никогда не рождался

корабли мы корабли океаны
в океане
в океанах мы одни
кораблями кораблями
натянув тугой стрелой
все что стало между нами
кораблями кораблев разметаем океаны
кораблями корабля
 океаны океаны
океану не до слов
океаны океаны
в газетных обрывках глаза человека этого терялись , тускнели, в обрывках газетных полос, я завернулся комом и никак дышал в след уходящему разуму. Дождь смолью накапал на лбу надпись чудовищного значения. Я волк в овечьей шкуре, я серийный убийца, но плачу, когда убивают мотыля. Солнечно днем, горы расцветают, китайцы смотрят в горы и не видят неба, а за серыми блочными зданиями, сгнили тысячи человеческих душ под одурманивающими журналами и телефонными трёпами. Наголо разрезали и меня также, что мне врать, зачем мне врать, я верю в войну, в то, что война была и есть и везде и во мне идет война, я воюю с собой ежедневно и знаю, что я паскудное создание, что не всегда получается отвоевать кусочек тоски по праведному, что не всегда я в белой рубашонке, что не всегда я улыбаюсь по искренности. А как хочется, а как тянет сказать, что сочвствую каждому и понимаю каждого, и понимаю себя оголенного и вообще, что на пути я. А как соврешь , если по ударам в минуту видно сердце, что оно кожу грудную оттопыривает, волосы дыбом на голове поднимает. Из леса вынырнули меня, а я его схватил и убил намертво, чтобы духу моего не выдал проклятый, чтобы силы его покинули, с морды зубы смазало неровное дыхание. И похоронил под елью зелено-бурого цвета и сижу теперь на могиле день второй, платком пот с ног промакивая, потому что знаю, он может вылезти, через землю и траву вылезти. Я знаю, что я не животное, что я человек, я так мечтаю быть животным, без потребностей в мазохизме, без значения себя , как зачем-то-значимого, я боюсь, что не смогу смеяться, я без смеха никак не смогу, а как без смеха я.
океаны океановые люди ходят бродят
с океанами в карманах
океаны разводят в карманах
рыб разводят в карманах
убивают рыб
океаны. я почти не могу писать, в потребности писать много всего для меня самого, не для него, для меня. А когда не можется записать, выписать это самое, страх хороводит и не даёт проспаться ничем. А может и есть в этом сила человеческая, в силе не быть человеком, в силе летать без воздуха, в силе танцевать с каблуками.оканы океаны