Сага о любви Книга 2 Дети князя Тьмы. Глава 3

Глава третья.

       Родители Гали (и тёща с тестем для Сергея) приспосабливались к новой жизни в новых условиях, а главное без дочери, без внучки и без зятя, который, похоронив их единственную дочь забрал их единственную внучку и уехал на другой континент, даже не в другую страну, куда-нибудь поближе, а в южное полушарие, подальше не только от обезумевшей страны, но и от всегда беспокойной Европы, в которой из-за тесноты проживания, всю жизнь шли междоусобные войны или борьба за колонии, или рынки сбыта.
       Россия всегда была лакомым кусочком для Европы, начиная от рыцарей – крестоносцев и Батыя, Наполеона и до Гитлера, который ещё в тридцатые годы двадцатого века выдвинул идею о единой Европе и попытался её осуществить, напав на Советский Союз, предварительно подчинив себе Европу. Такого геноцида против людей другой расы, как в России не было нигде, за исключением полного уничтожения евреев везде, где только он мог их достать. А номером два шли славяне, территории которых Гитлер планировал присоединить к Великой Германии, а русский народ полностью, за редким исключением, уничтожить. Ему, как и другим нужна была русская земля, и русские природные ресурсы, а народ был ему нужен в качестве рабов и не более. Все те, кто пришли к власти после Гитлера, которого и уничтожил русский солдат, вернулись к идее подчинения ресурсов России и объединения Европы.
       Смотрите, как два события произошли почти одновременно – развал огромного государства СССР и объединение Европы. Как будто Европа ждала только момента, когда сильное государство упадёт к её ногам. И как вы думаете – они что, спокойно наблюдали и ждали подходящего момента, сложа руки, или предпринимали какие то усилия для этого? Шла холодная война, а реальная война на периферии Европы – на Ближнем Востоке – она идёт и сейчас, только с большим успехом, потому что противовеса Европейскому блоку не стало. Война в Афганистане – это дурость, спровоцированная опять же блоком НАТО.
       Европа победила в холодной войне и теперь она будет диктовать свои условия побеждённым. Будет насаждать свою историю и свои культурные ценности – и это уже идёт. Когда ресурсы России истощаться, а в Европе их совсем уже не будет, начнётся война. И то, что Сергей увёз их внучку, которой, или её детям, придётся пройти через страшную войну в двадцать первом веке, было правильно и разумно. Предки этой девочки уже достаточно пролили крови, защищая эту землю и расширяя её просторы, но безумство и жадность....
*********
...................Россия опять могла попасть под страшный топор новой войны.
       Тесть и тёща Сергея – Ольга Сергеевна и Владимир Павлович, не хуже самого Сергея понимали, кто помог европейцам победить в холодной войне против СССР и кто продал за гроши собственный народ, и кого использовали для этих целей, играя на самолюбии и тщеславии (а, может и ..................). И как его использовали, они тоже понимали.
       Когда Сергей уезжал, они не протестовали, понимая, что он всё делает правильно для будущего Катюши. Но как же им было горько и тяжело расставаться с дорогими и близкими им людьми. У них никого из близких рядом, да и вообще, никого не было – они оставались один на один со своей жизнью и со своими проблемами. Приближалась старость, которая в этой стране, уже, никем и ничем не защищена. Российская нынешняя старость мало, чем, а может и совсем ни чем, не отличалась от Чилийской старости, когда «добрый дядюшка Пино» перестал выплачивать пенсии и пособия старикам, и они за три года почти все вымерли.
       В этой стране один умник из новой элиты уже, как то тоже, проговорился – «Что, мол, много стало пенсионеров и не пора ли сокращать их поголовье?» Совсем немного осталось до Гитлера – «Не полноценных в рейхе надо уничтожать точно так же, как евреев. Раса господ должна быть чистой». Неполноценность в этом случае имелась физическая, но самих уже немцев.
       Два высказывания, которые стоят друг друга – и эти двое, видимо, тоже достойны друг друга. Гитлер и есть самый настоящий сын Князя тьмы. Тогда второй кто? Достойный сын своих родителей? Ли?…
       (К стати. Поголовье разными способами действительно начали сокращать. Примеров много – начиная от комиссий ВТЭК и заканчивая пособиями по старости и инвалидности, может, кроме Москвы. Но и то, наверное, до поры до времени.)
       Ольга Сергеевна и Владимир Павлович были достаточно молоды, чтобы уходить на пенсию, но от болезней никто не застрахован, которые очень даже запросто могут привести к инвалидности и пенсии. А тогда от куда ждать помощи? Зять и внучка далеко, на государство расчеты не важные, накоплений особых нет. Тогда что – сразу ползти к дочери?
       Мысли и разговоры о дочери были самыми тягостными – они старались обходить эту тему. Но она всегда почему то выползала, особенно вечерами, когда они после работы собирались дома, и непроизвольно, ждали дочь в гости.
       Эта потеря сильно состарила их. Особенно Владимира Павловича – он поседел совсем. Если до её смерти, он только начинал седеть, то после её похорон, он за две недели стал совсем седым. У Ольги Сергеевны мешки под глазами после каждой ночи долго не проходили – видимо по ночам, тайком от мужа, она плакала. Он ей ничего не говорил, потому что и сам был не лучше.
Закрывшись в ванной с фотографией дочери, пустив воду, чтобы шумом текущей воды заглушить рыдания, он тихо плакал, всхлипывая, как обиженный ребёнок.
       (А собственно, почему не обиженный, после такого «подарка» судьбы? У него даже мыслей никогда не было, что он будет хоронить свою единственную дочь. Он надеялся ещё увидеть и своих внуков – мальчиков, как минимум двоих. А тут единственную внучку увёз зять в Австралию. А девочка так напоминала ему его дочь. От этих мыслей слёзы текли ещё больше).
       
 Зачем же ты ушла от нас?
В тот утренний, но тёмный час.
Зачем оставила одних –
И этих двух, и тех двоих?

Кому нужна наша любовь?
Ушла, оставив, только боль.
И кто закроет нам глаза?
Когда потухнет нам заря

И солнца свет покинет нас,
И, может быть, всё в тот же час.
Никто не бросит горсть земли,
Никто не скажет нам – прости.

Над нами грянет ночи тьма –
И мы одни, как ты одна.
Зачем ты рано так ушла?
Так быстро век свой прожила?

       
Мы не живём теперь, поверь,
Когда закрылась в вечность дверь
Твоею ласковой рукой –
Мы не поспели за тобой.

Ты пропустить была б должна
Тех, у кого уж седина.
Да не тебе б туда идти –
Мы были явно впереди.

Но вот же нет, твоя судьба,
Давно решила за тебя.
А мы - свидетели живые
Той пустоты, что окружила.
 
       Но жизнь шла своим чередом и надо было жить. Они ходили на работу, что то там делали, летом ездили на дачу Сергея, где заменили его родителей. Что то сажали, что то ремонтировали, в сумрачной надежде – «А, вдруг да понадобится что то из этого, то ли самому Сергею, то ли их внучке». Сергей им оставил денег и они купили машину, чтобы ездить на дачу. Но всё, что они делали – они делали машинально, по жизненной инерции. И эта работа только отвлекала их от мыслей о дочери, внучке, Сергее, но радости или, какого то, удовольствия и удовлетворения не приносила. Они жили, потому что надо было жить. Но, если бы вдруг, кто то спросил – «Зачем вы живёте и зачем вам всё это, то что вы делаете, надо?»То, вряд ли, они смогли разумно ответить. Потому что, действительно, они не знали зачем им это надо и для кого – они были уверены, что Сергей с Катюшей уже никогда не вернуться в эту страну. А им, самим, не так уж и много было надо для жизни и от жизни. Зарплата была и у неё и у него более или менее приличной, деньги тратились, в основном на пропитание, особых трат не было, накапливать их тоже было не для кого, если только на болезнь или на старость, но об этом думать не хотелось. Был потерян интерес к самой жизни, депрессия их заковала своим панцирем на глухо, без просветов и дырочек, через который они бы смогли увидеть свет и мир. А главное - захотеть увидеть мир.
       Уже прошло, где то, полтора года после смерти дочери, когда, проезжая мимо метро «Электрозаводская», Ольга Сергеевна попросила мужа остановиться и купить бутылку воды, ей захотелось пить. К машине подбежала девочка по виду старше Катюши года на три, грязная, с оцарапанной щекой и с большими изумрудными глазами, которые на её худеньком личике светились сокровищами пещеры Али – бабы и сорока разбойников. Она, видимо была беспризорницей, коих много, очень много, развелось в Москве после чёрного разлома страны. А здесь у неё была видимо точка, где она побиралась. Она попросила денег на еду. Ольга Сергеевна достала кошелёк и дала ей крупную купюру, попросив при этом, сходить и купить воды. Девочка вернулась через пять минут с водой и со сдачей. Сдачу Ольга Сергеевна отдала девочке. Они с мужем переглянулись, подумав об одном и том же – «Девочка не должна была бы приносить воду, а вместе с деньгами скрыться». Но этого не случилось – девочка пришла, и тягостное ожидание – обманет, не обманет прошло, к удовольствию обоих супругов.
       Они прожили вместе долгую жизнь, переживали одинаково потерю дочери и поэтому понимали друг друга с полу – намёка. И когда жена попросила эту девочку принести воды, Владимир Павлович сразу понял для чего жена делает это. И он был с ней согласен, поэтому не сделал попытку остановить её.
       Тоска сжимала его сердце не меньше, чем сердце жены и ему тоже была нужна какая то человеческая отдушина, чтобы глотнуть глоток кислорода живой жизни, пускай не родного человека, но маленького и живого. Они молча проехали дорогу до дома, каждый думая о своём, но это своё было одно, только мысли были разные, но об одном и том же и уже дома, садясь за стол кушать, они заговорили об этой зеленоглазой девочке.
       Та мысль, которая мелькнула в голове жены, ему не один раз приходила самому в голову – помочь какому-нибудь малышу, выжить в этой страшной и беспощадной жизни на улице столицы РеФё. Но он, когда думал о этом, представлял совсем маленького ребёнка, а эта девочка была старше его внучки и к этому в первый момент он был не готов. Но доверяя своей жене, не вмешался, а проследил за её действиями до конца и понял её задумку.
       И теперь они сели за стол серьёзно обговорить то, что каждый в отдельности, обдумывал уже не один раз. Зеленоглазка, как он её сразу же окрестил, когда увидел, понравилась ему своей, какой то внутренней чистотой, не смотря на грязные джинсы и куртку, и он уже был готов согласится с женой и только ждал начала разговора. Но жена не сразу заговорила о ней. Она начала с того, что уже давно ездит туда и наблюдает, незаметно, за девочкой, чем сильно удивила мужа, который был уверен, что у жены нет секретов от него.
       (Хотя чему тут удивляться взрослому мужику, который пожил достаточно на свете, чтобы понять, что любая женщина это загадка, которую до конца так и не удалось разгадать и понять ни одному мужчине. А те, которые утверждают, что хорошо знают своих жён – просто глупцы. Но, наверное, и это не верно. Любой человек это космос, а космос бесконечен, отсюда вывод – познать бесконечность можно только через бесконечно большой промежуток времени. Но слово - промежуток бесконечный, уже в себе несёт абсурд. Значит человека познать до конца не возможно.)
       И вот сегодня днём, она решилась познакомить его с девочкой и познакомиться самой поближе с ней. После сказанного Ольга выжидающе посмотрела на мужа.
       Он понимал какую ответственность сейчас она возлагает на него. Теперь, именно от его сказанных слов, может решиться судьба той девочки и, может быть, их с женой тоже. Он задумался, постепенно переходя опять на воспоминания о дочери, о их потере, о внучке, которая далеко, о этой девочке, которая автоматически станет Катюше тётей, если вдруг они Зеленоглазку удочерят.
       А с другой стороны, как не удочерить, ведь ребёнку надо ходить в школу, будет болеть – нужна медицинская страховка, подрастёт – нужен паспорт. А сколько волокиты по чиновничьим инстанциям придётся пройти (это иностранцам детей отдают за взятку и никаких проблем, а над своими эти ребята из опеки поиздеваются в полный рост и денег отдашь не мало и ещё намучаешься). Но с другой, а вернее уже с третьей, стороны, эта девочка может стать смыслом их, разом опустевшей жизни – ну ведь, не для того человек родился и живёт, чтобы жрать, срать и спать. Смысл его жизни всё таки в детях, а иначе совсем не имеет смысла жить на этом свете.
       Он поднял голову, посмотрел на Ольгу и сказал – «Будем брать» и весело улыбнулся этому каламбуру. Он увидел, как просветлело лицо его жены и она радостно в ответ улыбнулась ему.
       (Ещё одной причиной правильности выбора возраста ребёнка для удочерения была та, что возраст этих добрых людей мог не позволить вырастить им маленькую девочку до взрослого её состояния. Они могли заболеть и даже умереть, и в этом случае девочка, уже их девочка, могла оказаться на улице точно так же, как и Зеленоглазка. Такова нынче эта страна, таковы нынче её нравы и мораль.)
       Разговоры на тему «о любви к ближнему» были закончены, было принято решение и надо было действовать. Поэтому на следующий день, под руководством жены, и вместе с ней, Владимир Павлович поехал на встречу с Зеленоглазкой.
       Они нашли её на своём «рабочем месте» – она попрошайничала. Они остановились у обочины. Она их узнала и подбежала к ним, улыбаясь, как старым знакомым. Владимир Павлович, заговорщицки подмигнув ей, спросил – «Ну как жизнь?» она улыбнулась и ответила, что хорошо. Он не знал, что нужно дальше говорить, первый запал прошёл и он не знал как продолжить разговор дальше.
       Он стоял смотрел и не знал с чего начать. Вдруг девочка нахмурилась и отодвинулась. Сказала – «Я секс – услуги не оказываю». И отодвинулась ещё дальше. Владимира как будто обварили кипятком – он покраснел и не знал со стыда куда смотреть. Ольга, которая в первый момент тоже получила удар электрическим током, сориентировалась быстрее мужа и сказала – «Малыш. Ты нас не правильно поняла. Мы хотели тебе предложить пожить с нами, а если тебе понравиться то и удочерить тебя. Ну а, если не захочешь с нами
жить, то вольному воля - уйдёшь куда хочешь и тебя никто не будет держать». У ребёнка испуг сменился на удивление, но так откровенно, что глядя на её полу - открытый рот, Володя засмеялся открыто и от души. Напряжение спадало, Зеленоглазка успокаивалась. Он спросил , как её зовут – она ответила - «Саша», всё ещё не очень понимая что происходит и что действительно от неё хотят эти двое взрослых людей.
       Её опасения имели под собою почву – на Московских улицах с беспризорниками могли сотворить всё что угодно, и такие же , как они сами, и люди, обличённые властью, и те, у кого в кармане денег не меряно, и те, кто по долгу службы должны были охранять граждан и, уж тем более, маленьких граждан этой страны. Их могли в любой момент изнасиловать, могли избить, могли усыпить и отправить на запасные части, то есть разобрать на донорские органы, всё что угодно могло случится с ребёнком на Московской улице в девяностых годах двадцатого столетия от рождества Христова.
       (Оевропезировалась Россия полностью. С западной моралью и стой же любовью к деньгам, и с теми же правами человека. Господи, да объяснил бы хоть кто-нибудь мне - с чем их едят? Эти самые права человека. Если смотреть на беспризорных, то такие права человека не нужны ни одному нормальному человеку и даже не всякий ненормальный согласится с такими правами.)
       Ольга, подойдя вплотную к не убегающему ребёнку, достала из кармана заранее написанный свой домашний адрес и протянула бумажку Саше. Та ещё с некоторым сомнением, прочитала и вопросительно посмотрела на Ольгу. «Это тебе, если вдруг надумаешь и решишь. Позвони или приезжай. Сама решай. Это твой выбор. Мы свой уже сделали.» – сказала Ольга и они стали садится в машину.
Машина тронулась, а Саша с развёрнутой бумажкой в руке всё ещё смотрела им в след.
       Ольга тоже не отрывала взгляд от удаляющейся Саши. И вдруг крикнула мужу – «Стой» и на ходу открыла дверь машины, едва не зацепив прохожего. Когда машина остановилась, Ольга выскочила на тротуар и почти бегом пошла навстречу подбегавшей Саше. Когда машина остановилась и Владимир смог обернуться, он увидел, что Ольга уже обнимает Сашу и они вдвоём подходят к машине. Он облегчённо вздохнул.
       Этим же вечером он колготился на кухне готовя ужин, а Ольга отмывала Сашу в ванной комнате.
       Саше сидела в ванне, а Ольга натирала ей спину. И по мере Сашиного рассказа рука Ольги медленно начала трястись, голова отворачиваться от Сашиного взгляда, а из глаз медленно покатились слёзы, губы и подбородок мелко затряслись. Она ничего не говорила, но только всё дальше и дальше прятала голову за Сашину спину.
       Саша родилась в городке Кадым Рязанской области в семье работницы мелкой фабрики, которая выпускала какую то мелочь вроде носков и чулок.
       Фабрика была единственным местом, где было можно работать жителям этого городка. (Кроме фабрики в округе были уже разрушенные колхозы и совхозы на бедных Рязанских землях). Отца своего она не знала по причине его полного отсутствия. Вернее присутствия только на зачатии ребёнка, а потом сгинувшего, как его и не было. Отчество было взято от отца матери – Андрей. С ними ещё жила бабушка, которая не менее охотно, а иногда и более даже чем мать, потреблявшая самогон местного производства, который производился тут же, в сенях (они жили в собственном доме, ещё построенным дедушкой) на продажу местной пьющей публике, которая перестала работать, опять же по причине полного отсутствия этой самой работы, но опять же не просто так, а по причине развала страны и как следствие - ненужности огромного числа работного люда этой самой стране.
       Несчастная фабрика прекратила своё бренное существование чуть ли не в то самое время, когда канул в вечность Советский Союз вместе с Советской властью. Работы не стало почти для всего населения городка. И как это всегда бывает на Руси, народ пустился во все тяжкие и естественно, в первую очередь, в пьянку, чтобы залить вином горе, ну а для некоторых и радость (это для тех ушлых, которые за бесценок скупили всё и вся в этом городе, естественно вместе с жителями, которые стали их рабами).
       Саша потеряла счёт количеству хахалей, которых мать по пьяной дурости переводила в их дом. Однажды один из них, год назад, попытался изнасиловать Сашу (Ольга вспомнила свою историю), Саша убежала, перебивалась по подругам, а потом уехала в Москву от голодухи в надежде в большом и сытом городе подкормиться. До Москвы добиралась сначала на попутных и маршрутных автобусах, из которых её периодически высаживали из-за отсутствия денег.
       Так доехала до Рязани. В Рязани села на электричку и приехала на Казанский вокзал столицы государства, которое некогда при всех недостатках в развитии экономики, относилось к собственным детям заботливо, особенно если проводить сравнение именно с отношением нынешнего государства, именуемого почему то - Российской Федерацией. Если сравнить с отношением государства к детям в той же Германии, то это сравнение совсем не сравнивается. Как можно сравнивать и по каким признакам сравнивать, допустим в качестве продукта питания для человека гнилую картофелину со сдобной булочкой?
       Куда идти, что делать, где искать еду, она и предположить не могла. Пыталась подносить вещи, но чаще чем платили, просто отгоняли. Местная пронырливая братва, которая здесь уже обжилась, стала прогонять её. Конкуренция – двигатель торговли, но в этом случае – попрошайничества. И чтобы конкуренция не могла помешать местному бизнесу, её пинками прогнали с вокзала.
       Она шлялась по городу в надежде найти еду и тёплую ночёвку. Но большой незнакомый город со своими порядками, сложностями взаимоотношений между милицией и проститутками, за которую стали принимать Сашу, отвергал её, ещё даже и не поняв, чего же ей надо. И вот так, топая по ночной неласковой Москве, в поисках пропитания и ночлежки, она попала в большую тёмную импортную машину, в которую её прямо с тротуара, затащили два представительных, в костюмах и галстуках, дяди. Они окликнули её на предмет работы – «Ты работаешь?» Она ответила нет, имея ввиду совершенно другую работу, нормальную работу, которая на нормальном человеческом языке обозначает именно конкретную работу. Они схватили её, затащили в машину и повезли куда то за город по красивой и яркой ночной Москве. (Та мерзость, которую собирались с ней сотворить эти представительные и, с общественной точки зрения и нынешней морали, добропорядочные и заслуженные перед этим государством дяди на хорошей и дорогой машине, была обёрнута в красивую и яркую Московскую упаковку).
       Память была у неё хорошая и позже ей объяснили куда её вывозили, чтобы в тиши огромных, ухоженных, элитных, домов за высокими заборами и за шлагбаумами с несколькими эшелонами разнокалиберной охраны, насиловать без помех. Втроём, разрывая ей все внутренности влагалища и анального отверстия, в течении нескольких часов, хрюкая от удовольствия – «Целочка попалась», насиловали её, а потом всю окровавленную, привезли в целлофановом мешке, чтобы своей кровью она не испачкала дорогих сидений в новой, с иголочке машине, с кожаной обивкой и выбросили на набережную Москвы – реки.
       Она плохо помнила, что было дальше, только урывками. Привезли в больницу, зашивали, месяц лежала, не могла нормально ходить. Потом отправили в детский приёмник, где она прожила месяц, а потом выбросили на улицу, потому что у неё была жива мать – алкоголичка и нужно было сначала лишить её материнских прав, а для этого надо было конкретно заниматься этим ребёнком, но они решают глобальные проблемы беспризорности всей большой страны и им некогда заниматься одним ребёнком. И она снова оказалась на улице, где ей уже помогли устроиться в подвале такие же как и она, обездоленные дети.
       Саша была старше Катюши всего на три года. Ольга, спрятавшись за спину Саши, уже откровенно рыдала, обняв девочку. Перепуганный Владимир начал барабанить в дверь с вопросом, что случилось. Ольга не смогла ему ответить и за неё ответила Саша, сказав, что всё хорошо.
       Из ванной комнаты они долго не выходили. Ольга не могла никак успокоиться. И Саша, прижавшись к её спине, мягко гладила её по плечу и руке, успокаивая.
       Из зеркала на Ольгу смотрела женщина с растрёпанными волосами, горькими, как перец и красными от слёз глазами. Все её попытки привести себя в порядок были безуспешны – глаза оставались опухшими и красными.
       Муж не стал её расспрашивать, увидев в каком состоянии они обе вышли из ванной, он и так уже почти всё понял. Лишние расспросы только добавят слёз. Нужно было наоборот сделать так, чтобы Зеленоглазка поскорее забыла всё то страшное, что с ней было в прошлом.
       Саша на редкость была отзывчива на доброту и ласку. То ли от природы она была такая, то ли от того мерзкого и страшного, что с ней случилось, но она на любой акт внимания к ней отзывалась, как отзывается серебряный колокольчик, тонким и нежным звуком. Она предвосхищала любое движение этих людей, которые становились для неё родными. Она никогда не спорила, всегда была улыбчива, с готовностью бросалась выполнять какую то просьбу. Дошло до того, что Владимир уже начинал побаиваться, что девочка уже никогда не превратиться в нормального, немного эгоистичного и эксцентричного ребёнка, коим она и должна была бы быть в её возрасте. Ольга сходила к психологу и поговорила с ним по поводу Сашиной готовности к выполнению любого задания «партии и правительства», рассказав ему, что с ней случилось. Но психолог её успокоил, сказав, что просто сама девочка, видимо, по своей природе, очень добрая и им надо с ней почаще разговаривать на темы о чувстве собственного достоинства и о гордости. Объяснив, что ребята с улицы, прошедшие жестокую школу выживания в раннем возрасте, всегда умеют за себя постоять. Иначе на улице просто не выжить.
       Ольга перекрестилась и порадовалась, что она своим внутренним чутьём действительно нашла человечка, который поможет им, а они помогут ей. И что в конце концов их совместная жизнь наладиться, а у них с мужем, благодаря этой малышки, наконец появиться смысл в их существовании, который после смерти дочери и отъезда внучки, куда то запропастился, да так глубоко, что и жить то не хотелось.
       После появления Саши в их доме, они повеселели, вынырнули как будто из своего горя, у них появился интерес к окружающему мру. Начали ездить по магазинам за покупками для девочки, да и сами на себя кое чего прикупили по случаю. На даче появился интерес работать, чтобы кое какие заготовки поделать на зиму, как это делала мама Сергея. На работе сослуживцы стали говорить – «Как ты стала хорошо выглядеть». Тоже приятно. Владимир начал строить планы поездки куда-нибудь отдохнуть всей семьёй. Жизнь налаживалась.

Товарищ есть – взошла она
Капитализма Русского звезда.
Народу стало не до сна –
Народу полная п....да.

Ну что, Товарищ,.........
.........................
.........................
..........................

..........................
............товарищ Ленин
Друг другу стали волки все.
Никто за это не ответил.

..............................
..............................
..............................

Я не провидец, может быть,
Но всё ж скажу так для проформы,
Кода придёт черёд платить,
Забудьте о демоплатформе.

Вернуть долги – святое дело
(Об этом надобно всем знать)
..............................
.............................
 
       И нынешняя "новая" элита, с точки зрения конституционности и преемственности власти от одной страны - СССР к другой – РеФе, ............... Вот поэтому сейчас в Армии и Флоте РеФё полтора миллиона бойцов, а во внутренних войсках и милиции – четыре с половиной. .................................Как в своё время русские офицеры считали жандармов Российской империи .............. Всегда у русских офицеров было отношение ................. А вот сейчас перевернулось всё с ног на голову –
Деньги государства, деньги заработанные народом, а не чиновниками и не нуворишами, а именно народом (не Ельцин же уголёк рубил или Березовский) тратятся на подготовку к войне с кем? Война и не одна в Чеченской республике показала всем, ........................ ...............................................Деньги не тратятся на подготовку к отражению будущих военных атак блока НАТО, ракетные базы которого вплотную придвинулись к границам РеФе. Атомный подводный флот – гордость Советского Союза, перестал выходить в море на боевые дежурства к берегам вероятного противника – США и Англии, стратегическая авиация перестала бороздить просторы великого воздушного океана и патрулировать воздушное пространство стран блока НАТО, которое продолжает свои полёты вдоль границ уже новой России. В Средиземное море выход закрыт Черноморскому Флоту, который то как, именно Черноморский Флот, своё военное значение на Чёрном море утратил, потому что ............ ...................................................... Украины идёт ещё дальше – собирается влиться в состав военного блока НАТО, а значит США и Англия опять, в который раз в истории России, чужими руками хотят славянской кровью залить просторы и России, и Украины. И вот почему вооружение в Сербию, которую бомбили самолёты НАТО не было доставлено морем – проход через Босфор – Дарданеллы в Эгейское море закрыли для русского флота. Россия умылась соплями, а Сербия кровью. Сербия, страна близкая нам по духу и по историческому прошлому. Но мы забыли историю, её уроки и поэтому войска США и Европы когда-нибудь нас заставят всё вспомнить. Только поздно бы не оказалось.