Дикая роза

Аркаша шел с дневной прогулки домой. Солнышко светило ему в прическу, растопляя лак, поэтому мальчик спешил. Когда Аркаша проходил мимо скамейки, с неё поднялась какая-то ***ня, сверкая белыми зубами, стоящими во рту через два. Хуйня щурясь посмотрела на солнце, почесала мошонку и заговорила с Аркашей нечеловеческим голосом:

- Э, Аркадий! Хехе! Аркадий, дай пять рублей! Пацаноф загребли, атмазать надо!

Аркаша в ужасе узнал в ***не Сашку Морду, своего бывшего одноклассника, чья привычка почесывать первичные половые признаки нередко загоняла Аркадия в бездну самоунижения и черной зависти.

- А что такое? - запинаясь пробормотал Аркаша.

- Хехе, я же говорю, пацаноф загребли. Граблями. Атмазать надо. Кровь. Хехе. Чёс-чёс.

- А хули я-то всегда? - в гневе проорал Аркаша уворачиваясь от сигаретного дыма.

- Ну ти чо, Аркаш! Мы ж друзья, а то вьебу! - Морда непринужденно завел беседу, дожевывая окурок.

- Хули я? - проныл мальчик, но его заглушил скрежет тормозов.

Из тонированной девятки цвета сочных помидор вышел мужчина. Лик бы его напоминал профиль горного орла, мудрого вождя горного племени, но напоминал он лицо пьяного грузина заросшее бородой. Лицо растянулось, возможно в улыбке.

- Эй, Хулия, роза дикая! Поехали к нам! Шашлык-коньяк, и так и так!

Аркаша зарычал как пнутый щенок. Он повернулся к Морде, но тот уже ушел, почесывая, ну вы поняли, почесывая... Аркаша решил, что без боя уже не сдастся. И заплакал. В лицо ему уткнулся платок.

- Эй, Хулия, не плачь! Мы хорошие! - руки грузина опустились на Аркашу. - Эй, какой носик! Какой волосы! Какой грудь! - Аркаша подтянул штанишки, но поздно. - Эй, это чтьо? А, ничтьо!

Аркашу посадили на заднее сидение.

- Меня Кызылбек зовуть. Это имя киргизское, но я не таджик, я грузин! А ты, Хулия, откуда?

Аркаша хотел сказать, что он - несовершеннолетний мальчик-подросток, но к нему уже тянули фужер с вином, пару яблок и руку. Аркаша укусил её.

- Эй, хароший девачка, непорочный! У нас как раз в бардачке для тебя пеньюар есть! КрасываЙ! Рахид, трогай! - машина завелась. Рахид потрогал, несмотря на Аркашины укусы.

Утром Аркаша спотыкаяся подошел к подъезду, облокотился на стену, его вырвало шашлыком. Во рту стоял вкус красного вина. Он вынул из кармана пачку засаленных долларов и записку: "Хулия, звони всегда!"

Выбросил.
Хотел сесть на скамейку, но передумал.
Оглядел двор.
Вдалеке слышалось почесывания Сашки Морды, лаяли терьеры, летели облака.
Аркаша понял - это все пунстое.
Гадость.
Он медленно пошел домой, пеньюар ощутимо жал в боках.