Средний человек

       
       Владимир Иванович был человеком среднего роста, средней упитанности и средних способностей. Хотелось бы сказать, что и возраста он был среднего, но увы – хотя Владимир Иванович вовсе не был еще стар, он, тем не менее, уже достиг того возраста, когда мужчины в нашей стране уходят в мир иной – в среднем, конечно.
Владимир Иванович был человеком разносторонних интересов и достаточно образованным. Он проучился более полутора лет в высших учебных заведениях. Правда, закончил он только восемь и семь десятых класса средней школы.
Владимир Иванович был человеком душевным, любил поговорить о политике и при этом ругал почем зря власти, а иногда вообще крыл всех подряд. Разбирался Владимир Иванович практически во всем. Правда, плохо. Он мог починить и электроутюг, и телевизор, и автомобиль. Но иногда все это разваливалось после такого ремонта окончательно и восстановлению уже не подлежало.
Особой аккуратностью Владимир Иванович не отличался. Он любил бросать на землю, а то и на пол окурки, разные обертки и вообще всякий ненужный хлам. Иногда плевал в неположенных местах, в скверах садился на спинки скамеек, ставя ноги на сиденья, выражался матом в присутствии женщин, курил в неположенных местах, переходил улицы где попало или на красный свет, а когда сам садился за руль, нарушал все возможные правила движения. И вообще, Владимир Иванович любил быструю езду. Хотя и говаривал иногда: «Тише едешь – дальше будешь».
       Любил Владимир Иванович всюду опаздывать. Не выполнял обещаний. Все делал позднее, чем следовало бы. Зато если надо, мог и навалиться на работу, так что любо-дорого смотреть. А в целом был совершенно безалаберным человеком. А также и болтуном.
Справедливости ради надо сказать, что иногда Владимир Иванович бывал и очень аккуратным и пунктуальным человеком. Тогда можно было бы даже подумать, что это вовсе не Владимир Иванович, а какой-нибудь Герхард Карлович. Но нет, это был именно Владимир Иванович, но только совсем другой, чем о нем обычно думали.
       Был Владимир Иванович, разумеется, человеком пьющим, хотя иной раз и капли в рот не брал. А в среднем потреблял 13,2 литра чистого алкоголя в год, причем пил все, но в основном дешевую водку и пиво, хотя иногда пробовал и лучшие сорта виски и коньяков. Не брезговал Владимир Иванович и техническим спиртом, а тем более, самогоном, а изредка потреблял такие сугубо лечебные препараты, как настойка календулы или боярышника. Более того, Владимир Иванович иногда пил и политуру. Что же, он совсем опустился, как вы, вероятно, думаете? Отнюдь. Бывало, что Владимир Иванович вращался в самых высших кругах общества. Ездил он тогда на самых дорогих машинах, плавал на собственных яхтах и даже летал на личных самолетах. Правда, это бывало очень редко. Гораздо чаще Владимир Иванович подолгу стоял на остановках, пропуская из экономии одну маршрутку за другой, пока не подходил, наконец, троллейбус или трамвай. Особенно любил Владимир Иванович ездить на электричках, поскольку он зачастую бывал инвалидом и пользовался в эти времена правом на бесплатный проезд. И в то же время, Владимир Иванович пользовался любым удобным случаем, чтобы съездить за границу. Чаще всего он покупал недорогую путевку и останавливался при этом в дешевых гостиницах. Но и это бывало реже, чем хотелось бы. Еще реже Владимир Иванович останавливался в 5-звездочных отелях. За всю свою не очень короткую, но и не слишком длинную жизнь Владимир Иванович пробыл в таких номерах, где стоимость проживания составляет более тысячи долларов в сутки, не более десяти секунд.
Владимир Иванович был женат, причем одну целую и девять десятых раза, и имел одну целую и восемь десятых ребенка – мальчика и девочку. Правда, они уже давно выросли – им было в среднем почти по тридцать лет. Владимир Иванович был хорошим, заботливым отцом – опять-таки, конечно, в среднем. А иной раз, бывало, его даже лишали родительских прав. Впрочем, ненадолго.
       Питался Владимир Иванович по-разному. Желающие могут узнать, сколько десятков яиц съедал Владимир Иванович за год, сколько декалитров молока он выпивал и сколько килограммов мяса крупного рогатого скота приходилось на его душу, заглянув в соответствующие справочники. Пробовал Владимир Иванович и такое, чего ни в одном статистическом отчете найти не представляется возможным, да и мне, пожалуй, правильно не выговорить, ибо французским языком, к сожалению, не владею.
       Но обычно Владимир Иванович (а надо сказать, что иногда его называли совсем по-другому) покупал что подешевле и знал для этого особые места, куда и не ленился ездить иногда даже через весь город. Бывало, конечно, что Владимир Иванович заходил и в дорогие рестораны. Но не часто. Пожалуй, даже чаще он рылся в помойках, чтобы найти что-нибудь съестное.
       Естественно, что и одевался Владимир Иванович тоже по-разному. Иногда он носил смокинг и бабочку, а также золотые запонки, украшенные бриллиантами, но чаще рылся в кучах старой одежды, подбирая себе что-нибудь по вкусу. Более того, утверждают, что Владимира Ивановича встречали и в совсем затрапезном виде, словно он ночевал в какой-нибудь канаве. Пахло тогда от Владимира Ивановича совершенно невыносимо. А ведь иногда он просто благоухал изысканным французским парфюмом.
       Странная личность! Говорят, он в свое время был правой рукой самого президента. Правда, очень недолго. Какие-то микросекунды. Я даже не исключаю, что Владимир Иванович и сам был как-то раз президентом. Правда, никто этого не успел заметить, поскольку продолжительность пребывания Владимира Ивановича на вершине пирамиды власти составляла величину, не воспринимаемую органами чувств человека.
       Бывал Владимир Иванович, естественно и олигархом, и вором в законе, надевал, бывало, и судейскую мантию, но чаще занимался научной работой или преподавательской деятельностью. И тогда он испытывал некоторые неудобства, поскольку его средний подушевой доход превышал прожиточный минимум лишь примерно в два раза, так что на поддержание здоровья на должном уровне денег катастрофически не хватало. Болел Владимир Иванович не очень часто, зато самыми разными болезнями. А поскольку в огромном списке болезней, которыми страдал иногда Владимир Иванович, были и смертельно опасные, то неудивительно, что Владимир Иванович, увы, исчерпал свой ресурс.
       Владимиру Ивановичу в тот памятный день исполнилось ровно пятьдесят восемь лет, семь месяцев и три дня. И он должен был умереть именно в этот день, а как именно, оставалось неизвестным, поскольку возможностей для скоропостижной кончины было хоть отбавляй: по дороге на работу он мог быть сбит машиной или даже застрелен, причем, необязательно за дело. Владимир Иванович мог попасть и в авиакатастрофу. Каким же образом, спросите, может быть, Вы. Ведь Владимир Иванович не собирался никуда лететь, да и денег на билет у него с собой не было. И вообще, билеты на самолет надо заказывать заранее, у нас, в конце концов, тут не Америка какая-нибудь.
       А вот захотелось человеку полетать, и всё. Вернулся домой за документами и деньгами, да и отправился в аэропорт. А там как раз один экстрасенс прочувствовал, чем закончится рейс, и сдал свой билет. А Владимир Иванович тут как тут.
И все же более вероятной была смерть Владимира Ивановича от сердечно-сосудистых заболеваний. А уже на втором месте шла его же смертность от рака. А еще дальше – от передозировки наркотиков. Одно ясно: шансов на благоприятный исход у Владимира Ивановича не было никаких. Чувствовал ли это сам Владимир Иванович? Сомневаюсь. Ведь Владимир Иванович был во всех отношениях средним человеком, значит, и интуиция у него тоже была средней. Шел себе на работу, пешечком, надо сказать, видимо, из экономии, а может, просто хотел подышать свежим воздухом. Солнышко светило, воробушки чирикали, и на душе было не так гнусно, как обычно. Тем более что впереди шагали, взявшись за руки, малыши, мальчик и девочка. В школу, должно быть, направлялись. Весело о чем-то щебетали, подпрыгивали, радовались жизни. И вся жизнь у них была еще впереди. И ничего подозрительного они не чувствовали. А Владимир-то Иванович вдруг ни с того, ни с сего вверх зачем-то посмотрел. На небе, что ли, собирался что-то разглядеть, не знаю. А увидел он, что балкон на втором этаже начинает отваливаться и страшно медленно падать вниз. И собрал он все свои силы и бросился было бежать вперед, да ноги почему-то совсем не слушались. И все же почти догнал малышей, которые и вовсе замерли на месте. И уже падая, толкнул их, что было сил, не резко, конечно, а наоборот со всей своей неизвестно откуда взявшейся нежностью, подальше от этого ужаса, туда, где жизнь продолжалась как ни в чем ни бывало, где все также ласково светило солнце, чирикали воробьи и ветер лениво шевелил ветви кустов с набухающими почками.
       А потом накатились боль, тьма и холод. И только где-то в глубине, в середине непонятно чего, продолжала теплиться лампадка Любви. И этот огонек не гас. Наоборот, он разрастался, и согревал и светил все сильней и сильней. И наконец, все растворилось в ослепительном, но вовсе не обжигающем свете, через блистающий горизонт которого начали смутно проступать какие-то силуэты…

– И Вы говорите, что это был средний человек?
– Абсолютно средний. Можете не сомневаться.
– Вы уверены?
– Совершенно уверен. Да и чему, собственно, удивляться. Разве Вы забыли, что он создан по Вашему образу и подобию?
– Да, да, и то верно. Знаете что, прочистите ему мозги и оправьте немедленно обратно. И сделайте так, чтобы он никогда не забывал того, что почему-то выскочило у меня только что из головы.
       
10.2006

Опубликовано В "Невском альманахе" №6 2007г