Глава 6. Воспоминания о грядущем

Мои домыслы о том, что прислуга сочтёт странным чересчур мятое бельё на моей постели, оказались ошибочными. Но я не учла другого…

На следующее утро сразу после завтрака я вышла на прогулку на этот раз в сопровождении всей княжеской четы. Княгиня Елизавета слегка нервничала, старательно пытаясь это скрыть.

Как только мы вышли в парк, княгиня задала мне вопрос, который я никак не ожидала услышать от неё:

— Зачем вы порвали своё старое платье, дитя моё?

Я молча смотрела на хозяйку своего нового дома, не зная, что я могу на это ответить. В самом деле, не могла же я рассказать княгине о том, что произошло со мной этой ночью. Княгиня не отрываясь смотрела мне в глаза, пока я не опустила взгляд, начав внимательно рассматривать землю под своими ногами.

— Елена, — снова подала голос хозяйка, увидев, что я не собираюсь отвечать на поставленный ею вопрос. — Если вы полагаете, что мы можем отобрать у вас подаренную вам одежду, то вы ошибаетесь.

Я продолжала изучать почву под своими ногами, уже несколько сожалея, что не приняла шуточного предложения красного и не отдала ему себя вместе со своей душой.

— Елизавета! — вмешался князь. — Оставь девочку в покое! Не стоит смущать её. Ничего странного нет, что этому милому дитя показалась некомфортной та одежда, которую отдала ей Марья.

Я продолжала молчать, моля Бога лишь о том, чтобы этот разговор поскорее перешёл в другое русло.

— Это милое дитя – уже взрослая девушка! — возразила княгиня. — И она должна уметь отвечать за свои поступки!

Тут я была абсолютно согласна с хозяйкой этих мест. Но… имея в своё время всё, что я могла только захотеть, я совершено забыла о том, что для Марьи Антоновны порванная мною одежда могла стоить очень больших усилий. Для меня же эта юбка была просто ненужной тряпкой. Нет! Я никогда не смогу объяснить этого здешним людям! Я должна была быть внимательней!

Вероятно, краска залила мне лицо, потому что князь подошёл ко мне и, подняв мою голову за подбородок, ободряюще произнёс:

— Ну, ну! Не нужно так смущаться, милая барышня. Ничего страшного не произошло. Мы отдадим крестьянской семье другую одежду взамен испорченной.

— Но зачем она это сделала? — снова не выдержала княгиня.

— Елизавета! — прикрикнул на жену князь; та сделала лёгкий реверанс и более уже не произносила ни слова за всё время прогулки.

Мне тяжело было смотреть на обиженные взгляды княгини, и я очень быстро, пожаловавшись на усталость, запросилась обратно в дом.

Что-то тут было не так… Конечно, с моей стороны рвать одежду было не очень хорошим поступком, но почему моя хозяйка отреагировала на это настолько болезненно? В конце концов, эта несчастная юбка не должна была стать такой уж большой проблемой…

Я открыла окно и выглянула вниз. Мельком меня посетила мысль, что неплохо было бы прогуляться, но я быстро отбросила её. Не сейчас! Меня томило безделье. Чем же можно было заняться? Возможно, стоит изучить информационной поле этой планеты? Я ведь даже толком не знала, в какое именно место попала…

Я легла на свежезастеленную постель и, полностью расслабившись, ввела себя в состояние медитации. Осмотревшись, я поняла, что эта планета явно была Землёй, той самой Землёй, которую я недавно покинула с той лишь разницей, что время пребывания моего сегодняшнего я сильно отличалось от того времени, в котором я была несколько месяцев назад.

Итак, я попала в прошлое, в своё прошлое…

Я снова оглянулась и увидела знакомую, переливающуюся всеми возможными цветами и оттенками и опоясывающую спиралью всю планету, реку, куда, как я всегда полагала, потоком стекается вся собранная сущностями этой планеты информация. Войдя в этот информационный поток, я с удивлением заметила, что здесь есть кое-что, недоступное мне ранее в моём мире. Собрав неизвестные мне до этого момента сведения, я стала систематизировать их и выявлять причины несоответствий. Каково же было моё удивление, когда я поняла, что прибавленная информация касается прошлого моей планеты! И увеличена она ровно на столько лет, сколько прошло с этих самых пор до того времени, когда жила я. Той же информации, которая была накоплена планетой за то время, которое должно было пройти до моего рождения, как я и ожидала, не было. Раньше я этого не замечала, но, по всей видимости информационное поле Земли либо исчезает со временем, либо переходит в энергии, недоступные моему пониманию, либо… Либо вообще считывается кем-то другим и переносится на другой носитель… Нет! Последнее предположение – полная чушь. Зачем? Но почему-то именно оно казалось мне наиболее реальным. Хотя… возможно сочетание… Например, второго и третьего. То есть информация переходит в другие энергии и записывается на другие носители…

Внезапно я почувствовала, что кто-то резко вырывает меня из потока. Чьи-то руки потянулись ко мне и стали трясти меня за плечи…

— Елена! Елена! Очнитесь! — услышала я голос князя.

Открыв глаза, я почувствовала жуткую головную боль. Выходить из столь глубокого состояния отрешённости нужно так же медленно, как и погружаться в него. Резкий выход нарушил все процессы в моём организме. Я потерла виски и, открыв глаза, взглянула на князя. От боли глаза начали слезиться. Выглядела я, наверное, сейчас, мягко говоря, ужасно…

— Елена! Елена! Что с вами? — князь был искренне встревожен. — Архип вошёл в комнату, чтобы пригласить вас к обеду, а вы… Вы лежали здесь, словно мёртвая!

Да… Видимо, я забыла о времени. Поднявшись с помощью князя и сев на постели, я спросила:

— Можно я не пойду на обед?

— Вам не здоровится, сударыня? — вопрос князя прозвучал, как риторический. — Прислуга мне сказала, что ваша постель была запачкана кровью!

Я молча взглянула на князя, лихорадочно ища выход из положения. Значит, всё-таки прислуга докладывает господам обо всём, что происходит в моей комнате. Теперь князь подумает, что я очень больна.

— Я послал за доктором, — сообщил мне хозяин.

— Сергеем Сергеевичем? — вырвалось у меня.

— Да, сударыня! — князь опустился передо мной на колени и, взяв мои руки в свои, спросил: — Может быть, вы хотите, чтобы вам принесли обед сюда.

Я отрицательно покачала головой. Обедать мне не хотелось. Сейчас мне срочно нужно было остаться одной. Болела уже не только голова, ломило всё тело.

— Хорошо! — князь встал. — Доктор прибудет примерно через полчаса. Я оставлю вам колокольчик. Если что понадобится, прислуга вам принесёт. Отдыхайте, сударыня.

С этими словами князь вышел из моей комнаты, и я осталась одна.

Я встала, непроизвольно схватившись руками за голову. Каждое движение причиняло мне боль. Пододвинув зачем-то кресло к окну, я тихо опустилась в него и закрыла глаза. Отключилась я практически моментально.

…Я лежала на чём-то мягком и тёплом. Не хотелось ни двигаться, ни вставать.

— Елена!

Я вздрогнула и быстро поднялась. Боли не было, не было даже воспоминания о боли.

Оглянувшись, я увидела лишь жёлтый песок на берегу моря, покрытого лёгкой рябью. Его рядом не было. Но не мог же мне померещиться Его голос, произносящий моё имя.

— Смотри!

Я оглянулась. Прямо перед моими глазами возникла большая модель атома. Вокруг ядра вращались маленькие электроны. Внезапно один электрон оторвался и сошёл со своей орбиты.

— Что это? — вырвалось у меня.

— Подумай! — мягкий голос успокаивал, позволяя мыслям занять привычное русло.

— Земля! — догадалась я. — Информация, которую я видела! Она отрывается… и уходит вглубь вселенной.

— Нет! — мне показалось, что Он был разочарован моим ответом. — Информация никогда не теряется. Почти никогда… — добавил Он. — Ничто не теряется в этом мире, но существуют некоторые законы… Сейчас ты стоишь перед выбором и лишь только твоё сердце может помочь тебе сделать именно тот выбор, который необходим тебе сегодня!

Внезапно меня осенило:

— Ты боишься, что я сделаю неправильной выбор!

— Нет! — снова возразил Он. — Выбор не может быть неправильным. Выбор – это выбор, каким бы он не был.

— Тогда… у меня появилась возможность? — продолжала угадывать я.

— Это уже ближе к истине! — я почувствовала, что теперь Он остался доволен моим ответом.

Внезапно всё вокруг стало медленно исчезать, и я снова очутилась в мягком кресле перед раскрытым окном.

Я взглянула на полупрозрачные перистые облака, затянувшие небо и грустно произнесла вслух:

— Загадки… Загадки… Зачем всё это? Почему бы прямо не сказать? Господи! — внезапно воскликнула я. — Кого я упрекаю!

— С кем вы говорите, дите моё? — дверь в комнату открылась, и я увидела Сергея Сергеевича.

 — Добрый день! — поздоровалась я и, слегка наклонив голову в знак приветствия, ответила на вопрос: — Сама с собой, доктор! Сама с собой…

— Это не очень хороший знак, — улыбнулся врач.

— Да, но… С кем же мне ещё здесь разговаривать? Я всё время одна… — мне не хотелось жаловаться, слова вылетали из моих уст сами собой.

— Елена! — доктор с упрёком покачал головой. — Неужели вы ещё не поняли, что сейчас вам свобода пойдёт только во вред? Сколько времени вы блуждали неведомо где? А сколько времени бы вы ещё блуждали, если бы князь не подобрал вас? Поймите, барышня, всё делается только на пользу вам!

Вздохнув, я опустила взгляд. Мне нечего было ответить ему. Каждый здесь преследовал свои цели, и доктор не был исключением из этого правила.

— Насколько я знаю, вы ежедневно выходите на свежий воздух, — продолжал Сергей Сергеевич. — Сегодня вы сами запросились обратно в дом.

— Да, всё так! — ответила я только для того, чтобы что-то ответить.

— Елена! — перешёл к делу врач, усадив меня на переставленное кресло и сев на стул рядом со мной. — Князь сказал, что ваша подушка была в крови… У вас этой ночью шла носом кровь?

Мне ничего ни оставалось, как снова опустить глаза. Правду сказать я не могла, а врать… врать я не умела. Доктор покачал головой. Видно было, что Сергей Сергеевич был не на шутку встревожен.

— Что же с вами происходит, девочка? — пробормотал он. — Я выпишу вам микстуру!

Я удивлённо вскинула брови, невольно посмотрев ему в глаза. Какую микстуру, если он даже не выяснил причину заболевания?

— А сейчас вам следует отдохнуть! — безапелляционно закончил он наш разговор. — Приятного сна!

Доктор вышел, оставив меня в недоумении. Что это, шарлатанство? Какое он может выписать лекарство? И как я могла не заметить, что ночью испачкала кровью постель? Я поглядела на запястье. Ни одного шрама, ни одного следа от вчерашней страшной раны! Ничего, чтобы могло напомнить о случившемся!

— Что-то в последнее время слишком много болезненных событий… — вслух пробормотала я. — Долго ещё судьба будет планомерно причинять мне боль? Может, хватит уже?

Дверь снова открылась, и вошёл Архип, неся на подносе стакан с какой-то неизвестной мне жидкостью.

— Выпейте, сударыня! — вежливо произнёс слуга.

— Что это? — я осторожно взяла в руки стакан.

— Это предписание доктора. Князь велел выпить! — последнюю фразу Архип произнёс так, как будто приказ князя был самым убедительным доводом в пользу того, чтобы я начала травить свой организм.

Немного подумав, я поднесла стакан к губам и медленно выпила содержимое. Вкус у жидкости был отвратительный, но, зная нравы этого времени, я почти была уверена в том, что если я сама это не выпью, в меня вольют лекарство силой.

— Теперь вам надо поспать! — Архип поставил поднос на подоконник.

Глаза мои начали медленно смыкаться. Кажется, слуга успел поддержать меня, но больше я уже ничего не видела…

…Я шла по дорожке, сотканной из лунного света, по обе стороны от которой сияли яркие звёзды. Однажды я уже была здесь… Давно… Так давно, что не помню, когда… Я шла и боялась оступиться. И так велик был мой страх, что я оступилась, и начала падать в бездонную пропасть, с бесконечной скоростью пролетая меж звёзд, оставляя за собой неизвестные мне скопления светил… Я летела до тех пор, пока не достигла самого центра, того места, где всё началось. Я смотрела в глаза судьбы и вновь наблюдала зарождение сущего. Здесь есть начало… Здесь есть конец… Время вытянулось в длинную прямую нить и замедлилось настолько, чтобы я могла наблюдать, наблюдать настолько ясно и ярко, чтобы понять и не понять одновременно… И тогда в голове моей многоголосным хором прозвучала песнь:

За миллионы лет до мира сотворенья
Возникла из энергий пустоты,
Как будто было свыше повеленье,
Частица малая, предвестница мечты.

Молекул не было, а связь энергий тонких
Еще не создала у атома ядро.
Жизнь зарождалася в пустотах звонких,
Подобно малой капле. И нутро

Вселенной вдруг заметно всполыхнулось,
И словно ожил механизм часов,
Внутри неё внезапно что-то повернулось,
Возникли атомные связи разных полюсов.

Вокруг протона электрон забегал,
Нейтрон с протоном превратилися в ядро.
Как всё это случилось, даже Бог не ведал,
Не то что мы с тобой. Забыт давным-давно

Тот миг на свет материи рожденья.
Все развилось в мгновенье, малый миг.
Как будто кто-то, будучи в смятенье,
Внезапно мироздание постиг.

Число частиц так быстро умножалось,
Что закрутился вихрем плоский диск.
Со скоростью огромной от той точки удаляясь,
Возле которой так внезапно он возник.

И вихрей тех количество несчетно
В пустотах со сверхскоростью неслось.
Заполнили пустоты вихри плотно,
Как будто где-то что-то прорвалось.

Наш диск летел, закручиваясь в обод.
Неведаны доселе вещества
В том вихре появлялись, словно повод
Для их рождения Вселенная дала.

Вот водород, вот атом кислорода.
Соединились… Капля первая воды!
Вот оттолкнулись друг от друга антиподы…
Это частицы зарождения плоды.

Вот первая песчинка, камень первый,
Вот первый, самый малый огонек…
Частица света в темени Вселенной,
А вслед за ней и световой поток.

В том диске уплотненья появились,
А в центре в пламени энергий вековых
Звезда зажглась. Так Солнце зародилось.
Среди таких же, как оно, скоплений огневых.

Тот диск крутился лишь одной частицей
Большого диска. Их размеры не сравнить.
Он во Вселенной был лишь мизерной крупицей,
Предназначение которой – жить.

Так, люди лишь крупицы Мирозданья,
Которые содержат целый мир.
Мы Божие подобье и созданье
И каждый человек в душе кумир.

Мы созданы из маленькой частицы,
Название которой не узнать.
И мы единое, но в разных лицах.
И каждый Мирозданию под стать.

Мы то, что о себе мы понимаем,
Свою мы душу сами создаем.
И лишь когда мы эту истину познаем,
Тогда мы к равновесию придём…

Я обернулась, пытаясь понять, откуда доносятся голоса:

— Кто здесь?

Ответ многоголосьем прозвучал прямо в моём мозгу:

— Все и никто!

— Где я? — задала я следующий вопрос.

— Вспомни, как ты сюда попала… — снова произнёс нестройный хор голосов.

— Зачем я здесь? — я готова была кричать от ужаса, вызванного предчувствием, внезапно охватившим меня. Кажется, я начинала понимать, что меня ждёт…

— Оставьте её! — прозвучал тихий знакомый голос.

— Она виновна! — ответило многоголосье.

— Это моя просьба, — привёл Он странный аргумент.

Внезапно всё перешло в движение. Чьи-то руки вырвали меня из бездны, затянувшей меня незадолго до этого, и поставили на дорожку из лунного света, с которой я так неосторожно упала.

Я открыла глаза. Возле меня сидела Марья Антоновна. В комнате сильно пахло уксусом. Увидев, что я очнулась, Марья Антоновна облегчённо вздохнула и произнесла:

— Мы уже думали, ты не выживешь!

— Что случилось? — я не узнавала своего голоса.

— Ты выпила прописанное тебе доктором лекарство и упала, — Марья Антоновна перевернула влажную тряпку у меня на лбу.

Понятно! Мой организм не воспринял микстуру доктора. Сергей Сергеевич невольно отравил меня. Я уже довольно давно не питалась той пищей, которую употребляли люди этого времени. Вся используемая в моём мире еда генерировалась с помощью специальных приборов. Она обладала теми же вкусовыми качествами, что и та, которую я употребляла здесь, но иными питательными свойствами и иной структурой. Очень долго учёные пытались создать идеальную пищу для человеческого организма, и, в конце концов, это у них получилось… Мой организм не привык к здешней пище и тем более к здешним лекарствам. Всё просто! Я сама влила в себя яд.

— Сколько времени я лежу здесь? — шёпотом спросила я женщину.

— Неделю! — вздохнув, ответила она.

Внезапно перед моими глазами предстало, как она сидела возле моей постели целую неделю, пытаясь вырвать меня у смерти.

— Спасибо! — поблагодарила я Марью Антоновну за проведённый возле моей постели часы.

— Ты не сердишься на меня, детка? — вопрос женщины застал меня врасплох.

Сейчас уже я совершенно забыла о том, что Марья Антоновна продала меня князю.

— Как я могу сердиться на вас? — улыбнулась я ей. — Вы спасли меня!

По лицу женщины было видно, что от сердца у неё отлегло. Я даже не могла предположить, что она так страдает из-за своего поступка по отношению ко мне! Я хотела поднять руку, чтобы ободряюще прикоснуться к ней, но, к ужасу своему, не смогла даже пошевелить пальцем. Да… На этот раз я действительно чуть было не погубила себя!

Сил у меня было очень мало и, спустя несколько минут, я снова заснула, на этот раз сразу оказавшись перед красным.

Я сидела на том же стекле, на которое он поместил меня при прошлой беседе.

— Ну и что ты теперь натворила? — спросил он меня. — Ты вообще думать-то когда начнёшь?

— А что я сделала? — не поняла я.

— Если бы Он не вытащил тебя… Ты что, действительно, не понимаешь?

Я отрицательно покачала головой.

— Зачем ты пыталась убить себя? — на этот раз его рык был довольно устрашающим.

— Я не пыталась…

— Да? — он прямо взглянул мне в глаза, каким-то непостижимым для меня способом заставив поднять на него взгляд.

— Да! — но, немного задумавшись, я всё поняла. — Нет… — обречённо произнесла я.

— Подспудно ты понимала, — его зловещий шёпот давил на меня со всех сторон. — Какая мысль у тебя была последней, самой последней?…

— Что я себя травлю! — призналась я самой себе.

— Самоубийство – грех! — покачал головой красный. — И за него надо платить! — со злостью выкрикнул он.

— Чем? — но я уже знала ответ.

— Жизнью, душой – всем! — красный перестал ходить по стеклу и сел напротив меня, задумчиво теребя подбородок.

— И Он помог мне… — догадалась я. — Почему?

— Не знаю! Наверное, потому что ты поступила так по наивности своей, — красный отнял руку от лица. — Но рано или поздно ты должна будешь заплатить…

— Я потеряю душу? — в панике воскликнула я.

Красный только покачал головой.

— Всё зависит лишь от тебя самой!

Всё исчезло так же внезапно, как и всегда. Я лежала на своей кровати. Марья Антоновна спала в кресле неподалеку от меня. Я была всё также слаба и ещё более напугана. Я лежала и плакала от безысходности и осознания удивительной глупости своей…