Капитан и Баба Яга

            
Вступительный монолог.
   Давно это было. Путаются лица и фамилии. Но что любопытно. Если одноклассники после периодических встреч и юбилеев вспоминаются сорокалетними дядьками, такими, какими их встречаешь на улице, то девочки в памяти всегда юные. Наверное, поэтому я и не узнаю их на улице. Одноклассницы…Скучая в автобусе привычно сторонишься агрессивно обсуждающих что-то сорокалетних теток, и вдруг понимаешь, что ты на двадцать лет старше этих вздорных маленьких девчонок…

   С тем, кто отбивается от стаи, всегда происходят странные, иногда опасные истории. «Лето это – маленькая жизнь». В пионерлагере она начинается с самого начала. С микродружбы, с микрокомпании. Кто-то тайно купался, кто-то официально гонял футбол, самые отмороженные строили ракету. В прошлом году ракету построили, но запускать запретили. Вожатый послал директора, но пуск пришлось произвести за пределами территории в составе очень ограниченной преступной группы. Мужская честь - прежде всего. Вроде в этом году все бумаги написали правильно и вовремя. И только Эрик был одиноким печальным художником стенгазеты, …вот его и повязали.
   Лагерная танцовщица решила поставить танец «Капитан улыбнитесь». Из пацанов никто танцевать не желал. Матросов набрали из девочек. Но должно было хоть что-то быть! Идея была в том, что мужчина на сцене присутствовал, но танцевать ему было не надо. Тогда он мог быть просто «что-то» и «без отрыва от производства».
   Эрик был мягким и податливым в очень неожиданных местах. Одно место было в светлом будущем. Ради будущей гармонии он часто велся на откровенное кидалово. В отсутствие товарищей прекрасная и энергичная танцовщица сумела быстро засрать ему мозг.
- Девочкам для танца нужен мальчик.
- Я не танцую.
- И не надо! Надо просто посидеть на стуле. – упростила задачу коварная, почувствовав сопротивление профессионального лентяя.
   Она уже думала, что обучить  правильно стоять на сцене прохожего, было невозможно. В роли капитана предлагалось сидеть и держаться руками за муляж бинокля, потому, что руки подростку деть всегда некуда. Девичьи танцы по замыслу должны были происходить вокруг этой эпичной фигуры, смотрящей вдаль. Вдаль Орлов смотреть любил. Он даже сделал себе телескоп и кратеры на Луне наблюдал лично. Муляж бинокля его злобил.
   На репетиции самой талантливой полагался стул с Эриком, остальные упражнялись на пустых стульях. Так он первый раз стал наградой и самым красивым. Оказалось, что для этого не обязательно занимать первое место, просто достаточно оказаться в нужном месте на нужном стуле. И на первый взгляд разумные и взвешенные девочки явно поддались этой весьма искусственной условности и откровенно вздыхали о нем! Так что он даже слегка прятался. Это было нечестно!
   Школьник стремился контролировать будущее, как его герои в фантастических романах. Неожиданные удачи его шокировали не меньше, чем неожиданные неудачи. Исключения из правил Орлов не любил и быстро забыл странное впечатление от удачи, которая ему не пригодилась.
   ЕГО девочки в школе сильно отличались от девочек в деревне, на даче, лагере, санатории. И даже ленинградок в летнем дворе. Однажды, в голову неожиданно пришла мысль, что зимние и летние девочки это – одни и те же девочки. Он отбросил эту мысль, как неподобающую. Вернее, отложил на потом. Эрик трепетно относился к своим мыслям и догадкам. Даже иногда их записывал, правда записи всегда терялись.
   Мероприятие чуть было не сорвалось из-за возбуждающей фразы «и влюбился как простой мальчуган». Однако, директорша лагеря захотела сделать намек физруку и допустила эту аполитичность. Впрочем, так как капитаном лагеря была директорша, физрук ничего не понял.
Эрика на канцелярском стуле, который  на сцене укрылся за колесом от телеги в виде штурвала, почти никто не заметил. Девочки были слишком прекрасны и закрыли его грудью, а они уже были,  от возможных насмешек.

Глава первая.
   День был тяжелый, Фомкина тащила огромный портфель. С физкультурой, трудом, секцией и общественным поручением. Спотыкнулась. Портфель упал. Из него вывалились физкультура, труд, секция, общественное поручение. Эрик, бездельник с пустым портфелем, равнодушно прошел мимо. Его теория мира никак не обосновывала существования одноклассниц. Хотя смутно он ощущал, что его мама не появилась на свет взрослой, но какая то надежда на это до сих пор жила в нем.
Фомкина была вторым недоразумением в его жизни. Первым была высокая молчунья в детском саду. Он встретил её в последней группе и очаровался.  Решил познакомиться, подошел, спросил, что делает.  Она не ответила, он дернул за косичку. Девочка расплакалась. Отстояв в углу, Эрик стал страдать издалека. С другой дошкольницей он  просто подрался и влюбился в неё только на городском выпускном через одиннадцать лет. А молчунья пошла с ним в первый класс и оказалась умственно отсталой. Орлов же в первый и последний раз  оказался отличником и понял, что не разбирается в женщинах. Поэтому, когда на следующий год влюбился в отличницу Фомкину, решил выжечь эту слабость каленым железом и практически справился с этой задачей в пятом классе. Отчасти в этом помогла другая отличница - Рена. Ему было не выбрать. Однако, когда предмета страсти два и с тяжелой предысторией, это успокаивает - клином свет на бабах не сошелся. Много тут всяких вокруг ходит.
   Подростки в Пскове были грубыми. Пита, из его школы, сжег живую кошку. Его исключили из пионеров. На три месяца. Год назад он пошел по доске между верхними этажами строящихся пятиэтажек, упал и умер.
Фомкина не сразу поразила его огромными глазами, изящным носиком и губками бантиком. Потребовалось несколько скандалов. После них пришлось обратить внимание на это нечто, которому надо было, по мнению преподавателей, уступать то и сё. С тех пор он краем глаза стал наблюдать, за дерзкой девицей, которая периодически  указывала на его несовершенство и то так, то эдак становилась у него поперек. Мозг дал трещину, когда она поменялась с его соседкой партнерами по подаркам. В четвертом классе Фомкина стала поздравлять его с 23 февраля, а он ее с 8 марта. Ему ничего не оставалось делать, как влюбиться. Это было мучительно для обоих. Странная зависимость бесила и девочку и мальчика. Количество конфликтов резко возросло. В пятом классе Орлов принял решение разлюбить. И разлюбил. Всех девочек. У него даже поведение стало не «удовл», а «хорошо». Он вообще ВСЕХ ИХ ПРОКЛЯЛ! НЕ БЫЛО ИХ! Его даже перестали коробить похабные дворовые анекдоты. Правда, проклятье распространялось только на сверстниц. Малышню он не воспринимал. А проклинать «кобыл» (термин математички), которые были на голову выше и могли дать подзатыльник, было неудобно. Он и не стал.
   «Кобылы» проходили по разряду «товарищей». Кто может дать затрещину, тот - товарищ, а не девочка. Примерно так Эрик относился к чужакам во дворе – можно подраться, а можно футбол сгонять. Ссориться Соловьев умел и любил, но то, что случалось  вместо футбола, всегда вгоняло его в легкий ступор с последующей длительной амнезией. Эти истории вычеркивались из текущего бытия, складируясь в подвалах подсознания. Только поэтому он мог честно и искренне смотреть в глаза одноклассницам и маме. Только одна непонятная фраза навсегда застряла в его памяти: «Во первых, с маленьким мальчиком не считается и вообще ничего не будет. Во вторых, ему никто не поверит, и с ним можно все, что нельзя, но хочется попробовать.

Глава вторая.
   В школе били. Не по злобе, а согласно статусу. Который был очень сильно связан со свободой слова. Орлов был болтуном и фантазером, и надо было как-то закаляться. Как сталь. Говорить хотелось. Он еще в первом классе делал ошибку и писал слитно: «Мы - не рабы, рабы немы.»  Поэтому любитель свободы слова занялся ежедневными обливаниями после легкой разминки с пудовой гирей. И даже выкупался несколько раз зимой. Неожиданно стало обидно – медали никто не дал. Да и количество подзатыльников не уменьшилось, просто слов и аудитории стало больше. Теперь его били старшеклассники. Поэтому возникла мысль выкупаться зимой «на спор» и за деньги. Первый раз сговорились за пять рублей, второй раз предложили только три – оппоненты что-то слышали и подозревали, что проспорят. Школа №7 стояла на берегу Великой с видом на Кром. Река со своими игрищами была непременным атрибутом школьной жизни. В момент ледохода по школе раздавался визгокрик, и все классы прилипали к окнам, стремясь увидеть первые мгновенья, когда лед идет одним полем и вдруг начинает ломаться на отдельные льдины.

   Монетизация спортивных достижений осуществлялась в солнечный осенний день. Лед на лужах еще не растаял. Местами лежал тонкий слой снежка. Стороны и зрители собрались на берегу реки возле школы. Шоу в советские времена называлось «зрелищем». Одноклассник Ковальчик разогревал публику.
- Дамы и господа, смертельно холодный номер! Моржи рядом с нами! В телевизоре большие. Но, по пять! Но в телевизоре! У нас маленькие, но по три! Кто сколько может! Россия вас не забудет! Поможем замерзающему ребенку! Готовый удивится или заработать школьный барыга Лесенков буркнул,
– Орел, готов? Залезаешь по уши, считаешь, как хочешь быстро, до десяти, но вслух. Три рубля твои. Из трех рублей ставки только один рубль был его. Остальные собрали с мелкоклассных зрителей и он не собирался их отдавать при любых раскладах. Орлов медленно залез по уши в ледяную воду. Он читал, что быстро – вредно для здоровья.
   Три рубля Орлов заработал. Однако, возникла проблема с мокрыми трусами. За моржующим с интересом, и совершенно даром, наблюдало несколько девиц. Ходить же по школе с мокрыми штанами в ноябре было выше сил. Холод добавил решительности. Шагнув поближе к известняковому обрыву, Орлов заголился и стал отжимать трусы - школьницам с прежней позиции самой главной части тела было не видно, а в комсомольской скромности девиц он был уверен. И ошибся. Девичий табун сделал несколько шажков к опасному краю обрыва. Выгнувшись над известняковой пропастью, желающие увидели желаемое.
- И-и-и-и-и!- раздался радостный визг.
Суетиться было поздно, Орлов оделся не суетясь, с подчеркнутым чувством собственного достоинства. Поэтому получилось быстро. Отстраненно поднявшись на берег, он увидел любопытную картину. Взвизгнувшие первыми отскочили от обрыва и их сменила следующая группа любопытствующих…, которая так же взвизгнула, глядя на опустевшее место невольного стриптизера. Их сменили следующие в очереди и так же взвизгнули. От школьного двора вприпрыжку неслась толпа. Возник странный круговорот, школьницы подбегали к сокровенному месту, вскрикивали и мчались прочь собираясь в кучку и обсуждая, а чего собственно случилось. На него внимания не обращали. Наконец «обманутых» стало достаточно много для того, что бы перекрыть место паломничества и разочаровать страждущих. Казус его не обеспокоил – не могла девочка подойти к учителю и пожаловаться, что она подглядывала за голым мальчиком!

Глава третья.
   Информация в школе, пусть с запозданием, но распространялась. В этот день стало окончательно ясно, что ученик 8 класса 7-й школы Голубкин за сто рублей таки прошел в сентябре, в честь Бабьего лета, в учебное время (!), по Мирошкинскому пляжу голышом. Слух начался с пятидесяти, но цена выросла как на аукционе. В данный момент в учительской обсуждалось соответствие этого поступка облику комсомольца Голубкова. Он был красивым мальчиком, и все девочки были убеждены , что облик соответствует самым высоким ожиданиям. Под дверью учительской комсомолки обсуждали подробности и порочность данного поступка. Орлов терся тут же, ему была интересна судьба коллеги.
Алексеева как о Гондурасе проинформировала присутствующих,
- Говорят, два месяца назад Голубков прошел голым по Мирошкинскому пляжу…
Алексеева была достижением СССР. Спортсменка, комсомолка и просто красавица. У высокой Жанны была идеальная фигура и стоящие сиськи чуть больше среднего. Она отличались особенной внутренней устойчивостью, которая с годами становится мудростью. СССР сделал её на века. На ней можно было жениться сразу и быть счастливым всю жизнь.  Орлов встретил её после юбилея-полтийника и светло погрустил о том, что кому-то повезло. Увы, в школе ему хотелось Фомкину.
- Чего это он!?- спросила Чужая девочка (у некрасивых девочек из других классов имен нет)
- Сказал, в честь праздника.- проинформировала Алексеева.
- Какого!?
- Бабьего Лета…- непонимающе скривила личико активистка. Каламбур озорника был доступен не всем.
- Это потому, что он красивый ! И мыслит независимо… - размечталась Фомкина в рамках чуждых идеологических штампов. Она болела с сентября, не видела Голубкина полгода и была оптимисткой.
- Он комсомолец! Как вообще не стыдно!?- намекнула Алексеева на бесстыдство Фомкиной. Дина фыркнула и отвернулась.
- Он комсомолец, у него были красные трусы! – возразили из глубины коридора.
- Тогда неинтересно, - пробубнили справа.
- Интересно! Он держал их в руке и размахивал как флагом. Поздравил старушку с Первым Маем. Она в 14-й школе работает уборщицей и очень старый коммунист. А Лесенков и Ковальчик сзади шли, шаги считали. Они на 100 шагов договаривались. - загомонил школьный народ вокруг.
- Он хитрый. Думал, что утром  никого не будет. Кто далеко не считается, а она за кустом загорала, не видно. Мы его одежду несли. Он как бабку увидел, хотел одеться, а потом передумал,  20 шагов не хватало.
- Вранье. Красных мужских трусов не бывает, только черные и синие! – девочки задумались. Стало ясно, что красные трусы для идеологической диверсии были доставлены в Псков с Запада. Из Прибалтики…
-  Так вы, что, вот так толпой, на заслуженную бабку, под красными труселями и голым торцем с обоих концов? Во, оборзела молодежь! – восхитился прохожий десятиклассник в галстуке и начищенных ботинках.
- А его нарисуют в «Комсомольском прожекторе»?- помечтала Чужая.
- Говорят, он поспорил на Деньги! – сурово заметила Алексеева.
К двери учительской девицы прислушивались уже минут сорок. Однако, идеологические претензии педагогов к Голубкову звучали тихо и невнятно. Вдруг из учительской четко прозвучало не очень коммунистическое, но всем понятное обвинение,
- Да, я за такие деньги месяц работаю!

   В коридор выскочила красная классная. Девочки окружили ее, тараторя и оглядываясь на Орлова. В процессе вливания информации красный цвет на щеках стал лиловеть. Переполнение переполнилось. Глядя сквозь стену на горизонт, она спросила.
-Орлов, ты тоже …показывал девочкам?
– Домашнее? Не. Я ничего не прошу у них, они ничего не просят у меня.
- …Что ты делал на речке?
- Выкупался в речке на спор. Снял и выжал трусы – без спора, для себя. Неужели, кто-то подглядывал!? Уверен , что комсомольское собрание разберется с некомсомольским поведением отдельных членок!- посуровело лицо бывшего октябренка и виртуального члена партии будущего.
- Пошел вон! Стой!!! А, спорил на деньги!?
- Нет, Эмма Петровна! На «пиявки» и «поджопник»! Я же – комсомолец!, - соврал отступник от идеалов.
- Пошел вон!!! Стой! – у классного руководителя всегда было, что сказать Орлову. Было надо. Чего-то в диалоге недоставало. Может быть длины и суровости.
-Ты написал в комплексном плане под утвержденным параграфом «Обещаю жить по законам красоты»- «Обещаю красиво жить!». Ты что же, В КОМСОМОЛЬСКОМ плане пообещал своему коллективу шастать по ресторанам, пить коньяк, и всякое такое!?
- Нет, я считаю, что «красиво жить» это - собирать макулатуру, металлолом, хорошо учится и …все, чему вы нас учили, - преданность идеалам коммунизма делала глаза его строителя все круглее и круглее.
- Разве могут хорошие люди понимать красивую жизнь иначе!? А для нехороших людей я плана не писал.
- План переписать.
- Для нехороших людей? - бодро уточнил боец и рядовой и где-то даже суворовец идеологического фронта.
- Пошел вон, - устала Эмма Петровна.
Эрик был логичен. Почему логичность так напрягала окружающих, всегда оставалось для него загадкой. Только Тамара Ивановна загадочно улыбалась и ставила четверки, когда он заявлял, что ложиться под поезд, в платье стоимостью в несколько душ, аморально. Или, что Чичиков вполне может быть любимым героем, так как у Гоголя больше быть не кем. Или, что Наташа Ростова пользовалась бы в школе дурной репутацией и никакие заверения Толстого ей не помогли бы.
Моржа мучал вопрос, кто  его заложил!? Сам он был равнодушен к суете окружающих и вообще – пофигистом. Вот чужие достижения его волновали. Какой-то хронический интерес к нему испытывала Фомкина. Периодически они даже находили общие темы для общения. Как-то ему попалась (как выяснилось редчайший и самый ранний) экземпляр «Введения в сексологию» И. Кона. Факты сексуальной жизни насекомых  потрясали. От осьминога отделялась щупальце, которое плавало в поисках самки. Клопы вкалывали ДНК своим подругам прямо в живот. Глубоководный удильщик прилипал и буквально сливался с любимой, встраиваясь в её кровеносную систему. У него растворялся мозг, сердце, и оставалось только самое необходимое. Были в книге любопытные подробности о людях. Он не смог держать эти открытия в себе и дал почитать книгу заинтересованному лицу. Увы, книга растворилась как удильщик. Наверняка, Фомкина дала почитать её еще кому-то… Сейчас известно только издание за 1988 г., а на дворе был 1977-й.

   В течение первого полугодия еще одна женщина беспокоила Эрика. Географичка-практикантка из пединститута. Миниатюрная шатенка, копия Лопухиной с репродукции из учебника истории. Только в прыщиках. Товарищи называли их «хотимчиками» и рассказывали о способах их лечения. Семь лет разницы в возрасте делали роль доктора невозможной. Прыщики и «вообще» сильно раздражали. Все-таки,  странное это ощущение, когда становишься выше своей преподавательницы, или принимаешь ее за новенькую…
   Уроки географии стали мучительными.  Дернуть за косичку предмет вожделений было невозможно и он доставал предмет иначе. Неутоленный юноша рыдал у доски о том, что в Сибири очень много деревьев и очень мало людей. Потому, что туда ссылали декабристов, а поэтов в Крым. А поэт в России больше чем поэт - от него больше народа. И поэтому в Крыму больше народу, чем Сибири. Сообщил географичке, что тоже пишет стихи. Уроки стали невозможны. Наконец, географичка подошла к нему и предложила решить математический силлогизм, в котором из равенства результата перемножения на ноль выводилось равенство множителей. Поняв, что о нем навели справки и проводят педагогическую работу, озорник решил предложенную задачу и набрав воздуху предложил сходить в кино. В качестве внеклассной работы. Но получил отказ. Потом, в институте он понял, что надо было заняться с ней математикой…  Впрочем, это сейчас все можно. А в описываемое время жестокие репрессии держали народ в нравственном рабстве и вольности дворянства были невозможны. Да, и не задавался подросток какими то определенными планами, интуитивно надеясь, что старший товарищ, при все разрулит сам. Однако, старший товарищ испугался, что будут дергать за косички. Все закончилось нормализацией отношений в учительской. Где перед завучем были принесены клятвы  верности субординации и школьному порядку.
   Вот так в борьбе за светлое будущее наступил конец семьдесят седьмого. Разгул тоталитаризма. Под чутким руководством руководящей силы общества страна готовила новогодние шоу. Восьмиклассников собрали в классе обсуждать программу новогоднего бала.
   Мальчики зевали, а девочки возбужденно обсуждали кандидатуру Снегурочки. Ответственный товарищ Алексеева выдвинула ответственное предложение,
- Предлагаю на роль Снегурочки кандидатуру Прокофьевой. Она хорошистка. Комсомолка. Активный общественник. И ответственно справится с порученной ролью.
Девочки ответили легким шелестом. Мальчики были определенней.
- Пойдет. Четверки талию не портят.
Классная возмутилась.
- Лесенков! Ты поговорку о простоте знаешь!?
- Да! « Воровство лучше простоты»!
- Лесенков!!! Ты – комсомолец! Ты должен думать о …. Думать ты должен!!!
- О чем? О душе думать нематериалистично…
- Тогда думай о двойке по немецкому!
- Так у меня все четверки!
- Тогда подумай, что немецкий преподаю я!
- Это нечестно, Эмма Петровна…
- У меня на честность времени нет. Мне домой надо!- Эмма Петровна была человеком. Тоже. Наверное, она даже ходила в туалет.
- Так. Снегурочка – Прокофьева. Снежинки – Иголкина, Петрова, Синельникова.
Демократия восторжествовала, и Снегурочку выбрали. Зевая, проголосовали за Снежинок. И тут классная , очень неосторожно, в лоб предложила высказаться по кандидатурам на роль Бабы-Яги.
- Следующий вопрос. Кто будет Бабой Ягой?

   Повисла напряженная тишина. Мальчики вышли из анабиоза, и тишина наполнилась радостными предложениями.
- Алексеева!
- Он обзывается!
- Ласточкина !
- Не буду!
- Новикова!
- Дурак!
- Фомкина!
   Эрик сказал не думая. Он смотрел на Дину и сравнивал с географичкой. Они были совершенно не похожи. Анализируя свои симпатии, он размышлял о двух теориях. Согласно его наблюдениям мальчикам нравились девочки похожие на них. Это было естественно – любить в другом себя. Согласно другой теории человеку нравятся люди похожие на людей из детства, а утята вообще могут полюбить чайник на колесиках. Его мать была чрезвычайно занятым человеком и зачастую нанимала ему няню, цыганку не имевшую детей. Вероятно, поэтому ему нравились восточные черты в девочках.
- Бум!
Удар родной литературой по мыслительному аппарату прервал рефлексию.
- Кандидатуру Фомкиной снимаю! – спохватился мыслитель.
- Бум! Бум! Да, я ее и не ставил! Я оговорился! Здесь акустика плохая! Бум!
Это только показалось, что я сказал!
- Бум! Бум! Это только кажется, что тебе по голове стучат! Это акустика
такая!- прошипела яростно Фомкина.

   Мужское веселье было в разгаре, но главный астроном класса (единственный ученик, который наблюдал в городском планетарии солнечное затмение) погрузился в мрачную задумчивость. Он был оскорблен отношением к женщине, с которым ему сейчас пришлось столкнуться. Ему было обидно за Бабу Ягу. Он помнил ее с детства. За всю его жизнь милая старушка не сделала ему ничего плохого. Но как приятно она разнообразила своими проказами все его праздники и сказки! И в его голове созрел план маленького урока этим примитивным созданиям, которые по его наблюдениям лишь прикидывались пионерками и комсомолками. И, прямо скажем, соответствовали высоким требованиям морального кодекса строителя коммунизма только по праздникам, под пристальным наблюдением старших товарищей. Теоретически, из руководящих документов, он твердо знал, что женской долей можно и нужно гордиться в такой великой стране как СССР. Даже если ты – Баба Яга. Поэтому попытку комсомолок уклониться от роли необходимой обществу воспринял как оппортунизм. А ведь стране помимо Бабы-Яги еще были нужны штамповщицы, бетоноукладчицы, грузчицы наконец. Это – не на ступе летать. Это – труднее. Одноклассницы же были явно не готовы к трудностям Павки Корчагина.

   Классная в это время взывала к комсомольской совести. И каждое новое обращение к персональной совести с именем и фамилией вызывало взрыв негодования, и даже какие то гневные выкрики. Все время от времени тонуло в хохоте злорадствующих мальчишек.
- Вякилева, ты ведь была пионервожатой! Я думаю, ты справишься!- попыталась найти точку равновесия классная.
- Тогда пусть будет Алексеева! Она - секретарь комсомольской организации!
- Эмма Петровна! А вот если в школе есть партъячейка…- авторитетно попытался перевести стрелки Лесенков.
- Цыц !!!
- Кстати. Вякилева, что за юбка?! - Эмма Петровна натужно искала аргументы добровольности.
- У меня родители получают немного, материала на всю длину не хватило, Эмма Петровна.
- Но у тебя туфли вдвое дороже моих!
- Да . Мама, сказала, что их надо беречь. - ответила Вякилева снимая туфли и с удовольствием демонстрируя заинтересованным лицам педикюр. Покорность девочки была полной, ради пролетарской солидарности она готова была ходить босиком.
- Сядь на место!- логическая связь педикюра и Бабой Ягой найдена не была и возникла пауза.

В класс заглянул десятиклассник в свитере и джинсах. Десятиклассница в свитере и джинсах. Нечто в свитере и джинсах. Тоже из десятого класса.
- А вот и наш Дед Мороз!- обрадовалась Эмма Петровна, как будто это был Дед Мороз.
- Эмма Петровна, а почему мы в форме, а десятиклассники ходят, в чем хотят?- педикюр начинал оказывать свое аморальное воздействие на неокрепшие умы. Десятиклассники осторожно испарились. Дед Мороз тоже растаял в коридоре. Вопросы всегда можно отложить в удобное время.
- Потому что мы доверяем их зрелости.- лицо Эммы Петровны приняло протокольное выражение.
- И поэтому они ходят в свитере и джинсах? – эпицентр вопроса переместился с задних парт в центр.
- Потому что они уже избавились от вашего детского вредничанья!- начал раздражаться педагог.
- И поэтому они ходят в свитере и джинсах с вражескими надписями на непонятном языке?- Вякилева почти отличница владевшая четверкой по иностранному с первой парты ехидно улыбнулась учителю.
- А ты, Вякилева, английский лучше учи, чтобы надписи были понятными! Они – не дети. Они – юноши и девушки. Им уже надо уметь выражать свои глубоко индивидуальные чувства, что бы стать гармонично развитыми людьми! Выражать, том числе - одеждой. …Как учит нас наша партия!
- Поэтому они ВСЕ ИНДИВИДУАЛЬНО ходят в свитере и джинсах с английскими некоммунистическими надписями? - вбил последний гвоздь хорошист Лесенков.
- Цыц!!! - чем больше пауза, тем более велик не только актер, но и педагог. ………………………..
- Так. Будем принимать решение…
………………………..
   Большие паузы периодически порождают героев. Герой классного времени встал, отделившись шагом от парты и бурлящих масс, торжественно изрёк,
- Я буду Бабой Ягой!. Попытка хохотнуть еще громче сбила всем дыхание и снова возникла тишина. Народ сипел. Классная с подозрением смотрела на соломинку, которую протягивал всем известный провокатор, бездельник, любитель математики, астрономии и школьных приколов.
- А чо, Бабу-Ягу в фильмах всегда мужик играл! Нормально. Я вообще считаю, Баба Яга может ошибаться, но она должна быть прекрасна, ибо как в любом советском человеке в ней скрыт коммунист! - Эрика, а героем был он, несло.
Негласное соревнование в правоверности с Лесенковым подстегивало.
- Поэтому ни в одном фильме она до смерти не убивает! Баба Яга - наш человек! Своеобразный. И не понимающим этого, роль доверять нельзя!
……
- …Он хороший. - неуверенно поглядела на том родной литературы Фомкина, и задумчиво глядя во Вселенную, с третьего раза сунула его в портфель. Решила в следующий раз бить только математикой. Она легче.
Утомленная классная дала «добро».

Глава пятая.
   Бесполые времена советской школы создавали причудливые нравы. У нас было все, что на западе называлось «бунтом против пошлости буржуазного общества» и различными красивыми словами "секс", "нудизм". Только мы не знали, что это так называется, а тем более потрясает основы. В 1965 году в Пскове в бане на улице Гагарина мужчины и женщины мылись раздельно, но коридор был общим, а тазик прикрывал плохо. Поэтому, в чем заключается цивилизационный подвиг нудистов, в Пскове до сих пор не знают.

Праздник наступает.
   Мальчики в школе были прекрасны, и им грим не полагался. Для остальных гримерной тоже не было, и классная сдала Орлова в красный уголок к девочкам, поручив без особых сомнений одеть обуть и намазать исполнителя маленькой, но ответственной роли. Добросовестные комсомолки стали рьяно прикидывать, как замаскировать слегка обалдевшего Буратино под Бабу-Ягу. Для начала "куклу" попытались привести в исходное состояние. Лишь некоторая неопытность помешала девичьей сноровке. Когда задние пытались сдернуть рубашку и штаны, передние сверху возились с пуговицами рубашки, передние снизу медлили гипнотизируя воротничок штанов и делая неуверенные пассы руками.
- Не надо! Я сам!- спохватилась жертва. Это несколько охладило пыл юных сердец.
- Фи!
- Подумаешь!
- Очень надо!
Вякилева, Алексеева и Чужая девочка покраснели и отвернулись. Они работали спереди снизу.
- Вот помогай таким! - нравоучительно заметила Алексеева, перестав оттягивать ремень брюк.
- Он хороший…- задумалась Фомкина и застегнула пуговицу на рубашке Бабы Яги.
Со стены сняли длинный, красный лозунг развернули и создали партийный барьер скромности. Конкретную половину Эрика заслонил белый восклицательный знак на красном фоне.
В сопровождении приличной нейтральности на ответственных лицах на стул перед Орловым легла старая юбка Красной Шапочки, кофта Шапокляк, невероятные чулки неизвестного персонажа (чулки были именно такими), парик от прошлогоднего клоуна. … И вдруг, из небытия плохо освещенной части комнаты выпорхнул инкогнито и лег поверх всего беленький девичий лифчик… Кто-то очень серьезно отнесся к комсомольскому поручению.
Орлов, посмотрев на предложенную юбку, разодрал ее по шву вдоль бедра почти до пояса. Затем закатал край семейных трусов на резинку и выставил в образовавшийся разрез свою довольно стройную ножку. Удовлетворенно хмыкнул и прислушался.
Девушки оживленно обсуждали возможные способы достижения уродства Бабы Яги. Одни хотели раскрасить лицо в зеленый цвет. Другие - привязать палку к ноге. Третьи желали непременно длинный нос от Буратино.
- Надо ей тени до подбородка нарисовать…- Вякилева вспомнила ,как Эрик мазнул ее акварелью в прошлом году.
- А нос от прошлогоднего Буратино взять. Он как раз посередине сломан, - добавила Тиханычева. В четвертом классе Эрик как-то обидно отозвался о ее носе. Как – забылось. А осадок остался…
- Намазать волосы клеем и взбить, -  Орлов четыре года назад сунул Алексеевой в волосы комок оконной замазки. Волосы пришлось выстригать. У девочки проснулась ассоциация.
- Еще можно шарики от тенниса за щеки сунуть…
- От большого или маленького?
Алексеева фыркнула с демонстративным презрением - А что влезет, то и сунуть.
- И нижнюю губу раскатать пожирнее…, - каждая нимфа вспоминала о своем приключении с носителем ответственного образа. Молчала только Фомкина. Она решила бить Орлове тоненькой геометрией в мягкой обложке.

   На страстотерпца нацепили парик, кофточку, чьи-то сменные туфли. Он проковылял к зеркалу, борясь с притяжением и высокими каблуками. Оглядев себя в зеркале, затейник принялся лепить из непослушного тела позу обворожительной женщины. Устойчивой фигуры не получилось. Он прислонился к стене, выставил обнаженную ножку напоказ и придал максимальный изгиб талии, подчеркнув слабо выраженный контраст между талией и бедрами. Локоть правой руки был поставлен на бедро, кисть на сторону. Левой рукой экспериментатор подпер щеку, подобно роденовскому мыслителю, но стал сползать по стене. Выпрямился, взял в руки метлу. Руки были заняты и перестали мешать. Затем он расслабил челюсти, собрал губы в точку, опустил ресницы и надвинул парик на глаза. Подумал, убрал в платочек широкие скулы. Прячась за метлу, пошел к людям. От людей пахло садизмом. Была нужна речь.В голове вертелось пособие Бендера для зажигательных статей. 1. Клики 2. Трудящиеся 3. Заря 4. Жизнь 5. Маяк 6. Ошибки 7. Стяг… Вспомнился и дебют партии. «Пусть!...— Вперед!... Он пылает под клики трудящихся... Он вызывает зарю новой жизни... — Маяк! Индустриализации! Пусть отдельные ошибки. Пусть. Но зато как рдеют… как несутся… как взвиваются… эти стяги!...». К текущему моменту это никак не подходило, но направление мысли задало. И сказал он им.
-Товарищи! Что за отношение к женщине? Да, если вломиться к ней, когда она после работы, устала и наругалась, требовать чтобы,  то задом, то передом и к лесу, то тут любая захочет в печь посадить! Даже не заметишь, что твой повар очень даже интересной наружности! …Зубки крепенькие, ровные. Подумаешь, немножко стерва. С кем не бывает. Надо просто помочь женщине праиятно выглядеть. Как мне сейчас в качестве законного представителя ее интересов! …По поручению Эммы Петровны, между прочим.
- Он хороший!- Фомкина решила, что только тетрадкой и по мордам-с. На двенадцать страниц.
Остальные также посмотрели на источник звука. Оценили, взвесили, раздели, одели. Мысленно.
- Упадешь. Туфли надо сменить на тапочки с теплым носком до колена. По сюжету вообще валенки полагаются.
… Они поочередно выходили из задумчивости, и устремлялись к объекту. Идея охватила массы. Но, как всегда, поверхностно - в меру понимания и желания каждого. Оратора грубовато, толчком, усадили на стул. Однако по мере внесения поправок в облик, нежность и предупредительность нарастали.
Ревизия шла сверху вниз. Лицо чистили чем-то спиртосодержащим. Половина ваты для бороды Деда Мороза превратилась в грязные шарики.
- Тебе мама не рассказывала, что в женщине главное?- приставала к комплексу неполноценности Вякилева, напирая грудью на Орлова.
- Глаза?- попытался увильнуть юноша, гипнотизируя сиськи под её одеждой.

- Кожа! Чистота залог здоровья и красоты! - кожа Леночки была замечательной и пахла чем-то правильным. Она стала рисовать ему рот.
- А, мне папа говорил, что грязь не девочка, отвалиться…- Обрадовано вспомнил Баба Яг. Его стали сосредоточенно бить. По девичьи. Щипки, уколы карандашом, шипение в ухо. Ухватились за волосы.
- Люди должны быть добрее! Ой! …Человек человеку друг товарищ и брат! Ой! …Социализм – гуманистическое общество! Ой!
Последние решения партии и правительства, заветы Ленина и нормы строителя коммунизма были бессильны перед девичьей яростью.
- Помаду сотрете!- наступил покой, заклинание было найдено. Девочки, насупившись, продолжили работу.

   Занялись кофточкой, ремешком...Кто-то стукнулся лбами, кому то наступили на ногу, укололи палец.
- Его надо посадить так, чтобы был всем доступен. И виден. Во всех местах, - Алексеева стала оглядывать места подлежащие доступности.
- Положить.
- А может подвесить?- Эрик был чужим для Чужой .
- Правильно! За…- Алексеева пошарила по телу в поисках …зацепки.
- Яйца!- восторженно выдохнула из темной глубины комнаты неизвестная хулиганка. В школе было две девочки, которые матерились, а некоторые просто предельно просто излагали свои мысли. Но их не должно было здесь быть и это тревожило..
Орлов дернулся прикрыть самое дорогое.
- Он хороший. Не надо…- Фомкиной стало жалко ощипанного Эрика. На пальцах еще оставалось ощущение его кожи, а на коже – ощущение пальцев…

   Процесс остановили и приняли мужественное решение проводить операцию на зубоврачебном кресле стоявшее за торжественным занавесом. Советские школы периодически посещал зубной врач с оборудованием. Сев в кресло Эрик стал меньше, слился с его конструкцией и психологически пропал из вида коллектива. Поэтому вольность поз и их неожиданность стали быстро нарастать. А так же «бодрость духа, грация и пластика». Девочки нагибались за упавшими расческами, резко поворачивались взметая свои почти миниюбки, заглядывали Орлову в макушку, тыкая ему в нос свои почти декольте. В школе многие экономили и даже в десятом классе пытались натянуть на себя юбки из восьмого. Разрезы, усушки и утряски их номинально школьной формы вызывала у него мучительное напряжение. Белые трусики мерцали в померкнувшем свете разума как ресторанные салфетки в ультрафиолете. Энергичные ручки теребили тело, одергивали, подтягивали, причесывали. И замирали только перед одним, быстро растущем из штанов препятствием, трусливо обегая его вокруг.
   Однако, добросовестность и усердие все преодолевают. После попытки опереться на сомнительное место, сопровождаемое кваканьем мученика (девочки пробовали ходить по нему ногами), с полки был извлечен могучий том Маркса и Энгельса. Коммунизм положили поверх людских страстей, сделав фундаментом для выполнения партийной задачи - создания грима для маленькой, но ответственной роли.
Электрификации всей страны не хватило, решили ввернуть еще одну лампочку в плафон над креслом. Алексеева, поставила одну ногу на стол, другую на ручку кресла. В луче зрения правого глаза мелькнули трусики с входившими в них очаровательными ножками. Особенно привлекала его граница ткани и тела.
- Заграница, - всплыло в мозгу чуждое слово.
Лампочку ввернули. Стало светлей. Одноклассницы продолжали демонстрировать толерантность к инородному телу. Юноша был для них партийным заданием, куклой... Но они любили возится с куклами.
- Ты зачем ЕЙ усы нарисовала?- неожиданно прозвучало над Орловым.
- Да, я ...маленькие...мы ведь хотели Бабу Ягу…- забормотала сидевшая верхом на стуле Леночка. Лицо перерисовали.
Лифчик выглядел вяло. Его тут же на Орлове набили ватой. Молча и быстро. Орлов оглядел плечевой пояс окружающих и почувствовал себя обманутым.
Кукла была готова и в неё надо было вдохнуть душу. Эрик набрал в грудь воздух и сконцентрировался, вспоминая все услышанное, подслушанное и возмутительное.
- Так. Походка. Попа влево, попа вправо. Каблуки долой-лишний рост ни к чему. Но взгляд сверху вниз, носом целясь в глаз собеседника. Губы сжать в точку...- гипнотизировал он отражение в зеркале.
- Замрите. Сейчас из пены родится Венера!- если не испытывать восторг от себя, то зритель не испытает восторга тем более.
- А как же Баба Яга?- осведомилась педантичная Алексеева.
- Баба Яга - не внешность. Баба Яга – характер, - теоретизировал генератор мыслей.
- И походка…- осадила его Вякилева. Орлов показал способ передвижения.
- Нет. Так лыжники ходят.
- Ага. Когда их двое, а лыжи одни.
- Буратино…
- Ходить надо от бедра,- веско заключила Вякилева, у которой они были.
- Злые вы. «От» это где?- пробурчал Эрик.
- Сбоку.
- А я что, …от середины хожу?- он посмотрел в середину себя. Затем в середину собеседницы.
- Мы учиться будем или где ? Смотри сюда! – безадресно, но подразумевающее указала Леночка, и богатый духовный мир призера олимпиад , художника вдруг сократился до объема Леночкиных бедер, напрягаясь и раскачиваясь вместе с ними.
- А…м-м…н-ну…- Орлов стал смотреть. Сюда. Взглядом соскальзывая туда.

   Он прилежно просмотрел Леночкин вариант от бедра. Однако были несогласные, и он просмотрел вариант от другого бедра. Потом от третьего… И все разы Эрик внимательно вглядывался в секрет бедер и прилегающего пространства. А девочки усиленно, добросовестно и по комсомольски раскрывали его. Орлов воспринимал одноклассниц исключительно выше пояса. Иногда приходилось очень стараться. И вот они пошли от бедра… Он помнил, что по поручению классной руководительницы, но это не помогало.
Перед ним прошла Жанна. Высокая Афродита с чисто славянским лицом в веснушках. Позже, студентом он разглядел её и настолько потерял самообладание, что три месяца  тупо и уныло волочился за ней. Но она была уже занята и решительно вышла замуж за офицера. Новикова во всем была средней, но очень гармоничной и с огромными голубыми глазами. Обозначила все легким пунктиром – всегда боялась выделиться. После сорока такие становятся самыми красивыми в классе. Когда шла Охотникова, у неё было такое строгое и потустороннее лицо, что смотреть ниже пояса было стыдно. А там было, на что посмотреть, даже просто ниже подбородка. Фомкина тоже всё показала, но Эрик знал, что он к ней не объективен.

- От бедра... – прилежно повторял мантру ученик, наполняясь девичьими смыслами.
Ощущение тела пропало. Зубное кресло – странное место. Кровь прилила к рукам, вцепившимся в подлокотники, и ее не хватало для мозга, который мог генерировать только ограниченный спектр мыслей и образов. Сейчас она вообще вливалась в другие органы. Впрочем, зубной врач в этом возрасте потрясал больше, и пациент быстро пришел в себя. Легкая эйфория сняла скованность, повысила восприимчивость. Он встал и пошел! В ботинках. Бабе-Яге было можно. Пошел, развратно болтаясь во все стороны.
- О-о-о-о! - сказали девочки.
- Фу! …Мы не такие!
- Он хороший – стыдливо замер робкий голос Диночки.
С праздничной палкой и надписью «10 Б» зашли десятиклассницы. Их хотели предупредить, но не успели... Общение развивалось стремительно.
- А-а-а! Восемь раз «А».
- Это эротичнее, чем десять раз «Б»!- парировала Вякилева и продемонстрировала свое преимущество вербально,
- А. А! А-а. А-а-а? А!! А-а!! А-а-а!!! ...А-а-а-а-а. А!!! А!!! А!!! А-а!!?? А-а-а!!! А-а-а-а-а…
- А вот с «Б» так не получится. Бе-е! Бе-е!. Это из сельского хозяйства, - стали дразнить вошедших аборигены.
Поэтому вошедшие с ходу перешли к знаменитым трусам одноклассницы Орлова, которые она продемонстрировала, сделав неосторожное лихое танцевальное движение на прошедшем вечере для «только старшеклассников», поставив плоскость платья параллельно горизонту.
- Представляешь, девица из их класса вчера на вечере так крутанулась! Сама вся такая правильная - жакетик черный, фартучек с воротничком белые. А тут юбка поверх пупа! А там трусы по колено. Листики, клубничка, цветочки и все на голубом фоне!
- Надо же. Сверху комсомольский значок, а внизу пупок! Кто бы мог подумать!?
- Я пупка не видела.
- Это ты против света стояла. Географию про вращение Земли проходила? Когда она к тебе пупком поворачивалась, он попадал в тень. Ночь там была. Пупка и не видно! Смотри! Экзамен сдавать будешь!
Любительница географии задрала свитер и стала вращать своими образцовыми меридианами перед носом Эрика. Она явно пыталась дать мастер-класс младшим недочеловекам.
- Вот подтверди девочка, так он виден, …а так нет! Видишь?
- Угу.
- А так?
- Вижу!
- Не видишь! В географии сказано, должна быть ночь! - девица озлилась злостью Коперника и инквизиции вместе взятых.
Орлова замучила фантазия о земных вращениях. Перед его мысленным взором  крутанулась виртуальная Фомкина, и показались белые кружевные буржуазные трусики...
Крутанулась , и показались голубые в землянике.
Крутанулась , и показались белые советские семейные.
Крутанулась, и показались черные...мужские... по колено.
Крутанулась , и ...без трусов.
Стало мучительно больно за бесцельно прожитые годы возле пифагоровых штанов, а девочки продолжали перепираться.
- Кстати, это у вас одна соска полгода демонстрирует на физике определение вакуума – «отсутствие всякого присутствия»?
- Она это вместе с родителями делает. Они у нее в Африке. Негров лечат.
- Айболиты, они всегда в Африке, а сержант Бармалей из военного городка здесь. Репетитором репетирует. Наверное, любитель астрономии, как ваш Орел. Только он не такой извращенец, он вдвоем …на звезды смотрит.
- Говорили, что у Орлова все хорошо. Видели, когда он купался…
Это была заведомая неправда. В момент экстремальных нагрузок мужчины становятся во всем подобны Гераклу с маленьким листиком. Но школьный миф уже сложился.
- В телескоп или микроскоп?- здравомыслящая десятиклассница стала изучать очки собеседницы.
- С очками видно?
- Без очков тоже!- мировоззрения начинали высекать искры.
- Как? Без очков с твоим зрением и уже видно! Тогда действительно интересный мальчик!
- Неправда он хороший!!! - простонала Фомкина.
- Жалко. Интересный лучше, чем хороший.
- Вообще он милый, только странный.- вдруг подобрела десятиклассница.
Она уже набрала в грудь воздуха, чтобы дать более исчерпывающую оценку. Но тут Эрик не выдержал и пробубнил замогильным голосом,
- Это потому, что существуют системы отсчета, в которых тело движется равномерно и прямолинейно. А не туда-сюда. … Баба Яга – я…
Старшеклассницы узнали его. Только килограмм моркови может быть полезней пяти минут смеха.

   Перед выходом все еще помаялись с полчаса, позубрили текст.
- Пойду я. Идущие на елку приветствуют тебя, Дед Мороз.
Девочки забыли свое первое знакомство с контрастами Рима, и трагизм приветствия Цезаря пропал даром.

Глава шестая.
   В физкультурном зале происходила вечная советская новогодняя история. Добро скучно стояло в центре полукруга зрителей . Пространство между ними занимало Зло. Зла было немного, но оно было подвижно. Баба Яга буквально заполняла своим движением этот полукруг, толкаясь среди зрителей, вступая в диалоги, осторожно огибая старшеклассников и учителей. В отличие от Добра Зло было с народом. Дед Мороз тоже был с народом – в темном углу 10А распивал бутылку пива. Одну на пятерых. Алкоголики. Эта соска уныло проходила по кругу в третий раз, и им казалось, что они страшно пьяные.
Пока активисты, положительные хорошисты, отличники и просто ответственные лица разыгрывали новогодний парад, Баба Яга совершал свой праздник души. Он был свободен! Он мог быть плохим, а для коварства даже хорошим! Он мог приставать к людям с самыми разными вопросами и ответами!
- Мальчик, зачем тебе этот отмороженный старик? Думаешь для чего у него мешок? Он складывает туда игрушки, отобранные у детей!!! Рассказывает родителям, какие они плохие и все забирает! Вспомни этот подленький вопросик – «А как вел себя ваш Петя?». Думаешь, почему тебе вместо автомата или коньков дарят штанишки с кармашком? …А автомат себе в мешок!!!
Шестиклассник, к которому обращались, начинал думать и впадать от наличия мыслей в ужас.
- Ты знаешь, почему у него красный нос? Ты вооще знаешь у кого он бывает красным?
Тут вмешался девятиклассник Костя уже попивший пива,
- А он - коммунист, и у него все красного цвета нашего знамени!
- А у Мороза Синего Носа? Какое у него знамя?- Яга не сдрейфила своего заклятого врага, дававшего ей не раз затрещины «за жизнь».
- А у него нос - цвета галстука пионеров дружественных нам стран!- мыслям оппонента было трудно пробить дорогу сквозь персонально-буржуазную бутылку пива. Она уже перешла из желудка в неокрепшую голову юноши и наполняла мир новогодним волшебством.
- А ежели у меня на морозе нос белеет?
- Значит, вы тетенька – белогвардейка! – расхрабрился шпингалет из-за локтя соратника.
- Нехороший мальчик. Пионер. А уже в шестом классе!- окрысилась Яга на шестиклассника усвоившего урок дворового трепа.
- А ваша Снегурочка белая, белая! Не боишься, что она от красногвардейцев растает ?
- И вооще, настоящая фамилия Деда – Санта-Клаус! Он шпиён и недавно из Парижу! Ты Кису Воробьянинова знаешь? …Темнота,- показала оттопыренную попу сознательным ученикам Баба Яга.
- Да нам пофиг – опять вмешался Костя,- Главное, что бы дед с мешком не сбег и елка зажглась! Мы тогда с тобой бабка Летку-Енку станцуем!
Орлов поймал кураж. Баба Яга выдавала все, что бесило Эрика в некоторых вульгарных девицах из 14 й школы, переведенных в их класс. Они были порождением чуждого разума, хотя некоторые весьма симпатичные. Поклонник был весьма кстати. Мальчиковая талия гнулась не хуже девичьей, а амплитуда и темп качания бедрами были предельно спортивными – на грани предела устойчивости. Помня о конфузе одноклассницы, Баба Яга надела плавки и могла задирать юбку как угодно высоко и принимать самые выразительные позы, которые позволяла физическая подготовка. А она была лучше, чем у любой школьницы. Артист был уверен в публике и своей пародии. Однако, Эрик даже не догадывался, что Костик ни о чем  не догадывался! Девятиклассник начинал с ней дружить. Прикид Бабы Яги и "Жигулевское" делали из знакомого ему Орлова прекрасную незнакомку. Его отвязный стеб был для Костика мечтой и воплощением идеалов. Эрик же считал, что Костик просто подыгрывает ему ради лучика славы. 
   Успех и Власть бьет в голову стремительней и беспощадней алкоголя. Эрик уловил ее запах мгновенно. Костик явно старался ему понравится, фокус его внимания уже не сходил с Бабы Яги. Эрик попробовал посмотреть на него сверху вниз. Костик помялся и посмотрел на него снизу вверх, хотя и слегка сбоку.
- Фу!- презрительно сказал на него Эрик.
- Ну… Не-е… Я - хороший,- стал оправдываться объект мистификации, пытаясь наврать в свою очередь. Баба Яга знал, что это не так. Это был давний гад, который сейчас стал рабом роли и публики.

   Их история отношений была следующей. Советские школьники смотрели наши и чужие боевики и знали, что от молодецкого удара враг должен слетать с ног. Ну, хотя бы для начала тот, кто ниже ростом. Однажды в коридоре Костик остановил Орлова и неожиданно ударил его под дых. Однако, получилось просто по животу. Эрик удивленно ойкнул, но не упал.
- Ладно, вали отсюда, - раздосадовано буркнул супермен и поддал ногой под зад, придав первоначальное направление своей «груше». Старшеклассники помимо обычных школьных «дуэлей» так же устраивали «тренировки», где «стенка на стенку» молотили друг друга кулаками по взаимному согласию. Эрик воспринял происшедшее спокойно и  решил усилить тренировки. Разница в весе и росте была небольшой и результат тренировок представлялся реальным. Просто не попадаться было нереально. Школа была одна на всех. Педагогика жалоб была организована так, что происходил регулярный и заведомо проигрышный обмен учительского замечания на пару затрещин. Одна до жалобы, другая после. Это порождало в школе параллельную власть. Тренировки были эффективнее, а непропорциональное применение силы к нападавшему вызывало еще более вялый учительский протест. Педагоги подозревали о наличие здравого смысла, но признать некоторых учеников уголовниками не хватало ни духа, ни образования..

   Впрочем, эти нюансы не мешали школьникам периодически играть в одной команде. Высокое звание советского человека обязывало к коллективизму. …А пока шалун между репликами строил глазки, топырил вату в лифчике, выставлял ножку из разреза юбочки. Для вдохновения Костика и веселья тех, кто не пил пива. Кураж нарастал.
- Дама, хочет пить!- Баба Яга порыхлил свой парик перед носом поклонника. Тот исчез. Водительница ступы уже начала скучать, когда засланец принес ей стакан лимонада. Это был подвиг. Правильные пацаны о лимонаде не задумывались, и школа тоже детей не баловала, хотя стаканы в ней были. Впрочем, по городам и весям в это время ходили Деды Морозы и творили разные чудеса. Эрик сделал крупный глоток, потом задумался, оттопырил пальчик, и стал пить маленькими глотками с перерывами, томно поглядывая на Костю и его соратников. И соратники не устояли, предав друга. Они стали многозначительно кивать головой и одобрительно показали Костику палец вверх.

   Наконец откуда-то выпал Дед Мороз, дети сказали традиционное заклинание, раздали подарки. Начался конкурс костюма. Кто на свете всех милее, всех румяней и белее? А также более предан идеалам коммунизма и текущему курсу партии? Конкурс партийной красоты для не совсем маленьких слегка взбодрил публику. Неокрепшие души потянулись к демократии …но надорвались под суровым оком педагогов.
- Снегурочка! - тоскливо скандировали дисциплинированные семиклассники. Поклонник возмутился,
– Баба Яга!
Раздались звуки подзатыльников и пендалей. Новый Дон Кихот железной рукой нес в массы свой идеал красоты. «Баба Яга!» - послушно затянуло низкорослая округа возмутителя спокойствия. «Баба Яга!» - обрадовался 10а и примкнувшие. Они давно узнали Орлова и то, что их собрат его не узнал и готов на подвиг ради дамы. Им стало вкусно! Добро в реальности вступило в борьбу со Злом и в Новогоднем Волшебстве появилась Интрига!
Мятеж Зла был подавлен со вкусом и к тайному удовольствию некоторых. Растерявшегося Деда Мороза быстро сменила классная и объявила о присуждении первого места костюму Снегурочки, самому доброму и прекрасному. Второе место таки присудили Орлову. В качестве приза классная под сдавленный хохот посвященных, ехидно улыбаясь вручила ему пластмассового пупса. Константин был горд  призовым местом для своей феи...
Когда с высоко поднятой головой, призом и хвостом из одного поклонника Орлов прошествовал мимо одноклассниц, он неожиданно ощутил легкое дыхание недоуменной зависти.
- Танцуй теперь! Мало того, что сам ушел, так и Костика увел!
- Он хороший!- неуверенно прошептала Фомкина.
- Конечно хороший! Костик тоже так думает!
Все было, как задумано, но они ему помогали. Он успел стать общей идеей, и ему хотелось смеха, общего ощущения прелести безобидного парадокса не из математики…
Орлову стало грустно. Костика его доброе сердце в расчет не принимало.

   Он поплелся в «гримерную». Далеко от школьного зала с огнями и гирляндами праздничной елки, в темном гулком коридоре между физикой и биологией его настиг топот копыт приобретенного «рыцаря». Оруженосцы цеплялись за края Костика, добросовестно, но с ожиданием предупреждая,
– Не надо, проспоришь…
Чья-то добрая душа усомнилась в женственности Яги, запоздало вспомнив о товарищеском долге. Но Константин был постоянным и резистивным. Он сопротивлялся неизбежности, и Лесенков тут же заключил с ним пари. На деньги. Надо было отбить проигрыш на моржевании.
…На пивной идеал женщины навалились и прижали к стенке. Потные руки легли на лифчик с ватой…

   Первый жим разочаровал. Рыцарь стремительно превратился в разбойника и где-то даже пирата.
- Ничего. У нас все вырастет…- цеплялся он за ускользающую мечту, нежно теребя кудряшки парика.
Парик сполз…
- Да. Не вырастет.
- Кто скажет, что это девочка, пусть первым бросит в меня камень.
Товарищи насильника были жестоки и циничны. Что и спасло Орлова от немедленной расправы. Занесенный кулак был с хохотом перехвачен.
- С тебя за сегодня шесть рублей за пиво и проспоренного мальчика, который не девочка, - посчитал Лесенков.
Денежные расчеты это священнодействие и непосвященным при них не место.
- Брысь отседова!- пендалем Орлову придали нужное направление. Посвященные стали пересчитывать деньги.

Глава семь.
   В «гримерной» Орлов снял смятый лифчик и грустно посмотрев на него вздохнул,
- Все мужики сволочи…
Стер с себя остатки Бабы Яги. Возвращаться в зал не хотелось.
В помещении материализовалась Вякилева.
- Орел, ты ведь астрономией увлекаешься?
- Угу,- Эрик вспомнил, что астрономией по мнению десятиклассниц надо увлекаться вдвоем и оценивающе стал рассматривать Вякилеву. Она не была сильным физиком, а это очень взаимосвязанные науки. Чего-то в этом супе не хватало. Как минимум знания физики.
- А звезды это интересно?
- Да…. Кстати, звезды бывают двойными. Это как люди. Когда одна крутится вокруг другой или обе вокруг общего центра тяжести. ..Правда они еще бывают кратными. Это когда одна звезда крутится возле другой, а та вокруг третьей…- лектор начинал чувствовать себя звездой. Гравитация подвинула Леночку  ближе,
- А биологичка говорила, что центр тяжести человека возле пупка… И говорят, что после слов о звездах девочка должна посмотреть вверх, а мальчик ее поцеловать…

   Он вдохнул запах ее волос. Это было странное ощущение. Перебрал сведения о поцелуях. Бабушкиных, дедушкиных, папиных, маминых, тетушкиных… Вспомнился торжественный, непонятно ожидающий поцелуй старшей кузины и ощущение, что чего-то она не дождалась. Вероятно, сомнения в необходимости подобного жеста добрых чувств отразились на его лице, и любительница астрономии обратилась к разуму. Его школьному варианту.
-  Мне доклад надо по зарубежной литературе готовить. Вот. Издательство «Советская литература»…- порылась она в портфеле, доставая бумажный  кирпич.
- Ты веришь в книги?...В этом месте очень интересно…
Орлов вежливо стал читать, товарищеское участие в обществе подразумевалось. Книги были друзьями им верили. Перевернул страницу. Посмотрел удивленно на своего просветителя. Наверное, так было надо. Комсомол это всегда – «надо»! Комсомолец, глядя в книгу, по товарищески нащупал Вякилеву и стал обозначать прочитанное, бубня себе под нос,
- Да?....М-м-м.. У-у… А я и не знал…
Просвещенный повел ладонь по прочитанному  маршруту, через платье наткнулся на край трусиков. Воображение  рвануло в воображенное. Взгляд потерял строчку. Вспомнился Костик - он был старше и знал лучше. И Эрик положил ладонь на бугорок платья.  Нижний свод лифчика был упругим, а верхний … какой-то ватный…
- Ты где это нашел!?- резко остановила его Леночка слегка задыхающимся голосом.
- Вот. На 198 странице.- Эрик ее не читал, но был убежден, что текст подтвердит его правоту.
- Нет там этого… Там не так написано… Надо внимательней читать.
Эрик по диагонали прочитал следующую страницу,  поцеловал то, что удобнее - лобик. Вякилева злобно щипнула его за пупок и дематериализовалась. Её не злое лицо озадачило ученика. Ущипнули то больно!

   Он посидел, размышляя. Книга – образец моделей поведения. Потерпевший от личной жизни начал листать страницы
Рассказов было много. По страницам рассыпались абзацы микроподвигов и страданий, на которые добровольно соглашаться совершенно не хотелось. Вспомнилось, что Дон-Кихоту тоже изрядно досталось.
- Ладно. 195, 194, ….98.  …А! Вот! «Он понес ее портфель»! - обрадовался Орлов. Полистал. До середины рассказа было непонятно, юноша влюбился или просто мимо гулял. Это было удобно. Недовольно пробурчал,
- Сама-то сколько пропустила. Тоже сразу на 197 захотела…
   Потом, на географии, Эрик дочитал книжку. Ему показалось, что эта книга - лучший друг  Леночки, а не его. Геометрия и фантастика ему нравились больше.

Глава последняя. Счастливый конец.
   День был тяжелый, Фомкина тащила домой огромный портфель. С физкультурой, трудом , секцией и общественным поручением. Спотыкнулась. Портфель упал. Из него вывалились физкультура, труд, секция, общественное поручение.
Орлов , бездельник с пустым портфелем, неуверенно потоптался .
- Ладно, пусть думает, что я – хороший. Каждый имеет право на ошибку, - буркнул он себе под нос и присев, стал помогать собирать тяжелую жизнь восьмиклассницы.  После чего, с заметно выросшей уверенностью, ОН ВЗЯЛ ЕЕ ПОРТФЕЛЬ. У него мелькнула мысль, что это уже было, хотя этого не могло быть никогда. Фомкина так трогательно и благодарно посмотрела на него, что он растерялся. А потом она, ну, совсем чуть-чуть выпрямилась и совсем, совсем чуть-чуть посмотрела на него сверху вниз. А он совсем, совсем, совсем чуть-чуть посмотрел на нее снизу вверх…
Шли вдоль школьного забора молча. Все-таки они были разные люди. Даже как женщины. Однажды Эрик видел, как Лесенков хотел проверить степень ватности лифчика Фомкиной и мгновенно получил звонкую оплеуху… Баба Яга оказалась девочкой не столь строгих правил.
- Эрик, а ты целовался?- спросила Дина о погоде.
Они остановились. Последний раз надо было целовать бабушку, когда её хоронили. Это явно не считалось, и Эрик твердо ответил,
- Нет.
Девочка подалась вперед и быстро прикоснулась губами к уголку его рта. Орлов, подумав, что это почти «в щечку», решил поправить первый поцелуй. И с маху уткнулся в ауру из тепла и аромата близости, которой не было буквально секунду назад. Он стал преодолевать ее медленно, тягуче и очень осторожно, пытаясь прикосновением найти губы. Лоб и щеки щекотали мягкие пряди волос, кончики носов столкнулись, гладя друг друга. Пространство между лицами стало горячим, и на их коже появились капельки пота… Оп! И Фомкина повернула голову, рассматривая свару ворон на помойке…
   Эрик, глядя в хитрющие и торжествующие глаза Фомкиной, раздраженно подумал,
что целовалась Фомкина, а он  опять ни разу не целовался. … Хотя, конечно, великому Канту это не помешало быть великим... Орлов остро почувствовал, что ему не хочется быть великим. И ему даже пришла на ум 197-ая страница... Романтичный мальчик о ней никогда бы не вспомнил, если бы не лукавое выражение лица Дины.

   Случайные встречи возле школы были вполне регулярными и часто вызывали подростковые озарения и не случайные последствия. Из-за школьного горизонта их заметил Костик. Спазм жажды общения охватил его. Он перехватил плывущих над землей подростков за проходным проломом в школьном заборе. Отмахнув Фомкину рукой, Костик пообщался с Эриком. Кулаком в лицо. Удар получился в щеку. Он был средней силы без значимых последствий. Поставленная старшеклассником задача была сложной, расклад сил неблагоприятный.

Эрик уже года полтора был тихим спокойным мальчиком. Из-за болезни. Желтуха (длительное заболевание с большим периодом восстановления) резко подкосила успеваемость и физическую форму. Попытки с ходу выправить ситуацию, а вернее попытки вести прежний, бесшабашный образ жизни, провалились с треском и синяками. В панике Орлов принял мужественное решение регулярно делать домашнее по физике с плюсом задач из пропущенного. Это дало результат через месяц. По инерции вытащил математику. Признав неизбежность, стал делать домашнее и по устным предметам. Так он перестал быть гением.
Восстановление физической формы проходило тяжелее. Однако, через полгода регулярных кроссов он перестал терять дыхание в драках и восстановил свой статус. Этот период жизни добавил природному анархисту сдержанности и склонность к редким но острым приступам методичности. В отношении Лесенкова уже существовал паритет, сопровождаемый стычками с переменным успехом. Первое же битие Кости было намечено только через год. Пока же Орлов был ЧРЕЗВЫЧАЙНО покладист и в присутствии старших всегда имел придурковато виноватый вид. Как перед классной...

   Он стремился быть прилежным и не спорить с учителями. Однажды на уборке картошки школьникам разрешили взять по ведру себе. Глядя, как водитель школьного автобуса бодро заносит в салон пятый мешок, Эрик набрал себе второе ведерко, в котором до этого была пайка. Но гневно-суровый трудовик надвинулся на семиклассника,
- Было сказано одно ведро! Все высыпать в одно ведро!
И великодушно добавил,
- Можешь выбирать любое, и сыпать в него сколько влезет!
Орлов демонстративно посмотрел на шофера волокущего очередной мешок. Трудовик посмотрел в том же направлении, но ничего не увидел. Юный геометр измерил кротким взглядом трудовика. Высыпал с обоих ведер картошку и стал раскладывать на два размера, откладывая в третью кучку картошку совсем неправильной формы. Собрались  зрители. Все разложив, геометр снова посмотрел на трудовика. Затем, взяв самое большое ведро уложил первый слой меньших картофелин. Затем слой более крупных. Затем слой менее…  Снова посмотрел на трудовика. Затем юный физик слегка потряс ведро. Снова уложил слой картошки и снова потряс. После того как картошка стала вровень с краями, юный строитель стал создавать пирамиду. Ручка ведра была поднята, а самые длинные картофелины  уложены с напуском на края ведра. С целью создания склона более крутого склона, были использованы клубни неправильной формы из третьей кучи. Взглянув на несколько не уместившихся картофелин, Орлов в последний раз взглянул на трудовика. Шумно и огорченно вздохнув, он осторожно понес ведро в автобус. За спиной трудовик громко сплюнул. Учащиеся хихикали осеннему солнцу, а Эрик был уверен, что достойным образом продемонстрировал полезность школьных знаний и лояльность к требованиям преподавательского состава.
   Непротивление злу насилием было интересным развлечением. Как то старший класс приговорил его к бою с Кокосом. Возле двух выходов из школы дежурили четыре группы захвата. В этот раз желающих посмотреть на гладиаторов оказалось достаточно. Гладиатору желалось не очень. Его друг Куран предложил обменяться шарфами и шапками.  Выходя из гардероба, они нахлобучили ушанки по самый нос и Эрик прошмыгнул на дорогу к дому. Друг спас друга. Ценой поджопника. Обознавшиеся преследователи не заметили целенаправленной подмены, посчитав, что прикид просто похож и были великодушны. В общем, Эрик всегда стремился к логичному и ненасильственного выходу из любой невыгодной ситуации.

   Получив удар Орлов отпустил  портфель, ставший обузой. Затянувшуюся паузу прервала другая обуза, Фомкина. Она ударила своим кулачком в ближайший фрагмент Кости – плечо. Это была глупость. С восьмиклассницами в школе тоже особо не церемонились, хотя уже и делали скидки на величину бюста. Ее глаза были наполнены слезами - останавливать коня на скаку могли только женщины в русских селеньях. Она жила в городе. Была девочкой. И ее звали Дина. Не велико дело – толкнули! Теперь же прятаться за девочку возможности не было, слишком велик был бы школьный позор. Не зря еще во втором классе было принято твердое и окончательное решение забыть о ней.

   Напрягавший мегамозг Эрик неожиданно для себя увидел, как он сделал шаг вперед  и основанием ладони резко толкнул мудака в челюсть. Сознание отделилось от подсознания и ничего не контролировало... Это даже не было ударом. Он опять «по пионерски» не начал драку. Он просто поставил противника в исходную позицию и встал в стойку сам. До этого момента школьник стеснялся начинать драку в боксерской стойке, считая, что это – выпендреж и не дает преимуществ. Хотя, встречный удар с заранее подготовленной позиции атакующего только чуть менее эффективен, чем неожиданное нападение. И «отмазаться» легче. Неожиданный удар сзади, или в момент разговора, во дворе не котировались. Те, кто так делал, плохо кончали. Не сразу, но плохо. Встать в стойку допускалось, хотя и вызывало ухмылки у бывалых хулиганов. Искусство же боя новичка заключается в том, чтобы в процессе борьбы периодически становиться в те позиции, из которых умеешь бить. Эрику было плевать на публику, которой не было, ему было надо, и он встал. Осталось при сближении поймать момент и ударить точно в подбородок. Нападающий всегда находится в неравновесном состоянии. Его удар не концентрирован, размашист, менее точен, мозг работает в многозадачном режиме и перегружен. Эрик же видел только подбородок и готовился провести вызубренное и отработанное движение. Только его. Мир вокруг исчез. Это было по взрослому, и вероятно отразилось на лице.
   Агрессор ошарашено посмотрел на Орлова. Потом развернулся и быстро пошел прочь. Его новогодняя любимая умерла. Эрик стал непонятным, ситуация сомнительной…Вальяжная расслабленность гопника испарилась, а к напряжению чел оказался не готов.

   В шестьдесят лет Эрик долго вспоминал, чем кончилось это таскание портфеля. Провал в памяти был несколько странен.  ...Он вспомнил. Когда они шли безлюдной дорожкой вдоль школьного забора,  Дина ему сообщила, как здорово было целоваться с мальчиком в Крыму. Комсомолка могла себе позволить поделиться с комсомольцем своими впечатлениями... Это было нормально. Один поцелуй не считается. Одна доставка портфеля тоже. Больше Эрик её не провожал. Место было занято, а он был у себя единственным.
   Может она так намекала, что уже можно. Но соревноваться в искусстве поцелуев не хотелось. В Фомкину он планировал влюбиться по простому - раз и навсегда. Фомкина для этого не подходила. А для дружбы не совпали графики, стало некогда. Что может быть прекраснее светлого советского образа жизни – спорта, учебы, пробы сил  в соревнованиях, олимпиадах, конкурсах, уличных драках. Что такое Фомкина на фоне Момблана прапорщика Биргера из «Приключений бравого солдата Швейка» !? Она выбрала, с кем целоваться. Эрик выбрал свой путь.

   Орлов женился на девочке из другого города. Скоро пенсия. …Кстати, кто все-таки дал  лифчик? Его ведь явно не заложили в реквизит заранее. Таинственная незнакомка оторвала его от своей груди, подарив ему несколько калорий тепла своего тела…


© Copyright: Эдя Псковский, 2008
Свидетельство о публикации №208042500042