно было управиться к полуденному застолью.

Первыми прибыли мальчишки, а как же иначе?! Каникулы – каникулами, но боль-шинство еще не привыкло к вольготной жизни и, прежде чем отдаться летним шалостям, им необходимо было потолкаться вместе. Все разговоры пока – о школе и учителях, о дневниках и замечаниях. Но Бобби Мартин уже набил камнями полные карманы, да и другие не отставали, подбирая один к одному, самые гладкие и увесистые. Бобби и Гарри Джонс, и Дикки Де ля Круа – здесь их фамилию произносили Деллакрой – уже навалили целую горку в углу площади и встали на страже – поди, сунься! Девочки сами по себе – шушукаются в сторонке, искоса поглядывая на кавалеров, а самая малышня – внизу, в густой пыли, либо лепится к старшим братьям и сестрам. Вскорости подходят мужчины, высматривают своё потомство и степенно беседуют о посевах и о дожде, о тракторах и налогах. Они сходятся чуть в стороне от кучки камней, привычно перешучиваются, скупо посмеиваясь. Следом являются женщины в линялых домашних платьях и вязаных кофтах; на ходу обмениваясь новостями, присоединяются к мужьям и начинают выкликать детей. Те упираются, приходится звать по три-четыре раза. Бобби Мартин увернулся от караю-щей материнской десницы и убежал, хохоча, к своим камням, так что отцу пришлось при-крикнуть. Бобби быстренько подошел и втёрся между ним и старшим братом.

Руководство всей Лотереей – как, впрочем, и кадрилью, подростковым клубом, всесвятными вечерами и тому подобным, – осуществлял мистер Саммерс, и на всё его хватало, была у человека общественная жилка. Этот круглолицый добродушный толстяк торговал углём в развоз, потому все его знали и как-то по-особому жалели: своих детей у него не было, да и жена – порядочная заноза. Как только он появился на площади с чёр-ным деревянным футляром в руках, по рядам пробежал оживлённый шепоток; пришлось остановиться и помахать рукой: «Малость припоздал, ребята!». Следом за ним почтмей-стер мистер Грейвс нёс трехногий табурет, который и установил в центре площади, и мис-тер Саммерс водрузил на него свой Чёрный Ящик. Подходить особо не спешили, держась на расстоянии от табурета, и тогда мистер Саммерс спросил: «Ну и кто же мне поможет?». После некоторой заминки мистер Мартин и его старший сын Бакстер приблизились и встали по сторонам табурета, дабы удерживать Ящик, пока мистер Саммерс будет пере-мешивать билеты.

Надо сказать, изначальные принадлежности были давным-давно утрачены, хотя сам Чёрный Ящик, покоящийся на табурете, появился задолго до рождения Старины Уорнера, местного старожила. Мистер Саммерс частенько говаривал, что пора бы сделать новый, но как-то было не по душе, никто не желал лишаться такого свидетеля старинного обряда, каковым являлся Чёрный Ящик. Говорили даже, что он был сколочен из остатков предыдущего – того самого, появившегося здесь с первыми поселенцами. Каждый раз по-сле Лотереи мистер Саммерс заводил речь о новом ящике, но конкретных шагов так и не предпринималось, и дело спускали на тормозах.

Между тем Чёрный Ящик с годами всё ветшал и ветшал, он и был уже не вполне чёрным: побуревший, в каких-то разводах, с одной стороны даже отскочила изрядная ще-па, обнаживши деревянную его сущность.

Мистер Мартин и его старший сын Бакстер надежно прижимали Чёрный Ящик к табурету, пока мистер Саммерс, закатав рукав, тщательно перемешивал бумажки. По-скольку многое было основательно подзабыто, а кое-что и прежде не принималось во вни-мание, мистер Саммерс сумел-таки убедить сельчан в необходимости замены бумажными квитками прежних деревянных колобашек, служивших верой и правдой целым поколени-ям. Решающим доводом послужил прирост народонаселения аж до трёх сотен, да и преде-ла сему не положишь, а бумага в таких случаях несравненно удобней. В ночь накануне Лотереи мистер Саммерс и мистер Грейвс нарезАли полоски и складывали их в Ящик, ко-торый затем был помещён в сейф угольной конторы мистера Саммерса и заперт там до утра, пока мистер Саммерс, наконец, явился за ним для торжественного выноса на пло-щадь. Остальное время года Ящик находился то там то тут, в самых непредсказуемых мес-тах: зиму провалялся в амбаре мистера Грейвса, ещё одну – под столом на почте, иногда его клали на полку в бакалее Мартина и оставляли там до поры до времени.

  Еще предстояло осуществить уйму хлопотливых, вроде бы и не очень значитель-ных подробностей, прежде чем мистер Саммерс сможет объявить об открытии Лотереи. Проверялись и перепроверялись списки, в которых велся подворный учёт ответственных налогоплательщиков, затем – глав семейств, и, наконец – подушно! – всех членов каждой семьи. Еще почтмейстеру предстояло привести к присяге мистера Саммерса как распоря-дителя Лотереи. А ведь было время, поминали иные, когда распорядитель выступал перед началом с настоящим представлением, исполняя ныне забытый псалом – пускай невнятно и без сопровождения, но повторяемый из года в год; иные даже настаивали на существо-вании особого места для исполнителя, но им возражали, говоря, что тому надлежит спус-каться к народу. Забылось и торжественное приветствие, с которым распорядитель обра-щался к каждому, подходившему за жребием, но со временем всё меняется, и ныне счита-лось необходимым лишь подбодрить каждого парой слов, а уж тут мистер Саммерс был незаменим. В своей белоснежной сорочке и джинсах голубых, возложив руку на Чёрный Ящик, он беседовал с мистером Грейвсом и Мартинами благосклонно и значительно, как и надлежало человеку на своем месте.

В тот самый миг, когда мистер Саммерс прервал беседу и оборотился к сельчанам, из бокового проулка, в наспех накинутой на плечи кофте, показалась миссис Хатчинсон. Она подобралась к толпе и проскользнула в задние ряды.

– Забыла ведь! Начисто забыла, что у нас сегодня! – обратилась она к миссис Де ля Круа, оказавшейся рядом. – Мой-то, думала, поленницу ставит во дворе… А выглянула в окошко – ребятишек-то – как и не бывало… Тут и вспомнила, что сегодня – 27-е, – она обтёрла руки о передник. – Да и сюда… Все бегом, бегом.

– Да что там?! Ещё не поздно?! – Миссис Де ля Круа понимающе улыбнулась. – Всё наговориться не могут.

Миссис Хатчинсон меж тем выглядывала в толпе мужа и детей и, наконец, обна-ружила их в самой гуще. Хлопнув миссис Де ля Круа по плечу на прощание, она заспеши-ла к своим; люди добродушно расступались, давая ей пройти; послышались голоса: «Вот и хозяюшка, Хатчинсон», и другой, еще громче: «Она решилась-таки, Билли!»

Вот миссис Хатчисон добралась до мужа, и подживавший её мистер Саммерс весе-ло заметил: «Уж думал, придётся начинать без Тесси». Миссис Хатчинсон невольно улыбнулась сама: «Ведь не кинешь посуду немытой! В такой-то день, да что ты, Джо?!» - и смешок пробежал по сомкнувшимся снова рядам.

– Итак, – возгласил мистер Саммерс. – Чтоб управиться пораньше, я считаю, пора начинать! Дел у всех достаточно… Кого ещё не хватает?!

- Данбара! Данбара! – послышались голоса.
Мистер Саммерс сверился со списком: «Клайд Данбар. Все верно, он сломал ногу, так ведь?! Кто за него?»

- Приходится мне, – послышался женский голос, и мистер Саммерс обернулся.

- Так-так, жена за мужа… А что, Дженни, сыну ещё рановато?
Вопрос прозвучал так, словно и он сам и все присутствующие не знали истинного положения вещей, но таковы уж были правила игры – для распорядителя в первую оче-редь, и мистер Саммерс усиленно изображал искреннюю заинтересованность.

       - Горасу еще и 16 нет, – голос миссис Данбар был полон сожалениям. – Уж этот год придётся мне… За мужа.

       – Все верно, – мистер Саммерс взял список и сделал пометку, потом спросил. – А что молодой Уотсон? Тащит этот раз?

Высокий парнишка в толпе поднял руку: «Здесь! Я и за мамашу и за себя!» Он рас-терянно заморгал и дёрнул шеей как бы в ответ на приветственные возгласы: «Молодчина. Джек!» и «Наконец-то у матери мужчина в доме!»

– Итак, все в наличии, – подытожил мистер Саммерс. – А как Старина Уорнер?

– Тут я! – послышалось из толпы, и мистер Саммерс кивнул.

– Внимание!..

       Мертвая тишина воцарилась на площади, когда мистер Саммерс, наконец, откаш-лялся и поднес список к глазам.

       – Теперь я зачитываю фамилии, первый список – по дворам! От названных выходят мужчины и выбирают себе квиток. И не разворачивать! До тех пор, пока не вытащит по-следний! Надеюсь, всё ясно?

       Так много раз люди принимали участие во всём этом, что слушали вполуха; в большинстве своём стояли спокойные и сосредоточенные, лишь изредка облизывая пере-сохшие губы.
Тогда мистер Саммерс поднял руку и выкрикнул: «Адамс!»
Человек отделился от толпы и вышел вперёд.

       – Стив! – Приветствовал его мистер Саммерс, и мистер Адамс ответил – Да, Джо.

Они обменялись настороженными улыбками. Потом мистер Адамс сунул руку в Чёрный Ящик и вынул свёрнутую бумажку. Он крепко зажал её в кулаке и поспешил на-зад, к своим, но встал чуть поодаль, стараясь не смотреть вниз

– Ален! – продолжал мистер Саммерс. – Андерсен!.. Бентам!..

– Ну и ну, глазом не успели моргнуть! – сказала миссис Де ля Круа, обращаясь к миссис Грейвс в заднем ряду. – Одна за одной – будто и недели не прошло с того разу!

– Да уж, времечко летит, – отвечала миссис Грейвс.

– Кларк!.. Де ля Круа!..

– Мой пошёл! – миссис Де ля Круа подалась вперёд и затаила дыхание.

– Данбар! – возгласил мистер Саммерс, и под напутствие подруг миссис Данбар уверенно отправилась за жребием.

– Наш черёд! – выдохнула миссис Грейвс, не сводя глаз с супруга. Тот, не спеша, обошёл Ящик, спокойно приветствовал мистера Саммерса и, наконец, отобрал себе кви-ток. Теперь уже по всей площади стояли мужчины со свёрнутыми бумажками в больших рабочих руках, обминая их загрубелыми пальцами, как бы не решаясь развернуть… И среди них – миссис Данбар с двумя сыновьями и таким же листком в руке.

– Харбут!.. Хатчинсон!..

– Билли, не спи! – сказала миссис Хатчинсон, и стоявшие рядом с ней рассмеялись.

       – Джонс!..

       – Тут, слыхал я кой-чего, – сказал мистер Адамс, обращаясь к Старине Уорнеру. – Мол, на Севере поговаривают об отмене Лотереи.
– Придурки! – старик даже фыркнул. – Послушать эту молодёжь, так ничего им не подходит! Скоро, знаешь, всех загонят обратно в пещеры, работать будет некому… Вот бы пожили так, попробовали! Зря, что ль, говорится – за июньской лотереей кукуруза тя-желее! Сперва, знаешь, всех посадят на бобы… а то и на жёлуди, как скот! В наших краях Лотерея была искони!
Он сплюнул и раздражённо прибавил: «Чего только стоит этот ваш молодой Джо Саммерс! Шутки шутить заявился!»

       – А уже и отменили кой-где, – возразил мистер Адамс.
       
       – Ну и хлебнут лиха! – Старина Уорнер был непреклонен. – Молокососы!
 
– Овердайк!.. Перси!..

– Надо бы им поторопиться, – сказала миссис Данбар своему старшему. – Пора уж поторапливаться!

– Да и так дело к концу, – ответит тот.

– Тогда готовься. Побежишь, скажешь отцу.

Мистер Саммерс назвал своё имя, чётко ступил вперёд, повернулся и взял квиток для себя. Потом вернулся на место и вызвал Уорнера.

– Семьдесят седьмой раз в Лотерее, как-никак, – бормотал старик, пробираясь вперёд. – Семьдесят семь лет как Уорнер, милые вы мои…

       Долговязый паренёк, неловко раскачиваясь, заторопился к столу.

       – Да не трясись так, Джек! – крикнул кто-то, а мистер Саммерс от себя прибавил: «Не спеши, сынок, всему своё время»

       – Янини!..

       После этого пала тишина, все словно перестали дышать… Наконец, мистер Саммерс махнул своей бумажкой и отчётливо произнёс; «Ну, с Богом, ребята…»

       Ещё минуту никто не трогался с места, но вот все бумажки были развёрнуты, жен-щины заговорили разом, перебивая друг дружку: «Кто? Кто вытянул? Данбары? Уотсон?»

       Потом голоса слились в один: «Хатчинсон! У Билла она! У Билла Хатчинсона!»

       – Шпарь к отцу! – приказала миссис Данбар своему старшему…

       Все засуетились, выискивая Хатчинсонов, лишь сам Билл стоял недвижно, опустив голову и разглядывая крошечный лоскуток бумаги в своей руке.

       Нежданно-негаданно Тесси напустилась на мистера Саммерса: «Ты же не дал ему выбрать, как следует! То, что он хотел! Я всё видела, это нечестно!»

       – Все по правилам, Тесси! – возмутилась миссис Де ля Круа, и миссис Грейвс под-держала ее. – Точно так мог и любой другой из нас!

       – Помолчи, Тесси, – сказал Билл Хатчинсон…

       – Итак, с этим управились довольно скоро, – подытожил мистер Саммерс. – Теперь осталось поторопиться ещё и уложиться в срок… Должным образом, – он посмотрел сле-дующий список. – Билл, ты тянул жребий за Хатчинсонов, и больше у нас нет никого с такой фамилией

       – А Дон и Ева? – выкрикнула миссис Хатчинсон. – Пускай и они пробуют!

       – Взрослые дочери учитываются в семье мужа, – мягко упрекнул ее мистер Сам-мерс. – И ты, Тесси, знаешь это не хуже моего…

       – Это нечестно, – не уступала миссис Хатчинсон.

       – Вроде как нет, Джо, – сказал Билл Хатчинсон задумчиво. – За дочку тянул муж, это вполне справедливо… Нет, другой семьи у меня нет… Кроме, вот, детей…

       – Что тогда получается, – объяснил мистер Саммерс. – Поскольку Хатчинсоны жи-вут одной семьёй, и жребий выпал на ваш двор… Во втором круге получается – опять-таки вы… Верно?

– Всё верно, – сказал Билл Хатчинсон.

– Сколько детей, Билл? – мистер Саммерс остался верен правилам до конца.

– Трое, – сказал Билл Хатчинсон. – Билл младший и Ненси, и вот Дэйв, малыш еще. И мы с Тесси.

– Так, хорошо! – сказал мистер Саммерс. – Гарри, ты приготовил для них билеты?

Мистер Грейвс кивнул и предъявил всем соответствующие бумажки.

– Теперь положи их на место, – распорядился мистер Саммерс. – Ещё забери у Билла и тоже положи в Ящик.

– Я считаю, надо разыграть ещё разок, – миссис Хатчинсон сдерживалась из по-следних сил. – Времени, говорю, у него не было!... Для выбора – все это знают…

Мистер Грейвс отобрал пять квитков и сложил в ящик; остальные он бросил на землю, и там ветерок подхватил их и разнёс во все стороны.

– Да вы послушайте меня, люди, только послушайте! – взывала миссис Хатчинсон к окружающим.

– Билл, готовы? – спросил мистер Саммерс, и Билл Хатчинсон, бросив взгляд на жену и детей, согласно кивнул.

– Запомните, – сказал мистер Саммерс. – Берёте квитки и не разворачиваете, пока каждый не получит своего. Гарри, ты помоги Дэйву.

Мистер Грейвс взял малыша за руку, и тот охотно пошёл за ним к Ящику.

– Бери бумажку, Дейви, – сказал мистер Саммерс.
Дэйв полез в ящик и засмеялся.
– Только одну бумажку, – подсказал мистер Саммерс. – Гарри, помоги человеку, подержи за него.

Мистер Грейвс нагнулся, разжал кулачок и взял листок себе. Ребёнок остался ря-дом, только поднял голову и удивленно разглядывал дяденьку.

– Теперь Ненси. – сказал мистер Саммерс.

Ненси было уже двенадцать, и её школьные подруги замерли, пока она – подхватив юбку наотлёт – последовала к Ящику и, небрежно подцепив бумажку, вернулась на место.

– Билл Младший!..

…И Билли – с красным лицом и на заплетающихся ногах – едва не опрокинул Ящик, пытаясь вытащить свой листок.

– Тесси, – вызвал мистер Хатчинсон.

…Та на мгновение застыла, вызывающе огляделась, поджала губы и
отправилась к Чёрному Ящику. Она выхватила квиток и спрятала за спину.

– Билл, – сказал мистер Саммерс, и Билл Хатчинсон сунул руку в ящик, пошуровал там и, наконец, вытянул самый последний. Люди молчали, лишь одна девочка прошепта-ла: «Господи, только бы не Ненси...» – и почти беззвучный ропот тотчас был услышан всеми.

– Всё не то, что раньше, – явственно проговорил Старина Уорнер. – Да и людишки пошли не те…

– Хорошо, – сказал мистер Саммерс. – Открываем! Прошу, Гарри, ты – за Дэйва.

Мистер Грейвс развернул бумажку, и вздох облегчения пронёсся по толпе, когда он поднял ее, и все увидели, что она чистая. Ненси и Билл Младший развернули свои одно-временно и радостно заулыбались, поворачиваясь к толпе и поднимая свои бумажки над головой.

– Тесси, – сказал мистер Саммерс. В ответ – ни звука, и тогда мистер Саммерс пе-ревёл взгляд на Билла Хатчинсона. Билл развернул свой квиток и предъявил его, тот был пуст.

– Тогда это Тесси, - сказал мистер Саммерс, и голос его дрогнул. – Покажи нам её бумажку. Билл.

Билл Хатчинсон подошёл к жене и выхватил у неё квиток. На нём было изображе-но чёрное пятно – то самое чёрное пятно, которое мистер Саммерс самолично выводил чернильным карандашом в своей угольной конторе предыдущей ночью. Билл Хатчинсон поднял его нал головой, и толпа пришла в движение.

– Хорошо, ребята, – сказал мистер Саммерс. – Пора уже заканчивать…

И пусть люди подзабыли тонкости Обряда, пускай даже утратили настоящий Чёр-ный Ящик – о камнях они помнили всегда, и груда, собранная детьми накануне, была уже под рукой. Камни лежали на земле бок о бок с трепещущими бумажными листочками, выпущенными
из Ящика на волю.

Миссис Де ля Круа выворотила себе такой булыжник, что с трудом удерживала обеими руками. Она оборотилась к миссис Данбар: «Ну, что ты там? Поспешай!»

Миссис Данбар сама набрала целую пригоршню камушков и с трудом переводила дыхание: «Не поспеть мне за вами… Давай-ка ты вперёд, а я – следом, следом…».

Ребятишки, те вооружились давно, и кто-то сунул малышу Дэйву пару галечек.

Теперь Тесси Хатчинсон была посередине раздавшегося круга и отчаянно заламы-вала руки навстречу подступавшим. «Нечестно так-то» – всхлипнула она, когда первый камень пришёлся ей по щеке.
Старина Уорнер бормотал себе под нос: «А ну, подходи! Подходи все разом…» Стив Адамс был, как всегда, в первых рядах, и мистер Грейвс находился рядом…

– Нечестно это, так нельзя-я! – завизжала миссис Хатчинсон, но они уже сомкнулись.


-------------------
“The Lottery” by Shirley Jackson 1948

Перевод 1992 (ред. 2008) выполнен по сборнику
Дж.А.Макконоки “XX-th Century American Short Stories”,
переизданному в СССР (М., «Высшая школа», 1979)