В режиме ожидания

Она выбежала из больницы не чувствуя земли под ногами, слёзы мутной пеленой повисли на глазах, она не могла их сдерживать. Да и не должна была. Быстрым шагом Юля заторопилась вверх по аллее, ведущей из госпиталя.
Слова врача всё еще звенели в голове: «Только я не обещаю тебе полного восстановления…» Фраза металась в сознании и словно молоточками - словами - била по вискам.
«Что?... Как же так?... Не обещает… Нет! Нет… Нет… ДА КАК ЖЕ Я БУДУ ЖИТЬ С ЭТИМ??? Боже… Я не верю, я не хочу в это верить, я отказываюсь в это верить… Нет, этого не может быть, не может быть… Что же мне делать в таком случае?? Что?!»
Девушка закрыла лицо рукой в толстой вязаной перчатке и аккуратно вытерла слезы под подведенными черным глазами. Мимо прошла какая-то женщина и заглянула в лицо Юле. «Что смотрите? Интересно? Да, я плачу, и что? И мне всё равно, что я на улице, всё равно!» Она душила в себе всхлипывания, и лишь невинные слезы обжигали замерзшие щёки. Трамвай подкатил к остановке, разрезая морозный утренний воздух декабря огоньками фар; Юля заняла место в самом конце салона и, плотно прижав кулак к губам, заплакала с новой силой. Она показала проездной кондуктору, но не решилась поднять глаза, а лишь стиснула зубы. Новые слезы покатились по щекам, и она снова осторожно вытерла их, потом взглянула на себя в зеркальце и стерла размазанную линию подводки для глаз. Только через полчаса после того, как Юля приехала домой, она поняла, что истерика заканчивается. Может, помог горячий душ, а может, горячий чай, немного соленый из-за слез, попадавших в кружку. Из большого зеркала в прихожей на нее смотрела 19-ти летняя девушка, с красивыми темно-карими глазами, за которые её еще в детском саду прозвали «восточной красавицей» и которые сейчас были опухшими и покрасневшими от слёз. Завязав русые с оттенком меди волосы в хвост, Юля прошла на кухню и опять поставила чайник – теперь она чувствовала острую необходимость сделать хотя бы один глоток кофе.
«Скоро Новый год… Скоро новый год? Так быстро? Странно… Я уже не замечаю бега времени…»
Телефонный звонок прервал цепочку ее мыслей.
- Алло? – старательно выговорила девушка – боялась, что по голосу будет ясно, что она плакала.
- Юлечка, привет, как дела? Как съездила к доктору?
- Ничего… Мам, он сказал, что может продолжить лечение только в конце января…
- Не расстраивайся только, сама понимаешь – Новый год, праздники.
- Да, Новый год… Как у тебя дела?
- Знаешь, кажется, у меня намечается командировка, но это ненадолго, может дня три.
- А куда?
- В Саратов.
- Ну, хорошо, что недалеко хотя бы… - Юля замолчала, размышляя говорить или нет про то, что ей не обещают полного восстановления, но мелодия сотового опередила ее решение, - ой, мам, мне звонят… я…
- Да мне тоже уже пора бежать, а то опоздаю на работу.
- Ага, давай, пока.
- Счастливо, береги себя.
- Конечно. Целую.
Юля ринулась в коридор к куртке, в кармане которой был мобильный.
- Да, привет, Свет.
- Слушай, ты же сегодня не учишься?
- Нет, я в больнице была. Только пришла.
- Не хочешь погулять вечером?
- А не холодно?
- Когда это мы с тобой холода боялись? Пошли, давай, тебе нужно развеять свою вечную грусть.
- Давай…
- Тем более, завтра выходной. В пять на обычном месте, согласна?
- Да, конечно, - несколько неуверенно ответила Юля.
- Ну, до встречи.
- Пока.
Юля жила одна уже год. Она переехала в эту однокомнатную квартиру вскоре после смерти своей бабушки, которая ей ее завещала. Переезд был выгодным - всё-таки центр города, да и к университету ближе. Мама же осталась на старой квартире, она не стала препятствовать желанию дочери жить одной.
 
***

Они часто бродили по улочкам города, дышали речным воздухом и говорили обо всем на свете. Каждую такую прогулку Юля удивлялась, как им это ещё не надоело? Получается, что не надоело. Друзья не могут надоесть друг другу. Они дружили чуть больше трех лет, но Юле всегда казалось, что она знает Свету очень давно. И если они гуляли по городу, то до боли в ногах, а если смеялись, то до боли в животе. Прохожим оставалось лишь оглядываться на этих веселых девушек. Многие, понаблюдав за ними, могли бы прозвать их хохотушками, но на самом деле это было не совсем так. Смеяться надо пока смешно. Они просто не хотели расставаться с детством, с беззаботностью и наивностью и хотя они обе уже были сформировавшимися личностями с определенными взглядами на жизнь, они не упускали случая забыть об этом.

Людей на улицах становилось всё меньше – их гнал домой мороз и ночь, что уже завладела городом.
- Свет, я так устала, я боюсь, что не выдержу…
Её подруга откинула со лба непослушную прядь темных волос, что выбилась из-под шапки, и внимательно посмотрела не Юлю.
- Не говори глупостей. Выдержишь, - уверенно сказала девушка, и видимо, решив ободрить, добавила, - а прикол, если у тебя это на всю жизнь? Что ты тогда будешь делать?
Света, конечно же, не верила в то, что такое может быть на всю жизнь, она просто хотела дать Юле понять, что её вылечат, дать понять, что так переживать нельзя.
Но шутка была неудачной.
- Что?? Издеваешься?? Да я тогда и года не протяну! Я уже чувствую, что еще немного и… господи, если это всё затянется… Я просто… я просто что-нибудь с собой сделаю, клянусь!
- С ума сошла? Да я тебе руки и ноги свяжу, чтобы ты не смогла ничего с собой сделать, поняла меня? – Светка толкнула Юлю в бок и схватила за руки.
- Ты не понимаешь… Ты не понимаешь, что это значит для меня. Вряд ли ты можешь представить, ЧТО это за боль.
- Вылечат тебя. Успокойся, слышишь? Они не могут не вылечить, мы живем в 21-ом веке, в конце концов. Ты еще станешь самой лучшей переводчицей всех времен и народов! Во как!
Юля улыбнулась и взяла Свету под руку.
- Холодно… Может в кафе? Еще ведь не очень поздно.
- Пошли, я проголодалась, - сказала Света, а через несколько секунд добавила, - И не думай о плохом.
- Постараюсь. Но…
- Что «но»? В жизни не должно быть места всяким там «но»!
- Но… Но я не могу не думать о плохом, мне так страшно. Ты не представляешь…
- Ага, ты еще скажи, что о суициде думала, - в шутку сказала Света и заглянула в предложенное меню.
Юля замолчала, на ее лице промелькнула тень улыбки.
- Хм…
- Что-о? – глаза подруги испуганно расширились, и она уставилась на Юлю поверх листа меню, - думала?
- Да нет…
- Так, прекращай. Ты будешь чизбургер или гамбургер?
Машины неслись по трассе, и иногда свет их фар попадал в окно, у которого сидели подруги, согреваясь капуччино и горячими чизбургерами.
- Ну я не знаю… Развейся, познакомься с кем-нибудь, - Света открывала упаковку картошки фри.
- Где?
- Хотя бы в Интернете. У тебя же куча знакомых в сети… Найди нового, сходи на встречу…
- Ты имеешь в виду парня?
- Не девушку же! – подруга хихикнула и протянула Юле картошку.
- Шутишь?... – грустно обронила та, - КАК я могу общаться с людьми при том, что я имею?
- Так же как ты сейчас со мной общаешься.
- Зато ты не знаешь чего мне это стОит. Не нужны мне новые знакомства. Зачем мне это, если я даже говорить нормально не могу? – с горечью промолвила Юля и сжала пустой картонный стаканчик.
- Чего ты не можешь?
- Я тебе уже объясняла тысячу раз. Не хочу объяснять в тысячу первый.
- Кто сказал, что ты не можешь?
- Я сказала. Я не только не могу, я не хочу. Мне ничего не надо пока я не избавлюсь от этой проблемы. Это убивает меня. Особенно в последние месяцы.
- Но всё будет хорошо, главное верить в это.
- О-оо…. Ты не первая кто говорит мне про веру. Не могу я верить, будет только еще больнее, если вера рухнет. А я боюсь, что она рухнет, поэтому лишаю себя её.
- Брось, подожди три недели, может места в больнице освободятся, - помолчав пару секунд, Света добавила, - Мы с тобой еще на международную конференцию поедем, я буду переводить с китайского, а ты с английского. Ну, или с испанского, ты же к тому времени его выучишь, ты же такая умная, ты же так любишь учиться. А потом… ммм… потом книжные магазины наполнятся твоими книгами, они будут пользоваться бешеной популярностью, люди просто будут зачитываться твоими рассказами и повестями, все будут просить у тебя автограф. И я тоже, - она глотнула капуччино, - а еще… Тебе посвятят форумы и сайты, ты станешь известной писательницей, ты будешь блистать. И осуществится всё, о чем ты мечтаешь и даже больше. Слышишь? – улыбаясь, Света заглянула подруге в глаза.
- Угу, - Юля тяжело вздохнула и посмотрела в окно. - Как же мне страшно.
- Не угу, а так и будет. А еще мне очень понравились твои новые миниатюры.
- Правда?
- Вот, я уже вижу блеск в твоих глазах! Да, правда. Ты правильно и очень красиво всё описала, помимо этого, я согласна с твоими мыслями, я разделяю твоё мнение полностью. Ну, по крайней мере, в этих миниатюрах.
- Спасибо…
- Тебе нужно писать, не останавливайся только.
- Угу…
- А теперь улыбнись. Это не сложно.

***

Праздники пролетели быстро, сессия прошла довольно гладко, но как всегда показалась бесконечной, и вот уже угасал январь, а дни становились длиннее. В университете каникулы, и Юля радовалась им, потому что это значило, что у нее будет время привести в порядок свои черновики и оформить все наспех сделанные пометки в полноценные зарисовки, миниатюры или даже рассказы.
Разувшись, скинув пальто, и стряхнув с него снег, девушка прошла в свою одинокую квартиру и упала на кровать.
«Закрыться, зарыться, забыться… Только не это… я не хочу ждать еще месяц… нет…» Она поджала ноги под себя и закрыла глаза, прислушиваясь к тишине. «Нет, не плачь, слышишь, не плачь!!» - говорила она себе, - «Еще не так много времени прошло, еще можно подождать, можно подождать…»
Телефонный звонок вырвал ее из депрессивных мыслей.
- Привет, что сказал врач? Тебя положили? – голос подруги показался в тот момент особенно необходимым.
- Нет.
- Почему?
- Мест нет. Мне сказали придти 25 февраля. Представляешь, еще целый месяц… - в ее голосе уже зазвучали первые слезливые нотки, и Света услышав это, поспешила сказать:
- Нет, нет, ты опять? Ну, ты же не маленькая чтобы плакать.
- А может мне необходимо выплакаться? Меня итак почти никто не слушает, не понимает, так хоть выплакаться…
- Ну, ты же на самом деле не такая, я знаю какая ты. Ты веселая, классная, общительная…
- О, да…
- …интересная, милая… талантливая, наконец! И всё у тебя будет хорошо, я узнавала. Хочешь, погуляем сегодня?
- Не… я хотела кое-что доделать…
- Что именно?
- Ну… написать миниатюру…
- Еще все каникулы впереди, давай, сегодня тепло.
- Ну… ладно. Давай…

***

«Если мне суждено стать никем, то я отказываюсь так жить!»
Слова появлялись одно за другим на мониторе ее компьютера, пальцы, словно неуправляемые, бегали по клавишам, а курсор даже не успевал мигать. После первых десяти строк Юля остановилась.
«Вдохновение… потрясающее чувство. Интересно, все его чувствуют так, как я?» Она перевела взгляд на желтый блокнот, в котором сделала вчера кое-какие пометки. Следующая запись требовала расшифровки и после минутного разглядывания кажущихся одинаковыми букв, Юля разобрала написанное.
«Точно, я же хотела написать об этом… какой маленький, но важный момент…» Пальцы неуверенно вальсировали на клавиатуре, слова неспеша шли друг за другом… «Этим фразам нужна немного другая формулировка… Нет… так будет непонятно, что я имею в виду… надо перефразировать…»
- Что-то не то. – Вслух сказала девушка и задумчиво потерла рукой подбородок.
Она сохранила документ и встала из-за стола. Любая написанная проза должна «отлежаться» - это было девизом Юли, и она была уверена, что через некоторое время она найдет нужные слова, как только в следующий раз прочтет эти строки.
Юля прошла на свою крохотную кухню и поставила воду для кофе.
«Раньше вся моя жизнь была в спящем режиме, я словно проспала какую-то часть жизни. Я как будто не осознавала себя, было меньше интересов, меньше друзей… А сейчас… сейчас моя жизнь в режиме ожидания. Моя серая-серая жизнь… Точно, в режиме ожидания, я ведь только и делаю, что жду. Жду, жду, жду… Я… обладательница веснушек, милого испанского носика, стройного, тонкого тела, я… обладательница жизни №… номер… кстати, а почему нас не нумеруют при рождении? Это было бы… это было бы… забавно. А может, в будущем людей будут нумеровать? Ведь этот номер мог бы стать номером жизни, счастливым числом… Я бы везде ставила на этот номер… Дождь…»
С темнеющего неба летели капли и словно вторили мыслям девушки, стуча о карниз. Юле всегда казалось, что когда идет дождь, он плачет о ней. Ведь когда тебе постоянно грустно, хочется, чтобы кто-то посочувствовал тебе, выслушал, понял…
«Дождь… он как будто говорит мне: не плачь, я сделаю это вместо тебя, только ты не плачь… Я уже устала шепотом кричать о том, как мне больно. Эта жизнь… Жизнь в ловушке… В ловушке из неточностей и разбивающихся надежд. Жизнь в режиме ожидания».
Теперь она знала, чем закончит свой новый рассказ.

***

«К настоящему времени сложились следующие типы грамматических систем… - преподаватель поправил очки и выпрямился у классной доски.

«Как же всё это интересно… чёрт! Хорошо, что уже середина февраля, осталось немного подождать».
Минуты четвертой пары, казалось, не кончатся никогда; и как бы ни был интересен предмет, Юля готова была закрыться для всего и от всего, потому что сейчас ей уж точно было не до этого. Каждый день она чувствовала, что ее время улетает, словно песок, гонимый ветром, каждый день мысли о том, что она упорно отказывалась называть «болезнью», причиняли невыносимую боль. И хотелось скрыться, уйти и начать всё с начала. С чистого листа.

«Описательные или дескриптивные грамматики. Этот тип носит констатирующий характер, давая описание фактического состояния…»

Юля повернула голову к окну: ветер трепал раскидистую ель и снежные хлопья слетали с веток.
«Наверно так выглядит полярная ночь… Полумрак, ветер, снег… Её крик… её крик… разрезал… Нет… прорезал тишину раннего финского утра и устремился в северное… мм… в просыпающееся небо, чтобы встретить там Северное сияние. Да. Именно так. Интересно, во что это выльется?»
Украдкой взяв с парты мобильный, Юля начала набирать новую заметку. «Это утро ее рождения. Да, именно утро, а не день». Аккуратно, не привлекая внимания преподавателя, она положила свой телефон на место.

«По грамматике такого типа можно судить о строе языка, о наличии…»

«Она родилась. Эту, обожаемую еще до появления на свет, девочку, уже ждали розовые носочки, шапочки и рукавички…»

«…или иных грамматических категорий. Другой тип, это объяснительные…»

«…и с любовью обставленная детская комната. Детская комната… вздыхала в предвкушении появления этого ангела… Слёзы мамы на подушке, она задыхалась от радости, от счастья…»

«Нацелены на объяснение особенностей строя языка и носят…»

«… В прошлом году на одном из российских кладбищ появилась…»

«…характер. Синхронные грамматики. Они описывают состояние грамматической подсистемы…»

«…появилась свежая могила. Нет, новая могила. Да, новая. Она покончила с собой и переродилась…» - и снова украдкой за сотовым.

«…на определенном уровне развития языка. Диахронные или исторические…»

«У меня новая миниатюра».
«Заметка сохранена» - моргнул телефон. Звонок с пары как оголтелый понесся по коридорам университета.

- Так… как обычно не успели разобрать еще одну тему… Параграф номер 3, девочки. Через неделю семинар.

Дома папка с гордым названием «Моё!» пополнилась еще одной миниатюрой. Вот только название всё ускользало от девушки, но, в конце концов, она придумала его – «Она не ошиблась».
«А вдруг я не ошибаюсь? Ведь в стольких книгах я нашла подтверждение своей теории. Я не одна».
Через пару дней она перечитает написанные строки, убедится в том, что маленький рассказ готов и выложит его в Интернете. На сайте, где уже больше года публикует свои рассказы, зарисовки и стихи.

***

- Дочь… у меня к тебе разговор, - улыбаясь, мама наливала себе кофе и как-то странно поглядывала на Юлю.
- Да, мамусь? – Девушка подняла глаза от книги любимого автора.
Приблизительно раз в неделю, между командировками, мама приходила к дочери в гости. Юля до сих пор привыкала жить одна, и это давалось ей немного сложнее, чем она ожидала, когда только переезжала в квартиру. Но она знала, что это необходимо, ведь иначе, как же она будет жить одна, когда уже будет в другой квартире, с окнами, выходящими на озеро Гурон или на Финский залив?
- Помнишь Олега Михайловича?
- Это ваш новый сотрудник, да?
- Да. В общем… - мама замялась, на её лице мелькнула улыбка и, смешавшись с сомнением, спряталась на губах. – В общем… Мы поняли что любим друг друга два месяца назад. А вчера…
- И ты мне ничего не сказала? – Юля сделала вид что обижается, и надула губки.
- Просто мы тогда с тобой не особо общались, ты обижалась на меня, говорила что я тебя не понимаю… И я решила умолчать об этом. Не знаю почему, просто решила умолчать. У меня так давно ничего этого не было, я отвыкла даже… А вчера… Вчера он предложил переехать к нему. Так было бы разумнее… Квартира двухкомнатная, ближе к центру, чем та.
- Я тебя полностью поддерживаю мам!! Молодец! – радостно воскликнула девушка.
- Как и раньше будем созваниваться, в гости ездить… - мама явно смущалась.
- Конечно! Меня ты воспитала, теперь пора подумать и о себе, всё-таки ты не девочка уже.
- Но это еще не всё. Олег, Олег Михайлович, пригласил нас в ресторан, в знак уважения к тебе. Он хочет попросить у тебя моей руки, - мама сияла от счастья.
- Разрешаю! – решительно заявила Юля и кинулась матери на шею. – Это так мило с его стороны. Так делают настоящие джентльмены. Я таааак за тебя рада!!!
- В среду, двадцать третьего, в семь вечера. Столик уже заказан. Он заедет за нами в 18.30. - всё еще улыбаясь, говорила мама.
Юля крепко обняла самого родного человека на свете.
- Я люблю тебя, люблю, люблю, люблю! – говорила она, покрывая солёные от слёз щеки матери, поцелуями.

***

- We all have some phobias; I think there is no man without it. Let’s talk about your fears. – Преподавательница пыталась расшевелить еще сонных студентов, - Marina, can you tell us about your fears?
- Yes… I must confess that when I was 10 years old I feared spiders very much…

«Я лежу, я раскинула руки
В своей комнате серой-серой
Надо мною проносится небо,
Жить не за чем, всё нелепо…» - Юля незаметно писала в свой желтый блокнот.

“…I thought they were the most dreadful insects…”

«Облака, что летят к горизонту
Заберите меня с собой
Кто-нибудь дайте мне…

«Зонтик?» - Юля в нерешительности закусила карандаш.

“… I remember, it was summer and I was 10 years old. I decided to walk barefooted…”
 
«Кто-нибудь дайте мне зонтик,
Я промокла и в мыслях сбой…»

Написав еще несколько строф, девушка закрыла блокнот.
«Новый стих. День прожит не зря».
Нужно было купить новую записную книжку, так как в прежней осталась всего пара чистых страниц, но Юля понимала, что еще рано. У нее было негласное правило, не покупать новый блокнот, если в старом есть еще хотя бы два чистых листа.
«Нельзя покупать впрок, это говорит о самонадеянности, а я не такая» - часто говорила она себе.

***

«Что я делала? Почему раньше не пошла к врачу? Почему, чёрт возьми, я закрывала на многие вещи глаза?!»
Она уставилась на таблицу с английскими правилами, что висела за столом преподавательницы.
«Господи, как же это больно… Боже… Что вы все? Нравится? Вы не понимаете, вы даже представить себе не можете что значит жить с этим!! А радости от того, что на вас нет подобных оков вы не ощущаете, ведь вы не испытывали горечь потери этого. Вы не понимаете… Да вы радоваться должны!» - она просто кричала, разрывалась от рыданий и своего крика. Внутри. Снаружи, лишь остановленный взгляд выдавал ее глубокую задумчивость. Ей хотелось вырваться из этой душной аудитории, птицей вылететь из окна, подальше отсюда, подальше от проблем. Она представляла себе, как громит здесь всё: стулья, парты, таблицы на стенах и классную доску. От этих мыслей становилось даже легче. Если это невозможно сделать в реальности, просто представь, что ты это уже сделал и боль утихнет. На некоторое время.
- Юля, что с тобой? – учительница в удивлении подняла глаза на девушку.
Та лишь отрицательно мотнула головой и посмотрела в окно.
- Ты должна отвечать, когда к тебе обращаются старшие.
- Всё в порядке.
- Ну, что с тобой? Думаешь, мы не видим, что с тобой что-то происходит? Ты уже три месяца ведешь себя так, будто у тебя горе какое-то.
Юля не собиралась ничего отвечать, но для неё это действительно было трагедией.
- Ты влюбилась? – Ольга Александровна пристально заглянула девушке в глаза.
- Что?? Нет, что вы… Нет, конечно…
«Дура. Думает, что все проблемы у девушек моего возраста могут быть только из-за любви. Как же можно быть такой примитивной?»
Преподавательница вздохнула.
- Полина, will you please read the next paragraph? – Обратилась она к одногруппнице Юли.
«Если ты мне еще и 3 за пару поставишь, я возненавижу тебя, моя любимая преподавательница».

***
Февраль оттаял под чарами приближающейся весны, и пустил свои ручейки по асфальту аллей и тротуаров. Только в душе у одного человека было совсем не по-весеннему.
Юля лежала на полу комнаты и ждала, когда дорожки от слез окончательно высохнут на ее щеках.
«Интересно, как долго я протяну? Как долго, если мне ничем не смогут помочь? Месяц? Два? Но как же я их всех брошу? У меня нет на это права… Смогу ли я покончить с собой, если меня не… если меня не вылечат? Хватит ли у меня смелости? Выпрыгнуть из окна? Нет… Это же ужасно больно. А если я жива останусь, но получу кучу травм? Ведь второй этаж… Перерезать вены? Нет, я не осмелюсь, это как-то… жутко слишком. Выпить смертельную дозу снотворного? А может перемешать еще и другие таблетки со снотворным? Это должно подействовать, я усну и даже не пойму, что умерла. Потеряю сознание и умру в этом дурмане. Чем раньше я уйду из этой жизни, тем быстрее обрету новое тело, быстрее начну новую жизнь. И тогда я вновь буду стремиться к мечтам и исполню их».
Она встала, прошла на кухню и налила себе крепчайшего кофе, высыпав в кружку целых 4 ложки сахара. Заплаканные глаза забегали по строкам одной мудрой книги – Юля уже читала её год назад, но сейчас было просто необходимо прочитать её снова. Это было для неё как глоток свежего воздуха.
Самое страшное заключалось в том, что девушка осознавала всё происходящее с ней очень ясно. Она понимала в полной мере, ЧТО ее ждет в противном случае. Ее ничего не ждет. Либо нервный срыв, либо что-то еще хуже. И каждый раз, повторяя маме причину ее боли, описывая все обстоятельства, она не преувеличивала. И как бы ни было мучительно больно думать об этом, как бы сильно эти мысли не сжимали ее сердце, она всё равно не давала себе надежды, ей было легче жить без надежды вообще, чем с той, что может разбиться вдребезги в любой момент.
Обхватив колени руками, она сидела на стуле у окна и смотрела на истекающий кровью закат.
«Сколько еще закатов я увижу? Если мне не суждено хотя бы приблизиться к своим мечтам, я отказываюсь так жить. Отказываюсь». Новые слезы потекли по щекам.
Сегодня два слова добавили ран ее душе. Эти слова: мест нет.

***

Окно ICQ замерло в ожидании ее ответа. Курсор терпеливо мигал, словно говоря словами Светы: развейся, сходи на встречу, хватит грусти, хватит дрожи, всё будет хорошо. Ты же знаешь его!
«Он просто хочет получить свой диск назад. Всё-таки нехорошо держать чужие вещи у себя так долго…»

Shard (16:26) :
Я так давно тебя не видел, ты куда вообще пропала?
Dew (16:27) :
В асю в последнее время захожу редко.
Shard (16:27) :
Ясно… так, когда тебе удобней встретиться?
Dew (16:27) :
Завтра можно. Выходной же.
Shard (16:28) :
Давай. Хоть повод тебя увидеть появился – диск :))
Dew (16:28) :
Мне уже неудобно, что твой диск так долго у меня… Сорри.
Shard (16:28) :
Ничего страшного. В 16.00, давай?
Dew (16:28) :
Давай, а где?
Shard (16:29) :
Ммм… Может, у твоего универа?

«И почему я такая нерешительная? На самом деле я не такая. Я знаю, что я не такая, это просто боль сдерживает меня и тянет назад».

***

- Ну, привет, - парень улыбался ей и потирал от холода ладони. Он ни капельки не изменился. Даже куртка на нем была та же. И стрижка. И опять отсутствие перчаток.
- Привет Сереж, ты почему без перчаток? С ума сошёл? – в шутку сказала Юля.
- Нет, будешь смеяться, но я их забыл дома. Я же на машине приехал, и как-то… в общем, перчатки мне не понадобились. Пошли в кафе, а то превратимся в замерзших статуй.
Юля охотно приняла предложение.
- Да, вот твой диск, - она протянула ему коробочку с диском, который он одолжил ей четыре месяца назад.
- А вот твой. Прости, что так долго не отдавал тебе его. Несмотря на то, что я давно слил всю инфу с него на комп, всё равно никак не мог найти время и пересечься с тобой.
- Спасибо.
Как и в прошлый раз, она испытывала неловкость пока шла рядом с этим высоким симпатичным брюнетом. Ей казалось, что она абсолютно не смотрится рядом с ним.
- Я недавно видел твои фотографии в «живом журнале» - они классные! И как ты так умудрилась поймать в кадре ту бабочку? А лучи солнца… Такая игра света. Ты просто молодец, я никогда не встречал такую талантливую девушку как ты.
- Брось…
- Нет, правда, ты мне не веришь? Посмотри вокруг, здесь нет никого похожего на тебя, ты особенная, ты разносторонняя личность, у тебя так много талантов и увлечений. Я меркну рядом с тобой, несмотря на то, что профессионально занимаюсь фотографией, честное слово! А еще, вчера заглянул на Прозу, у тебя там уже 30 произведений – пора книжку издавать!
- Да ну, что ты… никто так просто что-либо издавать не согласится. И вообще, начинать надо с меньшего, не сразу же с книги.
- Но книга рассказов получилась бы очень даже неплохая, я тебя уверяю!
- Ну, спасибо.
- Представь: твердый переплет, вверху твое имя красивыми буквами… Кстати, под псевдонимом будешь публиковаться?
- Да я еще и не думала об этом…
- Ну, так вот, допустим под псевдонимом. Красивыми буквами: Юлия Ветрова, а ниже название книги… Как бы ты хотела чтобы она называлась?
- Оо… Сереж, у меня сейчас нет настроения говорить об этом… Не знаю.

***

Первый день весны как обычно ничем не отличался от последнего дня зимы.
«Опять всё то же самое… Надоело ждать, как же мне надоело ждать… Весна… Ну и что, что весна? Какая разница?»
- Алло, мам, привет.
- Мне сказали, что я могу приходить 15 – ого числа.
- Марта?
- Да, марта.
- Ну, вот видишь, совсем недолго подождать осталось.
«Я уже каждый день считаю и отмечаю болью в календаре».
- Да, недолго. Прости, уроков много, я пошла.
- Приходи завтра, посмотришь квартиру, мы как раз купили новый кухонный гарнитур.
- Хорошо, я подумаю. Береги себя, мам. Я позвоню.
- И ты тоже, пока, целую.

***

Это действительно очень больно, ведь душевная боль, бессилие и запрет способны загнать в угол любого.
Наступила её двадцатая весна. Она подкралась незаметно, как кошка, и прожитые годы словно свернулись в комок. Время убегало прочь, оно терялось среди страниц прошлого, уплывало также быстро, как облака на небе в ветреный день. Мечты рассыпались как карточный домик, а надежды Юля больше не могла удерживать в руках, они высыпались как песок сквозь пальцы.
Наступило долгожданное пятнадцатое марта. А затем не менее долгожданное двадцатое апреля.

- Мама… – Юля рыдала в телефон, - мама, уже месяц, а результата нет… Что мне делать??
Вопрос утонул в неудержимых всхлипываниях.
- Ради Бога успокойся! Умоляю, только не надо так переживать, значит еще немного надо подождать. Доченька…
- Мама как ты не понимаешь, что если после 10-ти сеансов не помогает, то и на 11-тый не поможет?!
- Жди, мы сейчас приедем.
- Приезжай…

Первое мая. Было такое чувство, что все эти приборчики со стрелочками и указателями, все эти массивные аппараты готовые облучить вас, все эти капли и таблетки просто не видят проблемы. Они будто бы не понимают, будто бы лечат не там, где нужно. Операция, снова приборчики и стрелочки… И мест снова нет. Лечение упорно не давало результатов, мечты всё также рассыпались от малейшего дуновения ветра, а надежд уже не было вовсе. Всё, что могло стать для нее счастьем, уплывало на корабле, размахивая белым флагом, прощаясь. Флагом поражения. Её поражения.

***

Телефонный звонок прорезал тишину маленькой квартиры и женщина, неподвижно сидевшая в кресле, вздрогнула.
- Алло…
- Здравствуйте, Алёна Дмитриевна. Это Света. Вы случайно не знаете… Я вчера весь день звонила Юле, она не отвечает… И сегодня тоже. Я подумала, может что-то…
- Юля умерла.
- Что??... – выдохнула девушка, казалось ей не хватает воздуха, - Что вы сказали?
- Похороны через два дня. Она… - голос мамы начинал срываться, - она покончила с собой. Наглоталась разных таблеток… и снотворного. Сильная интоксикация. Я нашла ее вчера, когда пришла… Пришлось взломать дверь. Вчера… когда я пришла… Она уже была мертва.
У Светы перехватило дыхание, она начала судорожно втягивать в себя воздух.
- Светочка… Я позвоню тебе сама. Позже.
- Да... – Света больше ничего не смогла сказать, просто сползла по стене и положила трубку.