Ее Я

Разве ей нужен был кто-то? Да никогда! Она всегда была самостоятельной и всегда относилась к помощи с презрением. Ей никто никогда не был нужен. Кроме него… Но это совсем другое. О нем она вообще не хотела говорить. А так, она прекрасно осознавала, кем она является для всех этих мальчиков. И как они смотрели на нее всякий раз, когда она проходила мимо. А ведь именно для всех этих мужчин она каждое утро подходила к зеркалу и брала к руки кисточку для глаз. Ресницы были длинные и очень выразительные. Она подмечала это в своем лице: ресницы как-то украшали ее, делали ее нежнее и создавали некоторую страстность, которую она с удовольствием подкрашивала по утрам. Брови были очень четкими, но совсем чуть-чуть стоило нанести макияж, чтобы четкость была еще более выразительной. Легкая улыбка, притворство перед зеркалом, она хотела, чтобы само зеркало восхищалось ею и говорило комплименты. И маленькая капелька дорогих духов, создающая сочетание ее природного запаха, от которого мужчины сходили с ума, и аромата, придающего ей сексуальности.
Юбка должна быть короткой, должна облегать ножки и стройнить, ведь ее ножки нравились всем окружающим. Но она никогда не позволяла прикасаться, только смотреть.
«Взгляд женщины - думала она, - они все просто сойдут с ума и будут падать перед моими шпильками. Немного стервозности в макияже, чтобы создавалось впечатление, что я недоступна и со мной нельзя просто так: дал выпить, посадил в свой Роллс Ройс и в особняк в койку. Нужно еще накрасить ногти».
Она достала из сумочки лак, открыла его, смотря в зеркало и удовлетворенно подмигивая самой себе, и… остановилась. Это был красный лак. Он не любил красный лак на ногтях. Последний раз, когда она его наложила на ногти, он просто ушел.
 Ей хотелось чувствовать внимание, заботу и хорошее отношение. Хотелось, чтобы кто-то тихонько, будто не специально касался ее руки и заглядывал ей в глаза. Чтобы кто-то подмечал ее прическу и стройную фигуру, цвет ее глаз, такой поразительный, что невозможно было оторваться. Она научилась завораживать мужчин, поедать их глазами, гипнотизировать своим видом и своим безразличием.
Какое-то время назад она выстроили целый храм, посвященный себе, своему эго и своему тщеславию. В нем были фотографии на черно-белом фоне, драгоценности, как дары, принесенные только ее красоте, мягкие игрушки, к которым она остывала, и что-то небрежное, что-то расхлябанное в одежде. Так она отличала себя от всех остальных.
Но этот воображаемый храм принадлежал не ей. Он принадлежал только одному мужчине, который пришел и хозяйской походкой устремился на кровать. Он не смотрел на нее, не восхищался цветом ее глаз, не целовал ее губы, не прижимался своими к ее шее и никогда не признавался ей в любви. Жаль, что с какого-то момента она стала принадлежать ему.
Теперь практически все готово. Красивые высокие шпильки, стройные ножки, короткое платье, элегантно подчеркивающее ее стройную фигуру, часы, бриллиантовые сережки и макияж. Волосы уже собраны в прическу, осталось только взять телефон.
Она была безупречна. И никто не мог сказать ей, что она мышь или что ей не идет этот образ. Красива и благородна, ее глаза блестели, а с губ не сходила коварная улыбка.
 - Тебя вечно ждать??? – раздалось в трубке, когда она поднесла ее к уху.
 - Уже иду.
 - Чо ты там копаешься? Мне надоело ждать, я тебе не эскорт.
 - Да успокойся, если не хочешь, то и не жди! – нервно произнесла она.
 - Я сейчас поднимусь к тебе, и тогда ты уже точно никуда не пойдешь!
 - Да делай, что хочешь, идиот!

Через несколько минут она услышала, как открывается дверь. Ей было неприятно, что к ней такое отношение, что он обращается с ней, как с маленькой девчонкой, хотя сам был моложе ее.
Он ворвался в комнату и подошел к ней, схватил ее за руку и резко развернул к себе. А потом она почувствовала сильный, безумный поцелуй. Он сорвал с нее тонкое серебристое платье и приник губами к ее груди. Она закрыла глаза и в изнеможении застонала. Он целовал ее тело, обнимал ее и покусывал нежную кожу, будто бы он был животным, спустя неделю наконец настигнувший свою добычу.
На постели она лежала и не смела двинуться, потому что он был между ее ног и будто передавал ей легкие электрические заряды. Это было тепло, какой-то уют внутри, наслаждение по всему телу и страсть. Она стала сжимать руками одеяло и переворачиваться от нестерпимости эмоций. Он одним движением повалил ее и снова занялся ее плотью.
Они опоздали… Теперь она не покажет себя всем этим мужчинам, не насладится их вниманием и их восторгами.
Сейчас она встанет, откроет бутылку вина и нальет себе бокал. Она даже не будет поворачиваться к нему, лежащему обнаженным на покрывале. Сделает пару глотков, потом еще один и еще. И почувствует, как по телу начинает скользить опьянение.
Потом оденется, возьмет со стола свои деньги и уйдет…