Если ты меня услышишь...

ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ УСЛЫШИШЬ…

Варя с самого детства совсем не говорила и почти ничего не слышала. Жила она с мамой и бабушкой в обычной панельной пятиэтажке. Училась в специализированной школе. В своём дворе ей тяжело было найти друзей, поэтому все самые близкие ей люди были в школе, ну, и конечно, мама с бабушкой, которые поначалу всё ещё ждали, что Варя вот-вот заговорит, но этого так и не случилось.

Однажды, в соседнюю квартиру переехали новые жильцы. Это была обычная семья - папа, мама и два сына. Старший - Колька, с утра до вечера носился с ребятнёй в футбол, понятное дело, мальчишки. А младшего, Варенька никогда не видела. У мальчика что-то было с ногами, поэтому в школу он не ходил, и учителя приходили к нему на дом.
Мальчика звали Алёшей. Он занимался музыкой и много времени проводил за пианино, и соседи из других квартир постоянно бубнили по этому поводу. Но Варя узнала об этом много позже, после того, как познакомилась с ним, ведь она не слышала, как он играл.

Случилось так, что соседские ребятишки, балуясь, бегали по этажам, звоня во все двери подряд. Звонок в Вариной квартире был оборудован специальным световым сигналом, на случай, если она не услышит, и изредка Варя открывала дверь сама. Когда-нибудь они должны были встретиться, и они встретились. Алёшка, как ни в чём, ни бывало, поздоровался, но ничего не услышал в ответ, что, в свою очередь, не очень его удивило. Ведь перед ним стояла такая красивая девушка с длинной косой, а он, привыкший ко всему за долгие годы инвалидности, себя к красавцам отнюдь не причислял. И он ушёл, так и не дождавшись приветствия с её стороны.

После этого случая Варя часто вспоминала молодого симпатичного паренька, и однажды она всё-таки решилась познакомиться с ним. Она позвонила в его дверь. Лёшка вскочил со стола, схватив на ходу морковку, и попрыгал на костылях открывать дверь. «Наверное, мама вернулась», - подумал он. Но, перед ним стояла всё та же красивая девушка из соседней квартиры. Теперь, от неожиданности, не поздоровался и он, морковка упала на пол, и девушка, быстро подняв, протянула её ему. Лёшка ужасно не любил, когда ему пытались в чём-либо помогать, тем самым указывая на его недуг, и по этому поводу у него часто возникали ссоры с домашними. Но в этот раз Лёшка не обратил на это никакого внимания. Он был ошарашен её неожиданным приходом, её помощью, был поражён её большими, голубыми глазами, в которых было что-то очень особенное про неё, что-то очень нужное ему, и что-то очень важное о них.
 - Здравствуй, - сказал Лёшка. Вместо приветствия Варя достала из кармана блокнот и начала что-то быстро писать в нём. Через секунду, вырвав из блокнота листок, она протянула его Лёшке. На листке красным фломастером было написано: ПРИВЕТ, МЕНЯ ЗОВУТ ВАРЯ, А ТЕБЯ?

Они подружились, два, глубоко спрятанных за людскими обидами и любопытными взглядами сердца нашли друг друга. Они весь вечер были вместе, Лёшка болтал без умолку, Варя слушала, читая с его губ. По всей Лёшкиной комнате валялись, вырванные из блокнота листки, исписанные Вариной рукой. Фломастер, тонкой нитью скрипел по бумаге, каждой буквой приближая их друг к другу. И уже ни один день, их новой жизни, не проходил без этих, так нужных им, встреч. Они не замечали родителей, приходящих с работы, не замечали ничего, и понимали, что они не одни, только когда младший брат Колька врывался в комнату, изображая самолёт, и когда родители звали их к столу. Алёшка часто играл Варе на стареньком пианино, ещё довоенном, из которого рогами торчали подсвечники, и с клавишами под слоновую кость. Она с необычайным воодушевлением внимала музыку, которая казалось каким-то чудом, доходила до неё, до её растаявшего сердца. Варя словно улетала далеко-далеко, куда-то, где больше нет ни тишины, ни пустоты, а есть только Лёшка и эта волшебная музыка. Он рассказывал ей, что означают непонятные для неё знаки и закорючки, и Варя, будучи прилежной ученицей, слушала его с большим вниманием, впитывая, словно губка, это чудо, появившееся невесть откуда. «Странно, - думала она, - почему я раньше не обращала внимания, как это волшебно, ведь в школе были уроки музыки и танца, а мне почему-то всё время хотелось убежать и спрятаться куда-нибудь, где нет еле слышимых звуков, где только тишина. Как я могла не принимать этого, и даже чуточку злиться на ребят, которые распевали песни и вытанцовывали в актовом зале. Ведь это так божественно». Он учил её музыкальной грамоте, она его - своему языку, и он, не сразу, но всё же достаточно быстро ухватил суть. Они уже давно говорили на одном языке, но теперь их общение, непонятное окружавшим их, скрытое за хитросплетениями их тонких пальцев, намертво соединило их друг с другом, и, в тоже время, ещё больше отгородило их от остального мира.

Этот светловолосый парень действительно изменил её жизнь, а девушка изменила его. Теперь весь день его занимали только мысли о ней, где она сейчас, когда она придёт, о чём они будут говорить. И, конечно, музыка. Он занимался как никогда, выбирая самые сложные произведения, и соседи, без тени стыда, всё чаще вспоминали его недобрым словом. Он ждал её, и она звонила в их, обитую дерматином, дверь, и он бежал открывать, переворачивая мамины вазы и цветочные горшки. Потом они, смеясь, вместе убирали следы, оставленные его неуклюжим бегом. Дни за днями они занимались музыкой, и Лёшка всё реже и реже прибегал к словам, и порою из его комнаты часами не доносилось ни звука. Варя заучивала квинтовые круги, диезы и бемоли сыпались на бумагу, наигрывала гаммы и уже вовсю читала музыку с листа.

Варя открыла глаза, понимая, что не спит уже около двух часов и уже точно сегодня не заснёт. В голове вертелась, неизвестно откуда взявшаяся мелодия, и именно она была причиной её бессонницы. Варя быстро вскочила с постели и побежала к письменному столу. Голова разламывалась на части, музыка просилась на бумагу. И Варя, сначала медленно, тщательно проверяя каждый знак, начала расписывать пассажи, которые так долго не давали ей заснуть. В каком-то диком азарте, охватившем её тело, она впервые в жизни, испытывала эти муки, так знакомые любому творческому человеку. На свет рождался ребёнок, её детище. В какой-то момент ей даже показалось, что она сейчас закричит, настолько новым было это чувство, что организм отказывался слушаться её, до конца не понимая команд, посылаемых мозгом. И свершилось. Конечно, её произведение ещё требовало последующей доработки, но её это совершенно не смущало, всему своё время. Варя решила пока не показывать произведение Алёше. Она очень страшилась, что ему не понравится, и даже думать не хотела о том, как она отреагирует на его реакцию, на положительную рецензию с его стороны, она, ни в коей мере, не рассчитывала. Они продолжали заниматься музыкой, и Варя несколько раз пробовала играть своё, пока Лёшка убегал в туалет или готовил что-нибудь для них. Вот и в этот день, она снова пыталась играть.
- Варенька, а что это ты сейчас такое наигрывала?
- Ничего Лёша, так, баловалась, - ушла от ответа Варя, и, крепко к нему прижавшись, первый раз, по-настоящему поцеловала его. Этим днём, они больше не занимались музыкой, ничего не писали и совсем не говорили на языке жестов. Они разговаривали на языке любви.

Самым обычным летним днём, Вари не стало. Её сбила машина по дороге из школы домой. Она спешила к нему, в голове звучала музыка, и Варя так и не поняла, почему музыка так резко прекратилась, и снова вернулась, казалось навечно забытая, тишина.

Прошёл год. Варина мама позвонила в их дверь ранним утром, в руках у неё была папка.
- Лёша, тут для тебя подписано. Это какие-то ноты, я нашла в Варином столе.
На папке было написано:

«ЕСЛИ ТЫ МЕНЯ УСЛЫШИШЬ…»
 Лёшке, самому дорогому для меня человечку.


ЭПИЛОГ
Концертный зал был полон народу. Благотворительная организация устроила этот конкурс для одарённых детей-инвалидов, и Лёшкин преподаватель, каким-то чудом, сумел внести его в список участников. Конкурсантов было много, скрипачи и виолончелисты, трубачи и флейтисты. Подошёл и Лёшкин черёд.
Лёша играл. Музыка, необычайной красоты, разливалась по всему залу. Слёзы катились по его щекам. Варя была рядом, он знал это.

Весна 22.05.2006