Писательница

Верочка с детства мечтала стать писательницей. В пятом классе она так и написала в сочинении: «Хачю быть песательницой и песать росказы». Учительница вкатила Верочке «двойку» за этот школьный вид малой прозы, и уже тогда девочка осознала суть произошедшего: учительница просто завидовала. Она чувствовала потенциал своей ученицы, этот пробивающийся, как росток сквозь асфальт, талант – и завидовала, как всякая другая женщина завидует более успешной знакомой. Роняя слезинки на тетрадку, где гордым лебедем красовалась красная «двойка», Верочка решила, что больше никогда-никогда не будет плакать из-за соперниц. Потому что она талантливее их всех!

С тех пор она стоически выносила козни учительницы русского языка, не обращая внимания на ее почеркушки в сочинениях и диктантах, не слушая ее придирки относительно грамотности речи и узкого кругозора. Верочка точно знала, что кругозор писательницам напрочь не нужен. Как-то трудно себе представить знаменитую Оксану Робски, например, разгадывающую кроссворд.

В старших классах занятия русским языком прекратились, и Верочка с облегчением вздохнула. Учительница же, не жалея сил, запугивала нерадивую ученицу, что та не сдаст экзамены и, соответственно, не поступит ни в какой вуз. Высшее образование как таковое не волновало нашу юную писательницу, потому что она знала: для осуществления призвания не нужны дипломы и аттестаты. После окончания десятого класса она уехала к тетке в Краснодарский край и там, воодушевленная морем, теплым климатом и первым любовным романом, села за написание романа литературного.

Выпросив у родителей денег, Верочка приобрела себе подержанный ноутбук и, как настоящая Джоан Роулинг, принялась творить. Утром попивая чай на террасе. В обед укрывшись от зноя в дальней комнате. Вечером расположившись перед маленьким окошком на чердаке, так как оттуда хорошо просматривалась улица, по которой к Верочке наведывался ее бойфренд Стасик.

Стасик уже окончил школу и подрабатывал у отца в таксопарке. Его отец владел небольшой фирмой, занимающейся пассажирскими перевозками. Стасик, как и Верочка, считал, что образование нужно только столичным жлобам, ждал, когда ему исполнится 18 лет, чтобы сесть за руль одной из отцовских «газелей» и начать зарабатывать деньги.

Поскольку Стасик приходил только вечером, Верочка решила занять часы ожидания творчеством. Процесс шел без сучка и задоринки. Девушка поначалу даже недоумевала, почему многие писатели толкуют о каких-то муках творчества? Видимо, дело здесь было в наличии таланта. Конечно, тем, у кого его было с гулькин нос, приходилось много корпеть над рассказами и повестями, зато человеку одаренному ничего не стоило писать по 15–20 листов в день.

Через неделю роман был готов. Верочка, как и полагалось в большой литературе, села его шлифовать. Хотя шлифовать гениальное произведение – опасное занятие. Можно запросто что-то испортить. Однако девушка взялась за это дело, пообещав себе, что не даст волю эмоциям.

Роман назывался «Нектар любви». И начинался очень романтично.

«Ярко красное солнце вставало над синим морем, освещая его пребрежную зону красным светом. Морские волны медлено катили свои валуны на волнорез и медлено откатывались назад. В воздухе пахло акациями и лавандами.

Молодой 18-летний парень легким бегом бежал по мокрому песку. Его кудрявые волосы развивались от бега, на мускулистых плечах выступил пот, а накаченная грудь вздымалась от быстрого дыхания. Вдруг его внимание привлек странный белый предмет…»

Верочка задумалась. Перечитала вступление, беззвучно шевеля губами, удалила слово «предмет», еще немного подумала и исправила все предложение.

«…Вдруг его внимание привлекло нечто красивое и белое. Парень несбавляя бега подбежал к этому. Это оказалась девушка в белом выпускном платье. Что заставило ее оказаться в полосе прибоя? Парень схватил ее на руки и понес домой. Девушка была красива и молода. У нее были черные выщипанные брови, прямой аккуратненький носик пимпочкой и пухлые губки. Ее волосы были длинными и вьющимися, а тонкие изящные руки обхватили мощную шею парня. Он нес прекрасную незнакомку долго, пока она ни открыла глаза.

– Что с тобой произошло? – спросил парень.

– Я не помню, – томно произнесла она. – У меня болит голова.

– Как тебя звать? – спросил он.

– Жанна, – ответила она.

– А меня Всеволод, – сказал он. – Давай я отнесу тебя домой. Где ты живешь?

– Я не помню, – в грустных, как у кокер-спаниеля, глазах Жанны вспыхнула печаль.

– Что же мне делать с тобой? – Всеволод остановился, не в силах оторвать взгляд от взгляда девушки.

И уже не владея собой, его губы потянулись к губам Жанны, и они сплелись в тесном поцелуе…»

Верочка давно уже не следила за тем, красиво ли звучит та или иная фраза. Она взахлеб читала свой роман, с новой силой переживая за героев, радуясь и огорчаясь за них. Когда пришел Стасик, она добралась только до середины. Молодой человек полюбопытствовал, чем она занята, и в ответ Верочка зачитала ему несколько страниц своего бессмертного произведения. Стасик слушал внимательно, вдумчиво, иногда смущенно покрякивал. Видно было, что чтение увлекло его. Он присел на диван, облокотился на подушку и прикрыл глаза, чтобы ничто не мешало ему погрузиться в атмосферу бушующих страстей.

Когда Верочка дошла до самого трагичного места, где героиня Жанна намеревалась броситься в море от несчастной любви, случилось непоправимое: Стасик захрапел. Верочка замолчала, недоуменно подняв тонкие брови, словно надеясь, что этот звук ей послышался. Но Стасик, утомленный длинным рабочим днем и неспадающей жарой, спал богатырским сном, всхрапывая, как заправский жеребец.

Как Верочка пережила такое потрясение? Наверное, тяжело. Ей пришлось разорвать со Стасиком все отношения, потому что между ней и этим краснодарским парнем «легла бездонная бездна непонимания и ханжества» – так написала в своем дневнике девушка. Через две недели она уехала домой, потому что начинался ее последний год обучения в ненавистной школе. За это время юная писательница накропала еще три романа – естественно, о любви. Она рассылала их в издательства, но ответа не пришло ни из одного.

Сдав Единый государственный экзамен и поступив в местный университет на факультет потолочного дизайна, Верочка продолжила устраивать свою литературную карьеру. На этот раз она отнесла рукопись «Нектара любви» в издательство лично. Принял ее немолодой мужчина, одетый опрятно, но не модно, и уж тем более не дорого. От него пахло, увы, табаком, а не туалетной водой. Он пробежал глазами первую страницу и попросил Верочку зайти к нему через месяц.

В назначенный срок девушка явилась к редактору на прием и робко присела на стул напротив. Мужчина расспросил ее о причинах, толкнувших на создание любовного романа, назвал гостью малолетней графоманкой и страшным сном Пушкина, посетовал, что корректору проще переписать роман, нежели исправить все ошибки в нем, а потом... Потом он тяжело вздохнул, откинулся на спинку потертого кожаного кресла и сообщил таким трагичным голосом, словно выносил смертный приговор:

– Мы возьмемся издать ваш роман. Только договор придется заключить на имя, скажем, вашей мамы, потому что мы не работаем с несовершеннолетними…

Дальше Верочка понимала плохо. Ее сердце так отчаянно стучало, что из-за него не было слышно слов редактора. Девушка только согласно кивала головой и глупо улыбалась. Она понимала, что мечта ее наконец-то сбылась.