Узор судьбы. Глава 8. Прилежная ученица

       Песня исполнялась вполголоса:

       «Ой, цветёт калина в поле у ручья.
       Парня молодого полюбила я…»

       - Давай, Янек, пой, чего тормозишь? – призвал Куг–Ги.
       - Чего–чего, отстой какой–то.
       - Сам ты отстой! – заявила Яна. – Обожаю застольные песни! Я их знаю все. А какие ещё можно хором петь?
       - Хорошая песня, - поддержал Тогу. – Женская, правда. Но тут моих земляков нет, а вам всё – равно.
       - Мы Яну тренируем, а не ерундой занимаемся. Взялись обучать, значит, будем отучать её стесняться петь соло.
       - Ты её ещё отучи есть сало в таких количествах.
       - Тебе жалко для меня вот такой кусочек? Да на, подавись!
       - Да пошутил я! Чего орать? Эй, эй, ты чего? Вот скажите ей, психичке этой, чего она едой швыряется?! – взорвался Янек, отскребая от щеки жирный кусок.
       Тогу, хлопая невинными глазками, спросил:
       - Ничего, что так шумно? Конечно, если соотечественники набегут, я им попытаюсь как–то объяснить, но не думаю, что поймут.
       Дети притихли.
       - Немедленно извинились друг перед другом, - велел Куг–Ги.
       - Ага!..- начал было мальчик, но эти двое, что считают себя взрослыми, так на него глянули, что пришлось выполнять.
       - Яна? – выразительно произнёс Тогу.
       - Ну, прости меня, пожалуйста, Янек, - процедила сквозь зубы девчонка. – И отдай мой кусок.
       Компания расположилась на ночлег в каких – то древних развалинах, полузаросших лесом. Руины впечатляли только тем, что впервые за много дней пути у ребят была крыша над головой. Даже не крыша, а целый купол. В этих местах всегда любили строить из кирпича, вот и здание непонятного назначения было таким же.
       Завтра им предстояло разыскивать неизвестную женщину в неизвестном городе. У Акорса были безнадёжно устаревшие сведения. Давно прошли те времена, когда Кирпичный Мост был деревней. Теперь он стал большим, вполне процветающим городом. Мало того, городов с таким названием было два. Один в Н’дэре, другой – в Лесном Крае, по оба конца упомянутого моста.
       Куг–Ги и Тогу обнадёжили детей:
       - Знаете, - сказали они, - дочерей Раззы найти очень сложно, практически невозможно без крайней нужды. Они хорошо маскируются среди сограждан. Почитание Раззы запрещено повсеместно.
       - Пока, - добавил представитель Маленького Народа. Он сердито надулся, будто его Богиню собирались поставить в угол. – Вообще – то, Разза ни в чём не виновата.
       То время, что компания пробиралась по колючкам от засохшего дуба до этого места, было невероятно радостным и продуктивным. Особенно для Яны. Сосед и приятель обучал её магическим штучкам, Куг–Ги исподволь направлял их занятия в правильное русло, а Тогу без перерыва вставлял смешные или философские замечания.
       - Смотри, Яна, - говорил Куг–Ги, раздвигая сухую траву и показывая под ней какую – то зелень, - это козье копытко. На Земле не растёт. Отвар помогает от поноса и спазмов в животе по любому поводу. А чем ты воспользуешься в Грибоедове?
       - Ай! – орал Янек, случайно свалившись на дно овражка. – Чёртова крапива! Ой–ой!
       - Яна, объясни этому человеку, что крапива – это не ай, а очень полезно, - просил Тогу. – И ещё отгадай загадку. Когда наш друг Шоэтт поцарапал меня там, у Моста, своим мечом, чем мне всё это обрабатывали и какой гадостью поили?
       - Валерьянкой, наверное.
       - Поставлю двойку, - грозил Куг–Ги. – Отвечай на вопрос по существу. И песенку спой на эту тему. Давай – давай.
       Их домовому удалось невозможное. Яночка почти перестала стесняться спутников и запросто пела, когда её просили. Может, потому, что никто не говорил, что у неё недостаточно развито певческое дыхание, отсутствует слух, а голос писклявый. Наоборот, все трое приходили в восторг каждый раз, когда девочке удавалось хотя бы приблизительно воспроизвести мелодию. Слова же Яна запоминала с первого раза.
       - Везёт тебе, ты девчонка, - шепнул ей Янек.
       - И что?
       - Можешь пользоваться песнями Хранителей. А я – мальчик, мне до шестнадцати ждать. Голос ломается.
       До Яночки вдруг дошло.
       - Хранителей?! Но имею ли я право?.. Ох, нет!!!
       - Имеешь, - сказал Куг–Ги. – Раз я имею, значит, и ты тоже.
       - Слушай, что тебе мой дядя говорит, - посоветовал Янек.
       - Не твой, а мой, между прочим.
       Тогу гасил готовую вспыхнуть перепалку:
       - Не ссорьтесь, дети, не делите Куг–Ги. Он общий. Мой тоже немножко.
       Ни с того ни с сего, в целях обучения, Янек поднимал на воздух палку или даже камень, и швырял в девочку. Она должна была силой своей «волшебности» остановить предмет на лету. Иначе он мог и ударить. Яна бросила привычку внимательно рассматривать, что там летит и, словно ракеткой, отбивала всё, что на неё покушалось. Однако хитрый Янек начал кидаться всякой гадостью в их спутников. Этого девчонка стерпеть не смогла – и очередная палка, которую она остановила на лету, понеслась в Янека. Он, ради смеха, побегал от коряги по поляне, а потом легко переломил её в воздухе и эффектно сжёг.
       - Ух, ты! – сказали Тогу и домовой.
       «Ах, так!» - подумала Яна, приподняла над землёй толстую ветку и проделала то же самое.
       - Ух, ты!! – повторили ребята на три голоса.
       - Ну, Яна, ты и даёшь! – восхищался Янек. – Ты прямо как моя Тхаа. Даже, наверное, меня сильнее.
       - Не прибедняйся, ладно, - попросил Куг–Ги. И сказал, ткнув пальцем в сторону:
       - Иди, солнышко, посмотри, что там.
       Девочка покорно пошла.
       - Камушки, какие-то, - сообщила она.
       - Яна, Яна! – заорал мальчишка. – Я знаю, чего он хочет!
       - И чего?
       - Узнать, можешь ли ты это. Я знаю, что можешь, да–да!
       - А чего «это»?
       - Ну, давай, давай, почувствуй, что там!
       - Не посмотреть, а почувствовать? Ладно.
       Подумаешь! Девочка думала несколько мгновений.
       - Здесь был родник. Так? Он и сейчас должен быть. Только не пробьётся никак. Вы это имеете в виду?
       - Да! – сказали они хором. – Ну?
       - Что?
       - Пусть он будет!
       - Это должна сделать я? Нет. Я не умею. Пусть лучше Янек.
       - Дурочка что ли? Я как – то сделал это на твоих глазах. Ты учишься или что?
       - Ах, в этом смысле!
       Яночка встала на колени и поводила ладонями над тем местом.
       - Что говорить надо?
       - Ни–че–го.
       Но Яна всё равно сказала. Откуда–то извне ей на язык пришло Имя родника и она позвала, нежно и бережно поглаживая его колыбель. И саму новорожденную воду. И засмеялась от счастья.
       - Да, - восхитился потрясённый Куг–Ги. – Мой Виктор мудр. Тебе действительно всё по силам. Ты могла бы, как любой из нас, вернуть воду на Иллен. А ты ещё стонешь, что не знаешь, как разрушить Сердце Реки.
       - Почему ты не сделал этого? Ведь жил в Нетуме. В смысле, почему воду не вернул?
       - Ты что? – сказали все. – А Слова Изгнания?
       - Я бы погубил всю свою семью, - пояснил домовой.
       Да уж. Яна озаботилась ещё одним вопросом:
       - Почему я это могу? Я же не родственница Лаэнса.
       - Да просто они так захотели, - догадался Тогу и кивнул на товарищей.
       Хранители Вод Иллена дали Яне Арода эту власть и это право. На всякий случай.
       Однажды, пытаясь придать Тогу другой облик, она сделала его похожим на Штефана, только с рожками на голове. Совершенно случайно. Янек и Куг–Ги принялись ржать, а лейтенант потребовал зеркало. Увидав, что с ним сделала девчонка, он оскорбился так, что за десять минут не сказал ей ни слова и даже не возмутился, когда она нарочно села за обед с грязными руками. Яночка принялась всячески подлизываться к нему, но он упорно не замечал её. Пришлось сказать напрямик:
       - Знаешь, у меня просто вы как – то перепутались, что я могу поделать? Штефан гоняется за тобой. Назовёшь его – подумаешь Тогу, скажешь Тогу – мерещится Штефан.
       - Да, разные бывают ассоциации, - заметил Янек. – Подумаешь Тогу, а это Шоэтт.
       - Что – что?
       - А ты не знаешь, как мы добыли оружие перед побегом из Золотого Дворца? Я сделал Шоэтта похожим на тебя. Ты… то есть он, пошёл в оружейную комнату и нарявкал на всех. Все с перепугу умотали, а мы с Шоэттом… Видишь, Яна, он уже смеётся, уже не сердится.
       - Сержусь, - рявкнул Тогу. – Ладно, она превратила меня в эту гадость, так ещё и рожки приделала. Рога – то зачем?
       - Ошибка, - сказал Куг–Ги. – Сейчас Яночка их ампутирует.
       - Нет! – замахал руками лейтенант. – Держись от меня подальше, слышишь?
       Но не могла же Яна оставить товарища таким, как сейчас! При взгляде на Штефана с рогами её пробирала дрожь. Она зажмурилась, сосредоточилась… И в это время прокричала сойка. Такая крупная серая птица с пятнышками и голубыми крыльями.
       - Чирик! – сказал Тогу, цепляясь лапками за бревно, на котором сидел. – Чирик! Поймаю – убью! Всех троих.
       Куг–Ги и Янек дружно спрятались за пенёк.
       - Я её этому не учил, - в один голос сказали они.
       Тихие закаты и ясные рассветы, жаркие дни и звёздные ночи, шуршащие леса, возрождающаяся вода, костёр по вечерам, преданность друзей и обожание лошади Машки – всё это делало Яну другим человеком. Она стала мягче, потому что ей не от кого было обороняться. Она научилась поддерживать разговор, потому что в её рассказы никто не вклинивался с указаниями, что она сделала не так и какое слово неверно употребила. Над ней, конечно же, порой смеялись – как же без этого? – но это был добрый смех. Оттого Яна стала более естественной. Да и сама не оставалась в долгу. Её одобряли, иногда ею даже восхищались. Ожидали чего – то хорошего, а если она не оправдывала надежд, говорили: «Ничего!» - и её же стремились утешить. Это значило – в следующий раз она справится. Движения девочки приобрели уверенность. Без этого нельзя наезднице и волшебнице. Если бы у Яны была возможность глянуть на себя в полный рост, она поразилась бы переменам. Она перестала сутулиться, голову держала прямо, а глаза её светились так, что Янек не мог оторвать от них взгляда и глупо улыбался в полном восторге.
       Яну вдруг стало интересовать, как она выглядит – и утром она первым делом мчалась в лапы Тогу, чтобы он расчесал ей волосы и изобразил красивую причёску. Она могла бы сделать это сама, но зачем же отказывать в удовольствии? Кому именно? Да, вот вопрос! Во время этой процедуры Янек недовольно хмурился и шёл собирать вещи.
       Яночка не раз добрым словом вспоминала Элоизу и её советы. И Дини. Ведь это невеста Куг–Ги первой дала понять девочке, что она не так плоха, как о себе думает. И ещё девочка очень, очень скучала по дяде Внедрилию и обитателям Белого Острова. В этом она была не одинока. Куг–Ги как – то, в минуту грусти, сказал:
       - Тогу, я знаю, ты очень хочешь домой. Ехал бы, пока мы в Н’дэре.
       Но тот только головой покачал.
       - Не обижай меня, Куг–Ги, ладно?
       Больше к этой теме они не возвращались.
       Несмотря на довольно усохший вид, Н’дэр был очень красив. Холмы сменяли долины, окружённые пологими склонами, заросшими кустами. Из них там и сям торчали полу– или совсем засохшие деревья. На ветках сидели вОроны и каркали. У подножия холмов чуть поблёскивали возрождающиеся озёра и ручейки. А такого разнообразия сухоцветов Яночка не видела никогда, даже на выставке «Искусство икебаны». Лепестки растений шуршали, если к ним прикоснуться.
       - Жаль, - сказала девочка, - потом, когда вода вернётся совсем и вырастут другие растения, уже не будет здесь такого шуршания.
       Тогу хихикнул.
       - Удивляюсь тебе, Яна. Песни на языке Маленького Народа ты запоминаешь в полсекунды. И ведь не механически, а понимаешь, о чём поётся. А потом спрашиваешь: а что значит Недди, а что значит Гирьетта, а что…
       - Н’дэр значит «тихий разговор», - вякнул Янек, которого утомили эти разглагольствования. – Здесь всегда что – то шуршало.
       - Это хорошо, - обрадовалась Яна. – И вообще, красивая страна, жаль, мы обходим населённые пункты. Посмотреть бы. Зря, Тогу, ты не хочешь быть королём здесь.
       - А где ты хочешь быть королём? В Каиссе? – мигом подхватил вредный Янек. – Не соглашайся. Говорят, там отвратительно. Кроме Твизы ничего хорошего.
       Тогу скрипнул зубами: нельзя же прилупить девчонку! Зато можно отомстить Янеку. Он обратился к его обожаемой подружке:
       - А ты бы хотела быть королевой?
       Яна задумалась. Такие вопросы с кондачка не решаются. А мальчик разинул рот и чуть не вывалился из седла. Он даже за сердце схватился. Конечно же, маленький Хранитель понял это по – своему. Всё – таки Тогу неравнодушен к его Яночке. Что ж, если она… Нет! О таком даже думать страшно!
       - Наверное, не хотела бы, - ответила девочка. – Очень хлопотно.
       - Вот и я не хочу. А раз так…
       - Не смей обижать Янека, Тогу, - сурово приказал Куг–Ги, и лейтенант заглох, только пробурчал сердито:
       - А ему меня можно?
       Ради справедливости домовой показал племяннику кулак.
       На привалах Яночка, отойдя в сторонку, что – нибудь рисовала на бумаге, которой поделился с ней Куг–Ги. Он здорово затарился в доме Кро нужными для этого дела вещами. Девочке хотелось сохранить и повесить в Москве на стенку красивые виды Нетума, Лесного Края, Крэис и Н’дэра. Янек, эта в каждой бочке затычка, так и норовил заглянуть в её рисунки. Мало того, ещё и прокомментировать.
       - Ну что это такое, - возмущался он, - где правда жизни? На том
 холме нет никакой такой башни. Вот фантазёрка!
       Девочка смущалась, краснела и норовила спрятать листок.
       - Там была башня, - вдруг сказал Тогу. – Серебряная башня, очень красивая. Покажи, Яна. Да, вот именно такая. Только была война, на замок напали, да сами же и попались в ловушку. Обитатели ушли по подземному ходу. Только захватчики вломились внутрь, как всё загорелось и обрушилось. Так что замка больше нет. Башни тоже. И вообще, Янек, не важна эта твоя правда жизни, главное – красивый рисунок.
       Куг–Ги смотрел на Яну, удивлённо подняв брови. Получается, у девочки довольно редкий дар – видеть прошлое разных мест. Или это действительно лишь буйная фантазия? Надо проверить. Если дар действительно есть, можно считать, Забытая Скала у них уже в кармане. Не сразу, конечно, постепенно, он научит Яночку, как вычислить это. Наступит день, назначенный судьбой, и тогда…
       А пока им, действительно, надо просто куда – то двигаться. Может, от дочери Раззы они узнают о Забытой Скале раньше, чем от Яны. Вообще-то главной целью было добыть на севере Тхаа.
       Куг–Ги радостно улыбнулся и снова взялся за карандаш.
       Дорвавшийся до возможности рисовать, домовой был счастлив, как младенец, которому дали пустышку. Если днём не выдавалось свободной минутки, он издевался над бумагой ночью, при свете костра. Утром, случайно открыв глаза в несусветную рань, Яночка видела Куг–Ги уже за любимым занятием. Во время пути он садился впереди Тогу и, усиленно вглядываясь в даль, водил карандашом по бумаге. Все думали, он рисует пейзаж. Ан нет. Вечером всеобщий дядя показывал ребятам портрет Алины, чем доводил Яночку до слёз умиления, а Янека до обморока.
       - Тёща у тебя будет – жуть! – шепнул тогда Тогу мальчишке.
       - Какая ещё тёща?
       - Мама жены.
       - Какой ещё жены? И вообще, она ей тётя.
       - Да без разницы.
       Этот диалог временно успокоил Янека. Значит, Тогу не собирается жениться на Яночке. И то правда: зачем его детям такая бабушка?
       Возникает вопрос: куда Куг–Ги девал свои рисунки в таких количествах? Две трети он бросал в костёр, остальные дарил спутникам.
       - Ты мне побольше давай, - говорил Тогу. – Когда – нибудь твои работы будут цениться дороже Сердца Реки, если смотреть на него, как на караты. Тогда я загоню всю коллекцию и стану самым богатым на Иллене.
       - Вы заметьте, - смеялся домовой, - он только о деньгах и думает, капиталист несчастный!
       - А о чём надо думать?
       - Раз ты эльф, то о чём – нибудь возвышенном.
       - Например, о высоком проценте прибыли с нашего джинсового предприятия?
       Янек спросил:
       - Ты заметил, Куг–Ги, эльфы сейчас все такие. Вот Тхаа, например, точно знает, сколько стоит килограмм любых гвоздей хоть в Москве, хоть в Лесном Крае. Цену тёса, черепицы, керамической плитки, краски импортной и отечественной и запросто может рассчитать, сколько чего понадобится и в какую цену обойдётся. И ещё – где дешевле и качественней. Ужас! Я с ней не могу! Как пойдёт лекцию читать! Дизайнер, ха! Когда заново отделывали Блестящий Дворец, на Стройдвор ездили только с ней.
       - Куда? – поразилась Яна.
       - На Стройдвор на Войковской. А что, это её отвлекало. Действовало благотворно.
       - Я думала, это всё эльфийское. Светильнички такие суперские, такая красивая мебель и всё прочее…
       - Эльфийское. Тхаа же выбирала.
       - Я тоже хочу на Стройдвор, - заявил Тогу.
       - Говорю же, вы споётесь с сестрёнкой. Два сапога пара.
       - А чего обставлять будем? – быстренько спросила Яна, чтоб они не поссорились.
       - Мой новый замок, - размечтался Тогу. – Новую квартиру Куг–Ги у тебя во дворе. Золотой Дворец. Там, конечно же, всё разгромили.
       - Алону, - сказал Куг–Ги. – Тхаа захочет восстановить Алону.
       - Флаг ей в руки, - равнодушно сказал лейтенант.

* * *

       У Янека русые волосы, задорно вздёрнутый нос, чуть заметные забавные веснушки и губы, готовые всегда смеяться. Он сочетает в себе мудрую доброту своего отца, свободомыслие матери, беспечность и решительность дяди. Он смел, полон энергии и нежности к Яночке, которая, по большому счёту ничего собой не представляет.
       У Яны глаза перепуганного котёнка, которому прищемили каштановый хвост. Яна боится показать свои рисунки дяде, потому что куда ей до него. Яна тратит много времени на сочинение никому не нужных стихов и не сознаётся в этом. Яна плохо владеет магией, не любит готовить и постоянно зашивает дырки на коленках и локтях. На её одежде нет живого места. Ползание по просеке доконало её походный костюм. Яна дважды сваливалась с тихой Машки и утопила две миски во время мытья посуды.
       Яна обидела Янека и от этого ей плохо – плохо.
       Приятель, конечно, делает вид, что не помнит, как она удирала от него у Золотой Реки, когда он сплёл ей венок и назвал красивой. Но она – то не забыла. Куг–Ги, отведя девочку в сторонку, обозвал её балдой, а Тогу, когда никто не видел, закатил глаза и покрутил пальцем у виска. Но прошло несколько дней, прежде чем Яночка осознала, что она действительно балда и вправду ку–ку.
       Ей захотелось стать прежней. Конечно, забавно бегать в облике девочки из Маленького Народа. Вполне комфортно и очень естественно. Но, думала Яночка, понравилось бы ей если б Янек предпочёл путешествовать с ними в виде тонкого серого ужика? Она потихоньку спросила дядю, как ей «сделаться обратно». Он посмотрел на неё удивлённо:
       - Захочешь – сделаешься.
       И всё.
       Яна хотела – хотела, да ничего не получалось.
       А Янек, очень грустный, сидел на толстой ветке, прямо над водой глубокого, не пересохшего даже в такую засуху, озерца. Из – за чего он грустит? Ясно, из – за неё, из – за Яны.
       Она стала тихонько пробираться к нему по ветке, но он и ухом не повёл, даже когда она почему – то потеряла равновесие. Вот до чего задумался.
       Что – то изменилось. Яна глянула на свои руки. Они были обычными. Как раньше. Очень странно и даже уже непривычно. И даже удивительно: так просто!
       Она подобралась к Янеку. Девочке хотелось погладить его по руке, как он её однажды. Сказать что – то нежное, очень душевное.
       Она думала, думала и сказала:
       - Гав!!!
       И надо же, парень только притворялся, что не замечает, как она подползает. В этот самый момент он обернулся и тоже гавкнул!
       От неожиданности оба кувыркнулись с ветки в озерцо.
       - Дура! – крикнул Янек, выныривая.
       - Идиот! Ты что меня пугаешь?!
       - Ты что с собой вытворяешь?!
       - А что такого?
       - А то, что я думал, что ты как всегда, а ты – как обычно! Эй, чего ты? Куда? А ну стой!
       Вот стоять – то было невозможно. На дне обнаружилась тина и какая – то слизь. Едва Яна нащупала это своей ногой, как сразу же утонула. Ну не могла она переносить такое! Тем более, тина мягко обволакивала её ступни и, причмокивая, стала затягивать в себя.
       Яна брыкалась. Тина не отпускала. Девочка глянула вниз и сквозь поднятую муть увидела белёсые большие глаза с чёрными зрачками. Они смотрели прямо на неё. Ноги Яночки до колен затянула в себя мягкая тёплая пасть.
       Нет, маленькая волшебница не лишилась чувств, не заорала: станет она расходовать запас воздуха в лёгких! Яна собрала остатки воли для магического удара. Струя воды, приобретя твёрдость стали, ударила в хищное нечто. Оно мотнулось и мотнуло под водой девочку. Она уже задыхалась и рвалась на поверхность. Но существо сильнее сжало пасть. Яночка едва сдержала крик боли и ударила вновь.
       Всё стало тёмным. Яна бестолково замахала руками, не соображая, где низ, где верх. Она потеряла сознание то ли от жуткой боли в ногах, то ли от того, что нечем было дышать...
       Очнувшись, девочка увидела Янека. Мокрого и грязного. Он обнимал её и плакал тихо – тихо. У Яны внутри что – то скребло. Она закашлялась, стремясь избавиться от остатков грязной воды. Мальчик положил ладошку туда, где ей было больно – и всё прошло через минуту.
       - Оно откусило мне ноги, - пожаловалась бедная Яна. – И съело.
       Раздался смех. Это смеялся Куг–Ги. Он поглаживал её конечности. Совершенно целые.
       - Даже шрамика не останется. Ну, может, вот здесь, под коленкой, маленький.
       Яна пошевелила ногами. Всё нормально, не больно совсем и косточки, вроде, целы.
       - Ох, - выдохнул Тогу и опустил руку. Ею он судорожно сжимал рубашку в области сердца. – Да уж.
       Яночка села… и тут же заорала, как безумная. Потому что в двух шагах от неё лежало то, что хотело её сожрать. Комок чего – то, что действительно напоминало тину, мягкий, почти бесформенный. Торчали четыре ласты с когтями и удлинённая морда с белыми глазами и страшной пастью. Останься Яна лохматым маленьким зверьком, чудище проглотило бы её как карамельку.
       Тогу поднял её на руки и отнёс к костру. Там он сунул девочку в палатку и велел переодеться.
       - Почему оно на берегу? – клацая зубами спросила Яна, едва они оказались в палатке.
       - Ой, такие дела! – дрожа, ответил приятель и повалился на пол. – Я за тобой нырял – нырял. Всё темно, ничего не видно. Позвал на помощь. Хотел опять нырнуть. А тут ты сама… Я тебя ухватил, а это не отпускает. Хотел по нему шарахнуть, а оно меня ластой по морде. Два раза! Чуть не поцарапало! Я тебя держу и на берег тяну. Сам ничего не вижу. А тут Тогу. Меч у него – ого! Он раз – раз, чудище сдохло, а тебя держит. Взял у Тогу меч, стал челюсти разжимать. Ну никак! Он в воду полез. Вдвоём еле – еле разжали. Прикинь, зубов нет, а так вцепилось! Вытащили тебя. Тут Куг–Ги. А кровищи! Мы с Тогу в панику. А он – ничего, давай командовать. Оказали первую помощь утопающим, чтоб ты дышала. Ну и мой дядя занялся твоими лапами.
       - Мой дядя, а не твой.
       - Думаешь, они это могут? – опять занудел Янек.
       - Дяди?
       - Хранители Кораблей.
       - Разуй глаза, кошмарище! – прошипела Яна. – Сколько можно дурака валять? Наш дядя волшебник, не ясно, что ли?
       Несчастный племянник сделал вид, что не расслышал и занялся переодеванием.
       Яна же поняла, что лишилась не только нормальной обуви, но и штанов. Теперь у неё были шорты.

* * *
       Конечно же, их преследовали. Это чувствовали все. Яна порой пугалась очень сильно. Особенно по ночам, когда ей доверяли роль караульного.
       Вот и сегодня она вдруг вздрогнула и уставилась вправо. И, как всегда, рядом мгновенно нарисовался Куг–Ги. Интересно, он когда – нибудь спит?
       - Солнышко, потуши костёр, - шепнул домовой и скрылся в темноте.
       Он вернулся минут через сорок, сел рядом и выразительно глянул на Яночку. Она поняла – и костёр снова разгорелся. Куг–Ги взялся за бумагу и карандаш. В эту ночь Яна поняла, чем были те рисунки, что дядя кидал в огонь.
       Несколькими линиями маленькая лапка изобразила лес Н’дэра, чиркнула по небу, показывая, что ночь. Несколько всадников скакали вниз по склону холма, удирая от твари, которая сцапала Яну в озере. Кошмарное создание стояло на вершине и пялилось на мир белыми глазищами.
       - А убить нельзя, - хихикнул Куг–Ги. – Иллюзия. А на их волшебника я чихать хотел.
       Сложив листок пополам, дядя быстро набросал лицо эльфа. Выражение лица было напряжённым. И вообще с этим типом было что – то не так.
       - По памяти рисую, - пояснил домовой. – Подсматривает и подслушивает ещё с провинции Крэис. Но что делать? Не хочется, чтоб он знал, что я волшебник. Не сразу его заметил. Немного был совсем не в себе. После того, как мы оказались в Н’дэре, шпион куда – то исчез. Надеюсь, разведал немного.
       - Почему бы его не того… - Яна выразительно провела ребром ладони по шее.
       - Ты что?! – ужаснулся Куг–Ги и сделал страшные глаза. – Я не могу. И потом, за что? Ничем ведь не навредил нам. Когда он подслушивал, говорили о ерунде. Надеюсь. Он странный, этот волшебник. Мысли прячет. Но мне – то понятно. Его основная мысль: «Ой, какой кошмар!» С чего бы это?
       Яна тихо ухохатывалась. Дядя всерьёз подумал, что она предлагает убить неведомого шпиона. Наконец он повнимательней присмотрелся и тоже рассмеялся.
       - Уж я подумал, что Иллен на тебя плохо влияет, - с облегчением сказал Куг–Ги.
       - Про дядю Виктора можешь узнать? – спросила девочка.
       - Нет. Он ведь у Акорса. Очень сильная защита от таких, как я.
       - Кто сильней: ты или Акорс?
       - Сильнейших на Иллене четверо. Акорс и Виктор, Эжен… и я. Теперь ещё Фе примазался. Но не будем о грустном. Посмотрим, как там Тхаа.
       Перевернув листок, Куг–Ги что–то изобразил и принялся хохотать. Яна забрала бумажку, но не поняла, что смешного.
       - Афиша какая–то. Фильм такой показывали.
       Куг–Ги замолк и вытер глаза.
       - Какой – какой фильм?
       - Какой–то. Я не смотрела.
       - Почему?
       - Фигня импортная. Одни ужасы. Пошлятина.
       - Это твоё мнение?
       - Да.
       - Но ты не смотрела.
       Яна покраснела. Естественно, это мнение Алины. В школе посмотрели все и самозабвенно обсуждали.
       - Бескультурщина, - обозвала однокашников тётя.
       Культурной Яне нечего было обсуждать.
       - Ну вот, смотри. Тхаа в роли Джонни Деппа. Вот наш шпион и его друзья. Всех она напугала. Широкий кругозор, острый ум и смекалка у моей воспитанницы. Я всегда говорил. А всё почему? Потому что впитывает всё разнообразие окружающего мира, а её родители не боятся, что она не сможет отличить хорошее от плохого. Моя Тхаа – замечательная девочка. А ты не огорчайся. У нас с Дини есть диск. Дадим посмотреть.
       - У меня не на чем смотреть, - буркнула Яна. Сердиться она не могла. Очень её веселило, когда Куг–Ги начинал говорить так, будто проводит экскурсию. Да Тхаа и вправду такая. Яна сказала:
       - Однажды я нарисовала то, что было на месте школы давным – давно. Когда там ещё деревня была. Площадь. Магазин. Пара домов. Учительница посмотрела и побежала в школьный музей, фотографию откопала. В жизни я её не видела. И представь – угадала. Всё в точности. Теперь мой рисунок в музее.
       - Видишь, какие успехи, - улыбнулся Куг–Ги. Он собрался было поговорить с Яночкой о её даре и всем, что с этим связано, но она вдруг сказала сама:
       - Если я буду всё время об этом думать и рисовать, как ты, может, я однажды нарисую Забытую Скалу? Кто – нибудь посмотрит и узнает место. Иногда я иду по улице и вижу её такой, как раньше. Это что – нибудь значит?
       - Да, моё солнышко, - тихо произнёс Куг–Ги. – Только не спеши. Пусть всё идёт своим чередом.
       Он подошёл к ней и поцеловал в лоб. И солнце зажглось у Яны в душе.

* * *
       Янек предложил:
       - Мы с Яной можем тренироваться, погоню сбивать со следа. Что скажете?
       - Хорошая идея, - обрадовался всеобщий дядя, а Тогу нахмурился.
       Это было опасно. Он будет беспокоиться. Куг–Ги будет нервничать и лазить по кустам, чтоб незаметно проконтролировать процесс. Преследовали компанию два отряда. Значит, суеты в два раза больше. Хорошо хоть в одном из них не было волшебника. Можно сбить его с пути раз и навсегда.
       Для детей это время было изумительным приключением, но более взрослый Тогу видел то, чего по его мнению, не замечали мальчик и девочка.
       Их друг домовой устал смертельно. Он постоянно был начеку. Он не находил себе места от беспокойства за Виктора и Тхаа, за своих спутников и за тех, кого пришлось отпустить на безымянном кораблике в Нетум. Его мучили воспоминания об увиденном в замке Крэис. Горе и сомнения в правильности своего выбора в отношении Фе не давали ему покоя. Он тосковал по Дини. Когда не видели дети, он подсаживался к Тогу и заговаривал с ним об Эжене. Это было хуже всего. Мысль о том, что он потеряет брата сводила маленького домового с ума. Мало того. На него напали странные предчувствия. Куг–Ги сокрушался о том, что совсем не поговорил с кузеном Недди. Он страстно желал этого всегда, впустую потрачено столько лет и вот теперь, когда жизнь подходит к концу…
       - Что ты несёшь, ненормальный? – вскричал, вскакивая, Тогу. – Ты что, помереть собрался?
       - Нет! Нет! – сказал Куг–Ги, умоляюще протягивая к нему руки. – Прости, я случайно оговорился. Просто времена такие. Всякое может случиться.
       Лейтенант сделал вид, что поверил, а его друг вновь смеялся и шутил и развлекал всю компанию. А Тогу всё понял и ему было тяжело. Он столько раз слышал от Куг–Ги, что у них с Эженом одна душа на двоих, так как один может остаться жить, если погибнет другой? Что – то должно случиться, что – то, что лишит Иллен этой жизни, удивительной и яркой, как Светильник Цраи.
       Но Куг–Ги держался и держался Тогу. Однако домовой совсем перестал спать и почти ничего не ел. Так что Янек, предложивший свою помощь, по сути, предлагал медвежью услугу.
       «Учения» прошли успешно. Мохнатый домовой просто раздулся от гордости за своих учеников. Тогу радостно аплодировал юным волшебникам, уславшим один из преследующих их отрядов в голубую даль, сам же искоса поглядывал на Куг–Ги. Тот просто не держался на ногах и прислонился для равновесия к колючей акации.
       Лейтенант уныло отправился мыть посуду, велев детям собираться в путь. Однако следом притащился Янек. Чего ему надо? Тогу хотелось побыть одному.
       Мальчик сказал:
       - Видишь, мы справились. Я научил Яну путать следы и всё такое…
       - И чего?
       - Вот. – Янек протянул приятелю свою фляжку. – Если Куг–Ги попросит пить, дай ему отсюда.
       - Зачем? У него своя есть.
       - Я её спрятал. Ещё вчера. А сюда налил лекарство. Не валерьянку. Только мой дядя будет спать, а то ведь так нельзя, доведёт себя. Не волнуйся, мы с Яной не подпустим никого. Доказали ведь.
       И Тогу обнял мальчишку, прижал его к себе. Он пытался и не мог сдержать слёзы.
       Куг–Ги действительно спал весь день и всю ночь. Проснувшись в полдень того дня, когда они нашли ночлег под куполом кирпичной развалины, он сказал только одно слово:
       - Спасибо.
       Откинулся на занемевшую руку Тогу и заснул вновь.
       - Да, - сказал вечером лейтенант, укладывая его в руинах, - парню требуется выпить.
       - Спасибо, выпил уже, - прошелестел сквозь сон Куг–Ги.
       Он проснулся как раз к ужину, который вдохновенно сварганило младшее поколение. Компания весело провела вечер, обучая Тогу застольным женским песням, а потом лейтенант погнал домового спать дальше, пообещав ему, что Янек справится с несением караульной службы сам.
       И он бы справился. Но среди ночи мальчику захотелось пить. Машинально он взял свою флягу, забыв, что в ней лекарство, сделал пару глотков, удивляясь странному вкусу воды – и через пять минут уже сладко спал, свернувшись калачиком.

* * *

       Яночка так привыкла доверять своему приятелю, что почувствовала неладное слишком поздно. Она вдруг резко села, ещё даже не успев открыть глаза, а в следующую секунду её уже схватили, поставили на ноги и прижали к стене. Рядом Яна увидела Тогу и Куг–Ги. Маленький домовой был единственным, кому связали руки. Из этого девочка заключила, что кому – то постороннему всё же известно, что её дядя волшебник. А вот её за волшебницу не посчитали. Куг–Ги весело глянул на племянницу. Казалось, случившееся его жутко забавляет.
       В помещение набилось множество людей. Кто – то охранял арестованную троицу. Кто – то вдохновенно потрошил их вещи. Кто – то спросил про Янека:
       - Что это с ним? Не просыпается вообще.
       - Включим свет – будет ясно, - сказали из темноты. В ту же минуту ярко разгорелся костёр.
       Мальчик лежал рядом и ни на что не реагировал. Тут же валялась его серебряная фляга. Понятно. Пока, упившись снотворным, маленький Хранитель спокойно дрых, второй отряд со своим волшебником миновал его ловушки и сигнализацию. И вот он здесь.
       - У мальчика расстройство сна, - весело блестя глазами, объяснял окружающим Куг–Ги. – Пришлось лечить.
       - Оставьте его, - сказал кто–то. От этого голоса Яночку бросило в дрожь. Тогу тоже всполошился:
       - Недди! Правитель Недди? Не может быть! Да нет, конечно не может. Кто это?
       И эльф осуждающе глянул на Яночку. Наверное, сам догадался.
       - Сердце Реки, - сказал любящий родитель, копия Внедрилия Двадцать Первого, протянув к доченьке руку. – Отдаёте Камень – я отпускаю детей.
       - А что ты сделаешь со мной, Лерик? – пряча улыбку, спросил Куг–Ги. – С Тогу всё ясно. А как же я? Ты забудешь старую дружбу? – и маленький клоун комично всхлипнул.
       Вот уже чего не ожидала Яна, что ледяной человек растеряется. В холодных и равнодушных глазах появилось смятение, он нервно дёрнулся.
       - Но я понимаю, у тебя приказ, - притворно вздохнул домовой. – Тебе хоть не сильно морду набили в драке? Я так переживал, скажи, Яна?
       - Да, - машинально вякнула она.
       - Ещё я что хочу сказать, - продолжал изгаляться Куг–Ги, - другой мир, другая культура… Это на Иллене родня обычно дружит. Троюродные братья и сёстры, пятиюродные… А на Земле – там и родные убивают друг друга запросто. Я знаю, сам там рос. Мой тебе совет: наплюй на наше двоюродное родство, на то, что наши матери были сёстрами… На Яночку тоже. Думаю она ещё не сильно ко мне привязалась, я – то ей не отец.
       Девчонка в обалдении глядела на дядю. Как это она к нему не привязалась? К чему он ведёт?
       - Между прочим, я её учил слегка. Ты знаешь, что сделали мои братья? Они приобщили её своим Хранительским секретам, - сказал домовой и показал глазами на валяющуюся флягу.
       И Яна поняла две вещи. Во – первых, с этой проблемой Куг–Ги мог бы справиться сам, но он и пальцем не шевельнёт, тем более, руки у него связаны. Он предоставляет ученице возможность потренироваться в экстремальных условиях. Во – вторых, дядя только что подсказал ей, чего следует добиться. Вопрос: как?
       Куг–Ги продолжал вешать смущённому родственнику лапшу на уши.
       - Ты чего молчишь – то? Ты не молчи. Думаешь, я буду защищать Тогу? Нет. Он ужасно меркантильный. Например, он интересовался, платишь ли ты что – нибудь Алине за содержание твоей дочки. Очень нетактично. Но вот такой он, Тогу. Даже меня заинтриговал.
       Яна лихорадочно соображала. Заставить волшебника выпить из фляги! Он бы заснул, она бы отвлекла солдат, Тогу развязал бы руки Куг-Ги… Если бы папаша захотел пить! Сильно, как в пустыне. В какой – нибудь Сахаре.
       Жара. Песок. Верблюды. Миражи. Мерещатся озёра прохладной и чистой воды. А в организме всё меньше и меньше влаги. Тело кажется отвратительно сухим, не слушаются ноги,
 мысли путаются, язык похож на подошву. Где же эти озёра, эти источники, хоть какой – нибудь колодец?
       Очень хочется пить.
       Младший Внедрилий облизнул сухие губы. Куг–Ги восторженно глянул на Яну. Она поняла, что на верном пути.
       Волшебник мог бы почувствовать и пресечь обычное, известное ему колдовство. Но магия Хранителей Вод – это нечто другое.
       - Так что, Лерик? Платил или нет? Удовлетвори моё любопытство, - прицепился домовой. Мутант ответил:
       - Две с половиной тысячи.
       - Круто, - одобрил домовой. – Прожиточный минимум. Да Яне больше и не надо, если учитывать, кто она такая. Признайся, хоть раз заходил во двор, стоял у школы, чтоб на неё посмотреть?
       Две с половиной тысячи! Бешеные деньги! А Алина говорила, что не получает от родителей Яны ни копейки.
       Папаша отвёл от поблёскивающей фляги на полу хищный взгляд, и юная волшебница спохватилась. Какой там уровень влаги в организме? Очень низкий. Всё ниже и ниже. Он спросил, еле ворочая распухшим от жажды языком:
       - Тебе – то это зачем знать, Куг–Ги? Мне говорили, тебя – то часто видели там.
       - Тебе говорили? – поразился всеобщий дядя. – А сам ты, значит, не видел…Здорово.
       Распахнув глаза, Яночка смотрела на Куг–Ги. Он торопил девочку взглядом, но её сейчас занимал другой вопрос. Его часто видели у её школы! А отцу, значит, говорили. Действительно, здорово.
       Папаша убрал руку, которую уже было протянул за флягой на полу. Своей у него не было. Только бы не придумал попросить у кого-то из своих! Домовой состроил Яне рожу и продолжил.
       - Перед тем, как ты нас отпустишь, скажи ребёнку, где его мама.
       - А фиг её знает, - неожиданно зло ответил мутант и взял – таки флягу с пола, потому что пустыня – это пустыня. Там всегда хочется пить. – Тебе какое дело до этого, Куг–Ги? Хочешь забрать девчонку себе? Я сказал бы Слова Отречения, да толку – то? Ты мешаешь моему господину и вот он мешает. – Внедрилий – младший ткнул пальцем в Тогу. – Но детей я могу отпустить, если получу Сердце Реки.
       - Так возьми его! – обрадовался Куг–Ги. – Протяни руку и возьми. Меня боишься? Не бойся, ведь я связан. Кстати, тебе не кажется, что Тогу ещё дитё? Восемнадцать лет…
       Яна тоже не понимала, почему бы папаше просто не снять с её шеи мешочек. Но он растолковал.
       - Ты не компостируй мне мозги, - сказал волшебник. – Я узнавал, как справиться с этим твоим даром. Ты чувствуешь, я не поддался твоим чарам и не дал свести с ума своих людей. Хоть ты и пытался.
       - Да как ты мог такое подумать, Лерик? – лицемерно воскликнул домовой и рассмеялся. Его ни капельки не огорчила эта победа Яниного отца. – Что ж ты, такой умный, не велел заткнуть мне рот и завязать глаза? Ты же боишься взять Сердце Реки. И это правильно.
       Тогу неодобрительно глянул на товарища: зачем ещё подначивать? А Яна подумала: в пустыне ведь многие и умирали от жажды. Даже прямо возле колодцев. Ну не успели вовремя попить.
       Внедрилий – младший отвинтил крышку, раза два глотнул, понюхал и глотнул ещё. А как же? В пустыне что угодно выпьешь. Тогу и Куг–Ги даже не попытались скрыть радостных улыбок.
       - Отдашь сама или как? – спросил Яночку отец.
       - Фигли, - заявила она и увернулась от протянутой руки.
       - Приступайте, - сказал из темноты командир отряда.
       Солдаты бросились к друзьям. Яна соорудила защиту, которой втайне от Янека научил её дядя не далее как позавчера. Наткнувшись на неё, солдаты очень удивились. Волшебник удивился тоже. Но не растерялся, прыгнул к Янеку. Девочка закричала: он поднял над её другом нож. Попугать их решил. Тогу метнулся к ним, но наткнулся изнутри на невидимую Яночкину стену.
       - Убери защиту, Яна, - крикнул Куг–Ги, и она послушалась.
       По инерции солдаты ломанулись вперёд. Тогу прорвался сквозь их строй и вцепился в занесённую руку ледяного человека.
       Здоровенные мужики скрыли от Яны происходящее. Она отчаянно сопротивлялась, но кто – то сдёрнул с её шеи мешочек. Кто – то бросил её к стене и девочка увидела взлетающий меч.
       И тут рядом с ней плюхнулся юркий Куг–Ги, ускользнувший от солдат. Вместо того, чтобы попытаться защититься, Яна вцепилась в верёвки на его руках. Ей не удастся развязать, но она знает, как зажигать огонь.
       Её ладони обожгла ужасная боль, а Куг–Ги вскинул руки и крикнул пару слов.
       Тут на Яну хлопнулась потерявшая равновесие туша заносившего меч и ей пришлось приложить массу усилий, чтоб не задохнуться под ней и выбраться на свет.
       Увиденное напомнило ей детскую игру «Море волнуется раз…» Все замерли в тех позах, в которых их настигло заклятие Куг–Ги. Девочка чуть не лишилась чувств, осознав, что их с дядей пытались искрошить человек двенадцать. Мечи так и торчали. А Куг–Ги куда – то делся.
       Яна легла на пузо и поползла под ногами солдат в сторону Янека. Там, увидев, что происходит, она разрыдалась от радости и облегчения.
       Оказывается, едва Тогу схватился с мутантом, тот тихо заснул и повалился на землю. Если бы не лейтенант, то, падая, волшебник непременно проткнул бы мальчика кинжалом насквозь. А так всё обошлось, и Тогу уже спешил на помощь Яне. Увидев, что она цела и сама приползла, он обнял её и разрыдался тоже. Куг–Ги обнимал спящего Янека. Он гладил его по русой головке и приговаривал:
       - Сердце моё, солнышко, как хорошо, что ты жив!
       Так они сидели довольно долго, пока домовой вдруг не опомнился.
       - Вот тормоза! – сказал он тихо. – Надо же собираться и тикать.
       - А то что? – всполошилась Яна.
       - Действие заклятия кончится.
       И они бросились укладывать вещи и седлать своих меланхоличных лошадок. Наплевав на свой любимый обычный образ, Куг–Ги сделался как все и, приняв из рук Тогу спящего племянника, тронул Мышку, направляя её в сторону Золотой Реки.
       Яна всё пыталась ощупать возвращённое ей Сердце Реки в мешочке, но руки жутко болели, на них вздулись волдыри и, обернув их тряпками, девочка все силы тратила на то, чтоб удерживать узду.

* * *
       Было раннее утро, невдалеке блестела под уже жарким солнцем Золотая Река, от неё веяло свежестью, в небе бродили лёгкие облака. Четверо ребят стояли на высоком берегу и смотрели на них. Неужели когда – нибудь они прольются дождём? Даже Янек перестал всех донимать нытьём по поводу того, что он пропустил ночное приключение. Наконец Тогу отвёл взгляд от неба и спросил:
       - Куда теперь?
       Вдали виднелся тот самый мост и оба города. Один на правом берегу, другой на левом.
       Никто не имел понятия. Умный Акорс не соизволил написать, в каком из них следует искать упомянутую ведунью. Скорей всего, в Н’дэре.
       - Это надо сделать очень быстро: за нами погоня, - сказал домовой.
       Но стало ясно, что быстро не получится.
       - Что это у тебя за обмотки на руках? – спросил Янек девчонку.
       - Да так, ерунда, - морщась, сказала она.
       - Ой, я дурак! – вскрикнул Куг–Ги. – как можно было забыть?! Покажи – ка.
       Когда Яночка размотала тряпки, стало плохо даже Тогу. Не сговариваясь, мужчины спешились и стащили с Машки девчонку.
       - Она что, не могла сама себя на ходу полечить? – вздохнул Янек и девочка почувствовала себя полнейшей идиоткой. Как – то не сообразила.
       - Ты иди, дружок, оцени материальный ущерб вместе с Тогу. Чтобы в городе не тратить времени и сразу всё купить, - предложил дядя Янеку.
       - Самый большой ущерб у нас – это Яна, - сказал мальчишка. – На ней одни трусы остались. И бантики.
       - Что? Ах ты гад! – завопила она. Но это была правда. Девочка лишилась куртки, а рубашка превратилась в лохмотья. Не говоря уж о том, что шорты на Иллене не в моде. Красивые же туфельки, что ещё на Белом острове подарила ей Тхаа, было жалко трепать по колючкам до слёз.
       - Мы тебя первой в списке поставим, - сказал Янек и поскакал вслед за Тогу. А куда деваться, когда тебя тащат за ухо?
       Мальчишки сделали вид, что жутко озабочены материальным ущербом, а Куг–Ги повёл Яночку к Реке. Он взял её руки в свои и окунул их в воду.
       - Большой секрет, - сказал средний Лаэнса. – Для маленькой компании. Не нужно никаких Песен Исцеления. Просто попросим Реку помочь. Так быстрее.
       Бедные ладошки Яночки почувствовали прохладу и боль смыло водой.
       Она сидела тихо – тихо, потому что перед ней на коленях стоял Куг–Ги, маленький и взъерошенный. Он внимательно разглядывал Янины ладошки: не осталось ли где волдырика или шрамика. Женские лапки должны быть мягкими и гладкими. Если девочка морщилась от его прикосновения, он принимался поглаживать это место и что – то шептать. И когда уже совсем прошло, Куг–Ги, не выпуская её руки, сказал:
       - Прости, Яна. Просто это единственная тема, которая… которую он мог бы поддержать. Ещё я хотел, чтобы ты знала: не такой уж он плохой. И мне самому хотелось бы знать. Другого случая ведь может не быть.
       - Я всё поняла, - шепнула девочка. – Только одно не ясно. Он что, хороший, что ли? Хотел Янека убить. И Тогу. И тебя. А вы двоюродные братья. Это что, хорошо? Он хочет забрать Сердце Реки. Думаешь, для хороших целей?
       Куг–Ги опустил глаза.
       - Нет, я имел в виду тебя. В смысле… Ох, Яна… Прости.
       - Я всё поняла. Правда. Всё нормально.
       Она переживёт.
       Но кое – кому так хотелось, чтобы его пожалели, утешили, обняли…
       Но это ведь невозможно. Она не привыкла к телячьим нежностям. Когда Яна была маленькой, Алина её ласкала и жалела. Прижимала к себе и говорила ласковые слова. Потом племянница выросла. Очень неудачной, с точки зрения тёти. И всё.
       Куг – Ги отпустил Яночкины руки.
       Тогда, снова став девочкой из Маленького Народа, она подобралась к дяде и прижалась к нему, зарылась лисьим носиком в шерстинки, обняла его изо всех сил. Потому что он приходил к школе, чтобы посмотреть на неё. Он и Дини, которые до полной отключки боятся иметь собственных детей. С ним ей не надо держать себя в руках и казаться сильной, потому что он любит её всякой, какой бы она ни была.
       И она его тоже.