Дон Кихот Ламанческий ver. 2008. rev. A

Хочется видеть чаще. Маленьких и с фонариком. Либо, я, как человек метущийся, творческий – больших но с двумя фонарями!
Средние мне не нужны. Менталитет не тот. Все или ничего! Либо мельницу на копье – либо сижу дома весь переломанный, зеленкой обмазанный.

Мои латы страшно проржавели, конь несколько сот лет назад издох – а я живой! Соскоблю ржавчину, начищу «шкуркой», «нулевкой» - и засияют, ослепят врага доспехи! Мой верный конь теперь о четырех колесах.
Мое копье теперь – язык, бумажник, доверенность.
Мое дело – правое, потому что слева я быть не могу.
Моя мысль – разит не хуже стрелы.
Мой язык – доводит до Киева быстрее скорости света.
Моя доверенность…. Да такой убить – раз плюнуть! Изничтожить! В порошок стереть!

Хочется увидеть музу в объеме. Голограммой страсти. Параллельными линиями обнаженных тел. Я часто мечтаю о согласии. Консенсусе. И прочей белиберде. Я даже согласен на конгруэнтность сигналов наших душ.

Мой день прост и понятен. Это день, в котором я живу подвигом. Подвиг тяжел и неподъемен, но моим худые плечи легко переносят эту ношу.

Вот мы идем подворотней. Рядом мерцает объемом голограмма музы. Ночь, полная луна подернута дымкой пожарищ. И тут – группа подозрительных молодых людей навстречу. Группа одета не в полосатые купальники, отнюдь. «Германки», ботинки с острым носом, кепки – восьмиклинки. И глаза их бесстыдно шарят по ярким краскам музы. Вот они обступают ее кружком, говорят глупости, нелепости, пошлости. Вот оттесняют двое из них меня все подальше.

Но горят доспехи. И тверда доверенность в руке. И сразив их, приплясывая в трусах по деревянному полу гостиной, я набрасываюсь с криком на стайку гопников, расшалившихся около моей музы. Прогоняю их. Я суров. Но справедлив. И читаю нотацию поверженным. И вижу слезы их. Раскаяние.

Я счастлив. Я горд собой, но гашу в себе ростки тщеславия. Добродетель не должна иметь сторон. Добродетель – абсолют моего понимания.

И долго, долго, перед огромным зеркалом в гостиной я прокручиваю в уме сценки и слова. Буду громко говорить. Твердо смотреть. Долго я буду изображать ударную технику боксера средневеса. И яркая голограмма музы осветит сцену.

Ночью, я перейду на другую сторону дороги. Я избегаю подворотен и пустынных парковых аллей. Я не люблю летние открытые кафе. Мне не по себе от громких компаний и вызывающих пьяных взглядов.

Мне надо знать, мне надо чувствовать.

Ты веришь мне?