13. 101 Холодные Сердца

Артём Киракосов

ПРО СЕБЯ



сто и одна ночь с самим собой





13 \\ 101

**** Холодные Сердца ****


Иногда, – пожар души – чужой – заставляет пылать и тебя.

Иногда, – когда ты чувствуешь этот вакуум – перед горящим вулканом, – что-то заставляет тебя сокращать расстояние. – Дело почти бесполезное. – Эти люди – как не люди – этот пожар не для тебя – этот пожар для других. Для тебя – холод огней издали. Для тебя – сказки о вечных льдах. Молчание – твоё. – То, что услышишь в ответ. Ты – будничность их отвержений; ты…

Можешь продолжать, сколько сможешь. Можешь – резать себе всё: вены, душу – ты не нужен. Можешь бросать всё! всё!! всё!!! в ноги их – ты никчемен! ты – дрянь!! ты – пустое!!! Ты – выброшен: обочина...

Крепость, что ты брал, как командир, солдат, поднимает другие флаги. Ты – нелюбим, нежеланен, отвержен. Ты – мира другого. Ты – сказание о Солнце; – здесь! – тьма ухода… Ты – спасал. Ты – не спас… Ты – летел… Ты…

Боль! Боль! Боль!

Холодное сердце…

Разбился о скалы, прибрежные… – и летел…

Твои войска бились зря – холод… холод…

Холод сердца.

Многие годы ушли – утолить эту жажду вулкана.

Многие ископаемые души – прочь!

Многие…

Истлело многое, это могло бы дать рост! плод! (такой! Погибли многие.)

Ты отвержен, опустошён. Не ты один. Вулкан погибает – и его срок ограничен жизни; кратер…

Уходит то, что пылало, тлело, затухло, остыло, истлело. Странное изобретение – человеческая душа: где найти переводчика – с человеческого на человеческий?

Сколько сил! Сколько лет! Сколько слов! Сколько красок языка человечности – всё бесполезно… Всё бесполезно: чёрствость! замкнутость! закрытость!

И вот – вершина далёкая – пылающая – опять! Войдёшь ли в то, что в снегах. Поскачешь ли туда, где пожар и лёд – ждут тебя одновременно. Будешь ли самоотвержен настолько, чтобы быть бесполезным в их отлаженных на самих себя и свои исключительные смазки механизмах устройства? Ответ? – будет отрицательным, но я знаю – ты будешь ТАМ! Поскачешь! Будешь! Войдёшь…

Не останешься равнодушным…

Не останешься вдали.

Не будешь синим, как сталь, сталь никчёмного сердца… Я благословляю тебя – иди! пытайся. Но сердцу твоему суждено страдать. И остаться одному. И остаться разбитым, истоптанным, выжатым, искромсанным, избитым, огоревшим, израненным…

Не станешь же отрицать ты – тебе хотелось знать ответа: «За что?», «Почему?», «Можно ли было что-то сделать?», «В чём виновен ты?», «Где же причины?», «А отчего всё?», «И что надо?»… Попав сразу в конец жизни, углядеть (для себя) истоки бед, что давили и раздавили тебя?

Ты поднимаешься… Ты станешь другим… Но таким же… Как был и… Раньше… До… На огонь идущим… Ветер встречный с пеплом – не охладит. Война, что началась, не…

Ты создан был идти туда, где «больно и страшно» (выражение священника Георгия Чистякова), где горько, холодно, одиноко.

Ты узнаешь ответ потом: потом…

Господь не Успеет Улизнуть от тебя – ты летишь… Ты – требовательный. А зачем ещё попадать на тот свет, чтоб не услышать ПРАВДЫ? Той правды, что была? Той правды, что Его? Той правды, что ПРАВДА? Настоящая?

Время собираться…

Время – в дорогу…

Время – в пути…

Ты – воин…

Добра…

Иди!


23 марта – 16 апреля 2008, 05:00 – 07:00, утро