Украшение праздника

I. НАШИ ДНИ

На праздник в дом принесли Елку.
Она была чудо как хороша. Нежные зеленые иголки источали дивный хвойный аромат. А когда ее украсили, сердце у Павлика радостно забилось: это было сказочно!
Праздничные разговоры, шутки и смех, звон посуды, выстрелы открываемого взрослыми шампанского – все это было как будто в стороне, ушло на второй план жизни. Самое главное было – елка. Красавица, притягивающая к себе взгляд, дурманящая своим ароматом. В таинственном мерцании свечей она казалась божественно-волшебной. О, если бы эта ночь длилась вечно, если бы Елка всегда оставалась с нами!
…
На следующий день Елка уже не казалось такой волшебной. Ветви поникли под тяжестью игрушек, иголки засохли и стали колючими. Дневной свет прогнал таинственность.
Еще несколько дней елка постояла в доме. Потом ее куда-то вынесли.
…
Весной, когда снег начал таять, Павлик увидел торчащий из сугроба комель елки. На мгновение он вспомнил праздник, то радостное чувство, то биение сердца при первом взгляде на Елку. Но это уже была совсем иная Елка, засохшая, без игл, с поломанными ветками. Павлик не испытывал к ней никаких чувств. Он помчался по своим делам, к друзьям, к играм.


II. Год 28 от Р.Х., 31 августа, Рим.

На праздник в честь совершеннолетия Гая Кулигулы в дом Германика привели девушку-рабыню галльского происхождения, Ингу. Это был подарок Гаю.
Она была чудо как хороша. Нежная кожа источали дивный аромат восточных притираний. А когда ее украсили серьгами с жемчугами, в волосы вплели бусы, на руки и ноги одели браслеты, а на теле оставили только полупрозрачную тунику, сердце у Гая радостно забилось: это было сказочно!
Праздничные разговоры, шутки и смех, звон посуды, факелы и штандарты – все это было как будто в стороне, ушло на второй план жизни. Самое главное было – Инга. Красавица, притягивающая к себе взгляд, дурманящая своим ароматом. В таинственном мерцании свечей она казалась божественно-волшебной. О, если бы эта ночь длилась вечно, если бы Инга всегда оставалась с Гаем!
…
На следующий день Инга уже не казалось такой волшебной. Великолепная прическа поникла, тонкий аромат ослаб и смешался с запахом пота. Дневной свет прогнал таинственность.
Еще несколько дней Инга жила в доме Германика и ублажала юного Гая. Потом ее куда-то увели.
…
Как-то, играя на берегу со сверстниками, Гай увидел торчащие из вороха листьев босые пятки. Он узнал их. На мгновение он вспомнил праздник, то радостное чувство, то биение сердца при первом взгляде на Ингу. Но это уже была совсем иная Инга, чужая, отвратительная, как сама смерть, без одежды, с клочьями волос, предоставленных воле ветров. Гай, наследник императора, будущий Калигула, не испытывал к этой "падали" никаких чувств. Он помчался по своим делам, к друзьям, к играм.


ПРИМЕЧАНИЕ: Слово "падаль" взято в кавычки, ибо не выражает эмоций автора, а выражает эмоции только героя миниатюры.