Прогулка Гнома. Сказка

Любые двери наказание, но эта дверь, которая не может предугадать самого малого желания хозяина, наказание адово. Неужели трудно открыться самой, чтобы выпустить хозяина, а потом солидно прихлопнуться, чтобы гном был спокоен - дом его под самой надёжной охраной. Настроение сегодня просто никудышное. Хорошо, что хоть оделся сегодня прилично. Посмотреться было некуда, поэтому Гном стал вспоминать, что он сегодня на себя надел: широкие штаны, галифе – это удобно, когда на ногах высокие ботинки и поверх шерстяные гетры; голубая джинсовая рубашка и жилетка под зебру, очень актуально в горах этого сезона; на шее красный в белый горошек платочек – это просто крик души, замечательно; на голове фуражка с высоченной тульей и красный околышек наперекосяк – это так элегантно; пожалуй, ботинки опять попросят каши по дороге, но ничего, горшочек с пшёнкой приготовлен и висит на альпенштоке, лихо заброшенном на плечо.


Всё готово для дальнего пути к водопаду. Гном слегка подпрыгнул, так он всегда делал перед дальней дорогой и устремился в путь. Он напевал замечательную песенку, в которой говорилось: о знойной пустыне, о далёких странах, о кораблях-верблюдах, о смуглых и кареглазых гномихах, о низких барханах и других экзотических вещах. Иногда ему приходилось останавливаться, кормить кашей правый ботинок и только после этого идти дальше. Всё бы хорошо, но вскоре и левый ботинок заныл: я тоже хочу каши. Гном решает проблему просто. Он снимает оба ботинка, связывает их шнурки вместе и перебрасывает через плечо.


Проходит некоторое время, и ботинки начинают выть, уже оба: узел очень тугой, мы не привыкли ездить на плече, из нас каша выпадает. Что за народ эта обувь. Прекратите ныть или заброшу вас в дупло. Не надо в дупло. Кто это сказал. Вы молчали ботинки? Кто это сказал? Из дупла выглядывает Белочка и кричит на Гнома: я тебе покажу в дупло, разбросался тут один такой. Вот и разбросаюсь – тоже мне, отрастила мышь хвост и думает, что она белка. Ах, так. В голову Гнома полетела скорлупа от орехов, кусочки коры и всякий другой хлам, наконец, в голову Гнома шлёпнулся мухомор. Гном поспешил убежать от дупла подальше, да так поспешил, что забежал в заросли чертополоха. Еле выбрался, но гетры его все уже оказались обвешаны репьями.


Ну и Белки у нас в лесу, хуже, чем моя Оборочка. Пришлось Гному снять гетры, запихнуть их в ботинки, а заодно и носочки в зелёную полоску. Будем бережно относиться к собственному имуществу, - подумал Гном и пошёл дальше босиком. С большим сожалением он смотрел на галифе, к которому уже тоже начали прилипать всякие колючки. Что у нас за лес, нельзя прилично одеться, сразу всего облепят. Если так дальше пойдёт всеобщее прилипание, то брошу лентяйничать и пойду на работу, может быть даже на фабрику – там нет колючек; буду ковать волшебные цепи, копья, сабли, латы, а, скорее всего, буду ковать всё что куётся, так и назову свою фабрику – всекуёвая… как же дальше-то… куйка, что ли? Звучит хорошо: всекуёвая куйка, что-то мало для названия, скажем так – компания всекуёвая…


Пришлось Гному отвлечься от приятных предпринимательских замыслов, все пятки были исколоты хвоёй. Он рассердился и говорит хвое: что за фамильярности, между прочим, пятки вещь интимная, какое вы право имеете в них впиваться, Иголочки? Иголочки говорят, а нам права ваши не нужны, мы иголочки вольные, в кого хотим в того и впиваемся. Впиваться вы можете в кого хотите, но только не в меня. Это почему? Гном существо вредительское, ещё раз вопьётесь – превращу вас всех в золото, вот вам тогда худо придётся. Ничего, мы и золотыми повпиваемся, нам не привыкать. Тогда из вас гвозди сделаю, будете у моих Ботинок подошвы держать. Подошвы твои для нас ерунда – мы весь лес в страхе держим. Ах, ерунда, так - все кто впился в меня, теперь будет гвоздяным золотом. Ботинки мои, а ну, спускайтесь на землю, будете приколачиваться к подмёткам новыми гвоздями. Вон их теперь сколько, только колоти.


Ботинки с удовольствием стали заколачивать друг в друга гвозди, но очень скоро запутались. Гном, развяжи нас, из-за тебя гетры вколотили в подмётки, что теперь делать? Когда правильно разговаривать научитесь? - не «вколотили», а приколотили надо говорить, - давайте по одному подходите, буду вас развязывать. Мы не можем по одному, только оба сразу. Никогда сегодня не дойдём до водопада, что за день такой. На большом ручье, который даже с разбегу трудно перепрыгнуть, собралось множество бород. Все бороды, какие только можно себе представить тут присутствуют и дефилируют прямо под водопадом, под которым уже протоптана отличная, удобная тропинка, но совсем не это самое интересное. На другой стороне ручья собрались дамы гномов, зовут их гномиды, но наш гном предпочитает, как мы помним, называть их гномихами, что ж, это его дело.


Почти все гномы одеты в зелёные и коричневые костюмы, а вот гномиды разоделись в пух и прах; каких тут только нарядов не увидишь, все и не перечислить, остановимся только на причёсках и шляпках. Странное дело, но гномиды с рыжими или каштановыми волосами предпочитали шляп вообще не носить, но зато как они украсили свои волосы. В рыжих волосах сияли разнообразные заколки, диадемы, гребни – все эти украшения блестели и переливались, потому как были отделаны драгоценными каменьями. Рыжие гномиды были прелестны, но наш Гном мало обращал на них внимания, он любил брюнеток.


Брюнетки обычно были очень бледны, как будто и не сидели всё время под землёй, а специально отбеливали свои лица в ручьях, протекавших по известняковым руслам. Все как одна носили шляпки, в основном с большими полями, и всё же шляпки были так разнообразны, что только одно общее и можно было в них найти – на всех были вуали или вуалетки. Неизвестно почему, но это страшно волновало нашего Гнома. Наверное, всё было настолько ему привычно в этом мире, что любая загадка и даже лишь намёк на неё его ужасно радовали. Блондинок почти не было видно в шумной и пёстрой толпе гномид. Не так уж и мало их было, но все были плотно прикрыты гномами с козлиными ножками. Никто не знает почему, но блондинки всегда выходили замуж только за гномов с козлиными ножками, поэтому, если у тебя были ножки самые обычные, можно было на блондинок не заглядываться – бесполезно.


Шатенки все были, за редчайшим исключением, в чепцах или кокошниках. Трудно предположить, почему так было, но вот извольте, сами видите - ни одной простоволосой. К шатенкам Гном относился очень хорошо, тем более, что они обладали весёлым нравом и не очень кочевряжились, как раз такую шатенку он вчера и приводил к себе домой. Когда Гном сегодня начал ей подмигивать, намекая на готовность извиниться за торопливую ночную разлуку, произошедшую по вине Оборочки, та с презрением от него отвернулась, что не очень-то и расстроило Гнома.


Сегодня он твёрдо решил пригласить на рандеву самую красивую брюнетку. Он считал, что это непременно произойдёт, так как ботинки его больше не просили каши и вели себя хорошо во всех отношениях. Для осуществления плана было необходимо совершить некоторые действия. Гном быстро поднялся по ручью выше водопада, выбрал самое спокойное место в ручье прямо за пышным кустом шиповника, где можно было посмотреться в воду как в зеркало, потом нашёл дерево с самой чёрной корой, отщепил от него приличный кусочек и вернулся к ручью. Внимательно осмотрев кусочек коры, он достал перочинный ножик с красным крестиком на белом квадратике на ручке и принялся вытачивать лодочку.


Когда лодочка была готова, Гном аккуратно проделал в ней отверстие, прямо посередине и заткнул его небольшим, - всего лишь с голубиное яйцо, - но безукоризненной чистоты бриллиантом классической огранки, он даже пересчитал грани на всякий случай, их, как он и ожидал, оказалось ровно пятьдесят семь. Всё это заняло у него довольно много времени, но он был опытным гномом и знал, что при выборе брюнеток никогда нельзя торопиться, да подумал Гном: это тебе не рыжие и не блондинки, а тем более не шатенки – тут ошибаться нельзя ни в коем случае. Один шаг в сторону и замечательная брюнетка может оказаться просто старой каргой, ох, и не хотелось бы.


Гном ещё раз посмотрел на просвет, хорошо ли он заткнул дырку в днище лодочки – необходимо было оставить такие щёлки, чтобы лодочка утонула в ручье ровно через пятьдесят семь или, в крайнем случае, через пятьдесят восемь секунд, только тогда чары распределятся правильно и брюнетка будет самая лучшая, но вот если ошибёшься…, ох, и не хотелось бы. Глубоко вздохнув, Гном присел на корточки и выпустил лодочку из рук. Лодочка поплыла по ручью. Гном закрыл глаза и принялся отсчитывать секунды, когда он досчитал до двадцати, перед его взором всплыла такая роскошная гномида, что он чуть не открыл глаза и не сбился со счёта, но не сбился, а продолжил.


Когда он досчитал до тридцати пяти, образ стал сильно искажаться – прекрасная брюнетка сильно растолстела, почти всю брюнетку занимал её же зад, а груди заканчивались в нижней области живота, Гном так испугался, что даже не сбился со счёта, но это было ерундой по сравнению с тем, что он увидел после сорока пяти, это был настоящий ужас…, только собрав всё своё мужество, Гном продолжил отсчёт: пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят…, ай, кто это? Не надо, я так не люблю, ой, не надо!


Сиди и молчи, старый отшельник, не дёргайся и получишь немедленно своё счастье. Вплотную к Гному сзади стояла на коленях гномида и крепко зажимала ему глаза ладошками. Пожалуйста, уважаемая, брюнеточка, отпусти меня, я так не люблю такие игры, так не люблю… Ничего, главное, что уже любишь меня, держи свою лодочку, колдун. В последних словах Гному послышалась насмешка, но он открыл глаза и с удивлением увидел свою лодочку в своих заскорузлых руках, правда, уже без бриллианта, а потом ему ничего не оставалось делать, как обернуться. Гном вытянулся в струнку, насколько ему позволила природная сутулость, и упал навзничь прямо в ручей.


Очнулся он совершенно промокший, лёжа на мягком мху у огромного пня и уже подумывал, не раскрывая глаз, в этом пне раствориться, что он обычно проделывал при появлении явной угрозы, но кто-то сказал ему нежным певучим голоском: не надо. Всё равно ведь достану. Ты теперь мой. Как бы там ни было, но Гном был очень любопытен, и любопытство его от купания в ручье никуда не делось, поэтому он открыл глаза. Над ним склонилась самая очаровательная Блондинка, которая могла бы достаться гному только с очень красивыми, настоящими козлиными ногами. Она хлопала замечательными незабудковыми глазками, прикрывая их свет пушистыми ресницами, и улыбалась. Гном облегчённо вздохнул.


Пошутили красавица и хватит – ступай к своим козлиным ножкам и оставь себя мне как незабудковую мечту, так для всех будет лучше; ошиблась ты, с кем не бывает, посмотри на мои ножки, они вполне обычные, слегка кривоваты, коротковаты, зато гномовские и обуты в замечательные ботинки, подбитые золотыми гвоздиками. Нашёл чем хвастаться, ты лучше посмотри на мои ножки. Блондинка приподняла кокетливо платьице, чуть ниже пупочка и основательно покрутилась перед немедленно ослепшим Гномом. Обрати внимание на трусики, подбитые гагачьим пухом для здоровья и мои хрустальные туфельки от дома обувной моды «Золушка», как они тебе? Твой очаровательный подарок, хорошо будет с ними смотреться, когда я его вправлю в платиновую оправу, и надену на пальчик, не без твоей помощи, разумеется.


Гном, хотел сказать, что не умеет делать не то что платиновые, но даже деревянные оправы, но взглянул ещё раз на ножки блондинки, тяжело вздохнул и сказал: ладно, я согласен – вторых таких ног в лесу просто быть не может, отказываться грех, даже не обладая козлиными. Когда они подходили к дому, и Гном приготовился изо всех сил пнуть ногой дверь, а потом забежать первым в дом и успеть предупредить Оборочку, чтобы она сегодня помолчала, его нежно поправили: дверь надо открывать аккуратно, а с Оборочкой я, твоя законная жена, поговорю сама. Больше ни о чём не волнуйся, мой дорогой, не зря же я просидела за кустом цветущего шиповника почти целую минуту, пока ты пускал в ручье лодочки.