Рассказ на лыжне

НА ЛЫЖНЕ



       Это было в конце февраля. День выдался солнечным. Лыжи шли хорошо, и мы направились широким шагом по заснеженному насту в лес. А рядом бежала гордость мужа и моя любимица – русская борзая по кличке Альфа. Не могу не уделить особого внимания этой грациозной белоснежной красавице. Её обтекаемое телосложение просто создано для быстрого бега. Лучшей охотничьей муж себе не представлял. Кроме инстинктов, необходимых для охоты, у Альфы отлично развита ориентация, которая позволяла моей смелой помощнице во время охоты на лис гнать зверя в густых зарослях и безошибочно возвращаться обратно ко мне. Он был истинным охотником и никогда не стремился к рекордному числу трофеев. Для него незабываемым впечатлением во время общей охоты было то удаляющийся, то приближающийся гон заливающейся стаи борзых.

       Альфа охотилась больше не чутьём, а зоркими глазами. До тех пор, когда предмет находится в состоянии покоя, она не удостаивала его своим вниманием. Спокойным и даже презрительным взглядом Альфа окидывала всех, кто её окружал. Кажется, ничто не могло нарушить нарочитое спокойствие моей любимицы. Но стоило только предмету начать двигаться, как будто - бы вспыхивала электрическая искра, и тогда Альфу только и видели, особенно в стае. Ей всегда хотелось первой поймать добычу. Альфа была чистых кровей – русской псовой борзой. По красоте, грациозности движений, благородству линий и элегантности с ней могли соперничать лишь очень немногие породистые собаки.
       
       В тот день мы не собирались на охоту, поэтому ружья не брали. Хотелось просто походить по зимнему лесу на лыжах, отдохнуть от городской суеты. Дышалось легко. Воздух был сухой, прозрачный, а небо голубое – голубое без единого облачка. Мы зашли далеко в лес, пробираясь сквозь еловые лапы, снег с которых падал на высокую спину Альфы и тут же таял в её густой и длинной шерсти. Я всегда любовалась белизной пушистого снега в лесу. Ведь он так отличался от серого и липкого снега в городе. Вдруг увидели рядом с нашим следом чужой, но свежий след от лыж. Мы были удивлены. Нам всегда казалось, что только одни знали эту дорогу. Наше чувство передалось собаке, и она слегка занервничала, а потом стала нас обгонять. Мы тоже прибавили ходу. Неожиданно Альфа остановилась, как вкопанная, вытягивая вперед и без того длинную морду. Пришлось резко тормозить, поставив лыжи, под углом друг к другу. Нашему удивлению не было предела.

       На лыжне, которую кто–то проложил перед нами, сидел котенок огненно – рыжего цвета. Увидев нас, он стал жалобно мяукать, призывая на помощь. Котенок, словно солнечный зайчик, на белоснежной скатерти, не двигался. Первое, что пришло в голову – кто и зачем это сотворил? Только приготовилась взять котенка, как Альфа, будто прочитав мои мысли, опередила меня. Она подбежала к нему и уткнулась носом в рыжий комочек. Я не успела даже испугаться за маленькое существо, дрожащее всем тельцем. Альфа лизнула своим длинным горячим языком мордочку котенка, потом аккуратно взяла его зубами за шкурку на шее и помчалась впереди меня. Нам осталось только её догонять. Муж считал, что за много лет совместной охоты хорошо узнал свою собаку и мог предугадать каждое её движение.
       
       Но в тот день Альфа открыла нам ещё одну сторону охотничьего инстинкта, а вернее инстинкт продолжения рода. На этот раз её поведение было для меня абсолютной тайной. Догнать Альфу, которая во время охоты могла развить скорость 60 километров в час, было трудно. Мы все предоставили судьбе, чувствуя, что начинаем отставать от собаки. Её след привел под заснеженную поваленную ель. Оказавшись у входа в нору, только тут все поняли. Ведь мы с Альфой не раз бывали здесь, где плотная стена
сосновых посадок, покрытая сплошь февральским снегом, была лучшей крепостью для заходящих туда переночевать лисиц. Перед нами оказалась не классическая барсучья нора. Это была свежая выкопанная нора в невысоком завале. Возможно, её оставил трактор- корчеватель во время елочной посадки. Сообразив, в чем дело, а вернее догадываясь, мы свернули с лыжни и спрятались за густую, сильно заснеженную ель. Альфа, подбежав поближе к норе, опустила котенка на снег перед входом в неё. Потом побежала в сторону и легла на лыжне в ожидании, не став даже разыскивать нас. При этом она не издала ни одного звука. Зато котёнок, опять лишившись теплого дыхания, замяукал с удвоенной силой, без всякой паузы. Его душераздирающий крик, превратившийся в сплошной пронзительный звук, наконец, заставил сжаться сердце даже дикого зверя.

       В то, что произошло дальше, мы не можем поверить до сих пор. Но это все же случилось у нас на глазах. Из норы осторожно показалась рыжая морда лисы. Весь её вид говорил, что она ужасно боится, но и не может оказаться безучастной к судьбе малютки – зверька, кем бы он ни был. Мы замерли, боясь пошевелиться и спугнуть рыжую лису. Альфа сидела тоже, устремив взгляд только на котёнка. Лисица лизнула языком маленькую мордочку, и ловко схватив котенка зубами за шиворот, утащила его к себе в нору. Потрясенные увиденным, подошли к Альфе. Та, словно вспомнив, что она королевских кровей, с гордой осанкой повела нас обратно по лыжне. Мы поняли – подальше от норы. Все долго шли молча. Альфа, казалось, понимая наше состояние, старалась не мешать своим присутствием и не требовать к себе особого внимания. Воспроизводила мысленно картинку за картинкой и не верила собственным глазам, повторяя: « Ну и дела…».
       Позже охотники рассказывали, что часто видели возле лисьей норы дикую рыжую кошку, которую чуть не убили, приняв за лисенка. Все говорили, что это чья – то очередная охотничья байка. Поэтому молчали и мы…



* * *