Арх. Проклятый изотоп

1

       Любой физик-ядерщик знает, что такое цепная реакция…. Расскажу и я вам – что же это такое? Только в своей, земной интерпретации.
       Начнём со словаря….  Вот что там начертано по этому поводу: «Цепные реакции – это сложные реакции, в которых промежуточные активные частицы, регенерируясь в каждом элементарном акте, вызывают большое число (цепь) превращений исходного вещества….»
       В другом месте словаря - дополнено, что они – «самоподдерживающие»….
       В этой истории всё так и происходило: обычное исходное вещество, все как-то делилось, регенерировалось, самоподдерживалось…. Такова уж она, реакция полураспада…. Или распада… Но, самое главное – энергия пёрла во все стороны!

                *         *         *

       А началось всё с Гочи…. Он остервенело ломился в мою комнату, пытаясь выломать хрупкую общаговскую дверь. А там, за дверью, лежал мой одногруппник и судорожно обнимал свою, поседевшую в одночасье девушку….
       - Димон, открывай, я тебя щас вие…у! – Разгневанно кричал Гоча. И тарабанил, тарабанил, тарабанил, в немую, трещащую под его ударами дверь.
       Гоча – это капитан нашей футбольной команды. Так он собирает нас каждое воскресное на очередную игру. Вот и сегодня, через два часа, у нас игра. Нам нужно ехать на стадион, а Гоча никого не может найти. Зимнее первенство города Свердловска.
       А как он найдёт, если вчера, субботу, в общежитии была дискотека? Все, разумеется, надрались до безумия, а потом так и заснули – кто где… Мы всегда, после дискотеки, разбросаны по всей общаге. А Гоча нас собирает. Такова уж его капитанская планида, горькая и беспощадная.
       В данную минуту он разыскивает меня, и оттого ломится в мою дверь. И даже грозится применить сексуальное насилие, именуемое на юридическом языке «мужеложством».

       А я в это время лежу на столах в «рабочке», в двух шагах от нашей секции, и слушаю отдалённые крики Гочи. У меня болит ноет голова после вчерашнего, но это не мешает мне болезненно рассмеяться. Нелегко ему там, моему соседу за дверью…. А как бы вы чувствовали себя, если б вам рвался разъярённый грузин и открытым текстом озвучивал свои намерения? Причём, ростом под два метра и весом под девяносто? Вам было б  весело?

       Мой сосед и его девушка, обнявшись, как молодогвардейцы, отсчитывая последние минуты перед казнью….Я в это время – тоже лежал… На шубах, пальто и прочих зипунах, натасканных мною вчера в рабочку и расстеленных по столам. Столы я сдвинул, чтоб превратить данное помещение в подобие семейного рая… Сейчас я тоже обнимал девушку…. И, слушая озверелые вопли Гочи – тоже отсчитывал последние мгновения жизни…. Правда, не своей, а моего соседа по комнате…

       Ведь Гоча не знал, что я – лежу в другом месте…. А все потому, что сосед успел раньше меня занять нашу общую усыпальницу…. В общагах так бывает – здесь, как в первобытном строе: кто первым захватил пещеру, тот в ней и остается. А остальные – по бороде! Если б Гоча знал, где я лежу, тогда б и мы покрылись сединой!
       С другой стороны, где гарантия, что именно мужчина его станет первою жертвой? Может, взломав дверь, и обнаружив даму, Гоча передумает и сменит свои социальные ориентиры?

                2

       Я встал и вышел навстречу опасности. Гоча ещё немного поорал на меня, скорее по инерции, а потом простил. Видимо, сыграла роль моя явка с повинной. Вскоре мы, разыскав остальных футболистов, поехали на Центральный стадион. А девушка, с которой я лежал в рабочке – бесследно исчезла. По крайней мере, я так думал. На самом деле это была лишь прелюдия к упомянутой реации полураспада. Процесс уже начал зарождаться в недрах женской комнаты. Но кульминация произошла несколько позже….

                *         *         *

       Итак, девушка исчезла….Растворилась в эфире, как восточный фимиам…. В памяти осталось только её имя…. Варвара…. Варя-Варенька-Варюша…. Чёрт бы её побрал, эту стерву! Вскоре её флёр вновь соткался из эфира…. В виде юной девицы, парламентёрши…. Представившись соседкою Вари девица сообщила, что та меня ждёт….
       «Набухалась, наверно… – Подумал я. – Лежит, грызет спинку кровати, и томится как Даная…»

       Но я не пошел… То ли занят был, то ли неземной любви испугался… А может это Гоча, своими воплями, у меня в подсознании какие-то комплексы оставил…. Может, я теперь до конца жизни, девушек буду бояться? Вот такая спортивная психотравма.
     В-общем – не пошёл да и всё! Мне тогда и без любви проблем хватало…. Меня вот-вот должны были из института выгнать. За неуспеваемость. Поэтому вопросы продолжения рода меня в тот момент совершенно не интересовали. Как сказали бы доктора-психиатры –  «его половые инстинкты были подавлены…» Или – «угнетены…» Да, именно так, по-психиатрическому, всё оно и было….      

       А между тем, отвергнутая мною Варвара – смертельно обиделась на меня и затаила месть…. Собственно, женская месть – штука не новая, и не один из наших собратьев-мужиков – пал от её рук…. Вот и меня угораздило – попасть под её жернова….

                3

       С этого дня я стал жить как потенциальный объект женской вендетты. И совершенно не подозревал об этом. Об, ксати, этом многие не подозревают. И поначалу, это вовсе не мешает жить, как маленькая безобидная бородавка….

       Я, безусловно, знал старинную сентенцию о том, что от любви до ненависти – один шаг…. Но я не знал, что Варвара, как пушкинский Сильвио будет долго носить мечту об отмщении…. И что она посчитает: одному, из нас нет больше места на земле…. По крайней мере, на том малюсеньком участке суши, именуемом в простонародьи - архитектурный институт….
       Что ж, русские женщины, даже согласно классике, известные максималистки….

       Между тем, мое изгнание из института было временно отложено. Чтоб окончательно выкрутиться из долгового омута, мне нужно было срочно сдать сопромат. И вот мы с Сэнди отправились на экзамен. Сэнди, это мой кореш, которого тоже должны были отчислить. И нам обоим судьба синхронно дала спасительный шанс. Судьбу в тот момент олицетворял секретарь партбюро Годзевич. Он же, по совместительству, преподаватель сопромата.

       В районе трех часов пополудни – мы покинули кабинет институтского партбюро, унося в своих зачётках ошеломляющие записи «хорошо». Эти оценки удостоверяла подпись самого Годзевича. Он стал настоящим Дедом Мазаем, спасшим нас, двух тонущих зайцев, от катастрофы, приняв у нас сопромат, без обычного для этого экзамена физического и нравственного насилия.

       Случившееся событие и определило дальнейший вектор наших действий. Мы сразу же рванули в магазин. Естественно, не молочный! 
       Так уж устроена жизнь, что большинство советских студентов, сдав сопромат, сразу бегут в винно-водочный отдел…. Такова традиция, а воевать с традициями – дело глупое….Не изобретая велосипед, туда же направились и мы. А там, на все деньги, купили то, что покупали все и до нас. Экзамен мы сдавали последними, аж в июле, и поэтому и ломать нам голову не пришлось….

       А там – мы направились в родное общежитие. Где встретили массу порядочных людей, согласившихся разделить нашу трапезу. Короче, мы нажрались. Широко и с размахом. Хотя, тот, кто сдавал сопромат, подтвердит: сколько не нажирайся, а все мало будет. Такую радость объять невозможно. Недаром же об этом предмете столько легенд ходит.

                *         *         *

       Наутро я проснулся с чудовищно гудящею головою… Это было моё перманентное состояние за все годы обучения. Сейчас я томился на кровати, мечтая о стакане крепленного вина…. Сухое – я с детства не признаю. Оно меня сызмальства не притягивает.
       И тут в мою дверь кто-то постучал. Стук, словно эхо, разнесся по лабиринтам моей больной головы….
       - Войдите! – Жалобно приподнялся я…
       Мне виделась тёмнокожая мулатка в белом сюртуке. С серебряным подносом, напрочь заставленном винами. Или, хотя бы, лосьонами….
       Но, вместо мулатки на пороге показалась воскресшая из небытия Варвара. У неё не было ни подноса, ни чепчика…. Зато было суровое лицо. Будто с бельевой веревки давеча украли её лучшие фланелевые трусы.

                4

       - Слушай, – сухо начала гостья, – вот вы тут вчера гуляли… А к нам в секцию – никто из вас не заходил?
       ….Знай я заранее, чем всё это кончится, я бы столь же сухо ответил ей: «Нет! Никто из наших – к вам в секцию не заходил! И вообще – нас вчера тут не было! Нас не было даже в Свердловске. Мы всего час назад прилетели утренним рейсом из Адис-Абебы….» Или Найроби! Да вообще, ей какая разница!
       Или отправил бы её – к своему адвокату. Но, во-первых, я сразу не сообразил, а во-вторых, у меня на тот момент не было своего адвоката…. Как нет его и сейчас….

       Поэтому я сказал ей надломленным голосом:
       – Не знаю…. Я не заходил…. Давай, я у наших парней спрошу…. А пока ничего тебе не скажу!
       Но, Варвара была энергичною и деятельной женщиной. Она мягко но настойчиво – попросила меня спуститься вниз. На восьмой этаж, в женскую секцию. Обещая показать мне что-то удивительное, судьбоносное….
       Мне пришлось, кряхтя, слезть с кровати и последовать за ней. На встречу с судьбоносным….

                *         *         *

       .Тут следует сделать маленькую ремарку. Дело в том, что в июле-месяце, студентов в общежитии пребывает крайне мало…. А точнее – почти никого. Все разъезжаются на каникулы, в стройотряды и на различные практики. Остаются только второгодники, двоечники и прочие неприкаянные скитальцы. Таким образом, если в это время и случались буйные банкеты, то они носили точечный, разрозненный характер. А случись какая скандальная ситуация… – дебоширов легко было вычислить. Зато если скандал происходил во время учебного семестра, когда пьёт пол-общаги, то искать пьяных негодяев было бессмысленно…. Это всё равно, что разыскивать китайца на улицах Шанхая по одной-единственной примете: он узкоглазый….

       Видимо, там, у них, на восьмом этаже, кто-то что-то натворил, и дедуктивная Варвара сразу же ломанулась к нам, полагая, что раз мы пили, то все дороги ведут именно к вчерашнему банкету….
       Моя гостья смотрелась удрученно, ая по-джентельменски следовал за ней….

                *         *         *

       Когда мы пришли на место, её тревоги показались мне… как бы это сказать поделикатнее… – надуманными…. Проблема оказалась незначительной, хотя и пикантной. В девичьей комнате кто-то насрал…. Только и всего.
       Накакано было прямо на пол. Скромно так, и, главное, композиционно верно….Весь трагизм и заключался в этом – небольшой и аккуратно уложенной какашке. Она мирно покоилась на линолеуме точно посредине, как здание почтамта – в населенном пункте….
       И вот с этого самого момента – в ход пошли те самые ядерные реакции ...А активное вещество, регенерируясь в каждом  акте, вызывало цепь превращений….

                5

       Я бегло осмотрел комнату. Стулья в обшаге были металлические, с сидушками и спинками из тёмно-кофейного дерматина. Отчего любые следы на них были отчётливо видны…. Виднелся след и на стоящем возле стола стуле…. Это был хорошо различимый след от резинового сапога…. Приоткрыта была и узкая фрамуга окна….

       Внимательно изучив ситуацию, я пришёл к выводу, что в комнате побывал чужак. В смысле – не наш, не студент…. Студенты в резиновых сапогах не ходят. Тем более – в июле. Приоткрытое окно подсказало мне, что человек покинул комнату именно таким способом…. Значит, он не захотел оставлять дверь открытой. А раз так – побывавший тут гость имеет какие-то обязательства перед хозяевами. Или – хозяйкой.
       Мне было важно выяснить два вопроса. Первый: украдено ли что-нибудь? И, второй: как же незнакомец проник внутрь комнаты? И как он выбрался наружу? Была ли открыта дверь, когда сюда пришла хозяйка? Я хотел получить ответы у Вари, чтоб сверить их со своими догадками. Моя собеседница, проигнорировав мои вопросы, отмолчалась. Тогда и я, молча пожал плечами и удалился….
       Несмотря на то, что мы были восьмом этаже, многие общаговские чудаки, будучи пьяными, умудрялись залазить в такие комнаты через окно. Окно Вари было ближним к кухонному балкону и расстояние здесь было чуть больше метра… Для этого открывалась узкая фрамуга, та самая, которая и была открыта у Вареньки…..

                *         *         *

       Лично у меня версия созрела сразу… Оставленная на полу какашка смахивала на обычную месть. Да, да – на обычную месть, – пусть и в необычной форме. Судя по молчанию моей собеседницы – у неё ничего не украли…. Значит – человек проникал сюда не красть.

       Кроме того, Варвара была старше обычного, среднестатистического студента…. А уж студентки – тем более! По неписанным правилам студент 22-23 лет, искал себе в подружки либо одногруппницу, либо девушку – на два-три года младше…. Таковы уж традиции…. А Вареньке, между прочим, было двадцать шесть… Красавицею она не была.
       Учитывая в что парней в Архе училось намного меньше, то это означало, что в студенческом кругу найти жениха Варе было крайне сложно. А, может быть – и невозможно.

       А раз так, то её интересы должны были лежать – вне институтской территории… Как раз там, где и могут носить большие резиновые сапоги…Этот человек-любовник вполне мог заявиться к ней поздно вечером, ведь во время каникул пропускная система на на вахте была чересчур либеральной. Парень мог работать где-то на стройке поблизости. Не дождавшись даму, он решил, что его подло кинули, и сильно обозлился…. А, разгневавшись, взял да и насрал своей возлюбленной! А потом, тем же путем покинул обманувшую его обитель.

       Если б любовник оставил дверь открытой, что-то могло пропасть, и тогда б визитера начали искать. А зачем ему это? Одно дело насрать на полу, а совсем другое – попасть под меч уголовной Немезиды.
       Положение следа на стуле достоверно указывало – как он вставал, как он двигался к окну….
               
       И последнее… Какой же дурень-студент, нацепив здоровенные сапоги, полезет в окно восьмого этажа, ради того, чтоб насрать на полу? Это при том, что в каждой секции – по два туалета…. А в рядом расположенных секциях – четыре…. Вы бы полезли?

       А вот если рассуждать с точки зрения обиженного поклонника; то тут всё увязывается в логичную схему. «Формула успеха» тут совсем иная: пришел, увидел, победи…. извините, насрал! В его понимании – это и означало победу! Он наверняка ушёл отсюда, чувствуя себя триумфатором. Довольный тем, что сполна рассчитался обидчицей!

                6
 
       Я даже представил как он явился сюда. Одухотворенный, с бутылкою портвейна «777» и четырьмя упаковками презервативов. Ждал, ждал – а её – всё нет и нет! Вот и опростался от гнева.
       Утром она вернулась домой, видимо, от другого верхолаза. А тут, в уютной комнатке её ждал символ угасшей страсти. Прощальное любовное письмо. Хоть и не кровью, но всё же – из самых глубин души….

       Я подумал: ей бы, дуре, успокоится, да убрать этот роковой вензель. И поскорее всё и забыть, как будто б и ничего не было! Эта же идиотка – решила масштабное расследование провести…. Причём масштабы эти, только разворачивались…. 
      
       Я тогда ещё дурень был, и все поступки людей с нормальной логикой соизмерял. Думал: если вот так сделать – будет логично… Значит – именно так человек и поступит! Но теперь-то я знаю: вот уж дудки! Только один или два человека, из десяти, поступают логично! Остальные могут такого наворотить, что мало не покажется! У нас как-то даже северные реки на юг пытались на юг поворотить. Что уж говорить простой матушке Варваре!

                *         *         *

       Под впечатлением своих увиденного, я спустился на третий этаж, в комнату к Сереге Брусянину. Он тоже вчера с нами бухал. Правда, скептик по натуре, он больше не праздновал, а портил праздник. Он все время подозрительно листал наши зачётки, дойдя до нужной странички, брезгливо щурился, будто б видел перед собой низкопробную подделку.
       - Не верю… - Зачарованно, шептал он. Как Станиславский.
       И недоверчиво хмыкал: дескать, не могли вы, два олуха, на «хорошо» сопромат сдать! Ни-как-не-мог-ли! И – всё тут.
       Мы же, под его влиянием, и сами переставали верить в свершившееся чудо, и, отобрав у него зачётки, ещё раз удостоверялись в произошедшем…. Нет, всё правильно! Там стояло «сдано»!
       А этот негодник Фома вновь и вновь продолжал недоверчиво хмыкать, портя нам ликование. Ну что тут поделаешь, такой он человек!

                7

       Сейчас Брусянин был дома. Вскоре сюда же подтянулся и мой вчерашний коллега по штурму сопромата - Сэнди. Мы решили продолжить банкет…. Собственно такое решение можно было предвидеть заранее. Я, Сэнди и Колегов отправились в магазин, а Брусянин взялся готовить праздничный обед.

       Вскоре началось. Приобретенные бутылки с вином мы выставили на тумбочку в комнате, и они заняли весь прямоугольник крышки. По количеству выставленного это соответствовало ящику вина. В радостном упоении нам захотелось облагородить свой питейный обряд, и мы выволокли стол из общаговской кухни прямо на балкон. Душа требовала размаха….
       Стол, вопреки потребностям души – через балконную дверь не проходил, и нам пришлось открыть здоровенное кухонное окно. Благодаря этой уловке, через пять минут мы по-царски сидели на балконе.
       Сейчас мы чувствовали себя эмирами Бухары или Хорезма, отдыхающими в чайхане под чинарами. Роль чинары исполнял верхний балкон. Он закрывал нас от лучей июльского солнца. Нам было просто чудесно в этой виртуальной чайхане…
.
       Улица Восточная – распростертая поодаль, кишела энергетикой жизни, и шелест пролетающих машин был сладким аккомпанементом к нашему торжеству…. Подлетающие к балкону голуби, важно подпрыгивая, смещались к столу и мы кормили их хлебом, прямо с руки. Потом кто-то додумался намочить кусочек хлеба  в вине и дать его птицам…. Те охотно его поклевали….
       Обрадовавшись этому изобретению, и принялись старательно кормить голубей проспиртованным хлебом. Эта алкоголизация птиц чрезвычайно увлекла нас, и мы шумно наслаждались этой процедурой. Как известно, что пьяницы не терпят в своём присутствии трезвых, и теперь эта диспропорция была устранена. В обществе пьяных голубей нам было куда комфортнее. Морально неустойчивые сизокрылые спивались с ошеломительной быстротой.

       Вскоре наша райская идиллия была нарушена. Проклятый изотоп вновь напомнил о себе. Его радиоактивные лучи действовали даже через панели перекрытий.
       Всё началось с того, что нам что-то понадобилось, и мы направились в комнату к Бруснянину..Сам хозяин, вдохновленный выпитым и случившейся миссией по кормежке птиц, забрался на кровать и, жизнерадостно суча ногами по стене – стал делать стойку на голове…. Трусы постепенно спали ему на живот, обнажая могучие пролетарские гениталии…. Мы поддерживали Серёгу за жирный торс, и поначалу всё было прекрасно….

                8

       И, в этот самый момент, на пороге комнаты возникла заражённая радиацией Варвара. Она была не одна, а в сопровождении какой-то суровой тётеньки в строгом костюме. Дамочки стояли как два злобных привидения и нарушали эйфорию праздника.

       Как выяснилось, это был наезд! Тётенька-смежница с ходу предъявила красные корочки какого-то милицейского органа. Для чего эта фурия появилась здесь, нам было совершенно непонятно, но, тем не менее, она стала громогласно визжать, указывая пальцем на вино. Она пульсировала так, будто б обнаружила экстремистский арсенал бутылок с зажигательной смесью. Впрочем, это было не так уж далеко от истины.
       Вероятно, на дознавательскую работу тётенька перешла с должности инспектора по делам несовершеннолетних, и у неё был нерастраченный педагогический потенциал. Во всяком случае, профессиональный кретинизм пёр у неё изо всех щелей.      

       Её ошеломило не только изобилие бутылок, стоящих на нашей тумбочке, но и Брусянин который, невзирая на предъявленный ему документ продолжал нагло стоять кверху ногами и умудряясь при этом ещё и хамить правоохранительной представительнице. Он не выказывал милиционерше ни малейшего почитания, потряхивая ногами и колеблющейся на ветру мошонкой.
 .
       Именно так, стоя на голове и болтая ногами, он нагло заявил возмущённому следователю:
       - Ха, это ж моя комната! Хочу – пью вино, хочу – стою на голове, и вы мне тут не указ!
       И, в качестве доказательства он энергично поболтал жирными ляжками, словно изображая езду на перевернутом велосипеде. Его трусы конвульсивно задёргались вслед на хозяином, сползая ещё ниже…. Хотя, казалось бы – ниже уже некуда. Тем самым он превращал вульгарную сцену – в вульгарно-порнографическую….

       Тётенька пристально посмотрела в район его гениталий и побагровела.  В воздухе запахло контрреволюционным бунтом и демонстративным неповиновением властям….
       Поняв, что скорострельный план «Барбаросса» провалился, следовательша, вспомнив, что она ещё и женщина, перешла к хитроумным тактическим уловкам…. Елейным голосом, «чисто по-человечески», она попросила нас подняться на восьмой этаж, в комнату к пострадавшей.... Которая, судя их репликам, приходилась ей подругой.

       Тем не менее, вняв её уговорам, мы согласились. Громко обсуждая на ходу – кому же принадлежит это злополучное говно, мы двинулись вверх. Брусянин мудро предложил как следует осмотреть и обнюхать кал, чтоб установить виновника. А уже потом, в ходе всенародного референдума, определить ему способ казни.
 
       Нам было весело и ноги сами несли нас наверх. Каждый мнил себя великим судмедэкспертом и всем не терпелось поскорее увидеть сакральный кусочек. Что ни говори, а всякая вещь, связанная с любовью, издревле трогает сердца людей. Кроме того нас вдохновлял отпор, данный Брусяниным самопальному следователю, и конечно, хотелось разнообразия… Мы дружно спешили к месту преступления….

                9
 
       Какашка незыблемо покоилась на своем месте, как священный огонь языческих племён… Несмотря на множество прибывшего сюда народу, ни у кого не поднялась рука притронутся к рукотворному орнаменту или убрать его. Вандалов среди нас не было.

       Мы столпились на пороге, не решаясь пройти внутрь. Все опасливо смотрели на мистический предмет. А может мы как-то прочувствовали радиоактивный фон, исходящий от этого мистического вещества?
       Однако, после небольшой паузы, мужественный Брусянин всё же решился…. Растолкав присутствующих, он мягко, по-кошачьи подобрался к лежащему на линолеуме кусочку, и, встав на колени, тщательно осмотрел его. Одетый в цветастые трусы, Сергей напоминал индейца, обнаружившего след бледнолицего, недалеко от вигвама вождя. Он с серьёзным лицом изучал тёмную кучку….
       Словно учёный-биолог он кропотливо всматривался каждый изгиб таинственной арабески. Рвение, с которым Брусянин проводил свою экспертизу, наталкивало присутствующих на мысль, что он вот-вот вытащит из своих трусов огромную лупу, или хирургический скальпель, и, отрезав кусочек прополиса – задумчиво попробует его на вкус……
       Многие сравнивали его с высадившимся на Луну астронавтом.

       Вокруг стояла немая тишина. Все ждали экспертного заключения. Из-за многочисленных голов, заполнивших коридорчик, показалась ещё одна. Это председатель студенческого совета Владимир Лебедев прибыл к всенародному вече. Он тоже прослышал об уникальной находке, и теперь спешил засвидетельствовать народу своё почтение. Он поочередно раскланивался с присутствующими. Неслышно, на шумок, подтянулись и другие общаговские активисты. Впрочем, почему на шумок? Вполне возможно, что и на запах…. Специалисты-социологи отмечают, что чутье у активистов, обычно лучше, чем у заурядного студента…. На то он и активист!

       Наконец Брусянин оперся ладонью на пол, и встал….
       Все с мольбою посмотрели на него….Помолчав секунду-другую, Сергей вздохнул, вытер тыльною стороною ладони вспотевший лоб… После этого, медленно осмотрев присутствующих, он вынес свой вердикт:
       – Нет… Это не наши!
       – Как это – не ваши?! – Послышался откуда-то из-за спин вскрик милиционерши. Это звук нарушил атмосферу всеобщего благоговения.
       - Не наше, не наше… - С мудростью хлебопашца кивнул Брусянин. – Хоть убейте – не наше!
       – Да как не ваше? – Вновь взвизгнула милиционерша. – Вы вчера, тут, в общежитии, всю ночь пили, да и сейчас, я у вас была – там целая батарея бутылок стоит! Как это не ваше? А чьё же тогда?

       Брусянин перешагнул через какашку и, подойдя вплотную к следователю, сказал ей, глядя в глаза:
       - Я же вам сказал: это – не наше! Вы что, смеетесь что ли? Уж наши, если б насрали – так насрали б! А это что? Мараться только! Сами-то – хоть чуть-чуть, – головою подумайте! Тоже мне – насрано! Курам на смех! Тьфу, да и только!
       Все вокруг загудели. И в подтверждение своих слов, Брусянин смачно плюнул в район какашки, едва не попав в драгоценную реликвию!
       Все вокруг ахнули. Это было настоящее, неслыханное святотатство. Многие, включая Председателя студсовета и активистов, начали истово креститься.
 
       Брусянин же, сплюнув ещё раз, гордо раздвинул плечами окаменевшую толпу, и досадливо крякнув, вышел в коридор. Глаза его возмущенно сверкали. И уже там, ещё раз обернулся к толпе и гордо бросил через плечо:
       - Уж наши б – насрали, так насрали! А это - что? Смех да и только! Уж лучше б и не позорились!
       Следователь хватала ртом воздух, а остальные переводили недоумённые взгляды друг с друга на говно и обратно.

                10

       Наконец, народ зашумел, и толпа хлынула в комнату, стараясь не наступить на изотоп.
       Варвара заняла главенствующую роль и многим показалось, что она готовится раздавать автографы… Кто-то предложил возвести на этом месте памятную стелу. Словом, наступил чарующий бенефис хозяйки. В этот момент я даже пожалел, что не ответил в свое время ей взаимностью. Быть женихом, а уж тем более мужем звезды – это довольно престижно. Да и, наверное, денежно!

       Следователь же была возмущена. Ей было обидно, что вместо серьезного расследования дело превращается в какую-то нелепую клоунаду. Между тем, все вокруг бурлило, кое-кто шептался, а кто-то хихикал.  Ещё милиционершу возмутило, что этот  добровольный эксперт – начал на вещдок харкаться! Вот вам и отношение к культурному наследию!

                *         *         *

       И тут, неожиданно, в дело вмешался Сэнди. Он предложил всем, включая следователя, немедленно пойти в баклабораторию и сдать там анализы.
       - Вот тогда мы сразу и разберемся, кто это сделал! А тот, кто начнёт уклоняться – и есть засранец! 
       Как ни странно, и тут, больше всех заупрямилась следовательша. Она явно пыталась улизнуть от добровольной анализации. Свой максимализм Сэнди мотивировал так: лично он, как порядочный человек, не боится сдавать анализы! Значит, процедуру нужно пройти всем – для очищения души и получения алиби
       - Иначе, - подытожил Сэнди, - это породит безнаказанность, и нам всю общагу засерут! От первого до девятого этажа! А потом начнут осваивать актовый зал и «рабочки»!

       Следователь почему-то подумала, что мы стремимся превратить это серьезное преступление в балаган. Мы же дружно подумали о том, почему именно она больше всех отлынивает от анализов? Все кстати, довольно доброжелательно отнеслись к этой идее. Потом Сэнди, правда, понесло, и он стал настаивать на привлечении к сдаче анализов и отсутствующих здесь сотрудников общежития, включая комендантшу, кастеляншу, и даже – живущих на первом этаже преподавателей, включая почтенного майора Малинского…. Это было уж слишком, и все снова начали креститься.

       Так как следователь кричала больше всех, то все стали нехорошо коситься на неё. И многозначительно переглядываться меж собой. Мысль, я думаю, у многих пролетела одна: «Ага, на воре и шапка горит! Чует кошка – чьё мясо съела!»
       Люди вокруг милиционерши стали инстинктивно расступаться, отходя от потенциальной преступницы подальше. Чтоб хоть как-то ослабить эту антиправоохранительную истерию, я предложил замерить след сапога, запечатлённый на стуле.

                11

       Поняв, что расследование принимает масштабный характер, в дело вмешался и Колегов. Он стал уговаривать следователя, чтоб та поселилась у нас в общежитии.
       – А что, – горячо напирал на неё грудью Гальего, - поселитесь, давайте, у нас! Поживете, освоитесь, порасследуете… У нас тут хорошо, чистенько, уютно… Никто вас не обидит…. Живите, расследуйте, торопить вас никто не будет! Надо будет – год этим делом занимайтесь, надо будет и два… Словом, живите себе, сколько хотите! Дело это серьезное, подхода требует тщательного – вот и переезжайте насовсем к нам! Что вы всё набегами, да набегами, я вам серьёзно говорю: тут дело нешуточное! Его вот так, с кондачка, не раскроешь! Тут вдумчивый подход нужен! Живите, думайте, а мы вам – во всём помогать будем!
 
       Следовательница, посчитав, что её за дуру держат, взбесилась и начала громко ругаться и угрожая присутствующим. Тут и присутствующие стали громко ругаться с ней. Невесть откуда появившийся Брусянин, уже с Чубаевым, снова бросил ей в лицо:
       - Уж наши б насрали – так насрали! А это что? Мараться только!
       Скандал начал разгораться с новой силой.
       Сэнди, совсем разомлевший от выпитого, предложил установить в общежитии САИ стационарный аналитический пост – для быстрого выявления фекальных экстремистов!

       Кроме того, он, сильно покачиваясь, выдвинул новый вариант обнаружения преступника:
       - Я думаю, на ранних стадиях, можно даже по цвету материала выявлять! Тут просто хороший колорист нужен! Видите, видите, какое оно тёмное! – Сэнди направил перст на какашку.
       Все повернули головы и оценили колористическое решение. Сэнди продолжил:
       – Я бы, например, могу предложить: сопоставлять цвета анализов, с цветом найденного образца! Человек не может взять и изменить цвет своих отходов. Цвет всё равно будет совпадать. Я могу распознавать даже тончайшие оттенки. Вот смотрите, смотрите, – он вновь указал пальцем на говно, – если сверху оно ближе к сиене, то, если дверь чуть-чуть приоткрыть – оно отсвечивает уже умброй! Вот… (Он – слегка приоткрыл дверь).Видите, видите!

       – Да ну! – Возразил кто-то сзади. – Это ближе к тёмной охре! Я бы даже так сказал: марс коричневый, вперемешку с краплаком! Это как у Ван Гога, на картине «Ночное кафе в Арле» - там тень от стола – именно в такой колористике решена!
       - С ума сошли! – Выкрикнул женский голос справа. – Какой же это Ван Гог! Додумались! Это гораздо ближе к Гюставу Курбе или Рембранту! В смысле – Ван Рейну!

                12

       Обстановка снова накалилась…. Следователь, широко открытыми глазами посмотрев на галдящих вокруг неё колористов, что-то яростно пробурчала и, источая угрозы, куда-то унеслась! Мы же, посудачив с прибывающим народом, откланялись, и отправились продолжать прерванную трапезу.

       Народ ещё немного пошумел, многозначительно поглядывали на злополучное говно, объединившее вокруг себя столько людей, и все начали расходиться…..

                *         *         *

       Но, как выяснилось позднее, – дело и этим не закончилось…. Эпопея с радиоактивным говном, продолжала плодить новые звенья роковой цепи… Наша история вскоре регенерировалась…. В приезд – к дверям общежития – скрипучего милицейского «уазика». Вооруженные блюстители порядка ворвались в общагу, чтоб захватить всех, на кого нажаловалась стукачка-следователь. Мы, к тому времени были уже зверски пьяны.

       Правда, нам опять существенно повезло. Недаром говорят, что Бог хранит дураков и пьяниц. Во-первых, вся наша группа переместилась в соседнюю секцию, в комнату к Чубаеву, так как именно там находился единственный в секции телевизор. А вся бутылочная батарея осталась в 308-й, у Брусянина. Поэтому формальный повод для массового ареста – отсутствовал. Грубого коллективного распития, в момент появления милиции, не было. Было затишье. Пусть и ременное, но затишье.
       Ребята мирно сидели за столом и перед ними стояла одна-единственная бутылка вина. Все готовились смотреть футбол. Меня среди них не было. Трансляция должна была начаться с минуты на минуту. А перед игрой показывали фрагменты визита генерального секретаря ЦК КПСС в Прагу.

       Пока на телевизор никто не обращал внимания, но когда менты ворвались в комнату, выступление генсека сослужило пьющим добрую службу. Обозлённая следовательница расписала нас закоренелыми негодяями, едва не захватившими её в качестве заложницы.
       Отчасти это было правдой, ибо пьяный Колегов, поначалу предложивший ей поселиться в общаге, в дальнейшем настойчиво требовал от неё поселиться не только в его комнату, но и разделить с ним койко-место! Кстати, именно туда, где стояла эта койка сейчас нагрянули урядники.

       Следует заметить, что в те годы отношение к любому выступлению генсека было весьма трепетным. Все речи обсуждались на комсомольских собраниях и  политинформациях, их надлежало знать. Менты были не исключением – высокой политической сознательности требовали и от них.
       На этом и сыграли мои хитрые приятели.

       Когда полемика с прибывшим нарядом достигла апогея, политически подкованный  Брусянин истерично выкрикнул:
       – Мы тут выступление нашего генерального секретаря смотрим, специально собрались, а вы тут нам мешаете!
       Обалдевшим от такого высокого самосознания  ментам возразить было нечего. Любые попытки дальнейшего препирательства выглядели б как учинение препятствий к просмотру выступления любимого партийного лидера. Ведь всё в самом деле, всё так и было: дорогой генсек выступает, а сознательные студенты-комсомольцы, собравшись у экрана, неотрывно ловят каждое слово….

       Спросив – где я? – урядники удалились. Упоминание обо мне было не случайным – видимо, Варвара позаботилась. И направила карательный отряд по нужному следу. С другой стороны оно и верно: нельзя же, за одну какашку, пол-института пересажать!

       …Я же в это время мирно покоился на кровати в соседней с брусянинской комнате. Могучий организм не выдержал череды нервных потрясений, связанных со выпутыванием из паутины институтских долгов, тяжелой сдачей сопромата, и, конечно же, клеветнического обвинения в бомбометании на восьмом этаже!
       Я надломился и преждевременно «выпал в осадок», а заботливые товарищи подняв меня на руки, и перенесли, совершенно бесчувственного, в соседнюю комнату. И уложили на чью-то кровать. Там было тихо, там ничего не пили, и телевизора там тоже не было. Поэтому, там я никому не мешал; и мне, соответственно – тоже ничто не мешало!
       На вопрос ментов о моем местопребывании, им сказали, что я тоже, безо всякого сомнения, внимательно смотрю выступление нашего дорого генерального секретаря. Но вот где это происходит – точно никому неизвестно!

                13

       Казалось бы, уже на этом уже можно поставить точку…. Ан нет! Ядерная реакция продолжала плодить энергию полураспада…. Новые всплески радиации я обнаружил, возвращаясь из Еревана.
       В поезде, который вёз меня в направлении Свердловска, я успел познакомится с женщиной, по-настоящему полюбившей меня, и с группой совершенно сумасшедших студентов из Пермского университета, следующих в Камышлов, к забритому в рекруты товарищу.

       Полюбившая меня дама была замужней, но без собачки. Мы стояли с ней в тамбуре и курили, и она жаловалась мне на своего бездушного мужа. Но я, увы, ничем ей не мог помочь. Забрать её в нашу общагу, с повышенным уровнем фекальной радиации, я не мог, а опыт тамбурного секса у меня отсутствовал. Сами знаете какой проходной двор в наших поездах….Никаких возможностей для создания семьи. Ведь как это ни цинично, семья без секса – как музыка без нот… А где в нашем поезде можно полистать партитуру?

       Поэтому я предпочёл заняться привычным делом, перебравшись к пермским собратьям-собутыльникам. Те уже нажрались как свиньи, и мне пришлось срочно отпивать у них часть горячительных напитков, чтоб спасти неразумных коми-пермяков от передозировки. Они оценили мою жертву и относились ко мне как к родному… Как я уже сказал – это были абсолютно психобольные люди, поэтому между нами установился теснейший контакт. И тут мне пришла в голову идея: проехать с ними дальше, сторону Тюмени.
 
       На моё решение, конечно, повлияло то, что запасов спиртного в купе хватило б до Хабаровска… Вдобавок я решил, что мое нахождение в Свердловске будет технически неоправданно. Ведь дальнейшее моё путешествие пролегало в северные регионы Тюменской области. Из Свердловска туда летал всего один рейс, а из Тюмени пять-шесть… То есть, улететь домой мне было б гораздо проще из Тюмени. Но билет-то, на поезд, у меня был – до Свердловска.
.
       Можно было, конечно, выйти в Свердловске, и докупить местечко до Тюмени. И уже спокойно ехать дальше…. Но вовсе не факт, что мне этот билет продадут. Все-таки – конец лета, горячая пора… А во-вторых, я уже ехал в поезде, и, какой смысл был вылазить из него? Поэтому я решил добираться тайно, как Ленин на Финляндский в семнадцатом…
       Если б в Архе узнали о том, что я добровольно вылез из поезда, да ещё и купил билет, люди б перестали подавать мне руку…. Покупать билеты в Архе было принято только в крайних случаях. Тюмень никак нельзя было отнести к крайним случаям, – это всё-таки не Рейкьявик и не Ужгород. 

                14

       Приняв решение, я отозвал в сторону наиболее буйного из пермяков, и провёл с ним боевой инструктаж. Заранее проверив двери вагона, я убедился, что их можно открыть изнутри. Но, нужно было это сделать так, чтоб эта сука-проводница ничего не заметила. Пока она будет проверять билеты у пассажиров, садящихся в поезд с одной стороны, я, по диагонали, влезу с тёмного и безлюдного перрона – с другой. А пермский инвалид мне эту дверь откроет… Разве пермский мудак не брат свердловскому? Между тем, поезд прибывал на станцию Свердловск-пассажирский в два часа ночи. Стоянка длилась около сорока минут. Значит, у меня было чуть больше получаса, чтоб навестить родное общежитие.

       Мой пермский собрат набожно поклялся мне, что он будет следить за указанною дверью и всенепременнейше отворит мне её изнутри, когда я начну тарабанить. Надо было только не перепутать вагоны, ведь влазить мне предстояло в кромешной тьме, а таблички висят не везде. Можно было и ошибиться.
       - Смотри, гадёныш! - Сказал я напоследок своему слезящемуся ассистенту. – Оставишь меня, на улице – несдобровать тебе! Я на такси в твой Камышлов приеду! На гарнизонной гауптвахте, вместо своего земляка – куковать будешь!
       Он не хотел сидеть на гарнизонной гауптвахте, поэтому клятвенно заверил, что сделает так, как ему велено!
       - Сумку свою – я здесь, в поезде оставляю! Положи её к себе в купе, и глаз с неё не спускай! Там у меня – фамильные драгоценности! Отлучаться можешь только в тамбур, и то – за пять минут до отправления, когда я сюда вернусь. Тогда мне дверцу и откроешь. Делай, как сказано, а я тебе хороших сигарет куплю! Понял?
       Он кивнул, и я двинулся к выходу. За окном мелькали знакомые силуэты Сортировки и ВИЗа… Надо было готовиться к показательной высадке. У стюардессы не должно возникнуть ни тени сомнения, что я покидаю вагон навсегда.

                *         *         *

       …Я хотел сгонять до общаги и узнать – как там обстановка. А заодно и повидаться с Брусяниным. Он наверняка бухал там в одиночестве, тоскуя по ферромагнитным окрестностям Серова и заводях речушки с символическим названием Каква. Брусянин часто, разгуливая пьяным по этажам, плакал и хвастался изумлённым студенткам – каких здоровенных аллигаторов он вылавливал в Какве на живца.

                *         *         *
 
       Выйдя налегке, я ласково раскланялся с миловидною проводницей, студенткой из Новосибирска, такой же сволочью, как и её напарница. И изо всех сил – помчался к общежитию….
       Тут надо заметить, что, несмотря на перманентный алкоголизм, бегал я тогда хорошо. Каждодневные футбольные баталии давали организму большой запас прочности, да и просто дури – было с избытком!

                15

       Долетев до общаги минут за десять, я не мешкая полез вверх по балконам. Как орангутанг, истосковавшийся по пальме, я быстро взобрался на нужный этаж. Дверь в комнату Брусянина была открытой…. Он спал широко разметав руки…. Вокруг валялись окурки, початые бутылки и брошюры о пользе голодания… Под глазом у моего товарища был огромный фингал. То есть, пока я валял дурака в пуританской Армении, Брусянин не терял времени даром и жил полноценной человеческой жизнью… У меня перехватило сердце от зависти…. Но, время, время не ждало.
       – Серёга, Серёга! – Тормошил я его за плечо.
       Он что-то мычал спросонья и машинально отмахивался. Бруснянин был пьян и добиться чего-то от него невозможно. Но, кое-как, всё-таки, через силу, я внушил ему, что я – это не алкогольное видение, а настоящий, действительный я, что я еду в Тюмень, а потом дальше, на Север… Я даже умудрился взять с него слово, что он прилетит ко мне туда, в гости…. Брусянину сильно хотелось спать, поэтому он сразу согласился… Опухшими губами он едва слышно прошептал: «Да, да, конечно, конечно, приеду!»
       Он выглядел человеком, проведшим несколько суток в подвалах НКВД.

       И вот тут-то, случилось самое страшное. На какое-то мгновенье спящий пришёл в себя и сказал…. Вернее промямлил…. Господи, проклятый изотоп снова вспыхнул своими радионуклидами! Он сказал, нет, вы не поверите, он сказал, что встретил Шпеер, девчонку, которая училась с нами, а сейчас, летом, подрабатывала в ректорате. Так вот, он сказал, что встретил Шпеер, а та сказала ему, что на меня в ректорате института лежит какая-то бумаге. И что все девчонки работающие в ректорате, читая эту бумагу, помирают со смеху… Да-да, там очень живописно описывается тот самый июльский случай… Описывается весьма захватывающе, как в общежитии, на восьмом этаже, мы насрали во всех комнатах, во всех углах… А потом, пьяные и буйные оскорбляли бедного следователя при исполнении… И ещё нахамили работникам милиции, приехавшим приструнить нас! Короче, характеристики нам даны такие, что краше в гроб кладут!

       И ещё Брусянин добавил, что девчонки в ректорате, конечно, смеются, и дают всем это почитать – вместо сборника анекдотов….Но вот когда в конце августа из отпуска вернутся ректор и прочая челядь – вот тогда будет уже не до смеха! За такое ****ство по головке не погладят! Иначе говоря, как только вернутся институтские бонзы – всем нам придёт ****ец! Особенно мне! Можно смело ставить крест на моей студенческой карьере! Жирный, прежирный… С долгим поражением в правах… .
       - Делай что-нибудь… - Прошепелявил Брусянин. – Вылетишь как пробка….
       Мне, собственно, уже было не до смеха!

       Пожав Брусянину руку за ценнейшую информацию, я выскочил из комнаты. Перепрыгивая через ступеньки я влетел в секцию второго этажа, и, распахнув кухонную дверь очутился на балконе. Быстро спустившись на землю, ломая кусты, помчался к вокзалу…. Меня колотило от ярости и это придавало сил, как спортсмену хлебнувшему допинга. Всё это лето превратилось для меня в сплошной кошмар… И когда ты думаешь, что все чёрное уже позади, этот липкий кошмар вновь настигает тебя… ****ь, не каникулы, а фильм ужасов!

       Единственное, что меня утешало – никаких доказательств у обвинения не было, Но разве в то время требовались какие-то особые доказательства, чтоб пробкой вылететь из института? Это делалось легко и непринужденно, тем более что у меня за плечами был богатый послужной список… Ведь даже одна эта история тянула на два-три весомых довода быть вытуренным… Легко и без проволочек! Пьянство в общежитии, плюс дебош, плюс…плюс… плюс… Одни плюсы….
       Сука Варвара, с этим заколдованным куском говна, словно коршун кружила надо мною и моими окрестностями. Пора было ставить какую-то зенитную батарею, пока они совсем не сожгли меня своим сраным напалмом….

                16

       Поездка до Тюмени прошла весело и споро. Проводницы не заметили моего проникновения, и мы славно побухали в купе. Лишь две мелочи могли всерьёз омрачить путешествие. Сначала краснорожий кореш из Перми, когда наш поезд замер в степи, умчался собирать какие-то цветочки для дам. Приоткрыв дверь тамбура, я тревожно вглядывался в ночную темень… Куда ж исчез этот идиот? Но покричать его я не мог, ибо рисковал обнаружить свою присутствие. Ночевать в степи мне не хотелось.
       Когда поезд уже тронулся, мой кореш, запыхаясь, появился из мрака... В руках он держал букетик каких-то ромашек или диффенбахий… Я, как следует обматерив его, затащил ботаника в вагон. Теперь мы были квиты.

       А уже потом, в Камышлове, выходя из вагона, этот клоун вдруг бросился назад, чтоб приобнять меня напоследок. И, споткнувшись, шикарно ****анулся посреди вагона со своими баулами и чемоданами. Грохот был такой, словно поезд сорвало с рельс. Сразу же проснулось полвагона, и пооткрывались двери….Но, главное, из купе проводников вылезла заспанная проводница… Ей тоже хотелось посмотреть: что же так рвануло?
       Её бодрствующая напарница в это время выпускала пассажиров на перроне. Заспанная, увидев меня, просто онемела. Девичий сон с неё как рукой сняло. Она не могла понять - как я умудрился догнать поезд, выйдя в Свердловске? И почему мы так жарко обнимаемся, словно два голубых? Мне пришлось срочно вырываться из объятий моего друга и бежать прочь...

       Последующие полчаса эти две волчицы пытались отловить меня, рыская по ближним вагонам, но всё было тщетно. Глухая ночь укрыла меня и понемногу злодейки успокоились. Сердобольные пассажиры, вняв моей беде, утаили меня в одном из купе, засунув в какую-то багажную нишу, под самым потолком. Я затёрся меж чужих чемоданов и, стенокардически дыша, вслушивался в далёкие женские визги. «Ату, его, ату!» - Чудилось мне. Это была длинная рука изотопа. А я потом уснул.
       - Вылезай, Тюмень скоро! – растолкал меня, наконец, какой-то душевный мужик. – Давай, выбирайся в тамбур, и, как поезд сбросит скорость, аккуратненько исчезай! На станции они тебя точно отловят!
       И мне пришлось десантироваться на насыпь неподалёку от Тюмени.

                *         *         *

       Приехав на Север, я сразу же позвонил в ректорат…. Найти телефон оказалось несложно: во всех телефонных справочниках того времени, были именно эти два телефона: приёмной комиссии и ректората…. Всё начальство было в отпусках и мне отвечали студентки, подрабатывающие в каникулы… Со второго или третьего раза мне удалось изловить Шпеер. Она почти полностью переложила мне услышанный от Брусянина текст:
       – Слушай, тут на тебя бумагу накатали…. Все девки читают, ухахатываются…. Но, знаешь, вот Альберт Эдуардович из отпуска вернётся – тут уж – не до смеха будет!

       …Я слушал слова Ирины, и меня душило от злости и бессилья…. ****ь, вот же фокусники! Делать им нехер – вот они беллетристикою и занимаются…. Шпеер дополнила своё изложение одной весьма существенной деталью. Полное страсти письмо в ректорат – написано отнюдь не в одиночестве. Написано оно под диктовку нашего горячо любимого декана Валентина Галактионовича Золотухина. Меня душило от бессильной злости…. Золотухин меня знал. Очень хорошо знал…. Я чудом ускользнул от его возмездия, сумев выбраться из практически безвыходной ситуации. Теперь, уйдя на третий курс, я ускользнул и из-под его юрисдикции. Теперь, на промышленном факультете практически не мог меня достать. Разве только с помощью высокохудожественных писем….
       Мы не раз сталкивались во время обучения на ФООПе – факультете, который он возглавлял и опекал всю архитектурную поросль, обучающуюся на ранних фазах….

       – Ирина, эту бумаженцию нужно по-любому уничтожить! Повторяю – её нужно уничтожить! – Размеренно покачиваясь, сказал я Шпеер. – Её нужно обязательно уничтожить, пока всё начальство в отпуске….
       – Как мы её уничтожим? Это ж официальное заявление! На ней не только подпись заявителя, Мандрыкиной, но и Золотухана!
       – Ирина, её нужно уничтожить! – Не выдержав, заорал я. – Потеряйте её там, сожгите, облейте её нечаянно чаем или кофе, закапайте масляной краской! Ну придумайте там с Нелли вдвоем что-нибудь! Мало ли: ну пропала – и всё! Что, у нас, бумажка – пропасть не может? Всяко же бывает! Пропала и всё! В конце концов, надо будет – они новую с Валентином Галактионовичем состряпают! Понимаешь, не должна она, эта бумажка, ни в коем случае, попасть на глаза ректору! Хотя бы до моего приезда… А приеду, там разбёремся! Ну, сделай что-нибудь, Иринка, я в долгу не останусь!
       – Ладно….- обречённо вздохнула Шпеер и повесила трубку.

                *         *         *

       Нелли была её подругой и давно крутилась в ректорате, являясь штатным работников властных институтских структур. Она наверняка знала способы нечаянной утери бумаг. Шпеер же там работала недавно: она переводилась с архитектуры на дизайн, и, с этой целью, взяв академический отпуск, устроилась работать в руководящие структуры. Мы частенько проводили время в одной компании, гуляли вместе на маевках, читали Мандельштама и Хармса, других авторов в самиздате. И вообще – выручали друг друга чем могли…. Она частенько критиковала меня за неуёмный нрав и иногда была чем-то вроде сестры, отчитывающей умалишенного братца….. Вот и теперь – до бедной сестрицы докатилась очередная новость – о моих сумасшедших проделках. Вернее, о том, что мне приписывают. И не кто-нибудь, а великий беллетрист эпохи, декан Золотухин. Повезло же мне с биографом!

                17

       Я представил Валентина Галактионовича в иезуитской сутане и бакалаврском квадратном наголовнике с кисточкой…. Важно разгуливающим по мрачной монастырской кельё, и настойчиво диктующему текст игуменье Варваре. Тускло трещат восковые свечи, в углу, отыскивая хлебные крошки, копошатся попискивающие крысы… Золотухин, разгуливая с длинным пергаментом в руках, монотонно излагает текст.
       Монахиня, облизывая пересохшие губы макает длинное гусиное перо в чернильницу, и скрипя по бумаге пишет изобличительный пасквиль на меня – Самому Великому Инквизитору Альберту Первому….

       Дописав подмётное письмецо, они подкидывают его на прикроватную тумбочку сюзерена. И вот, когда эта парочка уже злорадно потирает руки, представляя меня выволакиваемым на эшафот, отважная фрейлина Шпеер-Дармштадская, крадётся в спальню духовного вождя и, приблизившись к алькову, крадёт заветный свиток. Потом, неслышно выскользнув в дубовую дверь она пугливо семенит в ночнушке по каменным плитам замка… И тихо, скользнув в темень своей кельи, она вынимает из разреза ночной рубашки коварный пасквиль, и, нервно оборачиваясь, подпаливает краешек бумаги о маленький язычок свечи, сиротливо потрескивающей в углу. И хлопья пепла мерно падают на отшлифованные столетьями мраморные плиты. Господи, я спасен….

                *         *         *
    
       Нет, с этими стервятниками – надо было что-то делать…. Ох, послала ж мне нелегкая на голову этот писательский тандем! Варвара и Валентин Вайнеры…. Дочь и отец Дюма! Мне хотелось прикупить небольшую зенитную установку и испепеляющими залпами сбить это кружащий надо мною тандем….

       «Господи, насколько же всё в мире относительно! – Горестно думал я. – В то эпохальное утро, когда Гоча ломился в мою комнату, я лежал в рабочке и балдел: «Как же мой сосед сейчас завидует мне!»
       Зато ещё накануне вечером, когда я не смог попасть в свою комнату с дамой, – как же тогда я завидовал соседу! Мне нужно было таскать шубы, и превращать рабочку в семейный оазис (для Вари, Вареньки, крошечка моя ненаглядная, так бы и расцеловал!), а сосед лежал в тёплой кроватке. Зато с тех пор я уже сто раз позавидовал соседу.
       Что ни говори, а от девушек седеют гораздо чаще, чем от юношей. Даже если этот юноша  Гоча,….
       Время было август, и во мне сейчас боролись два чувства – отпускника-каникуляра и преследуемой гончими лисы. И эти чувства, как самовращающаяся реклама, поочередно сменяли друг друга.

                *         *         *

       Вскоре природная безалаберность взяла верх, и у меня наступила беззаботная пора каникул…. Молодость повсюду берёт свое, а  творческая братия всегда умудряется нацепить на переносицу розовые очки…. Я был не исключением, кроме того – я надеялся на свой тандем, Нелли и Шпеер…. Они, в отличие от моих противников – ни с каким радиоактивным веществом были не связаны….. Забегая вперёд отмечу, что вера эта оказалась не напрасной – когда я вернулся для обучения в родную альма-матер, никаких упоминаний о «письмах счастья» уже не было…. Создавалось впечатление, что весь этот кошмар мне просто приснился. И вот тут-то под самый занавес этой реакции полураспада, произошла моя короткая и крайне агрессивная стычка с деканом Золотухиным.

                18

       Я беззаботно прогуливался по коридору третьего этажа, когда двери одной из аудиторий раскрылись, и наружу вывалилась шумная толпа студентов…. Проходя мимо аудитории я машинально повернул голову и увидел…. дорогого Валентина Галактионовича…. А декан – по неведомым законам мистики – взаимно смотрел на меня…. И, как самолет с заклинившим штурвалом, я стремительно пошел на таран….

       В другое время, в другой час, я б каким-нибудь иезуитским манёвром обязательно б ушёл в сторону…. Оставив противнику хватать оскаленною пастью то место, где только что находилась моя шея….
       Но тут был совсем другой случай…. Во-первых, отступать мне, как воину-панфиловцу – было некуда…. Во-вторых, здесь, видимо, сказалась и нервная перегрузка, сакумуллированная во мне за время этой фекальной эпопеи…. Вот эмоции и поперли наружу, как воздух из пробитой шины…. Кроме того, я ведь прекрасно знал, что не какал, не какал я – на восьмом этаже! На девятом мог, на шестом – тоже, а вот на восьмом – нет! прав….  Ну и сам декан повёл себя не лучшим образом… Он вылетел в коридор, и напал на меня при толпе…. Толпа, которая всё услышала, и которая сразу же повернулась к нам….
 
       Сначала я не стал вступать с ним в полемическую дискуссию, а с ходу предложил ему пойти в суд и получить там веселенький иск…. Это было немного запредельно – студенту даже сейчас довольно сложно при переполненном коридоре запугивать декана судом. Но меня в тот момент «сорвало с катушек» и я с ходу пошёл ва-банк… С другой стороны, чем ему крыть-то? 

       Если б декан в тот момент повёл себя немного рассудительнее, то, полаявшись пару минут, мы б замяли это дело. Но изотоп, на то он и изотоп, что его мистическое излучение влекло и влекло за собою новые реакции. Сцепившись в коридоре как два внезапно выскочивших друг на друга кота, мы остервенело подвывали – а вокруг нас стояла с выпученными глазами толпа…. По нашим озлобленным взаимным выпадам, они наверное подумали, что весь сыр-бор вспыхнул из-за какого-то драгоценного редкоземельного самородка, типа иридия или осмия, который мы с Золотухиным не поделили!

                *         *         *

       Далее Золотухин, в русле ресторанных поединков, с их знаменитым: «А ну, пошли выйдем!», запальчиво бросил мне: «А пошли в деканат!» «А пошли!» - подхватив его стиль, парировал я. Мною двигала не то чтобы смелость, а скорее – элементарная логика…. Как выпущённый из угла боксёр я знал, что теперь надо идти до конца – хоть в Нюрнберг, хоть в Страсбург… Но, до конца…. Я подсознательно понимал: он мне ничего не сделает. Не может! А вот если я хоть чуть-чуть отступлю в сторону – вот тогда сделает, и очень многое!

       Интересна была и такая деталь. Декан, прежде чем начинать свой очередной монолог обычно простирал вперед руку и долго выдавливал первый слог: «Э-э-э-э….Э-э-э-э-….Э-э-э-э… Например, круша моего соседа Старцева он начинал примерно так: «Э-э-э-э…. Старцев…. Э-э-э-э-э….»
       Между первым «Э-э-э-э-э…» и вторым – «Старцев!» - проходило примерно полчаса…. но для флегматичного Старцева золотухинские эссе казались скороговоркой. Он мне часто жаловался в общаге: «Этот Золотухин так частит – ну, ничего не поймёшь!»
       Судя по этому, на совместное письмо у них с Варварой ушло никак не меньше месяца. Кстати, по срокам так и выходило.

     Когда Золотухин отчитывал кого-нибудь, то эта особенность его речи большой роли не играла…. Потому что допрашиваемый стоял перед ним навытяжку, как сын Петра перед царём, и обречённо молчал. Когда же мы с деканом вошли в клинч, в скорострельную перепалку, эта особенность речи сыграла с ним плохую шутку. Пока он произносил своё знаменитое вековое: «Э-э-э-э-э…. » я успевал, на глазах у ошарашенных студентов, вонзить в него полсотни дротиков-обвинений….
       Поэтому, с его точки зрения, перенос второго раунда поединка в деканат, было вполне разумно. Там бы я сразу лишился всех своих преимуществ. В деканате не расшалишься…. 
      
       Вскоре мы добрели до деканата… Благо он находился поблизости, здесь же, на третьем этаже…. Вторая часть нашей схватки, вспыхнувшей с новой силой, прошла на глазах у ошалевшей замдекана Сошиной. И даже – при её косвенном участии.
       Здесь я уже не смог атаковать врагов как шустрый самурай… Наступило время Хиросимы…. Два деканатских «Геркулеса» с упоением сбрасывали на меня весь боезапас своих бомболюков….Они едва не испепелили меня своими авиабомбами… Ядерные грибки – то тут, то там вспыхивали подле меня. Будь в руках у Сошиной её любимая геодезическая линейка, она бы не задумываясь отхерачила ею меня – как заправская Салтычиха – своего крепостного художника…. Особенно примечательной была заключительная фраза Тамары Ивановны: «Вот видите, какой контингент вы нам поставляете, Валентин Галактионович!»


       Этой реплике Сошиной следует дать небольшое пояснение. Я уже упоминал, что обучение в архитектурном институте носит своеобразный характер. Поначалу, в течение первых двух лет – юная архитектурная и дизайнерская поросль учится на общеобразовательном факультете, и деканат у всех один. Чем-то это напоминает армейскую учебную роту, где связисты и пехотинцы, и артиллеристы и сапёры – подчинены одному командиру. Этим нашим Богом-командиром и был Золотухин.

       Но, сдав сопромат, и перейдя на третий курс, мы завершили обучение в его вотчине. И перешли на третий курс, в суровые климатические угодья Сошиной….

                19

       И вот я, как ужасное дитя этого бракоразводного процесса, сбежал от отца Валентина, к сварливой мамочка Тамаре, и вот сейчас, находясь сейчас под её патронатом, закатил истерику брошенному папаше. Бедный Галактионыч, наверное, ощутил себя в роли шекспировского короля Лир. А может и Тараса Бульбы, обнаружившего предательство Андрия… Впрочем, и мамочка была не в восторге от появления приемного сыночка. С другой стороны, - а мне-то каково? Я ведь тоже, сцепившись с деканатскими мастодонтами ощущал себя полным сиротой…

       Однако, у этой непродолжительной бойни были и свои плюсы. Во-первых, моя правота, так или иначе – передалась моим оппонентам. Сошина была геодезисткой, а все геодезистки, будучи решительными женщинами, ценят и чужую решимость…. А я, в эти минуты, был, как никогда, злобен и решителен. Скажите, ну зачем мне было брать на себя ответственность за минувший общаговский Чернобыль? Тем более, сам графитовый стержень, из обогащенного  говна, положивший начало всей этой, наверняка давно был убран с линолеума! И надёжно покоился в каком-нибудь канализационном саркофаге….
       Большую роль в моей разнузданности сыграло и то, что сопромат (вотчина Золотухина) и геодезия (угодья Сошиной) были успешно сданы, и мне это, конечно, развязывало руки…
.
       Минут через пять наша жаркая схватка стихла, и я покинул свой новый деканат если не победителем, то уж точно – не проигравшим…. А это уже было немало….
       Через пару недель эта история окончательно заглохла, а у меня, учитывая её пикантность, не было сильного желания вспоминать о ней….

                *         *         *

       После того драматического поединка мы нередко встречались с Золотухиным. При встрече мы вежливо раскланивались друг с другом. Он видимо, не из тех людней, кто подолгу помнит зло…. Я тоже….

       А что же Варвара? А она вышла замуж и уехала в Перу…. А может, и в Марокко…. А может – и не уехала…. Может, она бродит сейчас где-нибудь, по набережной Темзы или Хуанхэ – с небольшим совочком и веничком, – и ищет, ищет, ищет… – то колористически сложное вещество, которое, когда-то, принесло ей немалую институтскую славу… И втянуло кучу народа в бурные воды Истории, славной и сочной истории САИ.



       Редакция 27.11.2008