Рассказ 3 Гроза

Душно. Парит как перед дождем. Небо прозрачно-синее. Даже глазам больно. Точно сегодня будет дождь.
- Дедуль, а ты как думаешь?...
- Да, быть дождю. Костями чую. Они меня никогда не подводили. Да, быть дождю. Помню, как в 1943 ночью в окопе я костями почувствовал приближение немцев. Все верили моим костям. Всю ночь не спали. На рассвете пришли они. А мы готовы. Потом…
 И дедушка поплыл по течениям памяти. Обычно спросишь его о чем-нибудь, он ответит и начнет рассказывать про свое бурное прошлое. Люблю все-таки я своего деда. Он похож на тысячи других дедушек, но только внешне. У моего просто потрясающая жизнь. Мой дед – гений! Наверное, каждая внучка так думает, но про своего деда.
В такие душные и жаркие дни степь изнывает от жары и тяжело дышит. Все живое, что в ней было спалено солнцем. Осталась только мертвая желтая трава. Ее лениво колышет ветер. Он не может ничего исправить. Не принес тучи из далекой страны. Только гуляет на просторе, радуясь своей безнаказанностью.
Наша лошадка тоже изнывает от жары и тяжело дышит. Старая маленькая лошадка. У нее большие умные глаза. Мой дедушка рассказывал, что когда-то это была красивая скаковая лошадь. Она завоевывала призы с удивительной легкостью. Но однажды она, оступившись, получила травму. Стала прихрамывать. И былая слава обратилась в дым. Больше не было ни призов, ни аплодисментов, ни заездов. На одной из ярмарок и купил мой дед эту лошадь. Вместо быстрых скачек она получила спокойную деревенскую жизнь, вместо седла – хомут и телегу. Кажется, теперь она счастлива.
Где-то вдали замаячило маленькое белое пятно. Мы ехали вперед. Пятнышко выросло в маленькую белую церковь. Такие церквушки разбросаны по всей нашей необъятной стране. Они служат напоминание о чем-то великом и неземном. Служат предостережением от чего-то грязного и низменного. А нередко они становятся убежищем для путников.
Я уже начала радоваться, что мы такие храбрые и независимые путники едем на поиски приключений и сокровищ. Действительно, каждый выезд в город – уже приключение.
Церквушка становилась все больше и больше. Она была ослепительно белой. На фоне огненной степи ярко вырисовывался черный купол. Хоть и не было в церквушке ничего величественного, она выигрывала в моих глазах перед огромными соборами. Она была небольшой и милой.
Неторопливую реку моих мыслей прервал дедуля:
- Внучка, в этой церкви заночуем.
- А почему не на улице?
- Гроза же будет.
Все ближе и ближе. Кто же построил эту безымянную церковь в центре степи? Может какой-нибудь великий князь сделал это в честь победы над монголами? Или тут был огромный город, но что-то стерло его с лица земли, оставив лишь эту церквушку? Сознание продолжало рисовать картины прошлого.
Поскрипывание телеги и жужжание мух убаюкивало меня. Солнце нещадно палило. Устав болтать ногами и рассматривать степь, я задремала. На небе ни облачка. Ничто не спасало от жары даже сон.
Сквозь дрему я увидела конечный пункт нашей поездки на сегодня. Церквушка предстала во всем великолепии. Хотя особого великолепия не было. Она не была ослепительно белоснежной, как казалось издали. А побелка во многих местах уже осыпалась. Но церковь оставалась родно. Она приветливо нам улыбалась, приглашая неизвестных путников переждать грозу в ее стенах.
Дедуля никогда не был верующим. Веру ему заменила советская идеология. А сегодня, входя в церковь, дедушка перекрестился, как бы принося извинения за вторжение. Я проделала тоже самое.
Войдя вовнутрь, я почувствовала, что кто-то на нас смотрит. Но не строго, как на непрошенных гостей, а ласково, как на старых знакомых, которые неожиданно пришли. Церквушка приняла наши извинения за нежданный визит.
С Запада надвигались тучи. Сама тьма. Огненная трава уже переставала сиять. Небо разделилось на две четко отчерченные части: на ярко-синее бескрайнее небо и на непроглядную пушистую тучу. Последняя двигалась стремительно, как орды неведомого народа. Может, на самом деле церквушку поставили в честь победы над татарами?
Больше не сверкающая трава колыхалась под набегами ветра. Огромное желтое море буянило в негодовании. Но оно не могло противостоять набегу тьмы.
Раскат грома обозначил решающую стадию набега. Больше ничто не могло сдержать тьму. И она, почувствовав свою безнаказанность, ринулась, сопровождаемая ветром и дождем. Мгновенно море стало грязно-желтого цвета. Ветер трепыхал его во все стороны.
Мгла залетела в церквушку, покрыв своим тяжелым одеялом людей и иконы. Мне стало по-настоящему страшно. Мы могли просто захлебнуться во тьме, и тогда церковь станет нашей могилой.
Огненная вспышка разорвала небо пополам. Гроза! Не обманули деда его кости. Я испытала самый настоящий суеверный ужас. Первобытный страх сковывал сознание каждый раз, когда новая вспышка освещала мокрую траву и низкое небо.
Во время очередной вспышки я увидела коробку с церковными свечами и биркой: «10р.». Из сумки я вытащила дедову зажигалку и деньги. Дрожащими руками я кинула монетки в банку и схватила свечу. Поставила ее. За что я уже не помню. Сразу в церкви повеселело, и иконы перестали смотреть на меня сердитыми взглядами. Теперь они были немного грустными. Я поставила еще несколько свечей, и тьма отступила.
Смело я выглянула из двери. Ветер тут же ворвался вовнутрь, затушив несколько свечей, спутал мои волосы, погнал по полу какой-то мелкий мусор.
А в степи творилось что-то невообразимое. Грозы то тут, то там рассекали золотой нитью небо. Будто по стене старого здания пошли трещины, и сквозь них просвечивает солнце. Ветер совсем распоясался и стал хулиганить в степи. Ливень собирался превратить степь в море. Хаус как при сотворении мира.
Я вернулась и зажгла затушенный свечи. Там где-то бушевала гроза, а здесь было тепло и сухо.
Дедуля спал. Он так привык к различным катаклизмам, что мог спокойно заснуть хоть в Армагеддоне.
Я последовала его примеру. Теперь мы в безопасности. Я же поставила свечу за спасение от грозы. Погруженная в уют старой церкви я заснула…
Утром я встала поздно. Дед усмехнулся:
- Вижу, гроза тебя напугала. Свечек понаставила. Ничего, дело хорошее. Главное, что не просто так взяла.
Он пошел к лошади, которая находилась в малюсенькой пристройке. Она тоже не испугалась грозы.
Собравшись, мы пустились дальше в путь. Степь за ночь похорошела и оправилась. Теперь она предстала перед нами во всей красе. Орды изгнаны из нашего края.
Когда мы отъехали от церкви, я обернулась. В огромной степи стоит она одна одинешенька. Но кто-то же приходит, убирается и добавляется свечей. Нет, она не одинока.
Я встала в полный рост на телеге и помахала церквушке рукой. Если бы она могла, то она бы ответила. Я пообещала, что на обратном пути мы снова ее навестим.
На четкой линии горизонта я увидела точку, приближающуюся к нашему ночному пристанищу. Она как добрая хозяйка примет и этих гостей.
А нас ждет город…