Столкновение Бездн. 3 Сгусток

Около семи утра, пять человек поступили в областную больницу и сразу всех их помести в реанимационное отделение. Это были четыре молодых человека и девушка, отличающаяся странным поведением, заключавшемся в постоянном желании увидеть какого-то человека и рассказы о его феноменальных способностях. Она говорила, что пришёл, наконец, тот, кто поможет им всем обрести душевное равновесие, покой, что люди прогонят этот адреналиновый голод, который охватил большую часть населения планеты. Несколько раз она пыталась вырваться, но санитары что-то ей вкололи, и девушка обмякла. Пока решался вопрос о переводе её в психиатрическую лечебницу, эти четверо начали приходить в себя.

Самый рослый из них, просто гигантских размеров парень, с распоротой щекой, перебинтованный, обильно орошенный антисептиком, лежал на железной кровати и не двигался. Его друзья находились так же в плачевном состоянии, их лица ничего не выражали кроме тяжёлой тоски. С момента приезда они ничего не говорили, а только постанывали от пережитого стресса. На врачей пытавшихся с ними побеседовать, они не обращали никакого внимания, погруженные в свои мысли. Тот, что проломил крышу дачи, здоровяк, иногда привставал с постели на одной ноге и озирался по сторонам. Ему казалось, что жуткая фиолетовая физиономия блуждает где-то по близости, ища с ним встречи. Лидер группы молодых хулиганов – тот самый, которого забросило в автобус – очнулся, словно от страшного кошмара. Ломило всё тело, дышалось с трудом, да ещё странно саднили дёсна и гортань, словно он съел что-то очень твёрдое и горькое. Вспоминалось и никак не глушилось в голове - сильнейший порыв ветра, да тычок палкой в рёбра в области сердца. Его подбросило на добрую сотню метров. Находясь кверху ногами в туче из земли и грязи, что непрерывно набивалась ему в глаза, нос, рот и уши, он думал о том, что приземление будет не совсем мягким, что на обратном пути его размажет по дороге, как насекомое о ветровое стекло мчащегося автомобиля. И был ошарашен, что очнулся между сидений автобуса практически без одежды, и без серьёзных травм.

Лена Жданова полулежала на кровати и тупо смотрела в потолок, когда к ней вошёл следователь. За ним поспевал невысокий, идеально выбритый мужчина средних лет в белом, как снег в Антарктиде, халате. Он на ходу что-то нашёптывал молодому человеку, объясняя, видимо, как надо разговаривать с больной. Лена безразлично посмотрела на милиционера.

- Здравствуйте, Лена. Как ваше здоровье? – любезно начал разговор он, пододвигая табурет к кровати и усаживаясь на него. Он достал папку, сверху на неё положил листок бумаги, делая какие-то пометки.

- Не беспокойтесь, я в порядке.

- Значит так. Нам необходимо знать, что же на самом деле случилось сегодня ночью между двадцати тремя и часом ночи с вами? При первом допросе вы показали, что на вас напали незнакомые молодые люди, что они пытались вас изнасиловать, пока не появился ещё один незнакомец в футболке с надписью в три точки…. Потом это погодное явление, и вы остались невредимы. Куда вы спрятались, когда бушевал смерч?

Девушка перевела взгляд на мужчину, потом снова на потолок:

- Никуда. Я осталась на месте, и меня не задело ни ветками, ни землёй. Всё проносило мимо.

- А что вы чувствовали в тот момент?

- Благодарность, что же ещё?

- Нет, ну это понятно…. А физически?

- Дёсна чесались, язык онемел, да и с головой было что-то не так. Но не больно и всё терпимо. Да, а перед тем как началась эта круговерть, тот человек сделал какой-то жест руками, было темно, и я не видела, что именно. Только после этого резко подул ветер. А зачем он вам? Вы что, хотите его арестовать?

- Он представляет угрозу…

- Что?! Он - угрозу? Он проучил тех подонков, он показал им, что не стоит обижать тех, кто слабее, потому как всегда найдутся силы, которые будут сильнее…

- Он вам ничего не говорил? Как он выглядел?

- Хрен вам! Я ничего более говорить не буду. Арестовывайте меня, если хотите, но я больше ничего не скажу! – твёрдо повторила она и отвернулась к стенке.

Следователь пожал плечами, вытащил другой листок, и поинтересовался:

- Заявление будете подавать на них?

Елена смягчилась, повернулась, глянула на молодого человека.

- Да хватит с них. До цели так и не добрались, не успели. Они получили по заслугам, теперь долго не смогут приставать к беззащитным людям.

Распрощавшись с импульсивной женщиной, следователь наведался в палату к четырём друзьям и остановился у входа. Трое спали, а вот четвертый, высокий, худощавый, оборвал все капельницы и лежал поверх свёрнутого трубкой одеяла и хрипел. Никого в это время не было из сестёр на месте, и никто не подал сигнала тревоги. Одного взгляда было достаточно - молодой человек находится в предсмертной агонии. Следователь ринулся обратно к дежурившей в регистратуре сестре.

- Реанимация! – закричал он ей, отталкивая людскую очередь. – Там человек умирает!

Она с изменившемся лицом стала куда-то звонить, очередь зароптала, следователь ринулся обратно к больным.

Статный хирург, громадный и неторопливый как набирающий скорость локомотив, поднял телефонную трубку. Испуганная Галочка почти плакала в его ухо:

- Пётр Петрович! В реанимации человеку плохо. Это один из только что привезённых. Их пошёл человек из прокуратуры допрашивать, и видит…

- Симптомы? – мягко поинтересовался Пётр Петрович.

- Да какие там…

- Не нервничайте. Знаете, чем должен обладать хороший хирург? Спокойствием и выдержкой. Сейчас же туда направьте дежурную группу, пусть приступают к реанимации. Скажите им, я буду через десять минут, у меня неотложное дело. Но если уж совсем что-то тяжёлое, тогда звоните снова. Всё! – гаркнул последнее слово так, что зазвенело в правом ухе у Галочки.

Она немедленно вызвала дежурную группу, и направила её в означенное место. Следователь находился там, и всё видел, хотя совершенно не знал, как помочь этому человеку. Последнего тошнило, он метался по сырой от пота простыне, то его пробивала сильнейшая дрожь. Остальные были в отключке, и никак не реагировали на происходящее. Только когда он начал затихать, появились доктора со шприцами в руках и дефибриллятором. Доктора навалились на больного, задрали пижаму и принялись прощупывать его пульс. Видимо, главный среди группы, отдал команду на экстренные меры по спасению жизни. Вскрики женщин и громкие возгласы мужчин наполнили помещение. Десять минут длилась борьба за жизнь, но врачи ничего не могли сделать.

Пациент скончался, не приходя в сознание.

Потом, значительно позже, поставили в известность Петра Петровича. Тот, кряхтя, появился на пороге реанимационной, пропуская выходившего следователя в подавленном состоянии. Люди утомились, они тяжело дышали, отступив от умершего на груди которого покоился электрический прибор. Начальник с важным видом подошёл к кровати, жуя жвачку, но внезапно остановился, едва не подавившись. У него спёрло дыхание, а потом он начал кашлять. Потом его самого врачи приводили в чувство, а их начальник только кряхтел и охал, бормоча, какой же он зажравшийся идиот, что так ему воздаётся за все прегрешения его. Окружавший его медперсонал не понимал тогда, что только что умер его любимый племянник, а начальник даже не удосужился посмотреть списки поступивших. Если б он знал заранее, то был бы совершенно другой подход к больным, они бы были под пристальным вниманием, а что он теперь скажет своей сестре? Как объяснит, почему в его больнице произошла эта чудовищная трагедия?!

Только сделалось лучше Петру Петровичу, он тотчас отправился в свой кабинет, закрылся, распахнул сервант и достал графин с разбавленным медицинским спиртом. За раз осушив стакан, он упал подле своего стола и заплакал, не зная как будет жить с этим грузом дальше. Всё, его беспечности пришёл конец. Машка ведь с ума сойдёт, ведь никого кроме Гришки у неё не осталось. Муж забулдыга уже давно похоронен, дочь спилась и теперь шляется где-то по свалкам, уже и родных не признаёт. Сколько горя хлебнула Машка, сколько страданий! Настала и твоя очередь, идиот жирный, вот она!



- Я называю это аномальной зоной, коих полно по миру, - говорил невысокий седовласый мужчина лет пятидесяти, одетый в тонкий серый плащ, напоминая собою детектива Коломбо. В руках он вертел свои очки с толстыми линзами, недоверчиво, или даже испуганно смотрел на своего собеседника.

Этот самый собеседник не отличался запоминающейся внешностью. Среднее телосложение, волосы русые, коротко стриженые, рубашка однотонная, черная, той же расцветки брюки и туфли. На вид совершенно обычный человек, коих в нашей стране становится всё меньше…. Вот только во взгляде этого мужчины можно было прочитать совсем другое, что привыкли мы в нём видеть. Настороженность, граничащая с упрямством, внимательность, собранность; такой взгляд можно увидеть у телохранителя экстра класса, находящегося на особом задании. Ещё бы – работа в ГРУ говорила о многом. Все знали, что это одна из секретнейших организаций мира, что много тайн скрывают её архивы. И не просто же так эти люди приехали сюда!

- Видите, - продолжал седовласый специалист по погоде, Аскольд Павлович, - я сейчас проведу небольшой эксперимент.

Он снова надел очки, достал из кармана компас и неторопливо двинулся от остановки, возле которой они стояли, к эпицентру природного явления, в гущу уничтоженной рощицы. Представитель разведки, старший лейтенант Грушин, внимательно следил за стрелкой, колеблющейся пока, как и положено. Но чем ближе они подходили к взлохмаченному дёрну, чем чётче ощущали запах свежей земли и древесины, тем больше свободная стрелка прибора отклонялась от нормы, раскачиваясь подобно маятнику с всё увеличивающейся амплитудой. Рука Аскольда Павловича подрагивала, он старался не угодить в груду глины, не зацепиться о корни акации, шёл осторожно, как на охоте. Грушин же двигался совершенно бесшумно, и, казалось, не смотрел себе под ноги. Вот они достигают воронки бушевавшего прошлой ночью смерча – крохотной площадке не тронутой вихрем, и стрелка компаса начинает крутиться в одну сторону три с половиной оборота, и в другую столько же. Без замедления. Находясь тут, они оба почувствовали слабый звон в ушах, да заболели десна как при пародонтозе. Зато ощущалась неимоверная лёгкость в теле, иногда даже захватывало дыхание, словно от резкого падения.

Грушин впервые находился в аномальной зоне и своим рациональным интеллектом никак не мог объяснить происходящее. Он привык к тому, что всё в этом мире поддаётся осмыслению, нет никаких там потусторонних сил и прочего бреда. Предыдущими его делами был шпионаж, пресечение действий боевиков на Северном Кавказе. Теперь его направили в Иркутскую область. Человеку требовался отдых. Последнее задание он чуть не провалил, и погибли два мирных жителя. Здесь ему предоставили отдельную квартиру с мебелью, машину и штат из трёх помощников. Так как головоломок касательно природных явлений в мире становилось всё больше, требовалось узнать о них подробнее, систематизировать и предоставить данные в институт геофизики. А тут ещё этот таинственный человек!

Он-то и был главной целью Грушина. Если всё это сделал действительно этот незнакомец, как утверждают некоторые, тогда за ним стоит погоняться и подробно расспросить обо всём. Государству такие возможности могут пригодиться.

- Чувствуете, тут что-то другое, - неожиданно услышал старлей Аскольда Павловича, находясь в странном забытьи. Ему казалось, что все предметы плывут вокруг него; тут же запершило в горле, и он закашлялся. – Изменённое магнитное поле Земли, какая-то его флуктуация, вызванная внешними силами…. Раньше этот район всегда был спокойным. Давайте быстрее отсюда выбираться.

Когда они снова оказались возле остановочной будки, Грушин поинтересовался у своего собеседника.

- А всё же, как такое могло получиться? Ни того, ни сего – раз, и аномальная зона?

- Если честно, понятия не имею. Может, на этом месте образовался тектонический разлом, или необычайно сильная вспышка на солнце. Всё может быть.

- А человек мог это сделать?

- Вызвать такую бурю? Создать здесь аномалию? Нет, это совершенно невозможно! Это исключительно природный феномен, и приписывать сюда человека было бы крайне неразумно.

Спецслужбы тем временем огораживали необычное место защитными ленточками, выставляли кордон. По зоне бродили люди с различными проборами, собирали данные, делая какие-то замеры. Потом приехало начальство сразу из нескольких министерств, и генералы познакомили Грушина с хмурым и не выспавшимся Неверовым, который не очень-то доброжелательно отнёсся к федералу. Потом они отошли в сторону, и завязался деловой разговор двух сотрудников желающих не уступать друг другу.

- Что же вам известно, капитан? Давайте, сопоставим данные.

- Бросьте, лейтенант. У вас нет никаких данных. Хотя это не важно. Слушайте и запоминайте. Доподлинно известно, что на этом месте сегодня ночью разыгралась трагедия – пытались изнасиловать женщину. Но тут появляется наш незнакомец, и женщина спасена, но вот только немного подпорчен пейзаж, да все нападавшие оказались в больнице с травмами и ушибами, кроме неё самой! Её совсем не задело, понимаете!

- Я это всё знаю. Что-то действительно стоящее вы мне можете сообщить?

- А что один из нападавших умер, это вам тоже известно?

- Когда?

- Час назад, прямо перед допросом.

- От чего?

- Врачи не знают. Внутренние органы не повреждены, они ничего не понимают.

- И что вы намерены делать, по розыску этого человека? – Грушин внимательно осматривал коллегу и находил в нём что-то притягательное.

- А вы знаете об артефакте, о студентах, которые повстречались с ним?

- Ого, ну-ка, ну-ка…

В нескольких словах Неверов рассказал старлею о девушке и трёх парнях с целлофановым телевизором. О том, что ему почудилось, когда он провёл рукой по экрану, говорить не стал, да и о дрожи в правой кисти тоже. Казалось, люди из ГРУ никогда не показывают удивления, но не в этот раз. Грушин даже приоткрыл рот, переваривая новую информацию. Он полностью верил словам капитана о телевизоре, он просто не мог представить, как это возможно.

Тут в их сугубо служебный разговор вклинивается молодая белокурая особа лет двадцати, с прилизанными локонами, собранными на затылке в толстый хвост. Её деловой приталенный пиджак оливкового оттенка, особо ярко подчеркнул завидную фигурку. Туфли с острыми носами и длиннющими шпильками делали её вровень с мужчинами.

«Довольно милая!» - подумал Неверов, поглядывая на девушку, а вот Грушин неожиданно разозлился на неё.

- Вы видите, мы разговариваем? Вы, почему лезете всегда туда, куда не нужно?

- Перестаньте кричать! – огрызнулась девушка. – Извините, что побеспокоила, мне необходимо задать вам несколько вопросов. Это возможно?

Старший лейтенант снова хотел на неё обрушиться и даже вдохнул перед этим, как капитан опередил его и учтивым тоном поинтересовался:

- У вас удостоверение есть?

- Светлана Мишина, «Байкальский Курьер». Я живу тут неподалёку, и этой ночью кое-что видела. Вам интересно?

- Ещё бы!

- Тогда давайте поменяемся информацией. Правда, что здесь замешаны иностранные спецслужбы?

- Огого, вы же понимаете, - говорил Грушин, понемногу оттаивая, - даже если бы был хоть намёк на это, мы не могли бы разглашать.

- Кстати, представьтесь, пожалуйста.

- Капитан милиции Неверов, а это мой коллега… лейтенант Глинок.

- Ну а каково мнение компетентных органов обо всем этом? – не унималась блондиночка.

Монотонно, как на типовом докладе, Грушин, он же Глинок, начал рассказывать журналистке о том, что этот катаклизм имеет место, поскольку идёт глобальное потепление, увеличено солнечное излучение и так далее. Девушка скептически относилась к словам молодого человека. Если всё это естественный фактор, тогда для чего тут милиция? Этот вопрос она задала и получила ответ, что, мол, пострадали люди, дома, что это может оказаться следствием взрыва, или иного продукта злостных человеческих намерений. Но теперь все во всём разобрались и, слава Богу!

Если честно, Света не любила таких людей. Какие-то странные, мутные личности, которых никто не может контролировать, как ей казалось. И за что мы, налогоплательщики, платим им деньги? Строим шикарные штаб квартиры, не для того же, что бы всё оставалось в тайне. Общество должно знать правду, какая бы она ни была! «Лучше горькая правда, чем сладкая лож!». Нельзя же вечно жить в неведении, надо знать, что творится вокруг тебя, что б делать правильные выводы. Девушка не слушала Глинока, ей больше импонировал этот капитан, он более радушно принял её. Надо поговорить с ним отдельно.

- А вы что видели? – окончив свою чепуху, поинтересовался у журналистки лейтенант. – Вы ведь не просто так тут оказались?

- Моя дача в паре сотен метров от этой рощицы. Сегодня поздним вечером я слышала вой ветра, крики, а главное – зарево прямо над этим местом, похожее на северное сияние. Вы когда-нибудь видели северное сияние?

Мужчины отрицательно помотали головами.

- Даже было лёгкое землетрясение, будто рядом с моим домиком проезжал бульдозер. Это было около одиннадцати. Я смотрела телевизор, но изображение испортилось и пришлось читать «Добрые советы». Что вы об этом думаете?

- С атмосферой непорядок, - нашелся, что сказать Неверов. – Сколько мы портили её, вот теперь и расплачиваемся. Не зря же в Сибири, у нас, такая сверх тёплая зима была! Это как-то взаимосвязано, я уверен!

- Мне казалось, вы не такой как ваш коллега, - нотка грусти прозвучала в упрёке Светы. – Но теперь я уверена, что в вашей структуре все на одно лицо.

Тут настала очередь вспылить и Неверову:

- Светочка, послушай меня. Ты что хочешь, что б я рассказал о пришельце, который явился на нашу планету вчерашним вечером и устроил маленькое торнадо, из-за которого погиб человек?! Что б все узнали, что рядом с нами находится существо в сотни раз мощнее нас, не такое, и обладающее феноменальными способностями?! Ты уверена, что людям надо это знать, что они смогут себя обезопасить? А что если все начнут агрессивно относиться к этому человеку? Не просто как к себе подобному, но как-то иначе? Не вызовет ли это в нём естественную вспышку гнева? И сколько будет стоить тогда твоя правда?!

- Как вы думаете, почему он это сделал, - она, как ни в чём не бывало, обвела взглядом удручающий пейзаж. - Я смотрела «Утренний коктейль» и знаю, что этот таинственный человек существует на самом деле. Не забавы же ради, он разнёс тут всё?

- Девушка, довольно с нас расспросов, ведь, я уверен, наши фамилии не будут фигурировать в статье?

- Можете, не беспокоится, я не разглашаю свои источники. Но скажите, он же разнёс это всё с какой-то целью. Ему угрожал кто-то?

- Нет, - наконец сдался Неверов под напористым взглядом голубых глаз. – Просто он выручил, таким образом, некую Елену Жданову, которая сейчас находится в областной больнице вместе с нападавшими….

- Всё, всё, мы и так вам многое рассказали, - остановил капитана старлей, - нам, правда, пора работать. Извините.

Как только девушка отошла, Грушин набросился на Неверова.

- Ты что это себе позволяешь? Ты знаешь, что вся информация о «Госте» уже засекречена? И я один являюсь хранителем этой тайны. Ещё одна такая утечка, и я отдам тебя под суд, помни это!

- Может, сразу расстреляешь? – озлобился Неверов. – Ты там со своими секретами уже помешался, наверное.

- Осторожней капитан, ох осторожней! – грозно предупредил Грушин, отступая назад.

Тут кто-то из людей старлея позвал:

- Товарищ старший лейтенант! Сюда!

Разведчик и милиционер бросились в зону к совсем ещё юному стажёру, что стоял рядом с кучей мусора и тыкал туда пальцем. За ними же кинулась и Светлана Мишина, думая о том, как же ей будет неловко идти на своих каблуках по исковерканной почве. На крик молодого человека сбежались люди из оцепления, те, кто крепил оградительные ленточки. Начальство уже уехало, и люди чувствовали себя более свободно. Первым на месте оказался капитан.

Он увидел нечто. Этот предмет не походил ни на что из видимого прежде. Только однажды, в каком-то игровом кино о космосе, нечто похожее визуализировалось. Это был сгусток желеобразного вещества, пульсирующий, дрожащий. Размер предмета - не больше футбольного меча; состоял он из налипшей грязи, но изредка, через её толстый слой пробивался сиреневый, нет, фиолетовый огонь, словно горел спирт. Предмет рос, и это было видно. Людей стала пробирать дрожь, два человека в панике бежали за пределы зоны, да и сама Света едва не сиганула за ними, но невероятным усилием, глотая подбирающиеся слёзы страха, она пряталась за мужскими спинами, ожидая мгновенной смерти. Скорее всего, страх парализовал её. А штуковина, собирая комья земли, ветки, щепу, камни и прочий мусор, увеличилась уже до величины двигателя от легкового автомобиля. Люди стали отступать мелкими шашками. Грушин заметил, как его ладони покрываются бронзовым загаром. «Всё, хватанул смертельную дозу радиации!» - отчаянно подумал он, зная, что при сильном облучении кожа получает лёгкий ожёг…

- Что же это за дрянь?! – шептал Неверов, не в силах более ничего сделать. – Она растёт! Уходим! Убираемся отсюда!

- Камера, камера, камера! – кричал ополоумевший человек из команды Грушина. – Надо это заснять! Дайте мне камеру!

Машинально, потеряв всякий разум, отрешившись от всего, Светлана протянула свой фотоаппарат. Тот парень взял его, но когда включил, то сильнейший разряд тока ударил его по рукам, расплавляя аппарат в комок серебристо-грязного пластика. Неудачливый фотограф взвыл от боли и повалился наземь, теряя сознание. Искра, что ударила молодого человека, пройдя через его тело, круто, загнувшись в дугу, изменила направление, и врезалась в сгусток, поднимая тонны пыли, смешивая людей с мусором. Все, что было на поверхности, взвилось в воздух, сильно запахло озоном, волосы у людей вздыбились, повсюду искрила статика. Светлану сбил невесть откуда взявшийся порыв ветра. Она коротко взвизгнула и смутно различала в сером мареве силуэты людей и предметов. Дышать было невозможно, она стала задыхаться, даже позвать на помощь не могла, пока сильная рука не схватила её за ворот пиджака так, что разошлись его швы, и этим самым она вышла из шока. Она совершенно не сопротивлялась, не отбивалась, за столь бесцеремонное обращение, не говорила, о своём дорогом костюме, который трещал по швам как огонь в печке. Всё потеряло смысл перед гибелью, которая находилась как нельзя близко и грозила людям за их беспечность. Во мраке Света различила ещё три тени – два человека тащили бесчувственного, наверное, того, кому она дала свой фотик, и от которого всё началось. Её длинные ноги безвольно волочились по глине, туфли соскочили и остались там, у сгустка. Тут тащивший её человек падает, а она вслед за ним. Чертыхаясь, мужчина поднимает её за подмышки, смыкая пальцы на её груди, и снова волочит к свежему воздуху.

Становится лучше видно – пыль оседает, дышится всё легче, резь в глазах угасает. Тяжёлое состояние беспомощности отступает, и Светлана делает попытки высвободиться от наглого захвата. Она извивается, но Неверов думает, что у неё судороги, нервный спазм, и по возможности ускоряется, желая донести свою ношу, не потерять навсегда сей драгоценный груз. Когда стало уже совсем светло, и ничего более не угрожало их жизням, журналистка воскликнула сердито:

- Да отпустите же, наконец, меня!

А потом тоскливо смотрела на того парня, который хотел щёлкнуть загадочное явление, а самого щёлкнуло так…. Те люди, что вынесли его, тут же стали делать закрытый массаж сердца, и было видно, что они профессионально знакомы с этим. Грушин вентилировал легкие, а его помощник пытался запустить сердце. Они были все грязные, как шахтёры, усталые, удручённые. Девушка даже не заметила, что до сих пор сжимает ладонь Неверова. Смотреть на реанимацию она более не могла. Просто отвернулась и заплакала, чего не было долго-долго.