Шершни

          Темнеет в сентябре быстро.

          До намеченного места добрались уже в сумерках.

          От усталости не хотелось ни есть, ни разводить костёр. Поставили палатку, хлебнули холодного чаю из пластиковой бутылки и, с наслаждением вытянув гудящие ноги, завалились спать.

          Утром было свежо. Точнее – просто холодно. Нужно было заставить себя вылезти и развести костёр. На траве блестел иней. Я надел штормовку поверх свитера, натянул на голову капюшон, на руки – брезентовые верхонки, вооружился топориком и двинулся к лежащей в десятке шагов старой берёзе за берестой на растопку.

          Напарник Серёга, готовый терпеть любой холод ради лишнего часа сладкого утреннего сна, остался в палатке.

          Позёвывая, я подошёл к берёзе, выбрал место с гладкой берестой и нанёс несколько лёгких ударов.

          Тут же раздался недовольный рокот. Как будто в двух-трёх километрах отсюда взлетал небольшой самолёт. На самом деле звук возник гораздо ближе – в глубине берёзового ствола.

          Перестав стучать топором, я замер, прислушался и несколько секунд оторопело наблюдал, как из дупла вылетает эскадрилья рассерженных шершней и берёт курс на меня.

          Эта картина способствовала моему окончательному пробуждению и стимулировала к энергичной утренней пробежке. Когда полосатые зверюги каруселью закружили вокруг, заходя в атаку, я бросился наутёк, заорав что-то громкое и, по словам разбуженного дикими выкриками Серёги, не вполне цензурное.

          На бегу я левой рукой отгонял шершней от лица, а правой зверски бил пристроившихся на одежде тварей топором плашмя.

          - Миха, ты куда? – прозвучал вдогонку безответный вопрос высунувшегося из палатки напарника, в котором любопытство одержало верх над сном. Спросонок он решил, что я столкнулся с медведем.

          Отбежав добрую сотню метров, я пришёл в себя, обнаружил, что вокруг никто не вьётся и не жужжит, и потихоньку побрёл к палатке. По дороге подобрал парочку забитых мной шершней и молча сунул их Серёге под нос.

          - Ну и тигры! – уважительно покачал тот головой. – А зачем ты к ним полез?

          Я только сердито посмотрел на него.

          К берёзе мы больше не подходили.

          Если бы не тёплая толстая одежда; если бы не ночной холод, сделавший шершней такими же тормозными как я, всё могло бы оказаться более печальным, чем смешным. А к лежащим в лесу старым дуплистым деревьям я с тех пор отношусь с подозрением и осторожно обхожу подальше.