Алёнка

       
       *Аленка* ********** ****************** ******************
 Наконец-то среди армейской "шизы" дембелям выпало свободное время. В отличие от молодых "духов", для которых после тяжёлой работы, типа "принеси, подай, пошёл на..." счастьем было добраться до кровати и свалиться мёртвым сном, "деды", загруженные только военными буднями, находили время для мечтаний о дембеле под крепкий чифирь, да под хороший "косяк", обменянный у местного чеченского населения на солдатский сухпай. В такие минуты Мишка, лёжа на железной сетке кровати и уставившись в потолок, вспоминал прошлое, думал о будущем. Иногда он доставал фотографию, где он был с матерью и отцом, подолгу её разглядывал, и каждый раз при этом на глазах предательски пробивались слёзы.
       Родителей Михаил потерял два года назад, аккурат перед, как он, вылетев за драку из института, получил повестку в военкомат. Пьяный водитель "мазды" выехал на встречную полосу перед их старенькой "копейкой" так, что не сверни Василий Иванович в кювет, авария на трассе была бы ещё та. Всё же, зацепив иномарку левым крылом, "Жигули" несколько раз перевернулся и застыл в положении вверх колёсами. Мишка, сидевший впереди рядом с отцом, попробовал открыть дверь, но ту сильно заклинило и ему пришлось выбить боковое стекло. Кое-как выбравшись из дымящей машины, он рванул к другим дверям, чтобы вызволить из железного плена отца с матерью. Ему на помощь уже бежали водители других машин, проезжавших мимо. Сын увидел потерявшего сознание отца, и окровавленное лицо матери, которая тщетно дергала дверную ручку. "Мама, прикрой голову!"--закричал Мишка, и что есть силы ударил ногой в стекло. Разбив его, он руками потянул мать за плечи из автомобиля, но та застонала и, пытавшись улыбнуться сквозь боль, тихо прошептала сыну: "Ноги чем-то придавило". До Василия Ивановича пытался добраться какой-то мужик, но так как тот был без сознания то вытащить отца ему тоже пока не удавалось.
 --Отходи, сейчас рванёт,--закричал кто-то рядом и уже другой голос обращался к Михаилу:,--Парень, уходи, уже ничего не успеем.
       Ковалёв пробовал снова тянуть мать на себя, но она лишь сильнее застонала и, виновато взглянув на сына, сказала ему:
-- Оставь сынок, уходи, а я как-нибудь и сама выберусь, иди, а то не дай Бог, машина взорвётся, тогда все погибнем!
--Замолчи, мама,--Мишка хотел освободить её ноги, он дотянуться до них ему мешало покорёженное сиденье.
--Парня оттащите от машины!,--кричали вокруг и чьи-то сильные руки потянули пацана из салона.
--Брось, их можно вытащить!,--упирался Михаил, но через секунду его тело схваченное двумя шоферами, уже несли в сторону от "копейки".
       Но он вырвался и вновь побежал к начинавшей загораться машине, не обращая внимания на крики вокруг. Потом он помнит какой-то сильный хлопок, синее небо, почему-то оказавшимся перед его глазами, и тупой удар о землю...
 На водителя "Мазды" уголовного дела заводить не стали, так как не достаточно было доказательств его вины. Причину столь неожиданного решения Мишка выяснил, когда узнал о высоком положении "жертвы наговора" в областной администрации.
       Потом был суд над Ковалёвым и ему присудили "за нанесение тяжких телесных повреждений" чиновнику областного масштаба двухлетний срок, но по ходатайству самого пострадавшего меру назначили условной. Как ни странно, на призыв в армию это никак не повлияло, и вскоре он был призван в одну из элитных частей ВДВ на защиту вновь обретённой Родины.
 

       ******************** ******************* ****************

. Мишка! Мишка! Шухер --наших бьют!,--Витёк налетел на друга, едва не сбив того из-за угла старого дома.
- Где?-Михаил автоматически сжал пальцы рук, так, что Лена, сжимавшая в своей руке его ладонь ,чуть не вскрикнула от боли.
-Там, на пустыре! - размазывая кровь по лицу, выдохнул Витька.
Друзья рванули на помощь своим, оставив Елену одну посреди двора их "Русского" района. Русским его стали называть со времён "перестройки", когда в их городе Рудограде, как и во всей стране, обострился национальный вопрос. А после развала СССР в1992 году в новообразованной стране Казахстан, где собственно и находился городок, уважение к русским постепенно перерастало в озлобленность; сначала тихую, а потом с каждым годом всё более открытую.
 Как многие русские семьи в Рудограде родители Мишки Ковалёва, будучи студентами одного ВУЗа поддались комсомольскому призыву осваивать недра Родины, и вскоре, поженившись, они решили связать свою дальнейшую судьбу с этим удивительным краем. Простота и милая наивность казахов вызывали у русских братьев взаимное уважение и какое-то опекунство над малограмотным народом. Но время шло, и из недалёких аборигенов вырастали очень умные и хозяйственные люди. А когда по Советскому Союзу пошла эпидемия суверенитетов, вдруг выяснилось, что эти русские ещё с царских времён вели свою оккупационную политику, прикрываясь якобы добрыми намереями. И постепенно волна антирусских настроений всё более перерастала в бурю негодования, заставляя вчерашних друзей соседей покидать обжитые ими места, продавая квартиры и дома за бесценок и возвращаться в чужую теперь для них Россию. Всё меньше семей оставалось в бывшей братской республики, а те, кто остался, рисковал стать жертвой национальных конфликтов. Участились драки между подростками двух сторон, и всё больше было понятно, что окончательный разгром русских не за горами.
       Вот и на этот раз на пустыре столкнулись мальчишки двух народов, и хоть физически более сильные русаки уже уступали многочисленной толпе казахов. Кинувшись в самый центр драки, Мишка начал раздавать удары направо и налево. Азарт боя так захватил его, что он, крича отборным матом, бил руками и ногами всех, кто вставал у него на пути. Даже, когда, услышав сирену милицейской машины, все бросились в рассыпную, он продолжал бить тех, кто лежал окровавленные на земле.
       * * * *
       **** *********** ************ *************
       " Равняйсь! Смирно! Равнение на право!"-- прогорланил перед строем ротный Иванов и, вскинув руку к козырьку, зачеканил вслед за другими комротами к комбату, прибывшего на боевое построение. Но тот в ответ, не дожидаясь командиров рот, махнул рукой и, горько вздохнув, сказал: « Вольно! На свои места!"
       Уже после первых боестолкновений в полку на устав стали забивать не только солдаты, но и все офицеры. Да и сама анархическая обстановка, творившиеся в Чечне среди сводных полков и батальонов, когда командиры не знали своих подчинённых из-за быстроты формирования частей, когда приказы, поступавшие от командования порой взаимоисключали друг друга, а о еде тут думали всё свободное между боями время-- всё это разрушало последние признаки дисциплины.
       Самый любимый Мишкин праздник --Новый год, Ковалёв встретил на улицах Грозного, где после недельной мясорубки от его разведроты осталось шесть человек. Здесь, в зимней Чечне 1995 года он своей шкурой осознал историческое выражение " пушечное мясо". Солдат жестоко бросали на хорошо укрепленные огневые точки, а потом, когда они увязали в этом бою , с тыла начинала действовать другая группа дудаевцев, отрезая русских от наших основных частей. Почти всегда их бросали на произвол судьбы— в штабе наивно полагали, что разведчики справятся своими силами. А их расстреливали на открытых площадях из автоматов, гранатомётах и снайперских винтовках.
       Комбат перед строем солдат, громко матерясь, говорил о хреновой дисциплине в батальоне, что каждый считает, что в минуты отдыха он может свалить на время куда угодно, и вот таких идиотов находят потом кастрированными снайперами или с дыркой в переносице, что в лучшем случае.
       Снайпер. Опять этот снайпер! То, что это был тот же стрелок, а ни какой-нибудь другой не вызывало у Мишки никаких сомнений. Он, как сам таковой снайпер, на счету у которого был не один "дух", увидел здесь почерк одного человека. Один стреляет в лоб, другой в глаз, некоторые особо жестокие целят в пах, принося своей жертве ужасные муки, а только потом добивают выстрелом в голову. В основном так делают женщины-снайперы, как будто мстя мужскому роду за, по их мнению, наглую высокомерность по отношению к слабому полу. Тут же боевик применял свой коронный выстрел:--лишь одна пуля в переносицу и всё. При всей своей жестокости, он не мучил жертву, а сразу убивал её. По сравнению со своими отморозками-духами, которые резали пленных солдат, как баранов или ещё хуже, душманов из "братского" Афганистана, отрезавших головы и половые органы, этот снайпер, помнению Мишки был гуманистом, если так можно назвать бандита, нанятого за деньги убивать. В принадлежность того к наёмникам, а не к чеченцам, говорил всё тот-же почерк: попасть человеку в переносицу с первого выстрела может только ас: либо сильный охотник, про которых говорят: "Белке в глаз попадает", либо спортивный стрелок, променявший свой биатлон на зелень баксов. Ни тех, ни других среди чеченцев Ковалёв не встречал.
Даже он такое не смог бы повторить со своей «Алёнкой», как ласково Мишка называл свою СВДшку, о чём было засвидетельствованно штык-ножом на потёртом прикладе винтовки.

       * *
       " Ну, что, опозорил отца?!"-- батя недобро смотрел на Мишку, у крылечка городского УВД, откуда он только что вызволил сына. Рядом с Василием Ивановичем стояла его Алёнка, как он любил её называть, и Мишка, только что понуро стоявший перед родителем, гордо задрал свою побитую голову.
В глазах девушки он не увидел той печали, с которой смотрел на него отец ,наоборот, в Ленкином взгляде сверкала гордость за своего парня, ведь она видела в нём храброго заступника.
       Вечером в районе на пацановской сходке вовсю обсуждали последние события . Ребята наперебой делились друг с другом впечатлениями после драки, предлагая собраться всем районом и отомстить за сегодняшнее. "Не , правда, Мишака, давай соберём всех наших и устроим этим отморозкам " Куликовскую битву", чтобы надолго отбить желания трогать наших?",--подвёл итог Витёк, почёсывая ссадины на щеке. Но друг думал совсем о другом. Он отчётливо вспоминал зелёные глаза Алёнки, как она смотрела ими на него возле милиции. Сколько он с ней дружил, да считай, с самого детства, но то была просто дружба, и никогда Ковалёв не замечал ни цвета её глаз, ни самих глаз. Ведь Ленка была для него просто другом и товарищем, с которым можно потрепаться обо всём на свете , почему то, не стесняясь её совета и её мудрости. С ней Мишка познакомился когда им было лет по 10, в кружке по пулевой стрельбе, куда они вместе ходили после школы. Ещё тогда его удивило её присутствие, одной среди шумной ватаги пацанов. Потом выяснилось, что живут они в соседних дворах, что оба ходят в одну школу, но друг друга там ни разу не видели. И что- то сблизило их детские души, и была это самая крепкая мужская дружба. Да именно мужская, потому как крепче мужской дружбы он не знал ничего на свете. Сначала в школе их, как водится, называли "жених и невеста", но после крепких Мишкиных кулаков обидные прозвища прекратились. Несколько раз он вступал за неё в драку, не считая это особым поступком, а потом показал Ленке Яковлевой пару приёмов, перенявших их у своего отца, и уже вдвоём они справлялись со своими обидчиками. Потом с ними стало выгодно дружить, чем воевать, и вот постепенно у них создавалась своя компания со своими мечтами и амбициями и главный здесь был Мишка со своей советчицей Алёнкой. Всё это время она была для него, хоть и самым близким, но просто другом и вот теперь этот взгляд, эти невероятно зелёные глаза, что-то поменяли у парня в голове.
-- "Миш, ну что ты молчишь? Надо ответить этим козлам! Собирать всех наших?"--прервал его размышления Витёк, непонимающе глядя на друга.
--Собирай,--наконец-то ответил тот и вся братва одобряюще загудела.
       ************* ************* *****************
       Её он увидел на городском базаре , куда его уговорил сходить что б хоть как-то развеяться старшина соседней роты Лёха Фартуков. И вот среди немногочисленной серой массы на развалинах рынка Мишка на какую-то долю секунды встретился с ней взглядом. Каким-то третьим чутьём Ковалёв почувствовал в этой женщине, лицо которой закрывал мусульманский платок, своего соперника. То ли её оценивающие глаза, в которых вместо привычной для чеченок ненависти к "русским оккупантам" было профессиональное равнодушие, то ли ровная выправка и гордая осанка независимой женщины, и по-спортивному грубая походка.
--Коваль, ты чё стал? Пошли травки купим,--Лёха толкнул сослуживца в плечо,--я тут одного "чеха" знаю , у него классная дурь есть!
--Слышь, Фартук, тебе вон та чеченка подозрения не вызывает?
--Какая, их тут много, как вшей у наших "духов".
--Ну, вон та , возле разбитой "шестёрки" в чёрном платке
--Да баба как баба, только "черножопая",--усмехнулся старшина,--тебе перед дембелем все бабы особенными кажутся , сколько уж ты без слабого пола мозоли натираешь!,-- заржал он, видимо намекая на Ольку, вольнонаёмную из санчасти , к которой "дембеля" захаживали на "огонёк" , кроме одного Мишки, нелюбившего секс с женщиной, только из-затого , что она тут чуть-ли не единственная да к тому же согласная по доброте своей душевной.
--Ты посмотри на её осанку.
--Ну и...?
--Вот тебе и ну! Видишь, спину держит ровно, по-спортивному; а правая рука к низу опущена ,словно всё время что-то придерживает.
--Что придерживает?,--не въезжал Лёха.
--Фартук, ты что "бычишь" или придуряешься? Ты вспомни на "гражданке"стрелковую секцию, что ты придерживал когда на стрельбище каждый день бегали?
--Слышь, не "бузи", понял я, понял,--старшина, прищурясь от яркого кавказского солнца, пытался получше разглядеть женщину.
       Но чеченка, будто что-то заподозрив, заторопилась с покупками и быстро сложив всё в сумку, уже направилась к выходу, поэтому Лёха, быстро оценив ситуацию, кивнул другу:
--Пошли, пока не смылась, сейчас разберёмся, только смотри, Мишак, "Калаш" на стрёме держи, может она здесь не одна.
       
       Задержанная была доставлена в штаб батальона и при личном досмосмотре оказалась белокурой девицей лет 25-30 с плохоскрываемым прибалтийским акцентом. И хоть досмотр вещей ничего не показал, на правом плече девушки хорошо просматривался характерный для снайпера синяк от отдачи. На все вопросы она отвечала твёрдовыученную легенду о родной тёте из соседнего селения. Тогда комбат предложил ей съездить к тёте в гости. Поразмыслив с секунду девушка согласилась.
       И вот теперь в сопровождении взвода солдат , разместившихся на броне двух "бэтэров" её повезли в деревню. Лейтенант Миллер, назначенный старшим в операции, постоянно держал связь со штабом, докладывая своё перемещение по деревне.
       Живописное место--скромные домики на фоне грозных кавказских гор , покрытые снеговыми шапками круглый год, никак не ассоциировалось с войной. А уж мысль о том , что там за этими горами синее море, загорелые девчонки в откровенных купальниках и зажигательные танцы по вечерам , всё это казалось несбыточной сказкой на фоне изуродованных трупов, разрушенных домов, вшивых солдат и крови, крови, крови.
 Несмотря на кажующуся умитворённость на улицах селения, появление на них "БэТэРов" не могло не привлечь внимания жителей. Но как то странно оно у них проявлялось. Мишка уже привык к ватаге черномазых и босых детей, кричавших на солдат ругательство на русском и чеченском языках, к чеченкам, причитавших при виде военных, да к старикам, грозносмотрящим вслед. Ничего такого здесь не было , одно спокойствие и мрачные взгляды украдкой из-за окон.
--Странно, тихо как,--сказал он Фартуку, нервно ерзающему на броне.
--Да, удивительное пофигенность к "любимым" гостям, словно нас никто не замечает,--согласился Лёха.
 --Чувствует моя задница что-то не доброе,--вторил им лейтенант и уже обращаясь ко всем,--Всем быть на предельной готовности, подъезжаем к указанному дому!
       Задержанная женщина показала на последний дом и уже через минуту техника остановилась возле него а солдаты, попрыгав с брони, залегли полукругом, заняв атакующую позицию. Мишка сквозь прицел своей "Алёнки" прощупал внешние стороны и ,не обнаружив ничего подозрительного, кивнул Фартуку. Тот, толкнув её вперёд, пошёл следом вместе с двумя солдатами, не забывая держать наготове автомат. Они скрылись за дверьми дома и Ковалёв направил прицел на выходящие на улицу окна. Вот в одном из окон мелькнула фигура девушки , за ней в дистанции полметра шёл старшина. Солдат не было видно, значит Лёха расставил их около других комнат.
--Ну, что там Михаил?,--нервничал Миллер, держа одной рукой "бэтэрский" шлем с наушниками из которых раздавался треск радиопомех.
 Ответить сержант не успел: в доме раздался взрыв гранаты , а через секунду рвануло так, что дом скрылся в облаке грязного дыма, разбрасывая в стороны то, что только что было им.
---Лёха-а-а-а-а-а!---закричал жутким голосом Мишка, ещё до конца не веря в гибель своего лучшего друга.
       Внезапно , со всех сторон на солдат обрушился ураганный огонь. Тут же выпустив первую очередь, был подбит один из БТР, бойцов , отстреливавшись из под его колёс разбросало в разные стороны а на броне вместо командира машины остался лишь кровавый кусок мяса. Шквальный пулемётный огонь из чердака соседнего дома косил ребят одного за другим и Ковалёву пришлось изрядно помучиться, прежде чем его снайперский выстрел успокоил навеки пулемётчика. Потом он перевёл огонь на фигуру с "мухой" и успел её уложить за секунду до выстрела.
 ---"Ровно, ровно", я 86-ой, попали в засаду, срочно нужна помощь, большие потери!!!,--раздирался в рацию лейтенант Миллер и, передав рацию солдату, схватил "Калашников" и рванул к своим солдатам.
 Стрельба со стороны деревни стала стихать и оставшиеся в живых перекрестились в своё удачное спасение, но Мишка, оглянувшись назад понял причину столь короткого боя: со стороны горного леса во весь рост на них шли не меньше сотни боевиков. Видно из-за боязни перестрелять своих и замолчали бандиты в деревне. Ни мешкая не минуты, сержант вытащил из под убитого солдата "РПК" и, поправив пулемётную ленту, саданул длиной очередью по приближающимся силуэтам.
---А-а-а-а-а-а-а,--кричал он, обезумевшим голосом нажимая на курок пулемёта.
 Бой завязался с новой силой только теперь с другой стороны. И хоть под русскими пулями уже поредели ряды чеченцев, те также бежали во весь рост, не обращая внимания на падающих рядом. Без остановки строчил БТР(?), но фугас, вновь выпущенный со стороны аула чуть не превратил его в груды железа. По счастью граната пролетела мимо, взорвавшись в пяти метрах от него и Ковалёву вновь пришлось взять свою "Алёнку" и искать сквозь прицел неугомонного гранатометчика. Он уже нащупал "духа" и палец послушно начал давить на курок, как вдруг рядом с Мишкой упал пробегавший мимо солдат. От неожидоности сержант вздрогнул, но всё же выстрелил в цель. Мимо! Злой от тупизны солдата он повернулся к нему, матюкая его самого и его родню и опешил: парень был убит одним выстрелом в переносицу...
       
       *** *** *** *** ***
       "Потерпи, Мишенька, сейчас зелёнкой помажу и подую, чтоб не сильно жгло"--ворковала над парнем Ленка, осторожно протирая запёкшуюся над рассеченной бровью кровь.
-- Обойдусь без зелёнки, --недовольно бурчал Мишка,--нехватало мне ещё по городу побитой лягушкой ходить .
--Глупенький, это же открытая рана,её вообще зашивать надо, а я хотя бы продизинфекцирую, что бы заражения не было,--впервые при нём из Алёнкиных глаз катились слёзы и так ему хотелось прижать её хрупкое тело к своей груди и по-собачьи слизнуть с лица прозрачные капельки.
       Несмотря на сильную боль, никогда Михаилу не было так хорошо. Что ни говори, но ему нравились ухаживания этой девчонки, нравились её прикосновения, её забота и переживание над раненым другом, но он старался не подавать вида и как можно грубее ответил:
 --Я сказал нет, значит нет! Можешь слегка йодом помазать и всё!,--и ещё раз посмотрел на себя в зеркало, висевшее Ленкиной спальне. Родители её были ещё на работе, в ночной смене, так что ничто не мешало Мишки зализывать свои раны в квартире друга. К себе идти в таком виде он не рискнул: отец не отошёл ещё после милиции, а тут он с такой рожей.
--Да-а-а-а, шрамы, конечно, украшают мужчину, но это уже перебор, --усмехнулся Ковалёв, рассматривая
 свой боевой раскрас,как у индейца: огромный фингал под правым глазом, но это ещё полбеды- синяк тот заживёт и следа не оставит, а вот рассечёная левая бровь надолго "подрихтовала" его физиономию. И не так было бы обидно если бы он получил этот удар от какого-нибудь "качка", а то так, от худого Козлёнка--Сашки Козлого, сильные хуки которого Мишка уже знал наизусть и всегда применял блок с одновременной контратакой. И хотя в руках у противника был обрезок стальной трубы нехилых размеров, Ковалёв мог увернуться и ответить ударом с ноги, но у него всё это время он вспоминал зелёные озёра Алёнкиных глаз и толком-то не следил за действиями драки, в которой с каждой стороны собралось по полсотни пацанов. И теперь они, словно муравьи из разных муравейников устроили настоящую кучу-малу. Сначала со стороны это всё напоминало пионерскую "Зарницу", когда два условных противника ведут военные действия, заканчивающихся условной победой одной из них. Но, в отличие от игры, здесь, на пустыре перед сотней мальчишек из одного города, но разных районов не было никаких условностей; и поэтому дрались тут не до первой крови, а до полного истощения сил. Михаил, как предводитель своей ватаги, сразу выбрал себе своего врага по старшинству--главного из "собачевских" , Лёху Фартукова по кличке Фартук-- небольшого парня, но с крутым характером и крепкими мышцами. Несмотря на свою принадлежность к русским, хоть и на половину ( мать у него была казашкой, а отец русский) он считал себя истинным казахом. Фартук также был настроен на встречу со своим главным соперником, поэтому они оба, не сговариваясь, рванули друг к другу и сошлись, как два упрямых, но бойких бычка , которые делят одну зелёную лужайку на двоих. По силе Мишка уступал Фартуку, но своей быстрой реакцией, которая помогала Ковалёву уварачиваться от грубых ударов противника и сразу наносить контрудар он компенсировал это и вскоре, начавший вроде побеждать Лёха уже выдохся, чем решил воспользоваться его враг. Пара коронных Мишкиных приёмов и вот, скорчившийся от боли Фартуков согнулся пополам. И тут краем глаза Ковалёв заметил замахнувшуюся руку Козлёнка где-то слева, но было поздно: удар от трубы был такой силы, что Мишке показалось будто на него упала многотонная плита.
       И вот теперь, над ним, как над раненым бойцом порхала его Алёнка, да именно ЕГО, потому как он понял, что никогда его так не тянуло ни к одной девчонке, а вот к ней, к этой милой, но сильной духом девушке Мишку, словно электромагнитом, включённым чьей-то невидимой рукой, буквально несло на крыльях.
       ************* ************** *********************
---Ну, что Михаил повоевал и хватит!,--по отечески похлопав парня по плечу, сказал комбат,--раны свои в госпитале залечишь, а там и домой пора к отцу с матерью.
       Ковалёв промолчал в ответ, но одна мысль о родителях стало комом в горле.
---Жаль пацанов,--продолжил командир,--полвзвода полегло... Ну и их вы положили тоже немало. Представляешь, те, что вам с тыла зашли, были все под кайфом--наркотиков наглотались и шли под пули не чувствуя боли. Если бы "вертушки" вовремя не прилетели, боюсь не продержались вы. Но, как говориться ,слава Богу, всё обошлось. Тебе от имени командования отдельная благодарность за ликвидацию гранотомётчиков. Если бы не ты ещё не известно как бой кончился.
       Сержант молчал, вспомнив Лёшку Фартукова. Как они враждовали районами и дрались при любом случае. Он только теперь понял какая наивная была эта вражда, как смертельная опасность сближает людей и как он узнал о настоящей мужской дружбе. Сколько раз он с Лёхой выходил из всяких передряг, делились последним хлебом и последними патронами и вот сейчас его друга НЕТ! От его тела не осталось ни кусочка , чтобы хоть как-то предать земле и отчаянная злость переполняла Мишку.
 Сержант Ковалёв не мог просто так вот смыться с этой опостылой ему войны. Он , как и каждый солдат , давно мечтал о гражданке, но уехать, не отмстив этим гадам за смерть Лёшки было бы не по ему. Лёха тоже мечтал о дембеле, о своих родителях, невесте, о будущей семейной жизни с двумя детьми и вот Мишка скоро на дембель , а Алексея убили, наплевав на все его мечты. И та снайперша, которую они взяли на рынке и из-за которой взвод попал в засаду, она ведь знала, что дом был напичкан фугасами и, тем не менее, повела солдат на растяжки. Ей было наплевать на свою жизнь, а уж тем более на чью-то ещё. Но то, что она шла на смерть преднамеренно, было не похоже на поведение наёмницы. В отличие от жителях Кавказа принимающих смерть за борьбу, как прямую дорогу в рай, этой прибалтийской биатлонистке она была избавлением от мук и пыток, которые виделись ей за её грехи. Ковалёв слышал истории о том, что иногда делали солдаты с женщинами- снайперами в тех ротах, в которых было немало погибших от их меткого выстрела. Сначала их насиловали всем личным составом сутки напролёт, а потом уже обезумевших привязывали к двум БТРам и давали команду на газ...
 Снайперша... Да именно из-за неё погиб старшина. А ведь в том бою был ещё один снайпер, который помешал Михаилу снять гранотомётчика, убив пробегавшего мимо солдата. А ведь этот стрелок мог запросто уложить и его , Мишку, но почему-то не сделал это.
--Ну, поправляйся старший сержант,--ещё раз похлопал Ковалёва по плечу майор и повернулся к выходу.-
--Просто, сержант, --поправил тот.
--Да нет, уже старший сержант,--улыбнулся комбат,--домой с повышением поедешь!
--Товарищ майор, разрешите обратиться,--вдруг сказал Михаил.
--Ну, валяй.
--Разрешите остаться в роте до самого дембеля!?--старший сержант Ковалёв решил, что лучшей местью за смерть друга будет тот второй снайпер , с которым у Мишки будут личные счёты.

       * * * *
       Алёнка о чём-то тихо говорила, но он неслушал о чём, он просто слушал её голос, такой ласковый и тёплый. Каждое прикосновение её пальчиков вызывало у парня блаженный озноб, а близость её губ и глаз кружило голову. Когда в очередной раз её губы были до неприличия близко , он как-бы случайно коснулся до них своими разбитыми губами и его словно втянуло громадным водоворотом в этом прикосновении. Сколько было у него девок, сколько раз он целовался с ними, а потом рассказывал об этом своему другу Ленке, но это было для него больше развлечением, чем что-то большее и поэтому никаких чувств Ковалёв при этом не испытывал. А сейчас каждой клеточкой своего тела он чувствовал волнующую негу, исходящую от девушки. Заметив покатившуюся по её щеке слезу, словно из кристально-чистого, синего озера вырвался тонкий ручеёк, Михаил коснулся губами этой протоки, но потом, посмотрев в Ленкины глаза, виновато спросил:" Я тебя обидел?" Он вдруг подумал, что сделал что- то не то, что переступил ту черту , за которой кончается дружба и своим поступком он показал девушке свою наивную глупость.
--Прости...Прости меня , я не должен был это делать.
--Глупый. Какой же ты глупенький, Мишенька,--Алёнка сильно прильнула к губам парня и накрыла их своим поцелуем.
 Они жадно целовались несколько секунд, которые показались Мишке целой вечностью во время которой он летал где-то далеко-далеко в блаженном экстазе.
--Моя Алёнка...Ты только моя, я никому тебя не отдам! Слышишь? Никому!
--Дурачок, как же я долго ждала этого. Чтобы ты наконец-то увидел давно любящую тебя девушку, а не только своего лучшего друга,--шептала она ему в ответ, гладя его русые волосы и прижимаясь к его груди, словно боялась потерять то, что только нашла в этом огромном мире.
       Михаил, уже не так робко, целовал Алёнкины глаза,губы,тонкую шею, опускаясь, всё ниже и ниже и вот, на секунду задержавшись на милой ложбинке между упругими грудками, его непослушные губы коснулись стоящих по стойке смирно сосков, которые от возбуждения рвались навстречу Мишкиным поцелуям.
--Миша, мой Мишенька, как же я люблю тебя, дурачок,--шептала девушка, постанывая от удовольствия.
И не выдержав такого "издевательства", Лена повалила парня на свою кровать, срывая вместе с пуговицами его рубашку....
       ************* **************** *************
       Командование части одобрили действия старшего сержанта в его идее по поимки снайпера, вот уже месяц терроризившего их полк и Ковалёву предоставили все имеющиеся сведения о случаях активизации бандитского стрелка.
       Мишка сидел над старыми картами и в который раз убеждался в их неточности. Он проходил со своей ротой такие места, которые не существуют не только на карте в его планшете, но и на картах высшего командования. К таким удивительным вещам Коваль уже давно привык, но эта привычка никогда не уменьшала его злость к штабным крысам, своей безответвенностью подставлявших простых солдат под чеченские пули.
       Он снова уткнулся в план местности, где за последний месяц появлялся этот неуловимый мститель. Михаил искал какую-нибудь закономерность в его действиях, которые могли дать бойцу хоть маленькую зацепку, но не разу не обнаружил даже двойного повторения в его вылазках. Попробовал представить себя на месте того снайпера и ему сразу же вспомнилась далёкая уже юность в Рудограде… Секция стрельбы, где он познакомился со своей Алёнкой, их дружба, впоследствии переросшая в сумасшедшею любовь и внезапное расставание, повлиявшее на дальнейшую судьбу парня.
       Но начиналось всё там, в сыром школьном тире, под первые выстрелы из «воздушки». Это потом им разрешили попробовать прелесть «мелкашки» и уже намного позже и более сурового оружия. Первые победы над соперниками ещё больше сближали их детские души. Удивительно, но между ними никогда не существовал дух соперничества, все победы Мишка и Алёнка считали общими. У них даже появился свой маленький секрет, как достигать более точного попадания в цель. И все удивлялись метким глазам юных сорванцов, а они побеждали один турнир за другим. Да, можно сказать у них была своя тактика ведения огня, позволявшая завоёвывать первые места. И если бы не случай , то глядишь, из них получились бы отличные спортсмены.
       Михаил посмотрел на карту, вспомнил убитого снайпером солдата и внезапно подумал, что и у этого бандита есть в чём-то схожая тактика и даже очень схожая. Да, точно есть! Вот она—словно примета. Всегда его первому выстрелу предшествовало какое-то действие. Будь то звонкие, злые крики оборванной шпаны в адрес колонны или дружные завывания кавказских женщин, перегородивших путь в какой-нибудь аул. Под общий шум и гам раздавался неслышный выстрел и один из солдат или офицеров падал с пулей в голове. И опять же, чтобы попасть человеку в переносицу, нужно как минимум, чтобы жертва была лицом к прицелу. А раз все смотрели либо на детей, либо на женщин или на что-то ещё, привлёкшее их внимание, то получается что снайпер работал с той же стороны, но только дальше и выше. То есть с лесистых гор , часто расположенных вдоль дорог Кавказа.
       К вечеру у старшего сержанта был готов план по обезврежению снайпера и он поспешил в штаб батальона на разрешение операции.
       ***************** ******************** ***************** *************
       Их распаренные тела обнажёнными лежали на мягкой Ленкиной кровати. Мишка тихо водил подушечками своих пальцев по белой груди девушки и , улыбаясь разбитыми губами, смотрел на Алёнку, на её шелковистые , чуть потрёпанные волосы и на гладкую кожу её безумно красивого тела. Девушка, положив голову на Мишкину грудь, нежилась от каждого прикосновения. Они молчали, лишь изредка перекидываясь шепотом нежными словами. И ему, и ей казалось, что эта интимная тишина гораздо важнее для них, чем поток ненужных слов, и они оба боялись нарушить её хрупкость. Ни шум машин за окном, ни телефон, гневно надрывающийся в коридоре не могли помешать блаженной неге влюблённых.
       Мишка потерял счёт времени и не сразу понял, откуда раздался глухой стук по дереву. И только, когда тарабанить в дверь стали настойчивее, он вспомнил где он и что он здесь делает. Алёнка подскочила с кровати и, накинув на голое тело легкий халат, пошла к двери, на ходу кивнув парню:» Не бойся, это не родители, они на работе, да и ключи у них есть. Это, наверное, соседка опять позвонить пришла». Проклиная соседскую бесцеремонность и все её телефонные звонки, Мишка стал напяливать на себя свою одежду. Сквозь посторонний шум во дворе, он услышал громкие отрывистые голоса в коридоре, но решил пока не высовываться, а дождаться возвращения Ленки. Наконец, дверь громко хлопнула и на пороге комнаты показалась Алёнка с неестественным бледным лицом и мокрыми от слёз глазами.
---Лена, что, что случилось?
---Мама в больнице, в реанимации,--девушка дрожащей рукой вытерла побежавшую по щеке слезу,--сердце, подозрение на инфаркт.
       ******************* ****************** ********************
Но всё сработало не по плану: когда в очередной раз колонна БТРов двигалась вдоль зеленеющих гор внимание Миллера привлёк сооружённый из брёвен и камней монумент. На большом фанерном листе ,торчащим на длинной палке из этой груды мусора, зелёной краской неровно было написано:»Русские свиньи, добро пожаловать в АД!». Матюгнувшись, лейтенант приказал машине остановиться и крикнул молодому бойцу за пулемётом, чтобы тот расстрелял это «народное творчество». Когда башня БТРа поворачивала в сторону цели с верхушки горного леса прозвучал выстрел и взводный покатился с брони пробитый снайперской пулей. Тут же на колонну обрушился гранатомётный и автоматный огонь, как горы, так и противоположной стороны—давно заброшенной станицы. Ковалёв, прыгнув во внутрь замыкающей бронемашины, крикнул водила:
--Давай назад! Живо!
--Куда назад,--не понял молодой боец,--в полк?
--Ну, да! Может сразу в Ростов? Газуй назад, метров на триста, там, за поворотом меня сбросишь и тут же снова на помощь своим! Понял?! Выполняй! А ты,--кричал он пулемётчику, не останавливайся, мочи по сопкам и про деревню не забывай!
       БТР нарастающей скоростью стал пятиться назад, отплёвываясь крупнокалиберными очередями.
--Левее, теперь правее, ещё заворачивай,--подсказывал Мишка «рулю», поглядывая на дорогу через щель бойницы,--теперь тормози и через пять секунд гони обратно!
       Ковалёв рванул в гору, туда, откуда видел огненный всплеск снайперской винтовки. Он ещё когда увидел транспарант на обочине, задницей почуял недоброе, и понял что его соперник сейчас проявит себя в действии. И поэтому, за минуту до того как прозвучал этот роковой для лейтенанта Миллера выстрел, старший сержант уже глядел в оба на высоты зеленеющей горы. Этого хватило, чтобы засечь снайпера и даже сделать ответный огонь по тому месту. Правда, Мишка сильно сомневался в попадании, но визуально место запомнил и тут же, уже под ураганным огнём раскрыл планшет и отметил его на карте.
       И вот теперь он один сначала напрямую, а потом перебежками поднимался между деревьями на вершину холма, туда, откуда вёлся огонь из винтовки. Он потерял счёт времени, ему казалось, что это опасное восхождение длиться вечность, но часы на руке подсказали время марафона со смертью—15 минут. Там, внизу уже стих бой и Ковалёв молил бога, чтобы его выиграли наши. Присев от усталости возле сухого дерева, Мишка поднял глаза к небу: из-за холма сначала послышался характерный рокот мотора, а через пару секунд показались небесные ангелы в виде двух, видавших виды не в одном бою, «вертушек».
       ---Слава тебе Господи!,--прошептал солёными от пота губами старший сержант, провожая взглядом бронированных птиц.
       И тут, совершенно случайно он краем глаза поймал блик, отражавшийся буквально в ста метрах от него. Мишка пригнулся, но свою «Аленку» доставать пока не рискнул: его может выдать такой же солнечный зайчик. Полуприседом, перебежками, но он упорно приближался к своему кровному врагу.
--Ага, сука, все-таки я тебя малость зацепил!,--увидел Ковалёв тонкий кровавый след на притоптанной траве,--Бог шельму метит!
       Солдат шел по следу, который ему оставил этот раненый и загнанный им зверь и чем дальше он двигался, тем отчётливей становилась красной желтая трава, значит, рана у того всё больше и больше кровоточила. Но, пройдя ещё с десяток шагов, Мишка потерял эту «нить Ариадны» и ему пришлось немало покружиться на месте, прежде чем острый глаз неразглядел среди сухого бурелома что-то наподобие землянки. Осторожно, стараясь не хрустнуть под ногами ветками, он подкрался вплотную к схрону. Весь мокрый от волнения Михаил, достал из кармана разгрузочного жилета «лимонку», но, передумав бросать гранату, он спрятал её на место. Он должен увидеть лицо врага, убийцы своего друга, прежде чем расправиться с ним. Ковалёв сделал решительный шаг к подобию двери и услышал до боли знакомый голос, заставивший на мгновение усомниться в разумности происходящего:
--Проходи, Мишенька, не стесняйся!

******************* **************** *****************

       Надежду Михайловну, мать Ленки, похоронили через неделю. Оставшись одна с запившим от горя отцом, Алёнка резко изменилась, как в характере, так и во внешности. Она всё больше молчала, стала одеваться неброско и скромно для 16-летней девушки начала 90-х. Мишка пытался растормошить свою девушку, вернуть её к жизни, доказывая, что смерть матери это великое горе, но всё-таки жизнь продолжается, и что надо думать не только о прошлом, но и о будущем, а оно это будущее будет намного лучше, потому как с ней всегда будет он, её Мишка. Знал бы тогда Ковалёв, что пройдёт немного времени и уже ему самому придётся побыть в этой шкуре, но вот только некому будет сказать ему тех слов, которые он говорил сейчас Алёнке.
       Несмотря на Мишкины старания, Елена всё больше и больше отдалялась и от него и от окружающей её жизни. Пару раз парень, приходя к ней домой заставал неприятную картину: отец и дочь сидели за бутылкой на кухне и, вытирая слезы, вспоминали свою маму.
Поговорить с непутёвым отцом пытался Василий Иванович Ковалёв, но время было упущено и если Яковлев-отец как-то смог вернуться к прежней жизни, то для неокрепшей девичьей души это оказалось не под силу. Всё реже Алёнка ночевала дома, а после того как о ней пошли слухи, как о подсевшей наркоманке, в свою квартиру она приходила лишь когда папаня был в ночную смену, после чего из дома пропадали вещи и деньги.
 Отчаянный последний шаг Михаил предпринял, когда, вычислив очередной её ночной визит к отчему дому, и ,прождав во дворе до двух часов ночи наконец-то увидел в темноте знакомую фигуру.
 --Алёна!,--окликнул он её, едва она поравнялась с подъездом.
Девушка вздрогнула от неожиданности, но, увидев Ковалева, слегка улыбнулась краешком рта.
 --Ты? Давно тебя не видела! Ко мне пришел или ещё какую тёлку с нашего двора снимаешь? Ты же у нас красивый, сильный и такой правильный! Учить меня, наверное, опять пришёл, да? Ну, давай, начинай, а то пропадает девка без ваших наставлений!
--Алёнка, что с тобой, успокойся! Я просто соскучился по тебе!,--Мишка протянул руки к ней, но Ленка отскочила, как ошпаренная.
--Да не бойся ты меня, дурочка, иди ко мне.
--А мне тебя нечего бояться! Мне сейчас вообще всё по барабану!
--Не говори так, ведь ты же любишь меня! Вспомни тот вечер, когда ты меня как раненого перевязывала, а потом…
--А потом,--перебила она пацана, держась от него на расстоянии,--потом мама ушла от нас, это я помню!
--Лен, ну никто из нас не виноват в случившимся. Это судьба, понимаешь, злой рок. Значит, Надежде Михайловне на роду было написано прожить именно столько, сколько богом положено, как и всем нам: и тебе и мне.
--Богом? Каким Богом?,--зло улыбнулась Алёнка,-- а есть он, этот Бог? Может для тебя он и есть, а для меня его не существует, понял? А теперь уходи, я не хочу никого видеть!
--Я тебя в таком состоянии не оставлю. Мы сейчас с тобой успокоимся, пойдём ко мне домой, у меня заночуешь, а утром мы с тобой обо всём поговорим, хорошо?,--потихоньку обняв свою любимую, прошептал ей Мишка.
 Алёнка поддалась навстречу и, уткнувшись лицом в Мишкину грудь, расплакалась.
--Ну, вот всё хорошо! Алёнушка, моя Алёнушка!,--поглаживая девушку по шикарным черным кудрям, приговаривал Ковалёв, отчего Ленка стала успокаиваться и уже сама крепче прижималась к нему.
       Внезапно, среди умиротворённой ночной тишины раздался громкий сигнал автомашины, стоящей, видимо, на улице, за углом. Елена, вздрогнула и отпрянула от Мишки. Потом убрала его руки со своих плеч и, сделав несколько коротких шагов назад, произнесла сухо и нервно:
--Извини, мне пора! И не ходи за мной больше!
--Алён, ты опять? Что с тобой происходит, в конце-концов?,--Ковалёва начинала бесить непонятность происходящего.
 Но Яковлева уже его не слушала. Она повернулась в сторону, где настойчиво разрывался в ночной тиши клаксон автомобиля и, последний раз взглянув на Мишку, коротко бросила: «Прощай!». И прежде, чем парень успел что-либо сделать, Ленка выскочила на едва освещенную одиноким фонарём улицу. Тотчас к ней подъехала машина, куда девушка молча села. Дверца захлопнулась и «тачка» рванула с места под дикий визг своих колёс…
       Больше Мишка её не видел. Алёнка исчезла из города навсегда, и сколько её не пытались найти весточек о себе не присылала. А вскоре в связи с всё более нарастающей дискриминацией над русским населением в ……….., Семья Ковалёвых, вслед за семьёй Фартуковых и другими неугодных для властей русских, решилась на возвращение в разбитую и разрушенную новыми демократами неприветливую для беженцев, но такую родную Россию.
       ************** ************** *****************
       --Что же ты стал? Проходи, не бойся!,--повторил всё тот же режущий сердце голос и старший сержант взволновано, но твёрдо шагнул за дверь.
       Сквозь полумрак землянки, едва освещённой лампой-фонариком, стоящей на коробке из под коньяка, Мишка всё больше и больше узнавал до боли знакомые черты в силуэте человека, назвавшего его по имени. Направленный на врага автомат предательски задрожал в его руках. Тело охватило раскаленным жаром, как будто на сердце плеснули расплавленным оловом. Глаза, уже чуть привыкшие после дневного света к полутёмному помещению, смотрели в глаза его врага, того кого он выслеживал в жажде отмщения за убитого друга. Но мысли в этот момент у Ковалёва были не о погибшем Лёхе Фартукове, а о том что делает вот этот человек в этой снайперской землянке, и почему у него, то есть у н с плохоперевязанной правой руки, сквозь багровые бинты течёт кровь? Все эти непонятные мысли пронеслись в голове солдата в доли секунды и прервались всё тем же женским голосом: «Ну, здравствуй, Мишенька!»
       Это была Алёнка, его Алёнка, та которую он когда-то боготворил и с которой делил первые радости и беды их юности, впервые признавался в любви и носил на руках. А как она нежно залечивала его раны, после драки с Фартуком и его корешами. Фартук, Лёха Фартуков, враг с детства и самый лучший его друг здесь, на войне был убит кем? Его Алёнкой! Но как она здесь?........ От всего этого у Мишки голова пошла кругом и он непроизвольно встряхнул ею, как будто хотел сбросить эти все глупые мысли на землю.
--Ты!?—еле выдавил из себя Ковалёв.
--Я,--грустно усмехнувшись, ответила Алёнка. –Как это для тебя не прискорбно, но это я: Яковлева Елена Сергеевна, уроженка города Рудограда, гражданка Казахстана, ныне являюсь нанятым для защиты свободной Ичкерии от русских оккупантов.
--Что за бред ты несёшь? Ты и вот эта вот Чечня, какая у тебя может быть связь?
--Не кричи, пожалуйста. Связь чисто финансовая: мне платят, я работаю,-- Сказала она так, как будто речь шла о какой-то обыденной, рутинной работе и присела на раскладною табуретку, попытавшись улыбнуться, несмотря на ноющую рану.—Ты не поверишь, но я так рада тебя видеть живым и здоровым! Правда, не хотелось , чтобы вот так, как сейчас и в такой обстановке.
--Обстановке? Рада видеть живым?—голос Мишки начинал срываться на крик –а тех, которых ты убила? Ты бы хотела их увидеть? А Лёшку Фартукова, который погиб от твоих друзей, таких же ублюдков, как и ты!
--Может ты и прав: может я такая тварь, как и они. Но и вы далеко не святые. А этот народ, как бы жестоко он с вами не воевал, но у него есть на это право, право, данное ему Аллахом на защиту родины. А вы, вы ведёте себя как оккупанты, не щадите не их женщин, ни стариков, ни детей,-- тоже повысила голос Алёнка, но тут же вздохнув, устало посмотрела под ноги на разорванный медпакет, пошарила там рукой и вытянула шприц с какой-то жидкостью внутри.
--Не поможешь?—спросила она парня—а то от твоей меткости сильно рана болит.
«Морфий, или ещё какая-нибудь фигня»,--подумал старший сержант, но всё же подошел к девушке, положил возле автомат, снял с плеча свою винтовку, положил рядом и взял из рук раненой шприц.
--«АЛЁНКА»,--прочитала вслух Лена, пока бывший её возлюбленный делал ей спасительный укол, --А я вот не додумалась свою Мишкой назвать, а то бы классно было: Мишка с «АЛЁНКОЙ» против Алёнки с «МИШКОЙ»!
--Ты считаешь, это смешно?-- уже спокойно спросил Ковалёв
--А почему бы и нет?-- улыбнулась в ответ девушка: наркотик начинал на неё действовать и эта отвратительная улыбка наркомана действовала Мишке на нервы.
--Как же ты сюда попала?-- стараясь сдерживать себя продолжал солдат.
--Долгая история,--Алёнка прилегла на раскладушку,--после того как я ушла из дома, зарабатывала тем, что в своём теле перевозила наркоту через границу. Денег хватало и хату в Алма-атах снимать и существовать как-то. Много на дозу уходило. Пробовала завязать с тяжёлой наркотой и вернуться к травке а там и вообще бросить это дело, но нехватило сил и желаний. Не было никого рядом, как тебя тогда, чтобы помог остановиться, вот и полетела девка вниз. На одном из рейсов из Алма-аты в Лондон меня засекли: поймали, что говориться с поличным. Дальше суд и срок по статье... Вышла через два года за примерное поведение. Папа уже к тому времени женился и дочка с таким криминальным прошлым, да ещё и наркоманка для молодожёнов была никчему: меня даже на порог не пустили. Ну меня тут злость и взяла на его и его молодуху, которая все вещи мамины выбросила. Влепила я этой сучке пару раз по размазанной роже, а бывшему родителю своему, который было рыпнулся шавку свою защитить саданула по почкам, да видать не рассчитала: тот сразу ласты и нарезал. Внутреннее кровоизлияние. Ну меня опять в кутузку и снова дело шить. Тут срок уже посерьёзнее светил:избиение привёдшее к смерти—до хрена и больше лет. Но нашлись «добрые люди» которые обещали вызволить из СИЗО, за «мелкую» услугу. Откуда они узнали про мои стрелковые способности ума не приложу, но моя услуга состояла в двухмесячном пребывании в рядах добровольцев по защите исламской Ичкерии от нападения неверных.
Кроме полученной свободы ещё и деньги платят…--Тут она замолчала, прикрыв от вялости глаза и несколько секунд в полной тишине Мишка сидел возле Алёнки, до сих пор не переварив всё происходящее вокруг.
       Несмотря на растрёпанный вид, ухоженность за собой у девушки наблюдалась. Подведённые брови, чуть намазанные ресницы и аккуратный маникюр на руках очень тонко подходили под её милую внешность, но плохо ассоциировались с понятием «женщина на Кавказе», значит, Елена редко выходила на люди, иначе привлекла бы внимание федералов. Ковалёв внимательно осмотрел землянку. Ещё бы ей не выходить: в её логове были все условия для прекрасного существования. Самодельный стол, крепко стоявший на толстых ножках из местного дерева, этажерка полок, на которых аккуратно лежали её «мыльнорыльные» принадлежности, армейская тумбочка, украшенная полевыми цветами а на ней, подумать только, даже магнитофон с большими колонками и разбросанными вокруг кассетами. Виктор Цой, Игорь Тальков, «Любэ», «Алиса»… Когда-то под ритмы этой музыки Мишка Ковалёв и Алёна Яковлева пропадали допоздна во дворах Рудограда, гуляли по ночным скверикам городка, и, вдыхая прозрачный весенний воздух, влюблялись, обнимались и целовались…
       Михаил посмотрел на Ленку: всё то же обалденно-красивое лицо, слегка задетое первыми мелкими морщинами, эротичные пухленькие губки. Девушка то ли спала, то ли просто замерла под кайфом от морфия, а её плавная улыбка, выделала всё те же детские ямочки на щеках. Он так любил прикасаться к ним губами, гладить своими пальцами.…И всё также среди ровного ряда шелковистых волос свисала единственная кудряшка, так смешно колыхаясь от сквозившего по землянке ветра. Его рука непроизвольно потянулась к раскинутым по подушке волосам и проплыла по её протокам, от корней и вниз к самым кончикам. Алёнка приоткрыла глаза, из которых ринулись вниз наперегонки две маленькие слезинки, пока по очереди не упали на подушку.
--Мишенька…
--Что, Алёнка?
--Как же глупо всё получилось…,--девушка прижала его руку к своей груди так сильно, что Мишка почувствовал сквозь китель камуфляжа как быстро стучит её сердце.
--Мишенька, милый, у меня к тебе есть большая просьба. И как бы ты ко мне сейчас не относился, я тебя очень прошу, выполни её.
--Что ты хочешь, говори,--в душе у солдата боролись два противоречивых чувства: с одной стороны перед ним был его кровный враг, прямо и косвенно виноватый в смерти его друзей; а с другой—это же была Алёнка, его Алёнка, в любви которой он окунулся ещё в той, уже ненастоящей жизни.
--Я знаю, что делают ваши солдаты, с такими, как я, и поэтому очень тебя прошу, не отдавай меня им, по крайней мере, живой…--- у девушки был такой просящий взгляд, полный глубокой болью и спокойной печали, что у Мишки перекрутило всё внутри.
       Он вдруг понял, что раз это его личный враг, то и разбираться с ним будет только он один, но только потом. А отдать Ленку на самосуд солдатам или тем же офицерам, уже давно обезумевших, как и он сам от кошмаров этой войны, это, значит, предать свою, хоть и далёкую, но всё же настоящую любовь. Представить Алёнку растерзанной после зверского насилия он не хотел и поэтому решил спрятать её на время, а там он решить, как быть.
--Успокойся, я тебя никому не отдам,—Ковалёв прошёлся рукой по вздымающейся груди девушки.
--Спасибо, милый.
       Они потянулись друг к другу и их губы встретились в голокружительном поцелуе. Михаил снова, как и в тот первый раз терял голову от каждого прикосновения, от каждого поцелуя. И хоть ему было не очень приятно сознавать, что Алёнка ещё находилась под действием наркотика, но при этом он отлично понимал: морфий на время обезболил её рану. Парень аккуратно помог девушке освободиться от кровавой одежды—китель и штаны полетели на пол, и вот очередь дошла до последнего бастиона. Сквозь полупрозрачный бюстгальтер навстречу Мишкиным ладоням волнующе вздымались бледные холмики девичьей груди, а её загорелый упругий живот с каждым дыханием обнажал белую границу из под тонкой полоской чёрных трусиков. Не в силах больше сдерживаться Ковалёв с треском сорвал последнее укрепление Алёнкиного тела, которое в ответ ещё теснее прижалось к своему поработителю…
       *********** ************* ************
       «Ровно, Ровно, я 86-й, нами обнаружен примерный квадрат бывшего лагеря противника, идём на посадку. Прошу ещё спичек для поиска! Приём!»-- драл глотку в рацию старлей Иванов. Пятнистый «крокодил», сделав ещё один круг над «зелёнкой», опускался на маленький пятачок поляны.Ротный с опаской поглядывал вдаль на лесистый холм. « Куда-то сюда рванул старший сержант Ковалёв со своей дурацкой манией охоты на чеченского снайпера»--думал офицер. « По словам этих двух идиотов из БТРа тот ринулся как раз в этот квадрат. Видете-ли он засёк тот роковой для лейтенанта Миллера выстрел, и теперь по приказу комбата в этот район должен высадиться десант для обнаружения лагеря противника. И хоть сами боевики были разбиты в бою, здесь могли оставаться остатки этих воинов Ислама. Да ещё этот снайпер! Ну если Ковалёв его найдёт и предъявит перед моими глазами, слово офицера, цацкаться с пленным не буду, отдам солдатам на «съеденье».
 Смачно выругавшись на последок, старлей первым выпрыгнул из «вертушки». За ним один за другим посыпались остальные солдаты.
       
       ***************** ************* **************
       Они лежали рядом, обнаженные и горячие от долгого сексуально-любовного марафона. С Мишки катился пот градом, да и Алёнка вся взмокла. Как она была прекрасна даже здесь и сейчас, как вызывающе бросались в глаза её милая мордашка и утонченная фигура. Ковалёв с силой зажмурил глаза, как будто хотел избавиться от этого миража.
       Он был в полной растерянности: на время потеряв голову от близости с первой и единственной в жизни любовью, теперь возвращение на землю никак не прибавило ему ясности ума. Михаил совершенно не знал, что делать ему дальше с Алёнкой. Спрятать на время? Но где гарантия, что она не смоется и не объявиться вновь как всё тот же снайпер. Да и искать её будут как наши, так и «духи». А что тогда? Сдать её нашим, а потом соврать комбату о том, что её удерживали в заложниках и никакая она не снайпер? Нет, не поверят, да и не доведёт он её до комбата, ребята её на месте могут растерзать. Как же быть?
--Хочешь пить?—спросил он у расслабленной в постельной неге девушки.
 Ленка потихоньку поцеловала Мишку в шею и слегка кивнула. Приподнявшись на локтях, тот подтянул к себе штаны с ремнём, на котором висела его фляжка с водой. Но воды там не было и Ковалёв увидев возле стола бачок с кружкой, встал, одел брюки и направился к столу. Набрав полную кружку воды, он неуклюже развернулся и задел угол стола. Тот, видать и без того был хлипким, поэтому небольшой толчок оказался для мебели роковым: из под стола шлёпнулась ножка, и вся эта бандура с грохотом завалилась набок. Вывалились ящики, из них посыпались сигареты, доллары и какие-то фотографии. Старший сержант присел, поставил кружку на пол и взял в руки несколько снимков. Он не видел, как мертвецки побледнела Алёнка, как с него самого полился пот ручьём. Ковалёв смотрел на фотки не отрываясь, и глаза его становились огромнее и ужаснее…

       ************** ************* **************
       --Товарищ старший лейтенант! Всё проверили: «духов» пятеро убитых, один раненый, старший сержант Ковалёв не обнаружен!—доложил сержант Черемисин.
--Наши потери?—хрипло спросил ротный Иванов.
--Один погиб, рядовой Щуров, трое ранены: двое легко, Воропаев на вылет в плечо, Козлов в ногу, тоже на вылет, а Гайдин тяжело, осколком гранаты в голову.
--Понятно, вызывай «вертушку», пусть подберут выбывших.
       После того, как лагерь боевиков был обнаружен, рота приняла короткий бой и вошла в лесное жилище бандитов. Да, именно отсюда уходили их отряды для нападения на колонны «федералов», оставляя на месте только пару человек. После уничтожения банды, некоторые смогли вернуться в лагерь и вместе с другими до последнего отбивались от роты Иванова. Но куда же подевался этот сержант Ковалёв, за каким лешим он один попёрся в дебри?
--А ну-ка, давай сюда раненого «духа», расспросим его про их снайпера, может и не все они тут в сборе.

       ****************** **********************
 --Понимаешь, Мишенька, они заставляли делать это, для отчёта. То ли на слова не верили, то ли сами потом отчитывались перед своими. А если бы я отказалась, знаешь, что они сделали бы со мной? У них на этот счёт разговор короткий. Раз нанялась, но не выполнила работу,-просто зарезали бы, как барана. Понимаешь? Ну у меня выхода другого не было! Ну что ты молчишь? Ну скажи хоть что-нибудь!
       Ковалёв молчал. Он молча держал своими побелевшими от напряжения пальцами фотографии солдат в момент их смерти от пули снайпера, от Алёнкиной пули. На одной из снимков Михаил даже увидел себя, а рядом с собой упавшего бойца. Это был тот бой, в котором погиб его друг Лёха Фартуков, погиб в засаде, в которую его привела женщина, тоже снайпер. Этих женщин добровольно нанимают их убивать, а как только попадают к нашим, слёзно уверяют, что делали своё чёрное дело под страхом смерти. Чушь! Ковалёв не верил в эти бредни и поэтому не осуждал солдатский самосуд над пойманными с поличным, хотя испытывал к нему полное отвращение.
       Но Алёнка, что ему делать сейчас с ней? Отдать на растерзание своим? Этого он сделать не сможет. Но и отпустить её, значит предать тех, кто был убит ею и ей подобных. Они все убили не только этих ребят, но и их матерей и отцов, их неродившихся детей. Значит…
       Алёнка с ужасом поняла мысли своего любимого, лишь только тот перевёл на неё свой тяжёлый взгляд. Она грустно усмехнулась, глубоко вздохнула и спокойно закрыла глаза.

       ************ ***************** ************

       Когда наконец-то поиски группы старшего лейтенанта Иванова увенчались успехом и в квадрате, указанном пленным боевиком, была обнаружена землянка, солдаты, прикрывая друг друга, оцепили её со всех сторон. По команде «старлея», выбив одним мощным ударом входную дверь, во внутрь ворвалась разведка.
       Вбежавшие увидели своего пропавшего товарища, обнимающего свою винтовку, свою «АЛЁНКУ». По щекам старшего сержанта Ковалёва текли слёзы, а возле его ног лежала убитая девушка…