Письмо

       Мама, живу я в лагере хорошо, только по тебе очень скучаю. Со мной в палате ещё четыре мальчика: два одинаковых, третий - псих, а четвёртый - мой друг.
Псих потому что, когда увидел большого комара, стал бегать по комнате и орать: малярия! малярия! А это никакая не малярия, он даже не кусается.
Я видел птенцов дрозда: они были с широко открытыми клювами и пищали: просили есть. Я никого не подпустил к гнезду, чтобы родители их не бросили, и видел из-за кустов, как они потом прилетали с гусеницами и кормили. А один мальчик нашёл брошенное гнездо и подарил мне, я тебе покажу. А ещё я поймал бронзовку и усача, а богомола упустил. Но, наверное, ещё поймаю.
Кушаю я хорошо, только кашу никакую не ем: они невкусные, а омлет и чай гадость, а бананы давали только два раза.
Тут много чего интересного, а, главное, много жуков. А когда я нашёл жужелицу, меня побили, потому что мы играли в футбол, а я стоял на воротах, и пока я её ловил, мне забили гол. Но я не плакал, потому что за дело, и потому что жужелицу не упустил. А вожатый долго смеялся. Их у нас три, этот хороший: не заставляет в тихий час спать. А ещё он мне разрешил вместо концерта пойти на поле ловить кузнечиков. Вторая так себе, только чуть-чуть злая и иногда кричит громко, а третья плохая. Потому что я нашёл в походе большую яму, полную костей, наверное, от динозавров, а она заставила все кости выбросить, а яму закопать. И ещё она меня стукнула за то, что я побил одного из одинаковых, а чего он в собаку камнем бросал, ну и что, что она у него шоколадку из руки съела, пока он по мобилке говорил. А ещё она раздавила жука-носорога, и я плакал. Забери меня, пожалуйста, отсюда, а если не заберёшь, я сам уеду, я уже дорогу на станцию знаю, потому что она сказала, что всех моих жуков выкинет.