На Ясенке

 
  - Папа, ты так интересно всё рассказываешь, наверное, частенько бывал в тех местах? – спросила меня младшая дочурка Дашенька.
- Был на устье Ясенка у меня любимый уголок, - продолжил я снова свое живописное описание местности моего детства.

   Сюда на это устье я заглядывал каждый раз при случае, а было это довольно часто. Начиная с ранней весны, едва стаял снег, и обсохли лесные тропки, мы приходили сюда за орешником. Лучшего материала для удилищ в те времена и не сыскать. Заготовляли их целыми охапками на все лето.

      Лес в эту пору был чист, прозрачен и тих. Ветер нехотя раскачивал голые макушки деревьев, еще не прилетели летние птицы, солнце пробивало сквозь редкие кроны, высвечивая целые поляны голубых подснежников, чьи сахарные клубнелуковицы доставляли немалую радость соскучившимся зимой по лесным дарам ребятишкам.

    В оврагах, на северных склонах, еще лежал снег, а березы уж начали тянуть сок вверх, к своим кронам. Это явление в природе народ прозвал сокодвижением берёз, когда начинается заготовка березового сока. А лещина выбросила длинные серьги, кусты вербы покрылись пушистыми, сладко, как мед пахнувшими, золотыми шариками. Местами сквозь снег то – там, то – здесь тянули к Солнцу свои зелёные стрелы  первоцветы.

      Мы, весёлая  орава ребятишек, разводили костер, жарили на палочках принесенный из дома хлеб, собирали березовый сок, выкапывали съедобные луковки, грелись в ярких лучах весеннего солнца. Пахло прелым дубовым листом, внизу бормотала река. И счастливее нас в ту пору никого на свете не было.

  В начале мая, когда лес прикрывал свою зимнюю наготу светло-зелёным кружевом весенних одежд, а поляны и заливные луга укрывал нежнейший ковёр молодой травы, спешили в лес за новым урожаем. На опушках, открытых местах, на солнечных склонах, всюду видны были желтые, кудрявые головы баранчиков (первоцвета весеннего). Сочные, нежные, с анисовым вкусом побеги цветоноса не могли оставить равнодушным ни одного деревенского гурмана. Далее подходила пора сергибуса (похожего на спаржу), на десерт наливались соком упругие, молодые стебли лопуха.

      Пойменные луга устья реки Ясенок были отданы Чернавскому детскому дому под овощные культуры. Обрабатывать огород приходилось персоналу детского дома, где работала и моя бабушка. Всю весну и лето, до уборки урожая упрашивал я бабушку брать меня с собой на полевые работы. Конечно, работник из меня был никакой. Зато в лесу, по обеим сторонам реки не осталось ни одного кустика и деревца, ни одной полянки и опушки, ни одной заводинки и переката, где б я не побывал.

      Летом, с началом школьных каникул в июне, июле на поляне у реки вырастал палаточный городок. В нем набирались здоровья ребятишки из Елецких школ. Тишину нарушали звуки горна и пионерского барабана. Лес звенел от звонких криков детворы и птичьей разноголосицы. Весь день вился дымок полевой кухни, разнося по округе нехитрые ароматы вольной стряпни.

      Недалеко от нашей поляны, внизу, речка делала очередной вираж, неспешно растекаясь в неширокую заводь. Как раз возле неё, в реку впадал родник. Вырывался родник на свободу из-под могучего переплетения корней дуба великана, чудом уцелевшего в этих местах во время ВОВ. Весь лес: справа, слева, в обозримой доступности, во время войны и битвы на Курской дуге, был вырезан. Наверное, спасло дуб то, что был необъятно широк. Он был с кроной, растущей почти от самой земли, коряв и перекручен. Т.е., как сказали бы умные люди, дуб не имел товарного вида, потому и уцелел.

      Родник из каменной горловины хлестал потоком чистейшей, вкуснейшей, ледяной воды, усмиряя свою прыть через несколько метров в улово – водовороте, с круговым течением Ясенка. Дуб раскинул над ним свои могучие лапы, устроив по-над водой что-то вроде небольшого шатра. Летом, когда, перемазавшись лесной клубникой, набив оскомину спелыми ягодами, разгоряченный июльским зноем, охмелев от запаха луговых трав, оглушенный звоном насекомых и пересвистом, стрекотом, пением, криком всякой пернатой братии, я бежал к лесной прохладе. Дуб принимал меня в свои объятия, поил своей водой (ведь он страж и хозяин того родника), качал на разлапистых ветвях, прикрывал сверху от палящего зноя, открывал доступ к прохладе, освежая дыханием струй и лаская слух спокойным журчанием  реки.

      Солнце, свершив полуденный разбег, раскалившись в зените, словно устав от проделанной работы, обрушивалось в реку Ясенок. Пробив лучами-копьями листву, распадалось тысячью осколков по водной глади, вонзалось яркими стрелами в буруны порогов, игриво миллионами зайчиков рассыпалось под кронами деревьев, доказывая свое превосходство и вездесущность.

      Отражение вольных струй воды продолжало пляску света на отполированном рекой и временем белом известняке скального обрамления омута, на тыльной стороне глянцевых листьев дубов, лип, клёнов.

    Рассеянный свет мягко освещал изгибы реки. Ветер, прошумев вверху, запутавшись в кронах, опадал вниз и замирал, умиротворенный совершенством бытия. Солнечные зайчики, без устали гонявшие в салки на белых известковых обрывах, нехотя покидали место игры, отправляясь вслед за отдохнувшим солнцем.

    Время пролетало не заметно. В лесу сгущались сумерки, вечерняя прохлада паводком растекалась по иссохшей, перегретой земле. Исподволь окутывая темными красками землю, подкрадывалась загадочная ночь.

      Мы, усталые дети, притихшие, довольные щедрым гостеприимством и приобщённые к тайному союзу реки и леса, возвращались домой с тем, чтобы следующим днём вернуться к Ясенку, к нашей заводи, к нашему дубу.

      Ночь не только подкралась, но уже вовсю властвовала в ближайшем обозрении и мои дочурки, слушавшие историю о речушке моего детства Ясенок, мирно посапывали у меня на коленях. Пришлось их перенести спать в их постельки.

      Как потом гордились мои детки Ясенком, рассказывая во дворе ребятишкам, куда они скоро поедут отдыхать в деревню вместе с папой.
      И как хорошо, что есть на Руси такие милые уголки природы, которыми можно гордиться и помнить о них. Всегда можно окунуться, как в детстве, в зелёную прохладу леса, услышать птичий гомон и сказочный шепот ручья. И если вдруг в лесу почудится звук пионерского горна, значит, детство ещё живет, и продолжается волшебная сказка леса...       


   Благодарю  Рыбака Эмир Ивановича. За Вашу дружескую помощь. За лёгкий, не предвзятый взгляд со стороны.