Дом Напротив

       Этот обычный с виду дом стоял прямо напротив...
Вряд ли Вам нужно знать адрес этого дома: ведь дом, который стоит напротив, есть, пожалуй, перед глазами, перед окнами - как угодно - каждого из нас. И этот Дом Напротив, назовём его именно так, часто привлекает наше внимание: любопытство никогда не оставляет нас, не так ли? Мы частенько ловим себя на том, что нам очень хочется заглянуть в его окна: что там? Какие тайны, какие страсти? Какое счастье, какая беда? Всё ли так, как у нас, или за стенами этого обычного Дома жизнь имеет свои, совсем другие законы?

       Сейчас я вам расскажу...

       Это был деревянный одноэтажный Дом, построенный в начале прошлого века. Много раз он менял свой внешний вид: то к нему что-то пристраивали, то кое-что переделывали, то как-то перекрашивали. Но, было дело ещё в давно прошедших годах, Дому вдруг поменяли крышу и заодно пристроили посредине, по центру её, какую-то башенку с окошками слуховыми, а может и смотровыми, как кому удобнее покажется...

       У меня вот тоже - на чердаке одно оконце, да на фасаде у меня пара окон с форточками. На задний двор тоже пара окон есть, но там всё кустарник, не интересно. Остальные окна, за ненадобностью, заколочены. Но мне всё видно, всё слышно: кто что говорит, кто чем занимается, куда пошёл. А о чём другом, невидимом и неслышимом, и догадаться можно...

       Покрытый серым шифером и облицованный давно когда-то окрашенным в бардовый цвет тёсом, Дом имел небольшой полисадник перед четырьмя выходящими на улицу окнами и довольно обширный огород с трёх сторон. Всё это хозяйство было огорожено неустойчивым на вид забором из некрашеного штакетника, местами залатанного вставками из побитого шифера да разнокалиберными досками.

       В Доме этом, на моей памяти, всегда было три хозяина. Три семьи. Об этом наглядно говорили три отдельных входа с крылечками в несколько деревянных ступенек. Один из входов располагался у задней стены, и о нём я мог только догадываться. И что примечательно: к последнему времени, лет двадцать назад, сложилось так, что одного хозяина звали Костя Хромой, другого - Костя Большой, а третьего - Костя Горбатенький. Нет, это были вовсе не фамилии жильцов, а, сами понимаете, вполне заслуженные прозвища.

       И про хозяев, про трёх Константинов, я вам тоже расскажу...

       Костя Хромой, говорят, по молодости, давным-давно, сам себе ногу повредил. Нарочно, чтобы его на фронт не отправили. Жутко, говорят, боялся он погибнуть без царя и отечества. Говорят, что его почти что посадили в тюрьму, до войны ещё, ни за что, за слова, политикой уж очень увлекался... Словом, повредил Костя себе ногу, да неудачно, пришлось ампутировать по колено. Так и ходил с протезом деревянным, как на ходуле. И всё время ругался.

       Говорил он, что сыновья у него, все трое, после войны уже рождённые, ненормальные. То есть, один Военным стал, а другой, Инженер по прозванию,  в партийные деятели подался, а третий и вовсе, одним словом, был Художник! Костя Хромой и жену свою, которая за ним, как за декабристом, всю жизнь маялась, также ни во что не ставил. Феминизма не допускал. Говорил, дали бы ему и его убеждениям волю... Правда, в том, что эти убеждения у Кости были, никто и не сомневался. Говорят, пописывал Костя что-то там втихомолку.

       Костя Хромой с сыновьями не ладил, а сыновья его тоже - между собой не ладили. Ой, шуму было, когда Инженер вздумал капитальный ремонт в Доме устроить. Да как! Чтобы во всём Доме сразу и чтобы все жильцы подключились. Даже план начертил, средства подсчитал... Куда там! Военный на себя вообще никакой ответственности не взял, поскольку не привык. Авангардист художественный всё о народном достоянии толковал, о музейных редкостях, о духовных идеалах. Потом сам запутался и начал агитировать соседей на косметический ремонт в национальном стиле.

       Стилей оказалось много.  Словом, сколько ни латали, ни переделывали, а только и сделали, что забор поломали окончательно да заодно и огород потоптали. Да ещё на башенке, что на крыше пристроена была, стёкла повыбивали с обеих сторон. Навылет. Сквозняк устроили да поразъехались: один в охрану, другой дачи строить подрядился, а третий женился, наконец, на женщине без материальных проблем и посвятил себя дизайну.

       Такая, значит, семейка Хромых. А вот вам ещё одна...

       Костя Большой, теперь-то уж можно сказать,  великий был человек. Говорят, купеческого роду был. Дед его за то купечество на Колыме сгинул. Торговый работник был Костя. И жена, поди ж ты, отличник торговли! Правда, до последнего времени всё болела: психика нарушена. Говорят, что всё за сыночка своего страдала, сердешная. Не помню, как его звали, помню, что прозвище у того сыночка было - Менталитет. Это по причине его постоянной нетрезвости, говорят, прозвище-то было. Да...

       Зато, глядите-ка, взялся этот Менталитет Дом ремонтировать, но с условием, что без бутылки он энтузиазма не проявит. Гены, говорит, не позволяют без топлива работать.  Использовался Менталитет на чёрной работе: помогал забор поломать, чтобы новый поставить. Да он заодно и крыльцо своё разломал, чтобы ступени не скрипели, когда он по ним проползал.

       Но что это я всё об этом, то есть, об обыденном? Пора о главном!

       Там это было, куда вход с невидимого третьего крыльца. Тогда это началось, когда прежние жители крылечко тамошнее, старое, на ящики для контейнера разобрали и уехали в страну чужую. И поселились в Доме новые жильцы. Семья из трёх человек: отец, мать, дочка маленькая.
 
       Тогда и  образовалось в доме три Константина.

       Теперь-то дочке уже за двадцать. Недавно ещё загляденье было на неё смотреть: высокая, русоволосая, зубки жемчугом! Красавица: поглядит - рублём подарит! Ей Богу! Да при ней и Бога не грешно было вспоминать. Скромница, умница. Родители с неё пылинки сдували... Да-с, было такое, совсем недавно...

       Но не будем забегать вперёд...

       Отца её звали, как догадаться не сложно, Костя Горбатенький. У него действительно горб был. Примечательный был человек, необыкновенный в наших местах, одно слово: Горбатенький! Приехал с женой и дочкой из глухой деревни, откуда народ бежал на заработки. Как раз тогда приехал, когда Костя Хромой книгу собирался писать о вреде Самостроя, а Костя Большой хотел повеситься в сарае, потому что исчезли куда-то все его трудовые торговые сбережения.

       Костя Горбатенький священником оказался. Невидаль, говорю вам, в те времена в наших местах! Устроился он на церковную службу. Жена, говорят, иконы расписывала. Иконы эти, с благословения, покупали! Каждую неделю кто-то, личностью смуглый, подъезжал тогда на Жигулях к Дому Напротив и загружал в багажник этих Жигулей одну-две небольших коробки... Вот оно и понятно, что семейство Горбатенького, если учесть их ухоженный, говорят, огородик на заднем дворе, могло более-менее нормально существовать по сравнению со своими соседями.

       Теперь расскажу я вам: в прошлом году, наверное, было... И кто бы мог подумать?

       Кто бы мог подумать, что те самые Жигули превратятся вдруг в огромный Чёрный Автомобиль неведомо какой иностранной марки? И этот Автомобиль будет нахально, шумно и быстро шмыгать туда-сюда перед моими окнами и перед окнами этого замечательного Дома Напротив? Кстати, хоть бы как-нибудь эти жильцы, Хромые да Большие, протирали стёкла! Ну, ничего же не было видно! Ладно, с Менталитета и его родителей - один дурной, другой больной - какой спрос? А эти, Хромые, вообще редко показывались: проковыляют до нужника к сараям и обратно. И никакого дела им до чистоты окон!

       Только у Горбатеньких, догадываюсь я, и крылечко не скрипело, и окошки блестели. Жаль, не мог я этого увидеть... Каждым утром благополучная чета Горбатеньких шла в церковь. Он на службу приплясывал, а она - с ним рядышком, скоренько!

       А уж часом позже, следом за родителями, всегда выходила их милая дочка. Спешила по делам. Говорят, заканчивала учёбу в институте. Финансы, говорят, финансы...

       Зато Чёрный Автомобиль, гляжу, совсем обнаглел. Въехал однажды во двор Дома Напротив прямо через открытую калитку. Окончательно её поломал под колёсами! Остановился там и, видно, ждать стал. Гляжу, выходит моя красавица. Нарядная. Села в Автомобиль. Поехали. Куда? Зачем?
       
       Теперь кульминацию вам расскажу!

       Пришлось мне всё-таки поволноваться. Уж и не знаю почему. Я, видете ли, страстями не заражён... А тут, мало ли, может её, Красавицу, обманным путём завезёт куда-нибудь тип  этот, лицом смуглый? Может, не понимал я чего-то? Куда мне теперь. Я теперь как та старушка, жена Кости Большого: соображения нет после всего...

       Вот, явились родители домой. Нет дочери дома. Три дня её не было. Всё смешалось: три дня всем миром искали девушку. Даже милиция с мигалкой приезжала. Даже Хромые вылезали на крыльцо и сидели там подолгу. Большой счета забросил и к ним присоседился, а его полоумная жена окно открыла и грозила кому-то палкой. Менталитет почти протрезвел, волновался и бегал вокруг дома, божился по-матерному: разобью, мол, Чёрный Автомобиль вдребезги.

       И вот, через три дня, вижу: подкатил этот самый Автомобиль к Дому Напротив. Выходит из него моложавый такой смуглый человек. Уж и не узнать, тот ли самый? В чёрном костюме, с галстуком-бабочкой на белоснежной рубашке. Открывает другую дверь Автомобиля и подаёт руку молодой красивой даме в белом подвенечном платье. Гляжу: Она! Красавица наша! Выходит из машины в фате, с букетом, улыбается.

       Взял-таки, украл, увёз! Как душу выкрал... Ведь, не купил же? А?

       Всё возле Дома зашевелилось. Приковылял, поспешая, Костя Хромой, следом просеменила, глаза выпучив, его молчаливая старушка. Прибежал недавно протрезвевший, глаза навыкате, Менталитет. Сам Костя Большой прямо с калькулятором в руках из окна выполз. И даже его болезная жена чуть вслед за ним не вывалилась! Совершенно растерянные и испуганные, отец и мать Горбатенькие выбежали из-за угла и встали как вкопанные.

       Чем не счастливый конец? Все молча и удивлённо наблюдают за происходящим, а потом начинается весёлый и глупый тарарам... Счастье? А кто его знает? Не думайте, что я что-нибудь в этом понимаю. Я просто наблюдаю.

       Но вот он, финал: через пару месяцев Дом Напротив сгорел!

       Нет, никто не пострадал. Сколько уже можно страдать? Все жильцы были во дворе по случаю летней хорошей погоды. Грелись на солнышке. Молодые, по случаю бракосочетания, вообще уже тут не показывались... Видел я, правда, как этот счастливый, лицом смуглый, появлялся на чердаке в сопровождении Менталитета, любопытствовал...

       Дом, говорю вам, загорелся сам собой. Синее пламя появилось на чердаке, в той самой башенке, когда-то пристроенной на крыше. Может, перегрелась башенка? Бывает.

       Только мне не по себе что-то, как вспоминать возьмусь...

       Дом Напротив полыхал так сильно и жарко, что его уже не тушили, все запасы воды вылили на меня: старались, чтобы я не загорелся. Хорошо ещё, что колонка с водой рядом была расположена... Моё чердачное окошко разбилось, а краска на фасаде потрескалась и шелушится. Перенесённый шок состарил меня, хоть и прибавил мудрости: я увидел, наконец, то, что было за Домом Напротив, куда уходила дорога, начало которой было, считай, прямо от Пожарища.

       Грунтовая Дорога плавно огибала пересыхающее болотце, переходящее в небольшую возвышенность, на которой располагалось местное кладбище. Слева от кладбища доживал свой век заброшенный завод. А уж за этим ржавеющим заводом виднелись купола церквей Старого Городка, на окраине которого стою теперь я, Дом Напротив Пожарища.

       Стёкла моих окон потускнели, я ничего не слышу за плотно закрытыми форточками. Теперь я даже не слышу моих обитателей. Их и раньше-то не особенно слышно было. Внутренние Голоса, они ведь непонятно откуда возникают: то ли живёт кто внутри, то ли пригрезилось, то ли сам с собой разговариваю... Старый я уже, не намного моложе сгоревшего.

       Так скажите мне, неужели это всё? Правда, приезжали тут недавно. Говорили, что я -Памятник Архитектуры. Что музей можно из меня сделать. Так я и поверил! Вот погодите, приедет сюда...

       Лёгок на помине! Вы не слышите? Знакомый звук мотора...

       Чёрный Автомобиль!



       23.04.08 г.