Селедка как ноуменальное в наличном бытии

Селедка является нам почти неожиданно. Мы вопрошаем, зовем ее, копаем червей и сыплем в водоемы перловую крупу для приманки. Селедка же, в свою очередь, хоть и любит покушать, но сама, как феномен наполовину высшего порядка, принуждена избрать самого непутевого рыболова, ибо и она влекома роком. Во мшистых расщелинах прибрежных каменных камней она найдет волнующее предчувствие дома. Солнце, опаляющее лавровые рощи, каменотесы в соляных шахтах, стальная полоса разделочного ножа… все для нее. Счастлива рыба, нашедшая дом. Счастлив рыбак, швыряющий рыбу в мокрую рябь одиночества. Плыви, ссука-рыба, нахуй отсюда. Закат оттенит краснотой мох на камнях… пусть смоет вода ржавчину крови – закат знает, он будет помнить, он будет красить… Селедка имманентно соленая. Чернота и горечь, присущая рыбам, в нашем случае маскируется под маской солености. Красивы белесые узоры на темной ткани… Буде, какой рыбак соберется ловить и себе такую диковинную рыбу, пусть помнит о водке. Посредством этого жидкого материала с нами ведет разговор тот мир, который сам по себе. Да, впрочем, все вхожие люди и так это знают… Селедка тоже орудие трансценденции, и пусть не вводит нас в заблуждение игривая упругость боков и соленый сок – она уже рождена консервой, глютамат натрия и Е699 добросовестному и внимательному гастроному скажут о многом, в том числе о природе самой трансценденции. Вопрос половых извращений с рыбой пока изучен мало, но работы ведутся… Представляющее мышление таит в себе сокрытую угрозу отстраненного полового чувства, но поскольку вместе с селедкой в наше витальное пространство влетает ветер наличного бытия, то будет то, что в итоге будет… холодное нутро вынужденно примет драгоценную и опасную слизь. Безжалостный металл никогда не коснется отточенным краем своим любимых чешуек. Напрасно шумят лавровые рощи и грохочут прокатные станы – плыви нахуй, Селедка. Смотри иногда на закат...