Владыка сцены актёр!

Зритель, уходя со спектакля,
должен смотреть на жизнь и
современность глубже,
чем когда он пришёл в театр…
       К.С.Станиславский

 Знаете, когда я была совсем ещё малышкой, мне задавали до боли банальный вопрос, наверно, и Вам ни раз приходилось на него отвечать. «А кем бы ты хотела стать, когда подрастёшь?», - жутко мне не нравился этот вопрос, я ведь и сама не знала кем??? И поэтому первые несколько минут, я только стояла и молчала… Затем следовал ещё один не менее каверзный и для меня обидный вопрос: «Актрисой или певицей, наверно?» Взрослые говорили это как-то с ухмылкой, и после таких расспросов как ответить чего действительно хочется??? И я всегда говорила, что я мечтаю лечить зверей или быть адвокатом, чтобы защищать невинных людей… Ах, как же было тяжело постоянно видеть эту ехидную улыбочку, когда они говорили: «Ух, актриска!» или «Ну, актриса!» До сих пор, как вспоминаю мурашки по спине бегут… Я не зря заговорила о своих первых размышлениях о профессии, ведь именно актрисой хотелось мне стать, хоть я и сама себе противилась.
Актёр – это инструмент, живая марионетка, но и одновременно он «владыка сцены» (В.Максимова), кладезь чувств, эмоциональный вулкан, водопад слёз и смеха. Да, но эти самые чувства и убивают его. Очень редко актёры и актрисы живут долго… Ведь они по истине проживают не одну жизнь, как мы с Вами, а десятки и даже сотни!!! И каждое из перевоплощений становится частью их собственной жизни. Некоторые актёры живут на сцене, и лишь существуют в нашей с вами реальности. А уж если роль в действительности подходила актёру, он мог и на всю жизнь сохранить в себе манеры героя: речь, движения, походку, мимику. Например, великий К.С.Станиславский даже дома при обыкновенном, будничном чтении какой-нибудь газеты или книги пытался где-то сманерничать, а где-то ухмыльнуться. Так что же происходит на сцене, если эти «сверхэмоциональные люди» готовы играть даже в совсем обыкновенных и привычных местах?? Как-то я, примерив на себя маску актёра, играла совсем небольшую роль (это была литературная гостиная, посвящённая истории русского романса), уж и не вспомню что именно, но связанно было с Есениным, но это всё не суть важно! Как же я волновалась перед этим мини-спектактем!
Я изо всех сил старалась не показывать ни капельки своих переживаний. До этого была совершенно спокойна и даже не думала о волнение, обыкновенное школьное мероприятие; вдруг перед самым выходом на сцену, моё сердце стало биться так, что даже в ушах звенело, руки тряслись, всё тело не хотело меня слушаться, а мысли и вовсе потеряли со мной всякий контакт. Но вот в чём парадокс, от этого волнения, переполнения чувств, остроты переживания мне было так приятно, а с выходом на сцену мне игралось так легко, как никогда, и это было как наркотик, к которому теперь хочется возвращаться снова и снова! Это не был мой первый выход на сцену, да и я пока не посвятила свою жизнь этой профессии… А вот какого же настоящим актёрам бывало перед их знакомством с большой сценой и многочисленной публикой? Перенесемся в театральные кулисы моего любимого Малого театра 30 января 1870 года. «Зрители вступавшие в освещённый подъезд вечером, не подозревали, что сегодня, на спектакле лессинговской «Эмилии Галотти» в бенефис заслуженной актрисы императорский театров Надежды Михайловны Медведевой им предстоит встреча с новой звездой русского театра, его будущей трагической музой – юной Ермоловой. Бенефис комедийной актрисы, и в нём принимает участие какая-то безвестная воспитанница театральной школы, которую за неуклюжесть признал безнадёжной сам маститый Самарин. Дочка суфлёра в роли Эмилии, в роли заболевшей Федотовой, самой Федотовой! Ничто не предвещало чуда. А между тем чудо свершилось…» (В.А. Максимова) Что за чудо? И что творилось в душе у актрисы перед первой премьерой? В своих записках Ермолова подробно описала этот ужас блаженства:
«Карета в Малый!» - отрывистым басом прокричал швейцар. Сердце во мне так и упало, дрожа и спотыкаясь, я побежала одеваться… Прежде этого я часто воображала себя, как я в первый раз выйду без робости на сцену и как с триумфом кончу свою роль. Когда же это сделалось действительностью, вся уверенность меня оставила. «Боже! – думала я, - я не перенесу, если меня не вызовут ни разу! Если я провалюсь!» перед выходом я молилась, робела, плакала… Нет! Никогда в жизни не забуду этой страшной и вместе радостной, блаженной минуты… Я слышу: Самарин кончает последние слова… вот он уже уходит.. ещё несколько слов.. и я на сцене… аплодисменты на минуту остановили меня, я не видела публики… я видела мельком какое-то пёстрое пятно… я почувствовала вдруг, что я не робкая девочка, а актриса… Первая сцена прошла, я ухожу и слышу громкие аплодисменты и вызовы… дрожа, но уже не от робости, а от счастья, я вышла раскланяться с публикой… мне единодушно хлопали; убежавши за кулисы, я зарыдала. Меня поздравляли, целовали. О, как я была счастлива в эту минуту!.. Конец моей роли прошёл так же, как начало… Молитва моя была услышана, заветная мечта исполнилась… Я актриса!..»
Пишу сейчас это всё и плачу… плачет моя душа… Лукавить не буду, мне до коликов в животе хочется ровно того же! Мечтаю гордо заявить: «Я актриса!» И пусть эти два простых слова несутся через весь мир! Они заявят обо мне и о себе везде… но это лишь мои грёзы… надеюсь, что когда-нибудь они превратятся в мой смысл жизни.
Да, мечты, триумфы, успешные премьеры – это всё замечательно, но ведь бывают и такие роли, которые даже играть страшно,… погружаться в них необычайно больно,… а реакция той публики, которая на это будет смотреть? А если эти зрители и есть настоящие герои, пережившие эту ужасную роль? За свою ещё не долгую жизнь, мне посчастливилось сыграть одну очень важную и тяжёлую роль. Нет, там не было большого текста,… там был очень сложный подтекст…даже не сложный, а страшный. Это была роль девочки блокадницы Ленинграда. Небольшой летиратурно-инсценированный вечер, участвовало достаточно много людей, но роли сестрёнок-блокадниц достались мне и моей маленькой племяннице. Каждую репетицию, я буквально переживала снова и снова все смерти, эту жизнь без еды, одежды, работы; морозную зиму… эти выстрелы, голод, холод, страх… Это уже не один день волнений и переживаний, а целая серия слёз, ужаса расставаний, радости победы… Репетиции были интересны, но и утомительны, они выматывали изнутри. Вот день премьеры. Сцена маленькая, зал соответственно тоже. Но зритель, кто пришёл смотреть всё это? Люди, пережившие войну, блокаду.… Наше выступление было очень ответственным, всё должно было быть отлаженным, если можно так сказать, идеальным! Я очень переживала о реакции ветеранов, мне казалось, что я не смогу так сыграть, чтобы они поверили мне… Одно дело играть роль, которую переживаешь только ты и вымышленный герой, а другое… играть в жизнь. Вот мы на сцене, прошло уже почти половина спектакля, его помогло пережить мне спасительное предпремьерное волнение, а как быть дальше… Близилась самая страшная для меня сцена… это записи из дневника девочки Тани… там были просто даты смертей родственников, но от них и от интонации я сама боялась расплакаться прямо на сцене… А самый большой страх, у меня был за реакцию публики, которые с самого начала сидят с платочками, мне казалось, что им будет невыносимо больно слушать и вспоминать весь этот пережитый ужас. Караван, этих волнующих мою кровь мыслей, пронёсся в голове, и я без робости, но со слезами на глазах подошла к краю сцены…Зал молчал… Я произнесла первые три даты и большой ком встал поперёк моего горла от тех глаз, которые смотрели на меня, эти ничем не выразимые глаза….эти такие родные… много видевшие на своём веку, морщинистые, мудрые глаза… Как же я им благодарна!!! Как я ими восхищаюсь! Да, за такие моменты в жизни, можно отдать очень многое… и я бы, наверно, отдала,… если бы смогла вернуть их взгляд…. Мы доиграли, конечно, не без слёз, но это даже как-то оживило нашу картину. После спектакля я думала упаду,…ноги меня не держали, голова была, как в тумане… я ничего практически не помню,… но лишь одно застыло у меня в голове: бабушки и дедушки – ветераны подходили ко мне и говорили: «Спасибо, девочка!» Этих слов не было ничего дороже на свете! Наверно, я как и Ермолова после премьеры могу заявить… Что тогда, я была актрисой!!! «Все наши мечтания в конце концов исполняются, но они настолько искажены, что мы их порой и не узнаём». (Ф.М. Достоевский) Может, и моя мечта сбылась???
Разумеется, бывают не только победы, но и поражения… Но нам стоит забывать неудачи… и всегда помнить всё самое хорошее… Как сказал Леонардо да Винчи: «Жизнь – не те дни, что прожиты, а те, что запомнились!» Так что давайте помнить только самое лучшее, что случалось, а плохое где-нибудь случайно оставлять.