Комнаты

                Комнаты
                Рассказ


  Пауза затянулась. Я сидел в передвижном строительном вагончике за массивным кособоким столом, сколоченным на скорую руку из не струганных досок от разобранных упаковочных ящиков, с разложенными по нему электрическими схемами и книжками технической документации; постукивал кончиками пальцев по столешнице. Смотрел в окно. Небо было пасмурным.
  В театральном спектакле артисты держат паузу, когда на сцену не фигурально, а интонационно выносят гроб. Бывает молчание, в котором ход мысли чувствуется яснее, чем в ином, даже умном разговоре. Значительный вид, взгляд - и гробовщик побожился, что лишнего не возьмет. Но интонация вне содержания слова, вне его смысла - даже не полдела. Как ни богаты интонационные возможности, сила мысли заключена в словах. Интонация - только вспомогательное средство. В старом цирке "коверный клоун", или "рыжий", не входил во всю программу, как это принято теперь... Он появлялся только в паузах между номерами. Иногда, чтобы было смешнее, на арену цирка выпускали дрессировщика - заику. В сфере инженерных информационных технологий это приравнивается к процедуре "замедление передачи контента".
  Мой рабочий кабинет, устроенный в одной из половинок вагончика, был оформлен в духе текущего момента. Ничего в нем лишнего: вешалка у двери в тамбур, посередине комнатки самодельный стол, около него два расшатанных стула и возле одной из стенок, противоположной той, в которой были врезаны два узких окошка, стояла длинная лавка, на которой в обеденный перерыв можно было лежа пол часика отдохнуть.
  На этой лавке сидел мой напарник по работе электрик третьего разряда Саша Кузнецов.
  - Так мы идем сегодня в комнаты? - повторил свой вопрос, заискивающе улыбаясь, молодой человек Кузнецов, возрастом двадцати двух лет. - Сегодня после обеда, это уже точно известно, нам выдадут зарплату.
  В окошко я видел, что у дверей соседнего штабного вагончика крутилась, прижимая к уху сотовый телефон, Алена, секретарша начальника стройки. Молоденькая пренеприятная девочка.
  Я на мгновение оторвал свой взгляд от окошка вагончика.
  Саша Кузнецов, выглядел значительно моложе своих лет, роста был низкого, а потому, как он рассказывал, в магазинах продавцы, прежде чем отпустить ему спиртные напитки или сигареты, обычно просили его показать в паспорте дату рождения. Жил он в доме у бабушки и неродного ему дедушки, которые его много лет и воспитывали. Жизнь в детстве у него, как я понимал, сложилась несовершенной, и потому из-за недочетов семейного воспитания у него сложно и необдуманно выстраивались отношения с девушками. Месяц назад в тот день, когда нам выдали зарплату, мы с ним вечером были посетителями ночного клуба, который я назвал "Моими комнатами", где Саша в гостиничке при клубе провел час с девушкой по вызову, которую я по телефону для него пригласил и оплатил.
  - Вообще-то, Александр, это мои комнаты, - с легким раздражением в голосе пробормотал я, возвращая свой взгляд к окнам вагончика, - а каждому человеку необходимо иметь и прилежно ухаживать за своими собственными комнатами.
  Разглядывая в окно Аленку, я опять принялся постукивать по крышке стола пальцами. И продолжил вслух свои рассуждения:
  - Но поскольку, Кузнецов, у тебя не лады, пока что, с жилплощадью, и поэтому твои комнаты мало подготовлены для проживания и приемов, то я, как обещал, еще один раз покажу тебе мои комнаты. Впрочем, я тебе не рекомендую их в качестве образца, поскольку таковыми они не являются для юноши, для которого готовы распахнуться пока еще любые, даже самые лучшие, двери.
  Аленка наконец-то зашла в штабной вагончик. Пренеприятная молодая смазливая особа.
  - А это точно, Саша, что сегодня привезут зарплату? - спросил я. - Что ж, тогда назовем предстоящее посещение моих комнат "Ювелирной операцией". И впредь до конца рабочего дня мы с тобой переходим в режим молчания. Ни слова больше о задуманном на сегодняшний вечер, пока мы с тобой находимся в вагончике.
  Я видел со своего места, как за стеклами окошек штабного вагончика беспокойно, туда-сюда, сновала вертлявая секретарша Аленка.
  - Бери, Саша, свой инструмент, сходим мы с тобой на объект, в компрессорную станцию, - сказал я Кузнецову. - Начальник поручил проверить там пожарную сигнализацию. Будто бы прошедшей ночью она несколько раз ложно срабатывала.
  От вагончика до здания компрессорной станции наш с Кузнецовым путь лежал через пустырь, заросший высокими бурьянами. Посреди травы часто попадались выпиравшие из земли куски железобетона, торчали ржавые прутья арматуры. Приходилось внимательно глядеть под ноги.
  Осень. На высохшей пожелтевшей траве все еще живо и густо выделялась зелененьким цветом трава повилика. Здесь на территории завода, где наша подрядная строительно-наладочная организация выполняла работы, впервые мне это растение показали и объяснили, что растет без корней, питается соками тех растений, вокруг стеблей которых она обвилась. Какие соки повилика могла получать теперь из стеблей засохшей травы, мне было не понятно.
  Кузнецов стал у меня допытываться, какая из себя видом для него будет девушка на этот раз, с которой я о нем уже предварительно договорился. Я заверил его, что девушка ему будет аккуратная, хороша собою. Спросил у Кузнецова, может быть он вечером сам, без меня, отправится в клуб. Девушке я позвоню и, поскольку Саша стесняется и все еще не умеет вести переговоры, договорюсь о конкретном времени их встречи.
  - Сам я не пойду, - отказался наотрез Кузнецов и поскучнел лицом.
  - Хорошо. Вместе так вместе, - я пошел на попятую. - Но ты помнишь, что это в последний раз я тебя веду в комнаты, и половину суммы, причитающуюся за услуги девчонки, на этот раз ты платишь сам?
  Потом я начал объяснять ему, что, в принципе, всякие излишества в удовольствиях, тем более в таких, вредны; и могут они затянуть человека также, как и любой наркотик.
  - Было однажды, когда я в течение года мастером работал... Ездили мы по командировкам работать, монтажники в бригаде были в основном молодые люди, но сильно они пили. Вот я им и предложил вместо выпивок иногда сауны посещать вместе с девушками по вызову. Деньги на питание бригады и на текущие расходы были в моих руках.
  - И что было дальше? - спросил нетерпеливо Кузнецов.
  - Ничего хорошего. Пить они не перестали, но... решили, что лучше и проститутки, и водка.
  В машинном зале компрессорной станции, которая нашей организацией лишь неделю назад под "Акт сдачи объекта" была передана заказчику, заводской электрик Толик уже ремонтировал электромотор одного из двух установленных там агрегатов. Поломка была не по нашей части, относилась к дефекту завода изготовителя компрессорного оборудования.
  - Помоги Толику, пока я с пожарной сигнализацией буду разбираться, - предложил я Саше.
  Заводскому мастеру, назначенному руководить новым заводским объектом, я принялся объяснять проектную закавыку по пожарной сигнализации:
  - Зачем датчики дыма были установлены в комнате оператора? Закурит здесь кто-нибудь сигарету... В этой комнате такие датчики дыма излишни. Или надо принимать на службу работников из людей некурящих.
  Закончив проверку пожарной сигнализации, я подошел к Толику и Кузнецову.
  - А вы, дядя Толя, раньше в СССР были в членах партии коммунистов? - допытывался у сорокалетнего заводчанина Толика мой двадцатидвухлетний напарник Саша Кузнецов.
  Толик, орудуя гаечными ключами, только ухмылялся, кряхтел и не отвечал ничего.
  Кузнецов не унимался и, удивив даже меня, задал Толику содержательный вопрос по основам марксистско-ленинской теории. Толик обернулся и даже ключи положил около электромотора. И уже без ухмылок заметил моему напарнику:
  - А ты не так прост, Кузнецов, каким поначалу кажешься.
  Перед обедом мы с Кузнецовым возвращались обратно через пустырь к нашему вагончику.
  - А на каком заводе были изготовлены электромоторы? - поинтересовался Саша.
  На языке у меня крутилось название города-казино Монте- Карло, но я сказал ему название электротехнического завода, расположенного на северном Урале.
  - Хорошие электромоторы?
  - Как тебе объяснить сегодняшний день? Раньше в Советском Союзе о них хорошо отзывались. Давно это было. Ты вот у Толика спросил бы.
  - Спрашивал.
  - И что он ответил?
  - Ничего не сказал. Рукою махнул и произнес только, что ему не привыкать.
  Я споткнулся об арматуру, торчащую из земли среди травы, чертыхнулся. Под нами на этом пустыре по рассказам заводчан была много лет назад зарыта бульдозером, но не очень аккуратно, большая свалка из черного и цветного металла, сделанная строителями в советское время при возведении цехов завода.
  - Я переберусь в ваш кабинет? - спросил у меня Кузнецов. - У вас тихо, а в другой комнате теперь стало многолюдно, и мешают подремать в обеденный перерыв.
  - А не поздно? Работы мы с тобой на компрессорной все выполнили, объект передали заказчику. Скоро меня из отдельного кабинета в другую общую половину вагончика переселят. А может быть и с работы выгонят, как самого старшего по возрасту. Начальник новых молодых инженеров-электриков на работу принял.
  Наш новенький с иголочки вагончик с шикарной внутренней отделкой, будто бы предназначенный для гламурных киносъемок был разделен на две половины, но состоял из трех помещений. Входная дверь посередине вела в небольшой тамбур, за стеною справа находилась большая общая комната, а слева за перегородкою было помещение поменьше, изначально предназначенное как кабинет руководителя инженеров-наладчиков. Поначалу даже ходил слух, что для нас в эти его комнаты будто бы должны завести хорошую мягкую мебель. Начальник так мне разрешение и дал: пока не привезут мебель, занимайте предназначенное для него помещение. Мебель для нас так почему-то и не привезли. А зато через месяц между нашим начальником и большинством инженеров наладчиков произошел конфликт, в результате которого они дружно уволились. Осталось нас всего четверо, а через день моего напарника, по имени Петр, с которым мы в течение лета выполнили работы на кислородной станции, располагавшейся рядом с компрессорной станцией, составлявших единый производственный комплекс, задержали на заводской проходной с признаками остаточного алкогольного опьянения, и за это его лишили пропуска. Если, как я изначально предположил, у нас в вагончике кем-то и намечались киносъемки, то в результате получалось не по сценарию.
  Начальник зачем-то перед оставшимися наладчиками разыгрывал показушно, как мне показалось, охватившую его панику. Конечно, через месяц был назначен срок сдачи построенного нашими строителями объекта: и получалось, что кислородная станция уже готова к работе, а наладка оборудования на компрессорной станции, с которой воздух должен был поступать на первую, даже и не начиналась. Эти работы должны были выполнять уволившиеся наладчики, но они не торопились с этим, еще в середине лета выдвинув нашему начальнику список требований, касавшихся повышения им квалификационной категории, прибавки заработной платы.
  - Если нас никуда больше вы не станете отвлекать, успеем мы выполнить наладку на компрессорной, - пообещал я нашему начальнику, когда уволившиеся инженеры получили в бухгалтерии расчет, и стало понятно, что они уже не вернутся.
  Осталось нас трудяг всего то трое: наш бригадир, пожилой человек по фамилии Павлов, я и Кузнецов.
  Вскоре уволившиеся, устроившись на новое место работы, стали зазывать перейти к ним трудиться и Кузнецова - он поначалу колебался. Скучно ему было без сверстников. Но тогда с кем было бы выполнять работы на компрессорной? Начальник мой бездействовал. Он только обещал, что вскоре наберет новых работников. Прием на работу процесс не быстрый. Дата сдачи объекта заказчику приближалась, а невыполненных работ по электрической части было еще очень много. Я сам принял, какие смог, меры. Посоветовал Кузнецову, пока он учится в колледже, терпеливо не менять место работы. Выбил у начальника Кузнецову 3-й разряд без сдачи им экзамена. Месяц назад руководитель нашей группы был готов делать, наверно, любые уступки. А еще, чтобы Саша не скучал, я сводил его в свои "комнаты" в ночном клубе. Молодой парень после этого оживился, подсчитал свою будущую зарплату по новому разряду и прекратил мыслить о смене места работы.
  В вагончике я передал Кузнецову список художественной литературы, который по его просьбе я накануне дома составил.
  - Когда вы девушкам будете звонить, чтобы о времени встречи условиться? - не унимался Александр.
  Я приложил к губам палец, напоминая напарнику о режиме молчания.
  - Не так скоро, не так скоро. Прежде чем готовить поклажу, надо убедиться, что довезешь ее.
  В прошлый раз, когда мы с Кузнецовым посетили комнаты, на следующее утро в мой кабинет зашел начальник и предложил, если у меня проблемы с женщинами, познакомить меня с незамужней подругой его жены - эта подруга работала продавцом в магазине в колбасном отделе. Быстро он узнал о моих комнатах. Я поблагодарил нашего начальника и вежливо отказался, у меня было предвзятое представление о женщинах, торгующих колбасою.
  Кузнецов читал вслух составленный мною список. Я поразился:
  - Ты по слогам читаешь?
  - Нет не по слогам. Но я медленно читаю.
  - Нельзя так, - я укоризненно покачал головою. - Надо тренировать навыки чтения. Ты ведь в колледж на заочное отделение поступил учиться.
  После окончания рабочего дня возле проходной завода мы сели в автобус. В кармане у меня лежала только что полученная заработная плата. Работали мы в городе-спутнике, и нам предстоял 40-минутный обратный путь домой.
  ...Когда мы въехали в наш город, я заметил, что начальник уже оглядывается на нас с Кузнецовым, с тех самых пор, когда я не вышел на своей остановке. Поэтому я шепнул Кузнецову об изменении в нашем плане.
  - Я сейчас у стоматологической поликлиники выйду из автобуса, а ты поезжай дальше. Сразу, как сойду, я тебе позвоню и объясню, где мы встречаемся.
  Кузнецов, как мы с ним договорились по сотовому телефону, ждал меня на ступеньках у входа в супермаркет "Гулливер". Створки зева дверей магазина то и дело распахивались: то поглощая, то обратно изрыгая на улицу покупателей.
  - Что начальник, как вел себя? - первым делом поинтересовался я у компаньона.
  Кузнецов эмоционально доложил. Как я и ожидал, после того как я покинул автобус на остановке у стоматологии, начальник вел себя еще более беспокойно: он то оглядывался в окно на меня, то на Кузнецова, сидевшего на другом ряду кресел автобуса.
  - А что ты? Не пялил глаза на начальника?
  - Нет, - энергично заверил меня Кузнецов, - делал вид, будто бы с кем-то по сотовому телефону говорил.
  - Так ты же со мной разговаривал, - удивился я.
  - Ах, да! - хлопнул себя по лбу Кузнецов. - Но я вас уверяю, он ничего так и не понял.
  - Добро. Ладно, если так. Теперь скажи, где в супермаркете "Гулливер" туалетное мыло продают?
  - А мыло зачем?
  Я не стал объяснять Кузнецову о тех переменах, что произошли за время прошедшее с его первого посещения комнат. Ответил ему коротко:
  - Чтобы помыться.
  - Я знаю, где находится отдел мыломойки, я вас проведу, - уверил Кузнецов.
  И мы, дождавшись момента, когда в дверях не было покупателей, нырнули в чрево "Гулливера".
  Через четверть часа все необходимые покупки были сделаны, и мы вновь оказались на крыльце супермаркета.
  Спускаясь по ступенькам, я уронил спички и, поднимая коробок, обратил внимание на башмаки Кузнецова. Поинтересовался:
  - Ты, Саша, не в "Гулливере" покупал обувь?
  - На рынке приобрел. У меня нога большого размера, - отвечал смущенно низенький Кузнецов.
  Мы перешли проспект и углубились в кварталы. Пошли через дворы домов к клубу, Кузнецов жил где-то поблизости и ему здесь были знакомы все закоулки.
  Два дела необходимо было срочно мне исполнить: позвонить по телефону моей девушке по вызову и поскорее выпить глоток спиртного. Для этого надо было найти в удобном месте лавочку.
  Кузнецов указал на один из подъездов дома, мимо которого мы проходили:
  - Там удобный подоконник. Как столик. Мы с друзьями там иногда вино пьем.
  Секунду поколебавшись, я пошел за ним. Мы зашли в подъезд и поднялись на площадку между первым и вторым этажами, где на стенках висели почтовые ящики. Подоконник был действительно широким. Я выложил на него плитку шоколада и отвинтил пробку на бутылке в форме стеклянной фляжки. Сделал большой глоток коньяку и передал бутылку компаньону. Кузнецов, пока я набирал на клавиатуре телефона номер, тоже выпил коньяку. Бумажную обертку, снятую с плитки шоколада, он бросил в почтовый ящик.
  - Зачем? - подивился я на мальчишеский поступок Кузнецова.
  - Подарок, - хихикнул Саша. - Чтобы кому-то было приятно.
  - Ты зарплату получил? Вот и сделай людям приятно.
  - Вы что! Я половину заработка отдаю бабушке.
  Лишь бы моя девушка была не занята на эту минуту. Но все складывалось удачно, она тут же ответила на мой звонок и обещала через полчаса прибыть в комнаты клуба.
  Пока я звонил, Кузнецов сделал еще большой глоток спиртного.
  - Все, достаточно тебе допингу, оставь коньяк. Больше не пьем, - отобрал я у него стеклянную фляжку и спрятал в карман куртки.
  - Она вас простит.
  - Не меня, а тебя.
  Хлопнула входная дверь подъезда, и женщина в осеннем пальто, нагруженная сумками, стала подниматься по лестнице. Она остановилась, не доходя несколько ступенек до площадки, на которой мы с Кузнецовым стояли у окна, и, присмотревшись к нам, сказала:
  - Лучше вам скорее убраться из подъезда, пока я еще не приняла никаких мер.
  По-видимому, с кем-то из нас двоих она была уже знакома. Женщина затем продолжила подниматься по лестнице. Когда она поднялась на площадку второго этажа и повернула на следующий лестничный пролет, Кузнецов шепотом процедил ей вслед:
  - Трицакодка.
  Возраст женщины был близок к сорока годам.
  Мы вышли из подъезда и продолжили путь к клубу. Кузнецов, припомнив, как в прошлый раз мы долго безуспешно, более двух часов, искали для него по телефону девушку, подал реплику возмущения, почему все его возраста проститутки, узнав, что клиенту 22 года, мгновенно дружно отказывались: "Я с молодыми мужчинами не работаю".
  - Мне тоже интересно, Саша. Что вы, молодые, с ними делаете такого в комнатах, что они и за большие деньги, и за маленькие деньги предпочитают мужчин в возрасте, а не сверстников?
  На крыльце клуба мы едва не столкнулись лоб в лоб с грузным черноволосым мужчиною, выскочившим из резко распахнувшейся входной двери. Искривившиеся его губы были сжаты, а на лбу вздувались и пульсировали вены. Он обернулся и закричал в открытую дверь:
  - Зарина!
  Мы быстро посторонились. Мужчина с удивительною для его габаритов прытью сбежал по ступенькам вниз и шумно тяжко уселся на водительское место в легковую машину, стоявшую рядом у крыльца. Резко захлопнул за собою дверцу.
  Мы с Кузнецовым с опаской вошли в холл клуба. Полная черноволосая женщина выбиралась к нам навстречу из-за стойки администратора.
  - Вы будете у нас поселяться? - спросила она.
  С улицы донесся новый вопль:
  - Зарина!
  Дежурная торопливой рукой поспешно приняла от меня деньги:
  - В номера вас проводит горничная Надя. Она убирается в бильярдной. Позовите ее сами.
  С криком - Оскар не уезжай без меня! - она вслед за мужчиною выскочила на улицу.
  - Кавказские страсти! - качнул я удивленно головой.
  В коридоре было несколько дверей без табличек. Где-то раздался какой-то звук... еле слышный. Откуда он послышался - непонятно. Неизвестно было, где бильярдная.
  - Надя! - я попытался кричать, но мой голос тут же заглох в этом меховом помещении, уставленном плюшевой мебелью, с мягкими коврами на полу, ворсистой на стенах обивкой; казалось, что окутывающая помещение тишина ощутимо давила невидимыми лапами на все твое существо.
 - А смеяться вы здесь не пробовали? - сострил Кузнецов.
  Мне в отличие от моего напарника было не до смеха, мне хотелось поскорее покинуть "ворсистый" холл на первом этаже клуба и укрыться в его гостиничных комнатах второго этажа.
  Но что это? Тишину нарушил шквал звука.
  Не сразу я сообразил, что из установленных по бокам холла колонок слышу лишь шумную сцену из какого-то фильма, транслируемого по телевизору. "- Ты оглох?" "- Неужели?" Звук звонкой пощечины. "- Негодяй! Ты посмел ударить женщину!" "- Ты первая меня ударила!" - прорычал мужчина. "- Если я расскажу об этом брату..." "- Ты что, оглохла? Иди сюда!" "- Не пойду! Мне все это надоело," - прошипела женщина. "- Ты лжешь, притворщица". На экране подвешенного посреди холла к потолку плазменного телевизора героиня художественного сериала Леонора забилась в пароксизме сладострастия, визжа так, что ее партнер Ренато, наверно, оглох, и сжала при этом рукой его мошонку столь крепко, что у него, похоже, посыпались искры из глаз.
  Оказалось, Кузнецов взял на стойке дежурного администратора дистанционный пульт и включил на полную громкость звук телевизора. Это была лишь мальчишеская выходка, но это помогло. Эффект этого маневра превзошел все ожидания. Как зайчик, выпрыгнула из какой-то двери в коридор и заспешила к нам, ступая бесшумно по коврам в мягких тапочках в сером платье низенькая, с мальчишеской прической, с бледным личиком, со скошенным подбородком женщина, судя по ее лицу, лет тридцати пяти. Она, подойдя к нам, расплывалась в белозубой улыбке. Термином "трицакодка" недавно определил примерно такого же возраста женщину в подъезде Саша Кузнецов.
  - Вы ведь горничная? - спросил я, подавая знаки Кузнецову, чтобы он немедленно выключил звук у телевизора.
  Девушка в сером платье прекратила улыбаться и серьезно кивнула, подтверждая мои слова:
  - Так.
  - Неужели?
  Кузнецов хихикнул и подхватил:
  - Тик-так.
  Я объяснил горничной Наде, что мы оплатили два номера.
  - Ведите нас быстрее.
  Горничная застыла в раздумье.
  Что же мне было делать, я в последние несколько лет выбирал только фигурных девушек, но теперь был особый случай:
  - Ладонь, дорогая! Алло, Надя?
  Она спрятала руки за спину и опять расплылась в белозубой улыбке:
  - Идемте.
  Мягкие ковровые дорожки, постеленные на лестнице, делали бесшумными шаги поднимавшейся передо мною на тонких бледных ножках низенькой горничной. Серый халатик на субтильной ее фигурке напоминал почти прозрачную оберточную бумагу, легко способную разорваться при резком движении плечами или малейшем перегибе у нее спины.
  Ощущение зыбкой неустойчивости, в тишине движущейся впереди меня, поддерживалось, контрастно, умудрявшимся производить много лишнего шума, следующего за нами с отставанием на три или даже на четыре ступеньки Кузнецовым. Раздавался глухо плоский стук его уродливо-больших с толстой подошвой башмаков и беспрестанные всхлипы его носа. Подъем на второй этаж, где располагались гостиничные комнаты, давался ему нелегко. И это было отчасти правильной реакцией здравого рассудка у неопытного юноши на аллергические, но более аллегорические запахи, неприметно плотно присутствовавшие в воздухе помещений развлекательного клуба.
  В коридоре гостиницы у входа в одну из комнат горничная остановилась. Помещение номер четыре было определено горничной для Кузнецова. Мы вошли в просторные апартаменты. Комната была удобной, поприятней той, что досталась Саше в прошлое посещение клуба. Я спросил свой номер.
  - Шесть, - отвечала лаконично наша провожатая. - Там нет банных полотенец. Я сейчас принесу.
  Она белозубо улыбнулась и исчезла, оставив дверь в коридор открытой.
  Я еще раз позвонил своей девушке, сообщил номер комнаты Кузнецова. Затем вытащил из пластикового пакета грушу и положил на прикроватную тумбочку, рядом - деньги, половину суммы оплаты за услуги девушки.
  - Когда девчонка придет, передашь ей от меня угощение.
  - Вы ее всегда угощаете грушей?
  - Фруктами. В прошлый раз был апельсин.
  - И она его съела перед тем, как лечь с вами в постель? - не унимался Кузнецов.
  - Мы с ней не теряем понапрасну оплаченное мною время, - сказал я почему-то с грустью в голосе. - Она сказала спасибо и положила апельсин к себе в сумочку.
  Я достал из пакета два кусочка туалетного мыла. Выбрал из них то, которое называлось "Лесная полянка". Я убрал с полочки в душевой на пол флакончик с жидким мылом и вместо него положил, надорвав обертку, пахучий кусочек "лесной полянки". Это было также часть заведенного мною и девушкой ритуала встречи. По приезду она, прежде всего, принимала душ. А я к другой нашей встрече выбирал мыло с новым названием.
  Кузнецов забавлялся: подбрасывал вверх и ловил грушу.
  - Не урони, - предупредил я его.
  - Как называется сорт у груши? Я хочу, чтобы она вначале ее съела.
  - Если сумеешь ее уговорить. Кажется, я покупал сорта Уэлс. Теперь я ухожу. Не забудь принять душ. Если что-то будет не так, не по плану - позвонишь мне по сотовому телефону.
  - Удачи вам, - напутствовал Кузнецов.
  - Как знать. И сегодня можно съесть то, что съел позавчера, - сказал я, покидая комнату и выходя в гостиничный коридор.
  Я открыл скрипучую дверь шестого номера и вошел в узкий короткий коридорчик. Планировка этой комнаты отличалась тем, что здесь от стены вовнутрь выступал блок, где были расположены туалетная комната дверью в коридорчик и с другого бока находилась душевая кабинка.
  Я снял куртку, разулся и, а после, сидя в кресле, попивая мелкими глотками из фляжки коньяк, принялся звонить по телефонным номерам, выписанным в записную книжку из газеты объявлений. Вскоре по одному из набранных номеров мне ответили. Я поинтересовался возрастом, ценой за услуги, о сложении фигуры у девушки и ее прочем типаже. Она пообещала быстро приехать ко мне в гостиничный номер.
  Раздевшись, я достал из пластикового пакета второй кусочек мыла с надписью на его упаковке "Осенний вальс" и вошел в душевую кабинку.
  Через открытую дверь душевой я увидел: в комнату вошла субтильная горничная Надя, наклонилась над кроватью и положила на покрывало два банных полотенца. Затем она обернулась ко мне и фыркнула, прикрыв ладошкою губы:
  - Я...
  - Знаю, вы опять убирались в бильярдной.
  - Как только вы догадались? Разве нельзя?
  - Отчего же, убирайтесь. Теперь убирайтесь. Мне ведь надо выйти из душа, чтобы взять полотенце.
  Горничная выскочила из комнаты, хлопнув дверью.
  Я торопился. Выбрав для себя полотенце и тщательно вытеревшись, я натянул на себя из одежды только джинсы, и больше ничего. Девушка, в самом деле, вскоре прибыла. Она вошла тихо в просторный холл моих апартаментов. Я допивал из горлышка фляжки коньяк и скрипа двери не услышал. Девушка была нисколько не похожа на ту, которая на текущий момент времени досталась Кузнецову. Она была на два или на три года моложе.
  Назвала свое красивое имя:
  - Ангелина.
  - Чудесно.
  Она предложила мне еще раз уточнить условия нашего контракта и сделать ей полную предоплату.
  Деньги, приготовленные мною заранее, лежали на прикроватной тумбочке.
  Она хотела пересчитать. Я сказал:
  - Хватит на час. Или ты берешь за час, как за два?
  - Что за бред! - воскликнула Ангелина, вращая глазами, и спрятала деньги в сумочку.
  Несколько мгновений мы молча разглядывали друг друга.
  - Мне надо на минутку в туалет, - сообщила, хихикнув, Ангелина.
  Не снимая куртки, она развернулась и пошла к углу коридорчика-ниши.
  Неожиданно жуткое подозрение закралось мне в голову, и я быстро двинулся к повороту в коридорчик, пытаясь ее настигнуть.
  За углом коридор-ниша были пусты. Коридоры - они неописуемо коварно изменяют комнаты.
  Под дверью туалетной комнаты была видна полоска света. И все-таки вначале я стремительно распахнул двери номера и выглянул в коридор гостиницы - никого. Дважды я постучал по ручке, нажал на нее и спокойно открыл двери в туалетную комнату.
  Я застал девушку в тот момент, когда она, приподняв подол юбки, наклонилась, собираясь опустить колготки. Словно я сломал ее одним поворотом дверной ручки.
  Ангелина оглянулась через плечо. Она замерла на месте, перебирая руками и ногами, вглядываясь мне в лицо,
  - Ты как, в порядке? - спросил я.
  - Нормально.
  - Не останавливайся.
  Я собирался повернуться, чтобы уйти, но только секунду помедлил. Увиденное в такой момент на всю жизнь запоминаешь. Это что-то вроде фотографии.
.  - Вы будете смотреть? - спросила девушка и потянула решительно вниз колготки, как будто считала, что именно это меня напугает, и я быстро закрою дверь. Я видел выражение на ее лице: оно было одновременно и озабоченным, и мстительным.
  - Я думал, это зрелище входит в сервис, - пробормотал я и остался стоять на месте.
  Судя по робкому звуку, мое присутствие напрягало девушку, и мешало ее физиологическому отправлению.
  - Пневмо-почта в городе между зданиями была построена, - сказал я, завороженный сценкой. - Но, кажется, ни одному инженеру пока еще не пришло в голову изобретение гидро-почты.
  Ангелина продолжала вопросительно смотреть на меня; кажется, мой каламбур она не поняла, но струйка под ней зажурчала с большим напором.
  - Вы почтовый служащий?
  - Нет, я сейчас обычный покупатель в булочной.
  - А кто по профессии покупатель в булочной?
  - Инженер.
  - Понятно.
  Она отвела от меня взгляд и оторвала от рулона лоскуток белой туалетной бумаги и, приподнявшись, тщательно промокнула и бросила после промокашку в корзину.
  Мы с Ангелиной вернулись обратно к кровати.
  - Игровая комната, - сказала она, оглянувшись по сторонам. Наверно, прежде в комнате под номером шесть она еще не была.
  - Тренажерный зал, - возразил я, раздумывая отправить девушку или нет, прежде чем нам лечь в постель, принять душ, чтобы от нее также пахло тем же мылом "Осенний вальс".
  Проблема в том, что у меня с момента оплаты услуг девушки не так много времени, а потому я прикоснулся к талии девушки и подвинул ее к кровати.
  Раздевшись, Ангелина села на край постели и протянула руку:
  - Презерватив?
  Прозвучало словно: "Документы?".
  - Вы знаете, офицер, шифры, оружие и презервативы утонули при переправе. Я не виноват... Я полагал, что эту проблему ты решишь.
  - Да, но... Позвоните по телефону, - Ангелина назвала номер, - вниз дежурной и попросите, чтобы принесли.
  На этот раз долго ждать не пришлось.
  Я прыгнул в кровать и прикрылся простыней.
  - Простите, дверь была не заперта.
  Это была горничная, она принесла по телефону мною заказанные сок и прочее.
  После ее ухода мы с Ангелиной занялись сексом.
  Через полчаса Ангелина открыла глаза.
  - Привет, - сказал я.
  - Привет, когда ты закончишь?
  - К половине восьмого.
  - Я буду ждать тебя на улице.
  - Хорошо, - я согласился с юмором девушки и тут же удивился. - А зачем? Тебя надо будет посадить до такси? Уф, хлопоты...
  Девушка сделала возмущенно движение тела. Я удержал ее.
  - Хорошо, поскольку это и в самом деле необходимо. Клуб находится в таком темном переулке.
  В означенное нашим, заключенном в устной форме, контрактом время мы поднялись с постели, стали одеваться и вызвали такси.
  Передача сюжетных сведений, кому бы то ни было, не входила в мои планы, а потому я попросил ее, страшно удивившуюся моему странному примитиву, записать ручкой телефон подруги. Ангелина, сколько ни рылась, не нашла в своей дамской сумочке ни ручки, ни клочка бумаги. Тогда я, вспомнив, достал из кармана своей куртки ручку-маркер и предложил Ангелине записать номер телефона на упаковке использованного нами презерватива. Маркер писал толсто, и весь длинный номер не уместился на одной стороне, и две последние цифры "14" Ангелина записала на другой стороне упаковки из алюминиевой фольги.
  Когда я посадил Ангелину в такси, было восемь вечера. Сам я по темному переулку направился в сторону большой улицы на трамвайную остановку. Время было не позднее. Всякий раз по выходу из клуба "Комнаты" меня охватывал на час, а иногда даже и на два приступ крайней скаредности, и я начинал экономить на любой самой ничтожной мелочи: тем более на такси.
  Из рассказов Кузнецова я узнал, а частью догадался, что его бывшая сокурсница по профессиональному лицею, тощая, пытающаяся быть в ногу с текущим временем, а потому не по годам расчетливая молоденькая бабенка, она называла его поросенком, когда он пытался ее целовать. Её рот - темная яма. У нее рот - темная яма, и этим она его очаровывала. Кроме того, она год назад сама разорвала с ним отношения, вышла за это время замуж за человека много старше ее, но при каких-то небольших деньгах; и вот уже два месяца назад она сама Саше Кузнецову позвонила, чтобы по-прежнему с ним, оставаясь замужней, дружить без поцелуев.
  - Если не секрет, зачем она теперь тебе?
  - Но, как же. Она моя первая любовь.
  - Только теперь это адюльтер. И без поцелуев?!.
  - Что это за слово?
  - Какое слово? Адюльтер?!.
  А ты не так прост, Кузнецов.
  Меня не покидало сомнение, насколько было полезно для него посещение "комнат": я мыслил антитезу "хорошо - плохо" в схемах другого своего поколения. Мыслила иначе эту антитезу, несомненно, бабушка, воспитавшая внука Сашу.
  Добравшись через двадцать минут домой, я первым делом направился в ванную комнату, чтобы принять душ и сменить нижнее белье; порой на теле после посещения клуба остаются сладкие запахи пудры и чужого мыла.

                Я ходила, подавала,
                А тебе все мало, мало!..

  Тихонько напевая эти строчки, я смывал с себя мыльную пену уже обычного домашнего мыла.
  В первое наше посещение комнат я подобрал девицу Кузнецову не совсем удачно. Я ее нечаянно видел. Взвившись, словно пантера, девица спрыгнула с кровати, сжала руками плечи и затаилась в самом темном углу. Освещения из коридора, откуда я ввалился к ним в комнату, не подумав, что они могут так быстро забраться в постель, было достаточно, чтобы я разглядел ее. Телом она была хороша. "Не вздумай орать", - предупредил я девушку и удалился.
  Но на следующее утро из рассказа Кузнецова, я узнал что она - студентка, учится в колледже и не против иногда побаловаться "косячком". Удивительно, как за один час свидания, Кузнецов сумел расположить девчонку к откровенностям.
  - Это плохо!
  - Чепуха!
  - Нет, это не ерунда.
  Что же удивительного, существуют девицы такого рода.
  Короче, я сумел с помощью одной из знакомых мне профессионалок сделать так, чтобы она и Кузнецов далее впредь не встретились в комнатах.
  Не все зависит от мулов, запряженных в повозку. И все же, лучше возничему потерять груз, но спасти голову.
  Надеюсь, что во второй раз я не допустил промаха с выбором образцовой девушки моих комнат. Зеленые зернистые глаза у нее. Интересно, она сама съела всю грушу или позволила Кузнецову надкусить плод? Или Фрукт...
  Интересная семантика слов: тоже - ложе...
  К сожалению, я не мог чего-то большего предложить Кузнецову - молодые порядочные девушки давно уже не входили в круг моих немногочисленных знакомых. Я даже не знал, остались ли теперь молодые и чтобы они были порядочными. Опять передо мною в памяти вспыхнуло лицо секретарши начальника стройки. Крайне, уф, пренеприятная была Аленка. Молодая она язва.
  Выйдя из ванной, я налил в чашку чая и включил компьютер. Проверил виртуальный ящик моей электронной почты и посмотрел прогноз погоды. Перемены погоды метеорологи на ближайшие дни не обещали. Писем ни от кого, ни откуда не было для меня.
  Засигналил лежавший передо мной на столе сотовый телефон. Звонил Кузнецов.
  - Что, Саша, все в порядке? Где ты находишься? - спросил я у него.
  Кузнецов спешил поделиться впечатлениями:
  - В прошлый раз девушка была классной, но эта... Суппер!
  - Где ты находишься? - переспросил я у него. - Завтра в автобусе, если не пропадет желание, обо всем расскажешь.
  Кузнецов уже давно пришел к себе домой.
  Выключив телефон, я на компьютерной клавиатуре набрал тему для программы-поисковика. Меня интересовали определение слова "Антитеза" и из художественной литературы примеры применения антитезы.
  Получив из сети интернета ответы на мои вопросы, я взглянул на часы и решил, что мне пора укладываться спать.
  Отключив компьютер, я лег в кровать. В постели обрывки рассуждений об антитезе укладывались у меня в голове сквозь наползающий сон.
  Чтобы быть до конца последовательным, утром в автобусе, который нас отвозил на работу, я вручил Кузнецову листочек бумаги, на который переписал с упаковки использованного презерватива номер телефона подруги Ангелины.
  - Что это?
  - Клубная карточка. Телефон девушки по вызову твоего возраста. Плату за услуги она берет умеренную. Только, возможно, что для тебя будет лучше по выходу из автобуса обронить этот листочек и не заметить потерю.

  21 мая 2016 г.
  Ред.: 19 июня 2021 г.