Как я взял автограф

Это произошло сегодня, в знойный день. Прошло около двух часов с того момента, который читатель отыщет дальше.
Я только что вышел со станции метро «Советская» и ни о чем не подозревающей походкой успел пройти метров двести вдоль Театра кукол. Поворачиваю голову направо – за дверным стеклом афиша: Н. В. Гоголь, дается пьеса «Ревизор», премьера; поворачиваю голову налево, смотрю – мимо, навстречу мне, прошёл человек, до смерти, как две капли воды похожий на того, речь о котором пойдет дальше. Смоляные волосы, телосложение человека, знакомого с тренажёрами, тёмные очки, небольшая, свешивающаяся с правой руки, сумка на длинном ремешке, джинсы индиго, светло-коричне-вые туфли-кроссовки, футболка-безрукавка тёмно-синего цвета и, наконец, что окончательно убедило, лицевой профиль. Поначалу я своим глазам не поверил в то что увидел, но все же решил убедиться до конца.
И вот человек спустился как раз туда, откуда я минуту назад вышел. Он остановился у лотка и стал рассматривать газеты, я тоже на них смотрю. Потом мы снова оказались на свежем воздухе и прошли от выхода всего метров десять, так как снова замаячил газетный киоск, а я пошёл дальше, чтобы не привлекать к себе внимания, дробными шажками. Вижу – никто меня не обгоняет. Тогда я останавливаюсь и начинаю пересчитывать жетоны, чтобы выкрасть время. Никого. Смотрю вперёд, смотрю назад. То же. Возвращаюсь и пугаюсь той мысли, что я потерял из виду того, кто еще недавно так неожиданно передо мной появился. Но нет: муж-чина всё так же стоял у газетной будки и спрашивал, сколько стоит тот журнал, который он держал в руках. Но вот странное дело: голос человека показался мне отнюдь не телевизионным и даже не концертным, а также загар поколебал мою абсолютную уверен-ность в том, что я действительно прав в своих догадках.
И вот мы тронулись снова. Я сзади, как шпион, притягиваемый невидимым магнитом, иду по пятам и прыгать хочется от восторга. Этого человека я узнаю и со спины. Но я почему-то не стал догонять мужчину, а перешёл по зебре на противоположную сторону улицы и, как мне тогда казалось, теперь уже окончательно потерял его из поля зрения, а человек пошёл прямо.
Зашел в «Музыкальные инструменты» – переехавший магазин «Эпос». Потом вышел из него и стал первым делом казнить себя за то, что не спросил имени у человека, который был у меня перед глазами, на расстоянии вытянутой руки. Ничего не попишешь – шанс был упущен. Перешел снова и пошел прямо, попутно, но безрезультатно заглядывая в магазины, в “Мелодию”. Таким образом, я успел зайти в два музыкальных магазина и порасспрашивать продавцов о всякой всячине, но масло в кашу, которая заварилась, так и не было брошено.
Стоя возле перехода через дорогу, я просил небо дать мне второй шанс и уже хотел идти к метро, но что-то звало меня в сторону, какой-то внутренний голос просил пройти еще сто метров, что-то в конце концов подсказывало, что это шанс, что там что-то ждёт меня. И вот я шагаю влево, к Макдональдсу, смекая по дороге, что это как раз то место, где он может сидеть и быть. Как я и предполагал, мужчина сидел на улице, крайним возле ограды, облокотившись левой рукой на стол и подперев ладонью щеку, правой же перелистывал какой-то журнал. Я почему-то сразу понял, что это именно тот человек, о котором я подумал.
Прохожу мимо и сворачиваю за угол дома. Сердце бьётся с новой силой. Я иду вдоль витрин магазинов, голова отказывается думать наотрез. Я захожу в один из магазинов, всё равно какой: мне надо перевести дух – не каждый день увидишь на улице мегазвёзд.
Вы спросите: откуда появился этот человек? Я отвечу коротко и ясно, тремя словами: вчера был концерт. Концерт, устроенный компанией UМС и приуроченный 10-ти миллионам абонентов.
Возвращаясь к началу рассказа надо отметить, что на концер-те, в свете прожекторов, кожа была белее. Это-то поначалу и сбило меня с толку.
Но недолго я смотрел на чашки-ложки, потому что в голову молнией ударила, ясная как день, мысль: медлить нельзя, человек – не памятник, он имеет свойство передвигаться. И вот возвращаюсь к столику на улице. В голове бабочкой крутится гончаровский воп-рос: «Теперь или никогда! Теперь или никогда!!!». Это и подлило масло в огонь смелости. В предкоматозном состоянии – грандиоз-ная встреча-событие с грандом – минуя зонты-навесы и лавируя меж отдыхающих на улице, подхожу к столику, на котором лежит сумка, а человек читает – как обнаружилось – журнал объявлений.
Слегка наклонившись, я спросил:
– Простите, пожалуйста, а вы не артист? – ничего не приду-мав получше, задал я вопрос, который обдумывал на протяжении всего нашего петления.
Сидевший поднял взгляд и жестом руки показал мне присесть. Я расположился.
– А что ты хочешь?
– Распишитесь, пожалуйста.
– Я сегодня не расписываюсь.
– Но я вас очень прошу.
– А у тебя ручка есть?
Я достаю помятые листы бумаги, обрубок-карандаш. Стыдно.
– Ручки нет, вот – карандаш, – протягиваю с бумагой.
– А что написать, кому?
– Напишите… напишите: Андрею от Святослава Ивановича. –
Вы извините, пожалуйста, я не знал, я бы подготовился, – говорю я, когда карандаш уже пишет.
– И это всё? – спокойно спросил человек.
– Можно фамилию.
– А какая у тебя фамилия?
– …-…-…-…-… .
– М-м-м, еще раз.
– …-…-…-…-… .
– Постой. Давай просто: «Андрею».
– Давайте.
И вот залихватский росчерк «от ОЕ» возвестил об окончании работы.
– Держи. – И он даже как-то махнул рукой, вроде бы говоря без слов, одним жестом: «Пошел, мол, отсюда. Приставай еще». Хотя, может быть, это мне только показалось.
– Спасибо большое. До свидания.
И я ушёл.
Но эту памятную надпись взял в руки только за двести метров от того места, где мы встретились за столиком.
Только отошед на такое почтительное расстояние, я достал из пакета бумагу.
В полном виде автограф выглядел следующим образом:

Андрею
от
ОЕ

Инициалы коллектива в виде символа бесконечности.
Светофор, увидев несущуюся на него радость, стоял позелене-вший. Окрылённый, бежал я добрых метров пятьсот до метро, в метро по эскалатору, чувствуя, как во мне бурлит вулкан и не дает мне спокойно соображать.
Не помню, как добрался я до станции метро “Университет” (мне нужно было по делам). Горло стянуло кольцом от кросса.
Из телефона-автомата звоню другу, поделиться новостью:
– Рома, привет, это ты?
– Да.
– Привет, это Андрей
– О, привет!
– Ром, я только что взял автограф у Вакарчука!
– У ко-го?!
– У Святослава Вакарчука! Ты мне веришь?!
– Верю! А как это случилось?
– А, рассказываю!.. – и я рассказываю всё до крупинки, что выше.
– Молодец! Поздравляю, это твой счастливый день!
– А я не сильно тараторю, не громко.
– Нет, всё хорошо.
– Вот таким был наш разговор.
Общаясь с этим мужчиной, мне временами казалось, что это кто-то незнакомый передо мной сейчас решил подшутить и не по-дает только виду: у мужчины на лице было написано, что он хихи-кает в душе, но это было секундное явление.
Да, это был именно он, потому что расписывался левой ру-кой – рукой гениев. И даже сейчас голова прекрасно сознает, что был миллион возможностей разминуться с этим человеком, но сама судьба посадила меня в полдень на этот стул.
Уже направляясь домой, я видел проезжающий белый и длин-ный-предлинный лимузин. Возможно, он поехал увезти, уже в другой город, Святослава Ивановича Вакарчука…


Живокоренцев А.

27 июля, 2005 год, Харьков