Баллада о Джулии Флорентийской

Баллада о Джулии Флорентийской
_______________________________

О, муза!
Дочь моих мечтаний!
Я был совсем один,
Когда твоих я очертаний
Коснуться мог.
Да видит Бог!
Я не хотел всей глубины,
И даже доли
Твоей лазурной высоты,
Но ты была на свете!
Носилась ночью ко Фьяметте,
Лауре, Данте Беатриче,
Но ты забыла про меня,
Прелестная душа моя!

Когда твой яркий страстный взгляд
Мерцал, светил, тепло дарил,
Я содрогался весь
И день и ночь,
Но ты не здесь!
Я знаю, кто манил тебя.
То был кузнец с Неаполя.
Он весел был и вовсе не глумлив,
Высок и статен, хоть не брит,
Соплив немного - не беда -
Он молод был - не то, что я.
И кровь играла южная,
Сестра его замужняя
Не первый раз венчалась.
Но все не то -
Еще раз собиралась.

А брат ее - Энрике Ламелетти
Имел сношенья с домом Паулетти,
То - дело прошлых дней.
Теперь искал он и не спал ночей,
Ни пил, ни ел и не кутил
Все по Италии бродил
И в окна дам глядеть ходил
Под вечер, размышляя,
Где встретит и найдет
Судьбу свою?
Когда он бремя свалит с плеч
И обнажит свой длинный меч...

И, вот, прекрасное мгновенье,
И перед ним явилась ты:
Цветущая, младая, страстная
Такая ж одинокая,
Прекрасная -
Любовь моя Небесной Красоты -
Анита Эйнджи
Ей имя нарекли.

Так наш Энрике в порыве страсти,
Неги томной,
Готовый встретиться с бездомной,
Не только взглядом -
Телом и душой,
Уже пылал и потерял покой.
Он весь кипел,
Он ждать не мог -
Уединения хотел.

Анита, - дочь моя,
Была не менее страстна`,
И, хоть кузнец был ей, конечно, не знаком,
Она горела вся,
Пылала, ярче солнца в полдень, и,
Взяв Энрике нежною рукой,
Она вошла с ним в дом его родной.

Они сошлись сперва в гостиной,
Затем на кухне, в спальне длинной...
Он все насытиться не мог
И меч литой не покорялся.
Но день кончался, - вечер приближался.
Они откушали чайку,
Затем поцеловались,
В объятья крепкие он заключил Аниту
И вот настала ночь.
Она с Энрике распрощалась,
Пошла домой к себе...

На следующий же день
Назначив встречу,
На том же месте, в тот же час,
они решили:
"Венчаемся!",
Хоть и согрешили.

Я был один, несчастен, хмур и грустен,
Не знал, где приклонить свою главу...
Но вот ответ: пошел я к кузнецу.
Он был подлец и сущий негодяй,
И вот Амур его склонил,
Как, впрочем, каждого из нас,
К иной судьбе,
Ведь сын Венеры
Сердце тоже ранил мне.

Я воспылал любовью страстной
К той девушке - такой прекрасной,
Как луч сияющего солнца,
Волна небесная или морская, -
Такая властная и вся святая.
Сердец немало покорила
Своих любовников она:
Одних она в постель тащила,
Иных - в мужья себе брала,
Но то, что жаждала, не находила, -
Ведь создана была вся только для меня.
И я мечтал о ней,
И после первой встречи
На все готов был для нее,
А звали Джулией ее.

Тем временем и ночь сменилась днем,
Моя Анита с этим кузнецом
Уж поженились.
Сношались каждый день -
Вот детки и родились.
Теперь кузнец познал все это ремесло
С женой младой, он, взявши за плечо ее,
Уехал с ней туда,
где реки мчат
воды` своя вовеки.
Там, во Флоренции святой,
Он жил и цвел, любим женой.

А я был мрачен и подавлен
И блеском дней тех ослеплен,
Я знал, что кузнеца дом был оставлен,
И Джулия осталась в нем.
И я взалкал;
И гордой поступью своей
Весь в думах грешных праведных ночей
Я к ней спешил -
Ее мне взор утехой был.
Я шел и шел...
И, наконец, я домик тот нашел,
Столь сердцу милый.
И я воспрял, открыл ту дверь
И созерцал лицо любимой.

Она, хотя и удивилась -
Ведь в первый раз -
Уж точно ей приснилось,
Что муж пригожий, хоть не молодой,
Вступил к ней он, такой родной,
Она уж сердцем покорилась.
Она поднялась, улыбнулась,
В лучах заката повернулась.
Лицом к лицу стояли мы,
Глаза горели
И души ждали высоты.
Я ждать не мог, она, конечно, тоже.
Мы сбросили с себя свои одежи,
И, обнажились...

О, Джулия, душа моя!
Я брал твои все прелести и всю тебя!
О, нимфа, милая моя!
Душа горит в раю огня.
Твой пламень жарче пламени в аду.
Хотя мы здесь, я знаю, что туда сойду.
Так ночь прошла, за ней еще одна,
Она лилась, как песня,
Даже без вина,
Что будоражит ум и распаляет тело
Она одна всегда меня хотела
Взять.
Себе в мужья.
Но что мне воля неба?
Я к ней готов всегда.
В час страсти, грусти иль веселья,
Когда я с ней, когда она одна.

И было мне видение, что свыше.
Оно явило, что не будет лишним
Нам союзом брачным,
Пусть отчасти и горячным,
Наши узы укрепить,
А затем детей родить.
Сие известно стало ей,
И мы вошли во церковь с ней.
И нас священник окропил,
И волей Божьей укрепил.
Так, мы венчались.
Затем всю ночь опять ласкались,
И было решено с утра,
Оставив грешные дела,
Идти на юг,
Как дочь моя и брат ее
Намедни вместе там сокрылись.
Мы колебались, но решились
Идти к звездам` полночным,
Лугам и травам вечно сочным,
Пескам, морям и бурным рекам,
Что издревле воспеты человеком.

В моей руке ее рука
И мы идем, как парус белый
По волнам бежит,
Трепещет на ветру, летит.
Так мы шагали вместе верно,
И вот, добрались до Палермо.
Уж день настал, и, глаз не в силах оторвать,
Я искоса смотрел на южных женщин:
И юных, и чуть-чуть постарше.
Одна тебя толкнет легко,
Иная - обнажит бедро...
Нет, я не стал бы их терзать
В своих уделах, точно, нет,
Ведь в `церкови мной дан обет.
Однако, надобно сказать,
Что это - не причина
Горячий нрав свой ущемлять,
Ведь для одной на свете
Поэта сердце билось
И этого довольно,
Ведь это - Божья милость!

Одна мне мысль все не давала жить:
Хотел я дочь свою хоть раз бы посетить.
Взглянуть в глаза тому,
Кто муж - ей, мне - подлец
Под зычным именем "кузнец".
И день настал,
О, Боги, дар вам мой святой!
Я встретил дочь свою на улице ночной,
А рядом муж ее - Энрике молодой
И дети их, что уж не так малы.
Осыпал я отца их пригоршней хулы,
А мать Аниту приласкал, обнял,
И в лоб ее поцеловал.

Они скитались года два -
Кузнец красив, а толку, вот, едва...
Он молот свой могучий
оставил там,
Где меч его поднялся жгучий
в первый раз.
Он непотребным стал для доли лучшей.
Жена его - и это без прикрас -
Была стройна и глазу `мила,
За деньги много знатных ублажила
она мужей.
Как жалко мне ее, его, и их детей!

И я решил: Анита - дочь моя,
Энрике, Джулия - одна семья.
Я взялся им помочь
И обеспечил кров
на следующую ночь.
Мы просидели долго
И доброго вина
Мы выпили за здравие,
Пока душа полна.
Пришла еще одна, о, нимфа, - Анаис.
Хоть чужестранкою была она,
Мы вместе собрались.
Пришел с ней муж ее с испанских берегов,
Красавец знойный, гордый,
Но вовсе не суров.
И, разложив все карты,
Цыганка Анаис
Вдруг к мужу приластилась,
И, вот они слились
В одном порыве...
И долго во дворе
Свет комнаты струился
Сквозь тени в серебре.

Анита и Энрике уединились тоже.
А он был ладным парнем,
Хотя и груб негоже.
И Джулия со мною
осталась без сомненья.
Боготворить ее -
одно мне искушенье.
Она была в расцвете
И сладкая, как мед,
Любил и восхищался,
И знал, что не уйдет.
Мы с ней прожили многое,
И днем, и в темноте,
Она со мною рядом,
Мы вместе с ней везде.
Она пылала страстью
И нежною была,
Прекрасна, как фиалка
Средь солнечного дня.
И мы сбирались часто с ней
И ночию и днем,
И обладал я ею,
О, как же я влюблен!

Вот, вскоре во Флоренцию
Вернулись вместе мы
Любовь и мандолины
Ласкали нас в те дни.
Прошли недели и года,
А молодость тех дней
Все уходила дальше,
Мы - вместе, вслед за ней.
И время шло, и дети наши подросли,
А я и моя Джулия все так же хороши.
И все цвело вокруг и все благоухало
Пока мы были с ней вдвоем
И страсть нас обольщала...

Я в перл создания возвел
Сей славный, чудный сказ,
И ящик злой Пандоры
Убрал подальше с глаз.
И радость, и любовь,
И счастья простота
Царили во Флоренции
Столь долгие года.
____________________________________

11-12 Июля 2002