Автобиография

Автобиография

Там нас – несколько, меня зовут, а я смотрю в окно - во тьму, сзади все освещено, белые халаты людей. Я иду вдоль него – пусто – и жду прекрасных полей, а везде слышен стук инструментов, и запах темной тряпки с рваными дырами.
Я прятал атанор за голубую занавеску под зеленым абажуром, где сумеречный свет, на грани тьмы, в безопасности смешения коричневого и зеленого, - для первого гомункула. Но мерцали глаза на раскачивающихся деревьях, и прядали туманные огоньки за пределами шара.
И прыгая на сиденье, в пыльном салоне, каких больше нет, и не будет, мимо розовой благости с зеленой травой и серыми окнами тайны. А ворота, наверное, запирает бородатый дворник в фартуке, там облупилась стенка, и струна гитары на столике. А потом серые платаны, беседка и – пусто, лишь рядом – сердце.
Полосатую вазу кто разбил, тот и пришел чинить. И я запомнил этот круг с неровными, зубчатыми краями.
Изобретения заканчивались в зеленой тетрадке, в группе детского сада, где цветы: красные, зеленые, и дыра в затылке памятника. Но везде пригревало солнце, и взлетавшую на дерево собаку, оббежавшую к пятому дню все места, где меня не было.
В резиновых сапогах скручивались пальцы. В путешествие - рядом с крышами и в туннелях, Великие Деревья с их перекрестьями и лавочками ветвей – в окнах жизнь почти счастливых семей. Ночевка под кустом на пуке остролиста, пока не прозвучал Голос. Дымок, и кирпичи, и пузыри на коленях.
В дощатом доме на сене, благодушно сгоревшем, и нам не оставившим детства. Встреча потрепанного в боях легионера из тех…
На стене осколки и трубы долгих прощаний и обид. Запрет на появление в общественных местах дружбы – вина или крест?