Герой нашего времени

Вы замечали, что осенью в дали дорог и магистралей, упирающихся куда-то в лес, есть свобода, которую вы чувствуете, как запах домашних пирожков, зная в совершенстве, что за километры вокруг вас нет даже подобия жилья? Где же то великое целое, к которому призывает это неистребимое чувство свободы, и где она сама?


Огромный серый мост, и заходящее солнце на асфальте оставляло тот свет, глядя на который казалось, что весь город пуст и одинок, а величественный поток машин и прохожие – только декорации. И это чистое отражение солнца на остывающем асфальте, в пыли и мусоре, гонимых и кружимых ветром, было отражением и его лица – точно навеки застывшего в одном мгновении сна наяву, и в этом мгновении нашедшего всю полноту жизни, бесконечность пространства и закон вселенной. Тереза, его маленькая несуществующая сестренка, отдавшая жизнь наяву за жизнь его мыслей, не могла бы представить себе его иначе, чем в центре жизни, где, потерявшись в толпе, он был менее уличного фонаря причастен к ней, и все же его силуэт воплощал в себе каждое ее движение, и его лицо отражало лицо толпы. Вчера я вышла на улицу – в кои-то веки – был вечер, воздух весны, где только что стаял снег и уже стоял призрак лета, скоро должен был наполниться теплым сумраком и дымом, и я пыталась представить его на тихих, пыльных тротуарах мимо пятиэтажных домов с геранями в окнах, рядом с мрачной оградой едва ли не пришедшего в запустение детского сада – как он проходил здесь когда-то и казался грозным ангелом последних дней в пыльных джинсах, с растрепавшимися светлыми волосами, скрывавшими его бледное лицо. И, когда он проходил мимо вас по будничным улицам, чуждый всему, его окружавшему, вы не смели думать, что он чужд реальности – вы думали, что все существующее – сон, и лишь его одинокая фигура – реальность, что бурная городская толпа – тишина и смерть, и лишь его бесцельный шаг и спокойное лицо – жизнь. Кристофер – так называла его Тереза; в этом имени было тусклое сияние доспехов и тяжелый звон клинков, мрак лесной глуши, свободный полет быстрой птицы, скрип снастей, немота морской бездны и тоска в глазах волка, повсюду сопровождавшего ее призрак.
Она могла позвонить ему, написать на e-mail, поговорить в ICQ. В средние века,
в лесную глушь, в дикие поля; только он мог сделать ничем время и пространство, и она любила его за всемогущество в ее тихом царстве.