Глава третья. Катакомбы

ГЛАВА ТРЕТЬЯ. КАТАКОМБЫ

 – Этот был славный Мир, ростки. Настоящие Разумные умели и знали очень многое, и казалось даже, что придёт час, когда последняя тайна покорно раскроется перед ними…
 Катакомбы обширны. Столетиями орты с муравьиным упорством вгрызались в недра, прокладывая всё новые и новые туннели и галереи и сооружая залы и пещеры. Они уходили всё глубже, подальше от находившейся во власти Проклятья поверхности, принадлежащей Хозяевам-элам. Без чародейства вряд ли такой титанический труд оказался бы по силам немногочисленному племени, быстро утратившему почти все знания предков, – не говоря уже о том, что без магии Уцелевшие вообще не выжили бы.
 В Катакомбах всему есть место. Здесь и подземные ручейки и речушки, и оранжереи, и фермы, и жилые гроты, и целые залы. Кроме ортов, в Катакомбах обосновались спасшиеся и разительно переменившиеся животные. Они живут своей жизнью, пересекающейся с жизнью племени – на них охотятся, их приручают. Катакомбы – это крепость со сложнейшей магической оборонительной системой и с выходами на поверхность – Вратами. Только здесь, в Катакомбах, орты сумели зацепиться, и упорно держатся – всех прочих Уцелевших в Западном полушарии штампы истребили ещё в первые годы после Войны.
 И здесь, в Катакомбах, орты растят и учат детей. Ростки – это надежда народа гор, надежда на то, что всё ещё может измениться к лучшему. И потому детские расположены в самых защищённых уголках подземелий, прикрытых сторожевыми и защитными заклятьями. Семья у ортов – это цветок и её мужья, а ростки – это достояние всего племени. И старики-ветераны, которые уже не в силах биться со штампами, учат подрастающих – у воинов-ортов и у плодоносящих цветов времени на это нет. Умудрённые ведуньи заняты целительством – болезни преследуют племя – и воспитанием девочек-бутонов, а обучение ростков – забота мужчин-менторов.
 – Они строили огромные города, прокладывали дороги, и даже тянулись уже к искрам далёких звёзд. Они писали книги и картины, музыку и стихи, и умели ценить красоту. По океану плыли большие белые корабли, а в небе неслись крылатые машины. Мир был чудесен: шумели густые зелёные леса, пели птицы, а тучные поля приносили Настоящим обильный урожай. И они любили, и называли девушек прекрасными…
 Ростки слушают – слушают так, как умеют слушать одни только дети. Старый орт чувствует их всех – ему кажется даже, что юные ауры ростков пахнут ароматом давно исчезнувших с лица больного Мира цветов. Старый орт только потому не ушёл ещё в Бездну, что он каждый день общается с будущим, видит глаза этого будущего и помогает этому будущему стать настоящим.
 Ростки зовут его Призраком – орт-ветеран передвигается почти бесшумно, а эти маленькие шершуны запомнили его рассказы о миражах-гуляках, что встречаются иногда в руинах мёртвых городов. Старый орт не обижается – ведь детёныши всех разумных во все времена давали прозвища учителям. Пусть их… Всё равно ростки не могут обращаться к взрослым ортам по именам – он для них «ментор». Зато ментор с особым именем, в отличие от всех прочих учителей.
 – Настоящие расселились по всему миру, по всем континентам, по большим и малым островам. Они брали сокровища недр и делали из них то, что им требовалось; они быстро перемещались с одного конца планеты на другой и умели общаться на расстоянии.
 – Они владели магией?
 Ростки могут задавать вопросы ментору по ходу рассказа – так им легче понять и запомнить услышанное. Да и сам урок истории – это скорее не урок, а неспешная беседа старшего с младшими.
 – Нет, росток. Раньше в этом Мире магии не было – почти. У Настоящих была наука и техника.
 Какие колючие и неживые слова-термины…
 – Техника – это то, чем владеют Хозяева, да, ментор?
 Смышлёный росток… Призрак уже давно приметил этого мальчишку. Ему всего-то семь вёсен, а кое-какие заклятия вяжет так, как не получается и у многих ростков вдвое старше его. Сильный маг будет… Ментор понял это, когда стал свидетелем обычной детской игры – давным-давно он и сам играл в такую.
 Ростки вылавливали прозрачных бабочек – это такие бесцветные живые лоскутки, что стайками поднимаются откуда-то из глубин по весне. Прозрачники безобидны, и ловить их нетрудно – они летают медленно. И их можно раскрасить и водить за собой на невидимой колдовской нити – богатство красок зависит только от магического умения счастливого обладателя живой игрушки. И удержать их на привязи удаётся ровно столько, на сколько хватит силёнок у маленького чародея – потом прозрачник потускнеет и улетит. Так вот этот вот росток таскал тогда за собой бабочку чуть ли не целый день!
 – Да, росток. Техника – эта магия штампов.
 Видно по глазам и по пульсации ауры, как напряжённо думает этот малыш. Думает и сопоставляет. И делает выводы – побольше бы таких ростков… Штампы… Ростки узнают значение этого слова гораздо раньше, чем значение слова «отец»…
 – Настоящие создали этот Мир? – Теперь право ученицы использует светловолосая девчушка. И вопрос у неё хороший – достойный будущей магини. Среди этого поколения много думающих – и это тоже хорошо.
 – Нет, росток. Этот Мир им дали, а они обустроили его по своему усмотрению.
 – Значит, они были совершенны? Но почему же тогда…
 Ментор предостерегающе поднимает руку – на вопросы надо отвечать обстоятельно, и пока не получен ответ на первый, второму вопросу не место.
 – Они не были совершенными, росток. В их душах было много зла, и они слишком часто обращались друг с другом несправедливо: обманывали, отнимали у другого то, что ему было дорого. Силой или хитростью они заставляли одних делать то, что те не хотели делать, но что требовалось от них другим – сильным или хитрым. И ещё они убивали друг друга – по-разному. Они воевали, и в этих войнах погибло столько Настоящих Разумных, сколько не родилось ортов за всё то время, пока стоят своды Катакомб. Убивали за то, что представляло для несовершенных ценность – за разноцветные камни, за жёлтый металл, за право одних повелевать другими.
 – А почему же тогда их звали Настоящими Разумными? Разве разумные – настоящие разумные – могут так поступать?
 Правду говорят, что один росток может задать вопрос, на который не ответят и сто менторов… Но отвечать надо – ведь учитель должен знать всё.
 – Добро и Зло постоянно борются между собой, росток. Их назвали так тогда, когда казалось, что Добро берёт верх. Но это только казалось…
 Ростки молчат – они внимают. Старый орт-ментор ощущает на себе взгляды десятков пар глаз – пока эти глазёнки будут каждый день так смотреть на него, он не умрёт. Вот только жаль, что среди множества ростков-мальчишек – шипов-колючек – так мало бутонов-девочек, из которых распустятся дивные цветы. Численность племени уменьшается – медленно, но уменьшается. Старый орт по прозвищу Призрак знает это.
 Редко какой орте удаётся дать жизнь больше чем одной дочери, и гибель всего одного цветка – потеря страшная. Куда более страшная, чем смерть даже сотни воинов-ортов – на место погибших встанут другие. Если, конечно, будет кому их рожать… А ведь ведуньи не могут всё время отсиживаться в безопасных глубинах Катакомб – во многих случаях без них, без их магии, куда более тонкой и совершенной, чем доступная мужчинам волшба, не обойтись. И магини тоже идут наверх, навстречу лучемётам солдат-штампов и эмиттерам их боевых аппаратов.
 Круглый грот невелик. Ростки-ученики уже умеют воспринимать творимые ментором картинки-видения, но иногда он приносит им из Музея чудом уцелевшие артефакты Настоящих – вещи и книги. Яркие журналы с диковинными картинками – великолепные дворцы с прозрачными стенами на фоне зелёных деревьев и голубого моря с белой пеной прибоя на жёлтых пляжах – в руки ростков давать нельзя. Материал, из которого сделаны книги, недолговечен, он рассыпается от старости и держится только за счёт магии учителя. Поэтому всем ученикам должно быть хорошо видно, что показывает им ментор издали, разворачивая перед ними драгоценный экспонат.
 Грот опоясан рядами сидений, застеленных шкурами. Большинство шкур сотворены ведуньями из ирреального меха, но кое-кто из ростков восседает и на настоящих. Это подарки любящих отцов – очень редкие подарки. В умирающем Мире почти не осталось крупных зверей – ни в Катакомбах, ни, тем более, на поверхности. Разве что в океане кое-что ещё попадается.
 Магический свет ровный и идёт отовсюду, не давая тени. Всем хорошо слышно и хорошо видно – передача Знания дело очень ответственное. Слишком многое было утрачено безвозвратно, и если бы не помощь Извне…
 – А что было дальше?
 – Дальше? Настоящие научились добывать Адский Огонь. Казалось, что после этого войны прекратятся сами собой – кто же будет начинать войну, в которой не может быть победителей? Адский Огонь уничтожал всё живое, и даже самые жадные до власти вожди Настоящих призадумались. Но росло и росло злое семя, посеянное неведомо кем в их душах тысячи и тысячи лет назад. И это чёрное семя дало свои ядовитые всходы.
 Ростки слушают – заворожено. Ни звука, ни шевеления.
 – Там, на севере, – под землёй не видно сторон света, но Призрак их чувствует, – когда-то лежала большая, сильная и богатая страна. Она долго боролась со всеми другими странами за власть над Миром, и почти добилась этой власти. И в этой стране правили те, кто таил в своих душах древнюю злую магию, привнесённую Извне. И эта магия породила чудовищную Тварь, обитавшую везде.* И именно эти «настоящие разумные», – старый орт с видимым усилием вытолкнул из себя это словосочетание, – и были предками элов.

* Роман «Криптоистория Третьей планеты».

 Тварь росла и набиралась сил, и уже управляла создавшими её. И она требовала пищи – всё больше и больше пищи, которой для неё были души Настоящих Разумных. Первая Страна стала логовом Твари, а обитатели этой страны – её рабами. Тварь нашёптывала своим верным слугам, что и как они должны делать, дабы завоевать благосклонность Твари и получить от неё невиданные блага. Тварь обещала им бессмертие, абсолютную власть и силу, равную силе богов. И те, кто считал себя элитой – вот почему мы и зовём их потомков элами, – старались из всех сил.
 Первая Страна стала образцом, по которому они хотели переделать весь остальной Мир – Тварь была очень хитра, и подсказанная ею модель выглядела очень соблазнительной. Не надо ждать, пока наступит справедливость для всех, и все будут счастливы. Возьми своё здесь и сейчас – если ты умён, силён и можешь шагать по черепам других, не обращая внимания на их жалкие вопли! Закон прыгающей змеи-кровососа – выпей чужую кровь, чтобы насытиться. Первая Страна казалась идеалом для многих народов Мира, а предки элов убеждали сомневающихся в том, что так оно и есть. А если кто-то продолжал сомневаться, они прибегали к силе – не действует убеждение, подействует принуждение!
 И действительно, внешне жизнь в Первой Стране была очень благополучной. Удобные жилища, много вкусной еды, красивые вещи и машины – великое множество помогающих на каждом шагу машин. А самый хитрый фокус Твари заключался в том, что почти каждый обитатель Первой Страны считал себя счастливым и имеющим право заставлять быть таким же счастливым любого жителя любой страны этого Мира. Первостранцы верили, что от их мнения зависят действия их страны, что её законы справедливы и придуманы только для того, чтобы её граждане жили ещё лучше и в конце концов заняли принадлежащее им по праву избранных положение властителей всей планеты.
 На самом деле всё было не так. Первостранцы вовсе не были счастливы – они жили в придуманном раю, опутанные хитроумной сетью искусственных правил и ограниченные жёсткими рамками их образа жизни – любой шаг в сторону тут же карался. А законы Первой Страны были всего лишь игрушкой в руках элиты, так как всем и всеми правили деньги.
 – А кто такие «деньги»?
 – Не «кто», а «что». Деньги – это такая искусственная придумка. Считалось, что всё созданное трудами разумных можно оценить в условных мерах. Деньгами были кусочки бумаги – вы знаете, что это такое, – с нарисованными на них картинками. Сами по себе эти бумажки не имели никакой ценности, но на них можно было обменять всё, что угодно. Праотцы элов полагали даже, что за деньги можно купить – то есть получить – не только вещи, но и самих Настоящих Разумных, их мысли и любые чувства: дружбу, любовь и верность долгу…
 – Прости, ментор, но это же нелепо! – глаза ростка-бутона полны непонимания. – Какие же это Настоящие Разумные? В такую глупую игру не будут играть даже трёхлетки-несмышлёныши!
 – Поэтому-то, наверное, всё и кончилось тем, чем кончилось, – тихо сказал Призрак. – Они доигрались… Деньги жили своей собственной жизнью, они хотели размножаться, как ползучий мох-камнеед в заброшенных сырых галереях. И наши предки, принявшие правила этой нелепой игры, бежали и бежали за деньгами, боясь остановиться хоть на миг…
 – Наши предки, учитель?
 – Конечно, росток. Ведь мы тоже потомки Настоящих Разумных – только других. Их, этих других, называли «не принявшими новые веяния», или ортодоксами. Так и произошло название племени гор – орты. Но большинство жителей Первой Страны – да и большей части остального мира – было послушной и управляемой массой для элиты: как та безликая Сила, с которой умелый маг может делать всё, что захочет. Предки элов создали сложную систему воздействия – им не нужны были те, кто задумывается на посторонние темы. Пусть лучше заботятся только о том, чтобы у них было побольше денег, и не доискиваются причин!
 Но кое-что оставалось неподвластным будущим Хозяевам-элам. Они не умели контролировать все мысли, а ещё у них никак не получалось управлять любовью мужчины к женщине, любовью, на которой держится Вселенная. Не получалось, несмотря на все попытки элов подменить истинную любовь суррогатами. Об этом можно рассказывать целый урок, ростки, и я когда-нибудь расскажу вам обо всех извращениях, какие навязывались разумным, продолжавшим оставаться Настоящими…
 И тогда Правящие решили создать новое существо – абсолютно покорное и полностью устраивающее Хозяев. Магии ушедшего Мира – науке – многое было подвластно. И предки элов научились изготовлять големов – клонов, – выводя их в инкубаторах без акта любви. А в такого голема можно заранее заложить всё, что требуется, и это было сделано. Ненужное убрали, и самое главное – исчадия инкубаторов бесполы: они вне любви.
 – Штампы…
 – Да, росток. Штампы. Не Настоящие Разумные – биологические машины. Идеальные рабы и идеальные солдаты – мечта правителей всех времён. И ещё – у них нет Души, она не вселяется в созданное мрачной волшбой тело. Но последнее обстоятельство не тревожило элиту – ведь они получили то, что хотели: большую кучу глины, из которой можно вылепить любое количество кукол. А все остальные – самостоятельные – обитатели планеты теперь стали попросту ненужными предкам элов, и даже опасными – ведь взять весь этот Мир под контроль Хозяевам так и не удалось.
 На востоке, за океаном, сопротивлялись – даже в покорных Первой Стране странах. Настоящие Разумные смутно чуяли исходящую от Твари опасность, и это вызывало у них неприятие и недовольство. А некоторые сопротивлялись активно, не желая стать кормом для чудовища. Там, на самом большом континенте планеты, была одна страна. Она пережила множество войн и страшных потрясений, но всякий раз поднималась и залечивала раны. Её народ, на который давно обратили внимание Внешние, остро чувствовал смрадный запах Твари и не принимал её, хотя монстр запустил свои щупальца и в эту страну.
 Тварь споткнулась – ведь и некоторые другие страны этого Мира не хотели пасть в её объятья. А многочисленные народы юго-востока взялись за оружие, поскольку первостранцы не стеснялись приходить с мечом туда, где им не могли оказать серьёзного сопротивления.
 И Хозяева решили избавиться от всех своих врагов одним махом – попытки стравить их между собой особого успеха не принесли. Элы знали о чудовищной мощи Адского Огня – ведь они первыми применили это оружие в войне, сразу после его появления. И они начали готовиться, чтобы пережить всемирный пожар, который они же сами намеревались разжечь. Строились обширные подземные убежища, куда эвакуировалось всё самое ценное. Туда же переносились Инкубаторы – эксперименты по созданию штампов не вызывали восторга у Настоящих Разумных. При строительстве использовались бункеры старых военных баз – это помогало сохранять секретность. Тогда-то и был основан Город…
 – Это там, где теперь Развалины, за Рекой?
 – Нет, росток. За Рубежом стоял обычный город. Его построили очень быстро, и он быстро рос. Дело в том, что здесь, в этих местах, в огромных количествах производилась Белая Смерть.
 – А это что такое? Или кто, ментор?
 – Элита давно поняла, что жителей планеты куда больше, чем нужно Хозяевам, и она решила убрать лишних. Убивать их открыто – дело трудное, жертвы могут и воспротивиться. Но в этом Мире издавна существовала распространённая привычка вдыхать сладкий дым, уводящий в мир иллюзий и даже приоткрывающий двери иных реальностей. Настоящие Разумные тянулись к дурману – большинство уходило от несправедливости в грёзы, а кое-кто и с более серьёзными намерениями. Сладкий дым и другие виды забвения разрушающе действовали на разумных – за попытку к бегству приходилось дорого платить.
 И слуги Твари поняли, что этим можно воспользоваться. Наука дала им новые виды дурмана, куда более сильные, чем все прежние, а они организовали производство отравы – её-то и назвали Белой Смертью – в огромных количествах и распространение яда по всей планете. Жертвами Белой Смерти в первую очередь становились нестойкие, а также сомневающиеся в истинности пути, подсказанного Тварью.
 Хозяева были довольны – лишние (и среди них потенциальные противники элиты) вымирали, да ещё при этом щедро платили своим же убийцам за свою собственную гибель. И город за Рекой, на месте которого теперь обиталище зверь-травы, был одним из центров расползания Белой Смерти. Поэтому по городу за Рубежом во время Самой Страшной Войны били прицельно…
 И вот, когда Хозяева сочли, что всё готово, а уровень противостояние Мира их воле – и воле Твари – достиг опасного предела, они подтолкнули ход событий. Войска первостранцев вторглись на земли нескольких непокорных стран на востоке, объявленных гнёздами зла. Элы всё рассчитали: если враги сдадутся, то под Тварью окажется весь Мир, если же нет – пусть этот Мир горит в Адском Огне! Непокорные не сдались – они сумели нанести болезненные удары по Первой Стране и по её союзникам, а потом всё получилось так, как если поджечь кусочек горючего камня – заполыхал весь пласт. И огонь пожрал несчастный Мир…
 Ростки слушали, затаив дыхание, и ментору казалось, что в их широко распахнутых глазах отражаются искры отгоревших столетия назад Адских Огней…
 – А как же вышло так, что мы стали Уцелевшими? – робко спрашивает кто-то.
 – От Адского Пламени спаслись немногие. К тому же Проклятье продолжало убивать тех, кто не сгорел сразу. И штампы – они вышли из своих убежищ, чтобы добить живых. Мы, орты, – то есть наши предки – чуяли приближение беды и тоже готовились, хотя и не так основательно, как это удалось сделать Хозяевам. Восточные и юго-восточные орты – те, кому посчастливилось пересечь дышащие Проклятьем выжженные пустыни, – ушли в горы в центре Большого материка. Там когда-то существовал один из древнейших очагов знания… А мы – мы укрылись здесь. На западных склонах этих гор тысячи лет назад обитали народы, знакомые с магией, – здесь хорошее место.
 И всё-таки, когда подошли к концу скудные запасы, мы были обречены – мёртвый Мир ничем уже не мог помочь своим неразумным детям. Нас спасли Внешние.
 Посланцы явились сюда, в Катакомбы, – тогда здесь было всего-то несколько пещер и галерей, – и наделили нас магией. Внешние оберегали нас несколько лет, а потом, когда мы уже могли пусть робко, но стоять на собственных ногах, они ушли – вернулись к себе.
 – Внешние – слуги Добра?
 – Можно сказать и так, хотя на деле всё гораздо сложнее.
 – Но если штампы – дети Зла, то почему тогда Внешние их всех не уничтожили? Или у Внешних не хватило на это сил?
 «Просто удивительно, какие философские вопросы могут задавать эти малыши…».
 – Пределы сил Внешних неведомы мудрейшим эрудитам племени гор. Однако есть великий Закон Равновесия, по которому многое неподвластно даже могущественнейшим сверхсуществам. Многое во Вселенной зависит только от воли и действий обычных Разумных – в том числе и нас, ортов. И мы должны бороться сами, не надеясь на всесильных, – иначе мы просто исчезнем без следа и памяти в волнах времени…
 Когда урок закончился, и ростки отправились отдыхать, серьёзно и чинно благодаря ментора за полученные знания, один из них – тот самый, сообразительный, один из тех, кто задавал вопросы, – задержался. И старый орт понял, что мальчик хочет что-то спросить у него. Причём малыш подозревает, что может и не получить ответ на свой вопрос, и не хочет ставить ментора в неловкое положение перед другими ростками – ведь учитель должен знать всё. Поэтому-то и отстал – чтобы спросить наедине. Вот это чутьё – у семилетнего! Надо, надо присмотреться к нему повнимательнее…
 – А эта Тварь, ментор, про которую ты нам рассказывал, она до сих пор жива? И если жива, то как её можно убить?
 «Интересно… Его волнуют чисто практические аспекты. Его вопросы – это вопросы воина. А когда я рассказываю о борьбе идей, о законах Мироздания, о древних сгинувших народах, он явно скучает. Я замечал, как ослабляется и рассеивается его внимание. Этот малыш не прилежен – он своеобразен».
 – Не знаю, росток, – честно ответил Призрак. – Внешние пытались её убить, но я не знаю, удалось им это или нет. Так что я не могу ответить ни на один из этих твоих вопросов.
 И уже провожая глазами удаляющуюся маленькую фигурку, старый орт подумал: «Хок – так зовут этого шипа-колючку. Хорошее имя для мага-бойца…* Да отметят тебя Внешние, сынок…».

* Hawk – ястреб (англ.).


* * *

 …Он уже в Бездне? Странно… Неужели в Бездне тоже есть каменные своды, и свет, и тепло, и ощущения? Там ведь Вечная Пустота… Хотя кто знает, как там, за Гранью, на самом деле, – оттуда не возвращаются. А он хорошо помнит, как горела его плоть, как было больно, и как вокруг него таяли конструкции распадающегося летателя. А внизу была вода – голубая вода Рубежа… Но он чувствует своё тело, чувствует – до кончиков пальцев ног! Значит, он жив?!
 …Когда Хок снова пришёл в себя, то сразу, ещё не открывая глаз, понял, что рядом с ним есть ещё кто-то – понял присущим магам труднообъяснимым чутьём. И этот кто-то ждал, когда Хок придёт в себя, и тут же заметил, что сознание вернулось к воину – хотя тот даже не шевельнулся.
 – Хватит, Хок. Ты уже здесь – я вижу. Вставай, не будем терять время.
 Тело орта само выполнило приказ – едва ли не раньше, чем сознание отдало команду мышцам. Такому голосу нельзя не повиноваться – даже если не знать, что принадлежит он Отцу-Воеводе, Старшему, Вождю народа гор.
 Хок приподнялся и сел на застланном мягкой тканью ложе, откинув теплое одеяло. Великая вещь магия – Настоящие и до Войны не знали таких материалов, как ирреальное полотно… Надо просто задать творимому предмету желаемые качества на основе уже известных, – не выходя за пределы реально возможного и не превышая уровень колдовских способностей занятого этим делом чародея, – и вот результат. Правда, всё это – и плести заклятья, и создавать мыслеформы, и наполнять их Силой – надо уметь. И всего-то делов…
 Тело слушалось. Оно было таким, как раньше – гибким, сильным и молодым. И сознание осталось тем же – ясным и звенящим, готовым чутко отозваться на малейшее движение мысли мага-бойца, орта по имени Хок. Значит, ему всё-таки удалось удержаться на самом краю Бездны…
 Он остался среди живых. Он здесь, в небольшом гроте знакомых до мелочей Катакомб, а в шаге от его ложа на невысоком сидении – входит ли оно в интерьер, или сотворено мимоходом? – сидит тот, которого никто из племени юго-восточных ортов (и никогда!) не зовёт по имени.
 – Скажи спасибо Стражам Периметра – они сделали почти невозможное. Тебя вытащили предельным напряжением сил двух десятков магов, а потом пришлось ещё счищать с твоего тела догорающие клочья металлопластика, чтобы распад не захватил и твою плоть. Хотя по правде сказать, ты такого совсем не заслужил!
 Хок молчал, пытаясь понять смысл сказанного. Слова Вождя тяжелы, как каменные глыбы, и обвинениями Старший попусту не разбрасывается. Но Хок всё-таки жив, значит…
 – Это ещё ничего не значит! Мы спасали не столько тебя, сколько того штампа, что был на борту боевого аппарата, да и мёртвый эл представлял для нас интерес. А ты, Хок…
 – Я виновен, Отец-Воевода? Но в чём?
 – А ты считаешь себя невинным? Ты погубил всю свою семью! Воспользовался тем, что Стража латала Периметр после атаки и не заметила, как ты с горсткой таких же безумцев бросился через Реку! Они мертвы – почти все, – и их вина уже вне суда племени гор, но ты – ты жив. На что ты надеялся, мальчишка, считающий себя великим воином-магом?
 – Я заметил след, Старший. Муэт бросила Нить – значит, она ещё жива! Медлить было нельзя, и мы…
 – Воин не должен поддаваться эмоциям, – жёстко перебил Хока Вождь, – хотя они же могут придать ему сил. Цветы поистине бесценны, но безрассудство ещё никому и никогда не помогало взять верх над штампами – ты забыл об этом? Надо было только держать след!
 – Но ведь её могли убить в любую секунду! Как же я мог ждать, когда моя жена…
 – Если Муэт не умертвили сразу, значит, она нужна элам живой. Ты подумал об этом? – в глазах Отца-Воеводы что-то промелькнуло, и Хоку вдруг показалось – Старший знает куда больше, чем известно ему, Хоку. – Что было дальше? Покажи – я не следил за вами.
 – Мы шли по следу – до самых Развалин. Нить была чёткой, и я не терял её из виду. А ночью на северной окраине Развалин на нас напали штампы.
 …Мёртвая земля вздыбилась, и из развороченной ямы полезло отливающее металлом суставчатое тело. «Крот» повернул круглую голову – посыпались комья глины и каменная крошка – и плюнул огнём, выглаживая воющим пламени всё вокруг. Заросли зверь-травы стёрло, обломок бетонной стены осел оплывающей от страшного жара кучей, а в ста шагах от первого бурильщика выполз второй механический червь…
 – «Кротов» мы уничтожили, но…
 …Сегменты червя лопались с металлическим звоном, разбрасывая по сторонам раскалённые осколки. Шарк покатился по земле, сбивая охватившее его пламя, а вот Кроу не успел. Два лучемёта перекрестили его ослепительными нитями – доспехи помогли штампам продержаться несколько секунд среди пышущих жаром обломков «крота», – магическая защита хрустнула, и разрезанное натрое тело орта превратилось в изуродованное нечто. Кроу умер мгновенно.
 Второго бурильщика сожгли без потерь – отделались ожогами и ранами, – но в чёрном небе уже скользили диски летателей. Ночь им не помеха – они прекрасно видят в темноте. И Хок понял – надо отступать. Отступать, чтобы вернуться – если они все полягут среди руин, Муэт это вряд ли поможет.
 Оул погиб уже под утро, когда отряд рассеялся. Погиб нелепо – устал, наверно. Сделал всего одно-единственное неосторожное движение, и тут же ближайший летатель испарил его вместе с земляным бугорком, по которому растёкся притаившийся орт. Лайон повёл остатки отряда к Рубежу, а Хок шёл последним, прикрывая семью и отвлекая внимание штампов.
 – Да, ты прикрывал тех, кто пошёл за тобой за Реку, – кивнул Отец-Воевода, следя за видением, – первый муж старший в семье, даже если он моложе других, – но они погибли, а ты жив.
 Через Реку удалось перебраться одному Лайону, и то только потому, что его вовремя заметили Стражи. Двоих ортов штампы расстреляли на открытом пространстве между Развалинами и Рубежом, остальные погибли в воде. Атака элов оказалась комбинированной – нырятели впрыснули в воду смертельный яд. Наверно, Хозяева хотели перекрыть дорогу Водяным, не дать им вмешаться, а заодно затруднить ортам переправу. Измученные долгой погоней орты не смогли устоять перед отравой – выдержал лишь самый опытный, – да они и не ждали такого в двух шагах от спасения. Но этого Хок уже не видел – его к этому времени окружили в руинах.
 Теперь их семья состоит всего из троих: Хока, Лайона и Муэт – если, конечно, она ещё жива… Но к скорби по погибшим собратьям у Хока примешивалось странное чувство, в котором он упорно не желал признаваться самому себе.
 – Ты достойно сражался, воин, – произнёс Вождь, когда Хок показал ему всё. – Но – семеро погибших ортов! По твоей вине – вы приняли бой в заведомо невыгодных условиях. И самая главная твоя вина даже не в этом, а в том, что ты рад гибели тех, с кем твоя Муэт по закону племени делила ложе любви! Разве я не прав, Хок?
 …Как неуютно под взглядом этих пронзительных глаз – он достигает самых укромных уголков твоей души… Куда там самым хитроумным приспособлениям из технического арсенала Хозяев!
 – Да, Старший. В этом я виновен.
 …Голос не дрогнул, и это хорошо. Но самое трудное – не опускать глаз. Воин народа гор ждёт Слова Вождя…
 Отец-Воевода поднялся, кратким движением руки остановив пытавшегося встать Хока – разве может воин остаться сидеть, когда перед ним стоит Старший! – и прошёлся по тесной пещере до узкого входа и обратно – всего-то шесть шагов.
 – Это хорошо, воин, что ты понимаешь и принимаешь свою вину. Ты будешь наказан.
 Хок молча опустил голову.
 – Твоя смерть не поможет Муэт, и не вернёт погибших: мёртвые – мертвы. Но вина требует искупления. Ты пойдёшь за своей женой. В Город. Один.
 Хоку показалось, что он ослышался – или что не совсем ещё вернувшаяся к нему способность осознавать окружающее сыграла с ним злую шутку, породив иллюзию. Как?! Он об этом только и мечтает, и вдруг Вождь поручает ему спасение единственной в качестве наказания?! «Этого не может быть!» – подумал молодой орт.
 – Может, воин. И это действительно наказание – шансов исполнить порученное у тебя почти нет. И ещё меньше вероятность остаться при этом в живых. Твоя казнь не принесёт пользы племени – разве что ещё раз покажет всем незыблемость наших законов, – но если ты погибнешь, вернув при этом похищенную, тогда твоя смерть не будет напрасной.
 Ты потерял жену: спасая её, ты спасёшь больше, чем собственную жизнь – ты спасёшь своё будущее. Не защитивший свой цветок уже никогда не получит права коснуться лепестков другого – а ведь ты был рядом с Муэт на берегу Рубежа в то злополучное утро. Ты понял мои слова, орт-маг по имени Хок?
 «Пройти над Бездной по тонкой верёвке… – пронеслось в сознании Хока. – Но откуда возьмётся верёвка? И кто её натянет? Как я один смогу проникнуть в Город, да ещё попытаться найти там…».
 – Хороший вопрос, воин. А теперь слушай меня – и очень внимательно.
 …Менторы не зря отмечали незаурядные способности Хока, и всё-таки молодой орт не сразу понял суть невероятно дерзкого плана (не говоря уже о деталях). А когда понял, горло ему сдавило предощущение: «Я сделаю это. Муэт вернётся под своды Катакомб! Но неужели магия Старших действительно способна на такое?! Конечно, они очень многое могут, и всё-таки…».
 – Да, такого мы раньше не делали, – спокойно сказал Вождь. – Однако всё когда-то случается впервые. Гордись – ты будешь первым. И это справедливо – ведь ты сам и подтолкнул нас к этому. Да, да, ты, именно ты! Когда мы прочитали твою память – как ты проник на борт летателя, – у нас и появилась мысль: «А что, если?». И снова ты сам и помог – второй пилот попал в наши руки живым.
 Такое случалось крайне редко – штампы последних «поколений» программировались на самораспад в ситуациях, подпадающих под категорию «безнадёжная». Хок уже дважды был свидетелем того, как раненые солдаты превращались в аморфную слизь прямо на глазах победителей-ортов. В чём-чём, а в недостатке рационализма и предусмотрительности элов нельзя было обвинить – они прекрасно понимали, насколько ценную информацию смогут получить владеющие магией от пленных.
 И даже трупы штампов, оставшиеся на поле боя, разлагались стремительно – куда быстрее, нежели при простом гниении органики. Насколько было известно ортам, одной из важнейших функций командиров-элов являлось безусловное уничтожение тех своих слуг, которые могли (неважно, в каком состоянии!) достаться врагу. И всё-таки иногда – изредка – скрупулёзность Хозяев давала сбои: всё предусмотреть невозможно.
 – Брать за образец убитого тобой командира диска, – продолжал между тем Старший, – мы не стали. С элами нам далеко не всё ясно, а кроме того – твой клинок очень эффективно разрушил его мозг. Пока ты летел, пока Стражи волокли догорающие остатки боевого аппарата до Врат, пока вас всех извлекали оттуда, из-под горячей массы полураспавшегося металлопластика, прошло достаточно много времени – большая часть содержащихся в сознании офицера сведений стала недоступной на нашем уровне. Потерялась, попросту говоря, – добавил Вождь, заметив тень недоумения в глазах Хока. – Хотя кое-что мы сумели разузнать…
 – Вы узнали, как попасть в Город?
 – Нет. Об этом было известно и раньше, – и снова Хоку показалось, что Отец-Воевода говорит ему далеко не всё, словно взвешивает каждое слово на точнейших невидимых весах, – мы лишь уточнили некоторые подробности дороги. А сам Город – вот он.
 Стена напротив входа в грот обернулась пеленой белого тумана. Потом туман сделался прозрачным, и за ним проступила картина поверхности – показывать куда легче, чем рассказывать.
 …Исполинский глаз, бесстрастно взиравший с огромной высоты на однообразие мёртвого мира, не стал задерживаться на безжизненных пейзажах. Видение разматывалось с юга на север: мелькнула полоска некогда соединявшего два океана древнего канала с торчащими кое-где островками развалин и тусклыми пятнами озёр-луж, периодически заливавшихся высокими приливами, и сплошной сероватой лентой потянулись пустыни.
 Там были и развалины городов, и даже попадались иногда островки уродливой сине-бурой растительности, но видение не фиксировалось на несущественных мелочах – заклятья имеют чёткую цель. Картина внизу не была реальной – всего лишь магическая реконструкция. Хотя вряд ли настоящий мир там, к северу от Катакомб, сильно отличается от созданной чарами иллюзии – эрудиты постоянно прощупывают поверхность заклинаниями дальнего взгляда, да и отряды ортов-разведчиков уходят порой за сотни миль от гор и приносят подлинные сведения обо всех изменениях наверху.
 Хок знал, что должно предстать его взору, и всё-таки Купол возник внезапно. С виду это был обычный – пусть даже солидных размеров – холм из песка и глины, перемешанной с обломками горной породы, но заклинание сразу явило его суть: под тонким слоем почвы бурлило и переливалось нечто, походившее на текучий блестящий металл.
 Но это не было металлом – чудовищной мощи энергозанавес, поле, окутавшее то, что именовалось Городом, лишь внешне напоминало твёрдую материю. Молодой орт не в первый раз воспринимал картину-видение с изображением Города – цитадель Хозяев показывали даже росткам, – но всякий раз он остро ощущал дыхание Абсолютного Зла, источаемого Куполом. Порождение Твари, жуткая опухоль, пожравшая почти весь этот Мир. И упорно стремившаяся доесть его остатки…
 – До города несколько дней пути – это если перемещаться по поверхности, – и всего несколько часов полёта. Скользить нельзя – долго; лететь тоже нельзя – в зоне контроля тебя неминуемо перехватят. Мы уже испробовали когда-то этот путь, и слишком для многих он стал дорогой в Бездну. И самое главное – Купол не взломать даже соединёнными усилиями магов всего племени. Всех – и эрудитов, и ветеранов, и простых воинов, и ведуний, и нас со Старшей Магиней.
 «Неужели тоже пробовали?»
 – Нет – рассчитывали. Не обязательно биться лбом в каменную стену галереи, чтобы удостовериться в её прочности.
 «Тогда как же я попаду внутрь?»
 – Есть ещё одна тропа, и ты пойдёшь по ней.
 – Я понял, Вождь, – голос воина не дрогнул, – почти всё. Кроме одного: как я найду Муэт, и как мы – или хотя бы она одна – сможем вернуться назад?
 «И почему, мудрый, ты так уверен, что цветок вообще ещё жива?».
 – Ты же нашёл след, Хок. По этому следу ты её и отыщешь, – ответил Отец-Воевода, оставив без ответа последнюю мысль молодого орта. – А насчёт возвращения… Есть и ещё один путь, только не в Город, а из него. Да, есть. И этим путём никто ещё не пользовался: ни орты, ни даже сами элы. Я всё объясню тебе – подробно.
 А кроме того, тебя ведь интересует и многое другое, верно? – Вождь чуть прищурился. – Например, как остаться незамеченным и при этом сохранить свободу действий, как вызволить пленницу – ведь её наверняка охраняют, – как вообще ориентироваться в этом гнезде зла, чтобы не быть тут же пойманным? И что нам, Старшим, известно о Городе и его Хозяевах такого, чего не знают не только простые воины, но и ветераны, менторы и даже эрудиты, так, да? Я расскажу тебе всё, маг-боец, чтобы ты смог пройти над Бездной по тонкой верёвке. Мне почему-то хочется, чтобы вы оба – и ты, и твоя жена вернулись в Катакомбы. Живыми.

* * *

 – Ты действительно рассказал ему всё?
 – Нет, конечно. Я рассказал ему необходимое, без чего он не сможет выполнить то, за что взялся.
 – В том числе и про Тайных?
 – Нет. В этом не было нужды. Пусть рассчитывает только на свои собственные силы. Я объяснил ему, что делать и как – теперь всё зависит от него самого. Неизвестные величины лучше не принимать в расчёт – даже если они потенциально имеют знак плюс.
 – А о том, что значит Муэт – точнее, они оба, – для судьбы всего этого Мира?
 – Нет. Пусть думает о себе и о своей жене – и о судьбе племени. Если бы Хок узнал о Предначертанном Возможном, боюсь, он сделался бы чересчур острожным. Осознание собственной невероятной значимости может повредить – ты побоишься рискнуть собой тогда, когда это станет необходимым, и упустишь единственную возможность одержать победу.
 – Значит, о Мировом Зеркале…
 – О Зеркале Вселенной он знает только то, что известно любому орту – не более того. Хок хороший воин, сильный маг, но – не вождь. И вероятно, не будет им никогда – нет у него таких задатков, как умение мыслить широкими категориями и делать обобщающие выводы. Менторы давно подметили особенность его натуры – готовность и склонность к взрывоподобному действию наряду с неспособностью составлять и реализовывать далеко идущие планы. Вот пусть и действует: стрела нацелена верно и пущена стрелком в нужный момент, а вот пробьёт ли она вражеский панцирь – это зависит от того, насколько хорошо закалён наконечник.
 – А он не удивился твоей осведомлённости? И не возник ли у него вопрос: почему мы до сих пор не выжгли Город и не сровняли его с пустыней, коль скоро известны чуть ли не все его секреты – до мельчайших подробностей?
 – Стереотип о наших с тобой невероятных знаниях усвоен прочно – полагаю, что Хок куда больше удивился бы отсутствию подробных объяснений. Старшие на то и Старшие, чтобы быть всеведущими. А почему мы не сделали то или иное – так решения властителей неисповедимы!
 – Эк тебя гордыня подкусывает! – усмехнулась Мать-Ведунья. – Может, пришла пора примерять на себя одеяния бога и обзаводиться соответствующей атрибутикой, а?
 – Не перестаю удивляться, как тебе удалось сохранить чувство юмора на протяжении стольких лет? Да ещё в условиях, отнюдь не поощряющих чрезмерное веселье!
 – Ах, вот оно что! Тебя не устраивают мои года, так я понимаю? Тогда тебе надо лично – и всенепременно! – участвовать в ежегодном Празднике Цветов – вне конкурса, конечно. Соскучился по свеженьким да молоденьким? Ну-ну…
 – Не дурачься, – поморщился Отец-Воевода. – Видели бы тебя сейчас твои ученицы или умудрённые ведуньи – всё, потрясение основ гарантировано! Ладно, пошутили…
 – …и хватит. Разрядка нужна – без неё мы с тобой давно уже сошли бы с ума в этом каменном муравейнике. Во многом знании много печали: мы хоть и не всеведущи, но знаем достаточно для того, чтобы ощущать всю тяжесть этого знания и понимания. Ты знаешь, я иногда завидую любому молодому воину: для него всё просто и ясно, и груз ответственности за всех и вся его не гнетёт. Законы племени мудры и справедливы, и враг определён, и смысл жизни известен – чего ещё надо?
 – У всего на свете есть две стороны – Закон Равновесия. Кстати, а ты уверена, что Хок и Муэт – именно те, кто смогут послать Весть? Ты не ошиблась?
 – Ошибаться могут даже Внешние, – Магиня-Старшая пожала плечами. – Но в одном я уверена: если не эта пара, то никто. По крайней мере, среди всего народа юго-западных ортов на данном отрезке времени. До появления же следующих Избранных мы с тобой просто не доживём – это ведь только ростки-несмышлёныши полагают нас бессмертными…
 – Кажется, тебя забрасывает в другую крайность: в неудержимый пессимизм. Не надо.
 – Ты прав. Просто места для оптимизма осталось не так много – сам знаешь.
 Да, тот, кого орты звали Отец-Воевода, или Старший Маг, или просто Вождь, знал – оснований для радужных перспектив немного. Точнее, их почти нет.
 …На протянувшемся почти от полюса до полюса длинном Западном материке, чуть напоминавшем своими очертаниями пережатую посередине змею, сложилось определённое равновесие сил. Намертво вцепившиеся в Катакомбы орты держались за них зубами и ногтями, отбивая при помощи магии все атаки штампов.
 Энергия, пригодная для наполнения заклинаний, распределялась неравномерно, однако над горами, давшими приют племени, её плотность была максимальной – здесь всё техническое могущество Хозяев пасовало перед изощрённым чародейством. Горная крепость уподобилась камешку, разгрызть который им никак не удавалось без риска поломать последние зубы.
 Но на поверхности, к югу от Катакомб и особенно к северу, за линию Рубежа и дальше, шансы противников уравнивались. Численное превосходство в столкновениях на открытых местах имело существенное значение, а это преимущество оставалось за Хозяевами. Сам же Город был для ортов так же неприступен, как их подземные убежища для элов. И даже в большей степени – добраться через пустыни хотя бы до подступов к Городу без серьёзных потерь не представлялось возможным.
 Океан принадлежал Водяным – с недавних пор любые попытки элов вторгнуться в его глубины или хотя бы организовать переходы транспортных караванов стали опасными для Хозяев. Это обстоятельство всерьёз обеспокоило мнящих себя властителями планеты – связь Города с ведущей боевые действия на Востоке экспедиционной армией штампов оказалась под угрозой.
 Вторжение на Восточный континент Хозяева начали двести лет назад, пытаясь создать там свои форпосты – щупальца Города – и закрепиться на обширных территориях востока. С тех пор война за океаном длилась с переменным успехом, то затухая до уровня стычек-перестрелок, то разгораясь до масштабов крупных сражений, в которых принимали участие тысячи и тысячи бойцов с обеих сторон. Но несколько лет назад в этой войне явственно обозначился перелом.
 Город – основа мощи Хозяев и средоточие их сил – находился на Западном материке, а океан стал труднопреодолимой преградой из-за окончательно определившейся враждебной позиции окрепших Водяных по отношению к элам. Племена же северо-восточных и юго-восточных ортов – гораздо более многочисленные, чем юго-западный народ гор, – сумели, наконец, наладить прочные связи и практически объединились. Они блокировали восточные форты элов, отрезав их от заокеанской помощи.
 И не далее как сегодняшним утром Старшие получили от восточных сородичей очень важное сообщение, чреватое серьёзными последствиями: «Экспедиционная армия элов на Востоке потерпела поражение, полностью разгромлена и истреблена – почти поголовно».
 – Форпосты Хозяев продержатся месяц-другой, не больше, – подытожил Вождь. – Это теперь только вопрос времени.
 – Ты уверен в точности послания? Не было ли искажений – расстояние всё-таки, да и помехи?
 – Помехи были, но обычные. Нет, всё верно – собратья даже сообщили подробности.
 – Даже так?
 – Да. Это было почти классическое сражение, эпическая битва давно минувших дней – с той лишь разницей, что Настоящие Разумные не использовали в своё время боевые заклятья, довольствуясь более примитивными средствами уничтожения. Разрушено свыше одиннадцати тысяч боевых аппаратов – летающих, ползающих, плавающих, – а потери элов «в живой силе», выражаясь языком древних реляций, достигают ста тысяч.
 – Ого! Почти половина боевой мощи Города – если верить информации Тайных… Но это штампов, а собственно Хозяев?
 – Точных сведений нет – или восточные сами этого не знают. Можно прикинуть приблизительно – получим как минимум несколько тысяч погибших элов.
 – Серьёзно… – уважительно покачала головой Мать-Ведунья. – А наших?
 – На порядок меньше. Полагаю, около десяти тысяч.
 – Наше племя после такой победы просто перестало бы существовать…
 – Не говоря уже о том, что такую победу мы просто не смогли бы одержать. Но и для восточных эти потери весьма существенны, хотя и не фатальны – их всё-таки куда больше. Зато теперь они станут хозяевами всего Восточного материка – уцелевшие гарнизоны фортов в расчёт можно уже не принимать. Штампам не помог даже Адский Огонь.
 – У них ещё остались эти дьявольские зёрна? – удивилась Магиня-Старшая. – Вот уж не думала…
 – Ну, они могли собрать пару-тройку новых боеголовок.
 – Вряд ли. Инфраструктура погибшей цивилизации была почти полностью разрушена. Промышленные мощности Города всё-таки ограничены, да и сырьевые ресурсы отрезаны. С появлением Источников ценность прежних энергоносителей стала минимальной, и элы уже не занимались устаревшими технологиями всерьёз. Да и не до того им было – Хозяева тоже основательно обожглись ими же разожжённым огнём. Так что, полагаю, они использовали бережно сохранённые старые запасы этого проклятого оружия.
 – Но и оно их не спасло – маги восточных погасили реакцию распада. Орты ожидали чего-то в этом роде и были настороже. Что ж, возмездие пришло, и это справедливо!
 – Так-то оно так… – Старшая слегка поморщилась. – Собратья теперь могут пировать, а вот мы…
 – А нам придётся несладко, – согласился Отец-Воевода, – ты абсолютно правильно оцениваешь ситуацию.
 Мать-Ведунья и Вождь понимали друг друга с полумысли – они давно уже стали почти одним целым. И Старшие сразу увидели оборотную сторону блестящей победы восточных ортов над элами.
 Хозяева рациональны – до предела. Они примут как данность – Восток для них потерян. Пусть временно – элы непременно постараются вернуть утраченное при первой же возможности, – но потерян. Значит, Хозяева бросят все свои силы на то, чтобы безраздельно завладеть Западом. Война на Востоке оттягивала эти силы, но теперь эта война закончена. А на Западе помехой для элов были и оставались юго-западные орты, засевшие в Катакомбах.
 Ко всему прочему, народ гор перекрывал мобильным отрядам штампов доступ к южной оконечности Западного континента, а там, на юге, оставались территории, не так сильно подвергшиеся радиоактивному заражению – Проклятью – и вполне пригодные для освоения и заселения. Распространившись на юг, элы смогли бы нарастить своё могущество с тем, чтобы попробовать взять реванш на востоке.
 И был ещё освободившийся ото льда полярный материк – климат планеты резко изменился после Войны, – и этот «чистый» континент также являл собой лакомый кусочек. Появления крупных сил восточных ортов на Западе Хозяева не опасались – не так-то просто перелететь океан, а Водяные непредсказуемы. Оставались лишь непокорные обитатели Катакомб – логическая цепочка замкнулась.
 Вывод – народ гор стоит перед лицом беспощадной войны на уничтожение. У Хозяев попросту нет выбора: или они истребят юго-западных ортов и вновь бросят вызов Востоку, или, в конце концов, орты Востока высадятся на Западном материке и обрушат свою боевую магию на прикрывающий Город Купол. И при соответствующем уровне атакующей мощи Купол не выдержит. Так что или – или.
 – Какими силами располагает сейчас Город? – спросила Старшая. – Что сообщают Тайные?
 – Правильнее говорить уже в единственном числе – из всех Тайных откликается лишь одна, да и то от случая к случаю. Все остальные сломались…
 – …и либо уже мертвы, либо переделаны.
 – Да, – кивнул Вождь. – У меня даже мелькнула мысль, что не будь похищена именно Муэт, не стоило бы и затевать всю эту эпопею с освобождением. Цветок ушла в Бездну – штампы пленных не берут. Лишний шанс проникновения в Город.
 – А ты рассказал Хоку, зачем штампам – то есть элам – нужны женщины?
 – В общих чертах – не вдаваясь в генетические подробности. Но ему хватило – у этого орта очень сильно развито атавистическое чувство ревности…
 – …более чем неуместное в условиях принятой народом гор полиандрии…
 – …принятой из-за крайней необходимости. А насчёт древних атавизмов – то-то ты так оригинально пошутила по поводу своего возраста и моего участие в обряде Первой Пыльцы! Да и Муэт, похоже, не совсем свободна от этого рудиментарного чувства – ты же сама мне об этом рассказывала. Разве не так?
 – Оставь, – досадливо махнула рукой орта, – это к делу не относится. Так что насчёт мощи Города? В конце концов, война – мужское дело, хотя без чар моих ведуний вам не обойтись. Купол нам не по зубам – это ясно, но какое количество боевых аппаратов и солдат-штампов может быть брошено против Катакомб?
 – Война на востоке основательно подорвала силы Хозяев. Это ведь только простым ортам-бойцам кажется, что запасы Зла неисчерпаемы – на самом деле ресурсы Города весьма ограничены. Творящей магией элы практически не владеют, а производить традиционным способом они могут едва ли десять-двенадцать, ну пятнадцать боевых аппаратов всех типов в месяц – и летателей, и плавунцов, и механических червей. И надо ещё изготавливать для них источники и заниматься ремонтом техники, потрёпанной в боях. Мощных синтезаторов в Городе нет, а с сырьём проблемы – поэтому-то для Хозяев жизненно важен бросок на юг. Будет сырьё – понастроят синтезаторов – поставят на поток производство боевых машин и источников. При таких условиях можно повысить и производительность инкубаторов – с их нынешнего уровня сто-сто пятьдесят штампов в месяц до, скажем, тысячи-тысячи двухсот.
 – Это много… – задумчиво проговорила магиня. – Очень много. В племени рождается ежегодно всего около четырёхсот детей, и мы не можем это изменить. Магия здесь пасует, несмотря на все мои старания.
 – Много. При сегодняшнем соотношении потерь при столкновениях на поверхности и темпах воспроизводства вооружённых сил Города мы держимся, но при другом раскладе… Стычка с отрядом Хока стоила штампам сорока солдат – один к шести – и четырёх машин, а атака на Периметр привела к уничтожению тридцати шести дисков и одного нырятеля. Плюс более четырёхсот убитых.
 – А мы потеряли двадцать семь воинов. И Муэт.
 – Муэт мы ещё не потеряли. Она жива. След держится и вибрирует – я чувствую.
 – Ну, на женщин чутьё у тебя всегда было изумительным…
 – Давай всё-таки закончим с главным, а? Об интимном поговорим позже.
 – Извини, – Мать-Ведунья легко коснулась плеча Вождя. – На сей раз моя шутка была явно неуместной.
 – Ладно, забыли. В Городе и на Базах у Хозяев около восьмидесяти тысяч солдат – это считая и офицеров-элов – и около девяти тысяч единиц боевой техники. Да в осаждённых фортах на Восточном материке ещё тысяч пятьдесят при нескольких тысячах аппаратов – хотя их можно уже и не считать: вряд ли удастся перебросить остатки экспедиционной армии и гарнизоны крепостей через океан. Восточные орты не разожмут зубов, пока враг не сдохнет, да и Водяные не простят элам засады на Порогах.
 – Умудрённые слышали переговоры океаноидов. Похоже, Водяные готовят Хозяевам какую-то крупную пакость. Ссориться с обитателями глубин – поступок опрометчивый. Ведь никто не знает ни численности океаноидов, ни пределов их возможностей. Не ожидала такой глупости от мнящих себя властителями планеты.
 – Не знаю, смогут ли океаноиды достать элов в Городе, – Отец-Воевода чуть покачал головой, – вряд ли, он удалён от берега, – но океан для караванов штампов теперь закрыт окончательно, да и летать над океаном им будет отныне небезопасно. А насчёт глупости – врага недооценивать нельзя. Элы прекрасно понимают: приди мы с Водяными к полному взаимопониманию и сердечному согласию, и Городу конец – даже без помощи с востока. Магия океаноидов странна, но опасна – поэтому Хозяева всеми силами пытаются пресечь наши контакты с морскими жителями.
 – Водяные не помогут, если штампы ворвутся в Катакомбы. Тут сухо – не считать же за водную среду обитания подземные ручейки.
 – Не ворвутся – даже если бросят к Рубежу все свои силы. Им тут не развернуться. Ты ведь помнишь Штурм?
 Да, Старшая помнила, хотя с того дня прошло уже без малого тридцать лет.
 …Это была самая мощная атака из всех, когда-либо предпринятых штампами против убежища юго-западных ортов. Свыше четырёх тысяч боевых аппаратов и около пятидесяти тысяч солдат – элы никогда ещё не обрушивали такую силу на Катакомбы. И атака эта была комбинированной: в ней приняли участие все типы хитроумных машин, изобретённых мрачным гением Хозяев для окончательного истребления Уцелевших.
 Стаи летателей прорвали Периметр – не без потерь, конечно, диски горели и горели в магическом поле, усыпая лохмотьями металлопластика и брызгами органики дно Рубежа, – и ударили по Вратам. Одновременно южный берег Реки был атакован флотилией нырятелей, подошедшей с верховьев. А глубоко под речным дном упорно и безостановочно прогрызали-проплавляли извилистые ходы-туннели сотни механических «кротов».
 Всё племя – даже те, кто находился внизу, под толщей каменных пластов, – вступило в бой. Тысячи сознаний, настроенных на общую волну, слились воедино, управляемые волей двух существ – Матери-Ведуньи и Отца-Воеводы. Грубое могущество техники столкнулось с изощрённой магией огромной ментальной машины, которой стал в этот день народ гор, и бешеная пляска разрушительной энергии сравнялось с буйством Адского Огня времён Самой Страшной Войны.
 Эмиттеры боевых дисков били по Вратам залпами, силясь превозмочь концентрацией огня упругость магического щита. Штампы рвались к верхним залам Катакомб, где можно будет высадить десант – попытки высадить его на поверхности оборачивались чудовищными потерями для атакующих. Вне брони и силового поля летателей солдаты гибли тысячами – доспехи не могли противостоять смертоносным заклятьям защитников, упорно державших Периметр.
 К счастью для ортов, к берегу Рубежа прорвалась только часть нырятелей. Орты засекли их подход ещё на Порогах и поставили чары-помехи. Разрушить великолепно забронированные машины на большом расстоянии маги не смогли, но внесли сумятицу в системы управления. Выбравшиеся на берег амфибии трансформировались и заскользили к Вратам, но сделать это удалось далеко не всем – многие десятки каплевидных тел лопнули в кипящей воде, попав под сосредоточенный магический удар.
 А «кроты» безнадёжно отстали – они подтянулись к корням гор лишь к исходу битвы, когда появление подземных машин уже не могло что-либо изменить. Подкреплённые магией гранитные латы оказались куда более прочными, нежели считали сидевшие в тесных рубках механических червей их командиры-элы.
 Работавший напрямую с Мировой Энергией разум – магия – оказался совершеннее и гибче, чем система с дополнительным промежуточным звеном машина. В узких и хорошо защищённых Вратах подавляющее численное превосходство штампов не имело значения – оно лишь увеличило потери нападавших. В галереи удалось ворваться немногим, а назад не вернулся никто.
 Лучемёты и магические клинки схлестнулись в тесных каменных коридорах, и мечи взяли верх. А «кроты» так и не сумели вступить в бой: часть механических червей (подобравшаяся слишком близко – на свою беду) была раздавлена смыкавшимися вокруг их суставчатых тел тяжкими горными пластами, остальные благоразумно повернули обратно. Отбившие к этому времени все яростные атаки на Врата орты перенацелили магию и без особого труда ликвидировали угрозу из-под земли. Чары позволяют владеющим ими видеть в любой среде.
 Орты оплатили победу дорогой ценой – погиб каждый десятый, – а самой болезненной была потеря сотен эрудитов и умудрённых ведуний: сознания многих из них не выдержали непомерной нагрузки. Не получившие ни единого ожога и даже не увидевшие врага в лицо, маги умерли, хотя тела их продолжали жить, и долго ещё жили жизнью растений, перестав быть потомками Настоящих Разумных…
 Потерявшие тысячи боевых аппаратов и десятки тысяч солдат Хозяева поняли, что так им Катакомбы не взять. Либо надо создавать стократный, а не десятикратный перевес в силах, либо… Либо – искать какой-то другой способ покончить с Уцелевшими.
 – И ты думаешь, они этот способ нашли?
 – Подозреваю, да, – сумрачно произнёс Отец-Воевода. – Хок идёт в Город и за этим. Спасение Мира – дело, конечно, благое, но кто подумает о народе гор, если не мы с тобой?
 – Машина Проникновения… Неужели им удалось создать этот аппарат?
 – Не знаю. В сообщениях Тайных были какие-то смутные намёки… Да, в магии элам с нами не тягаться, но ведь и техника очень многое может. Так что стоит подумать о том, как можно противостоять такой Машине – вот тебе и задача для твоих умудрённых магинь.
 – Союзников у нас нет, – отрешённо сказала Мать-Ведунья, разглядывая каменный свод. – Восточные – далеко, океаноиды – не слишком понятны…
 – А Внешние?
 – Обрати лик свой к богам, если силы оставили тебя? Не ты ли говорил: «Неизвестные величины лучше не принимать в расчёт – даже если они потенциально имеют знак плюс»? Я не уповала бы на Внешних: они и так сделали для нас, ортов, главное – спасли горстку почти обезумевших Уцелевших, доедавших последние консервы и уже отчаявшихся выжить среди радиоактивных пустынь. Закон Равновесия един для всех – думаю, что и Внешние не в силах его отменить. Они уже дали нам ещё один шанс остаться жить – и надо полагать, последний.
 – Наверное, ты права. Во всяком случае, не мне с тобой спорить – в тонкой магии тебе нет равных.
 – Это что, такой тонкий комплимент?
 – Да нет – просто подтверждение давно известной всем ортам истины.
 – Отрадно слышать. Подожди, но ведь в нашем изуродованном и больном Мире есть и ещё кое-кто!
 – И кто же это? – Старший Маг поднял брови. – Кровожадные твари Развалин? Или ты решила заключить союз против Хозяев с безмозглыми клямбами?
 – В Развалинах обитают не только змеи-кровососы и зверь-трава. Там ещё и призраки попадаются.
 – Призраки?! И ты считаешь, с ними можно договориться? Да с ними и общаться-то не всякий сможет! Несерьёзно…
 – Ну, серьёзно или несерьёзно – это мы ещё посмотрим. Есть тут у меня кое-какие мысли по этому поводу… Посоветуюсь со своими девочками, прикинем, что да как…
 – Призраки… Миражи-гуляки… Послушай, Верховная Магиня, а не провалиться ли всем этим призракам в Бездну, куда они никак не могут отправиться? Хотя бы на время? Ночь катится к утру – может, вспомним, что мы с тобой не только Мать-Ведунья и Отец-Воевода, но ещё и супруги, а?
       – А вот сейчас, пожалуй, уже ты прав!

* * *

 …В чёрном небе горели равнодушные звёзды. Им всё равно, куда падают холодные иглы их лучей – на цветущий Мир, на умирающий, или на вовсе безжизненный. И тем более звёздам нет никакого дела до мужчины и женщины, любящих друг друга в крохотном подземном гроте маленького искорёженного мирка на окраине Галактики – таким миркам во Вселенной несть числа…
 – Знаешь, Вермей, мы так редко называем друг друга по имени, что иногда я боюсь забыть наши с тобой настоящие имена…
 – Да, Азуль, для всего племени гор мы с тобой всего лишь Мать-Ведунья и Отец-Воевода – других имён у нас и быть не может. Спи, моя единственная… Хорошие ночи имеют одно неприятное свойство: они очень редки и очень быстро проходят…
 – У властителей всех времён и народов никогда не хватало времени для самих себя… И почему только Разумных так манит Власть?
 – Думаю, что ответа на этот вопрос не знают даже Внешние.