О счастье

                Однажды, летела самолетом в Иркутск. Вместо положенных четырёх часов нас болтало в небе вдвое больше и все равно Иркутск не принял; что для него - обычное дело, пустяки. Самолёт посадили в Улан-Удэ на неопределённое время. Там, в здании аэровокзала, впервые увидела представителя малых народов Севера, которых мы - великие шовинисты, не определяя национальности, объединили в народ, из которого вышел собирательный образ - чукча.

                Была весна, снега вокруг осталось мало. И только на клумбе привокзальной площади его была целая гора, потому что туда всю зиму снег сбрасывали дворники, расчищая проходы и тропинки.
 
                Чукча (гендерной принадлежности не поняла) в национальной, праздничной одежде - кухлянке также, как и мы томилась, прогуливаясь мимо будущего цветника. Похоже ей тоже, всё очень надоело. И если мы, плохо скрывая раздражение от факта невозможности попасть туда, куда  нужно - брюзжали, то она, перешагнув через небольшое ограждение в клумбу, села в снежную нерастаявшую гору так, как птицы садятся в гнезда, устраиваясь и разбрасывая по сторонам твёрдые веточки, комья снега, мешающие комфорту и замерла.

                Чукча сидела в снегу в позе лотоса, закрыв глаза, а по лицу и всему виду человека разлилось умиротворение и, какое-то счастливое блаженство.  Тогда, глядя на неё, первый раз заподозрила, что не знаю, что такое настоящее счастье. Этот эпизод у меня до сих пор перед глазами! И, как ни странно, с того момента  у меня осталось подозрение в непонимании самой сути счастья.