Сияющие горы часть 10

ПРАГА
Это событие влетело в мою жизнь как метеорит. Обмен студентов с внеземными цивилизациями. Именно так воспринималась возможность уехать за границу. Тем более в такую продвинутую страну, как Чехословакия. Предлагалось несколько кандидатур студентов пятого курса, но по разным обстоятельствам ребята поехать не смогли.
- Я еду в Прагу, в Карлов Университет! На неделю. С каким-то парнем из комитета комсомола, шестикурсником. Зовут его Семен Копыловский.
Очень хотелось, чтобы и домашние порадовались. Но новость казалась такой нереальной, что и жена Лена и родители как-то скептически к ней отнеслись. Нереальность объяснялась тем, что на подготовку выделялось всего две недели. Документы оформлялись на С. Копыловского, как руководителя делегации. А он умудрился заболеть краснухой на цикле детских болезней и в самое нужное время лежал дома с температурой. Весь в красных точечках. И ничем не мог мне помочь. Кроме как разговорами по телефону.
Загадочного Семена я увидел только на Белорусском вокзале. Один его телефонный звонок открывал абсолютно закрытые двери ОВИРов и туристических агентств «Спутник», нужные бумаги уже ждали меня у секретарей. Но самое фантастическое заключалось в той сумме, которую нам разрешили поменять на чешские кроны. Вместо положенных тридцати мы увезли по триста родительских рублей, на которые можно было купить уйму зарубежных дефицитов. Валюту обменивали десять к одному, и когда я стоял у вагона и ждал своего напарника, в кармане у меня лежало шесть тысяч крон.
Руководитель делегации, всесильный комсомолец Копыловский оказался одного со мною роста, кудрявый и очень смешной. Гений коммуникабельности. Через десять минут у меня создалось впечатление, что мы знакомы всю жизнь. Я сам человек веселый, но до Семена было далеко. Всю дорогу он травил анекдоты и рассказывал байки. Я чуть не задохнулся от смеха.
За два часа до приезда в Прагу мы переоделись в совершенно одинаковые светлые костюмы. Вот это номер! Наши родители, похоже, в одном магазине отоваривались.
- Снимай пиджак!
И Семен извлек из своего чемодана два прямоугольных ярко-красных флага размером со спичечные коробки. Эти стройотрядовские нашивки он вез в качестве сувенира нашим чешским братьям-студентам, да вот пригодились для другого случая.
Так что к моменту прибытия поезда на центральный вокзал Праги в тамбуре стояли два русских студента, с одинаковыми улыбками до ушей. На правых кармашках пиджаков у нас горели советские флаги с маленькими серпом и молотом в правом верхнем углу. Жалко только, никто этой красоты не увидел. На вокзале нас не встречали.
И никаких координатов. Ни у меня, ни у Копыловского. Постояли полчаса - никого. Я, честно говоря, струхнул. Ничего себе, в чужой стране, без языка и знакомых. Совершенно одни.
- А почему это без знакомых? Мы же в Чехословакии! Значит, должно быть наше посольство, - решил Семен. Поехали.
Через несколько минут такси доставило нас в центр города к небольшому трехэтажному зданию Советского посольства. Копыловский подошел к охраннику, пожал ему руку и просто сказал: «Привет, Коля! Как будто вчера виделись.
Бывший студент нашего института, бывший член комитета комсомола и старый друг Семена Коля Найденов работал в Советском посольстве в Праге охранником. И прекрасно при этом себя чувствовал.
- Пошли, я вас с послом познакомлю. Отличный парень.
Познакомились с послом. Копыловский и здесь оказался на высоте, и нам устроили экскурсию. Самым запоминающимся моментом была встреча с десятиклассниками. Дети работников посольства учились здесь же на территории. Но какие же это оказались неприятные дети. Столько снобов сразу в одном месте еще нужно было поискать.
На вопрос, как там на Родине, Семен рассказал им о люберах, которые ходят в клетчатых штанах и занимаются рукопашным боем, о братве и разборках. Я сам слушал раскрыв рот, а школьники просто офигели.
Когда встречающие студенты Карлова университета нашли все-таки меня и Семена в посольстве, мы уже были своими в доску с половиной посольства и как почетные гости приглашены на выпускной вечер.
Это событие наполнено весенней Прагой, безграничным счастьем и свободой. Еще, конечно, чешским пивом. Вот когда я понял, что это такое, и с грустью вспомнил «Ладью». Домой мы привезли целый пакет разных пивных подставок. Круглых и квадратных картонок с логотипом пивной, где нам довелось побывать. Самыми запоминающимися были пивная «У Флека», которая не закрывается уже больше 500 лет, и бар «Бравого солдата Швейка». Все стены этого бара изрисованы автографами Гашека и сюжетами из книги. Атмосфера везде была удивительно радушная. Русских в 1985 году еще любили. Мы ходили в наших светлых костюмах с красными флагами и ничего не боялись.
Сначала нас поселили в студенческом общежитии Карлова университета, а потом вдруг выселили. Мальчишка второкурсник, который за нас отвечал и везде возил на своих «Жигулях» третьей модели, предупредил, чтобы мы собирались и ждали его рано утром возле дверей общежития.
- Вообще подозрительный парень. Ты видел у него на заднем сиденье вторые номера? - спросил я у Семена.
Но Копыловский к этому парню Хонеку хорошо относился, гонял его за пивом и на лишние номера для машины внимания не обращал.
- Студент как студент, главное, куда жить повезет. А то еще высадит на вокзале…
Привез Хонек не на вокзал, а в шикарный особняк протокола министерства иностранных дел. Я это название на бумажке записывал и выучил только через несколько лет. Встречала студенческую троицу гигантского роста женщина, в ногах у которой бегали две овчарки.
- Я Власта, - представилась хозяйка особняка на чистом русском, - а это Джимми и Джек, мои помощники. Жить вы будете на третьем этаже, я уже все приготовила.
- Она знает девять языков, - сказал с гордостью второкурсник Хонек.
Еще Власта готовила как шеф повар, умела исчезать и появляться в самых неожиданных местах, а о том, как ее слушались собаки и что умели они, говорить не хочется. Мы их боялись больше, чем хозяйку.
Особняк располагался недалеко от центра Праги. Он был спрятан от любопытных глаз окружающими домами.
Окончательно добил нас Хонек, когда на просьбу помочь отремонтировать фотоаппарат «Зенит» привез из дома свой.
Жил Хонек во дворце, в двух шагах от Советского посольства. На воротах стояли охранники в национальных чешских костюмах, и когда мы въезжали, отдали нашей машине честь.
- Хонек, а у тебя папа случайно не министр иностранных дел, - спросил Семен.
- Точно, министр, а как ты догадался?
- Нам теперь крышка, - решил Копыловский. Мы с тобой сына первого министра Чехословакии пинками за пивом гоняли. Пойдем теперь на стриптиз. Хоть развлечемся напоследок.
И мы пошли.
В центре Праги есть Карлова намнесть: огромная площадь, на которой стоит памятник, очень похожий на нашего Юрия Долгорукова. И на этой Карловой площади есть отель «Альгамбра амбассадор», в котором, по мнению Семена, обязательно должны были показывать стриптиз. По крайней мере, где-то он видел афишу.
Кассы открывались в четыре часа, мы пришли в два. И, радуясь, что первыми будем в очереди за столь вожделенным стриптизом, в полном одиночестве простояли до открытия. Билеты не продавали. Красивая девушка записала наши фамилии себе в тетрадочку, мы заплатили по десять крон и ушли.
Честно признаюсь, волновался. Семен меня инструктировал в автобусе, пока мы ехали на представление, чтобы я вел себя прилично.
- Если подсядет за столик проститутка, ты с ней не разговаривай, а то выкатят счет, не расплатимся.
- Да какая нормальная проститутка к нам подсядет, у нас же красные флаги на пиджаках, - возмутился я.
- Семен, давай джинсы наденем, пойдем как нормальные люди.
Но Копыловский был непреклонен и в международный отель «Альгамбра амбассадор» ровно в восемь часов вечера вошли два студента медика, национальная принадлежность которых ни у кого не вызывала сомнений. Разговаривали с нами на русском и усадили на почетные места.
Видно было здорово. Сцена как на ладони. Мы заказали порцию жареной картошки, маленький кусочек говядины, двести граммов водки. И все. Ни проституток, ни драки. Сидели три часа, как порядочные, и ждали обещанный стриптиз. Спина прямая, вилочка в левой руке, ножичек в правой.
Ни фига. Хоть бы кто-нибудь разделся. Обычное варьете. В Ленинграде, куда я ездил после окончания школы, было круче.
- Баста, - подвел черту Семен. Расплачивайся, и пойдем в ближайшую пивную, обмоем неудавшийся стриптиз.
Когда я увидел счет, чуть в обморок не упал. С нас содрали по пятьсот крон. Две повышенных стипендии за месяц.
- Теперь мы отсюда точно не уйдем… Пойдем бузить, - решил Семен и спустился на сцену, которая после представления превратилась в танцевальный зал.
А это же импортный отель. И сидели там, в основном пожилые скучные бюргеры со своими бюргершами. Танцевать вместе с нами вышло еще пять или шесть человек молодежи. Поэтому когда Семен после музыкального вступления сделал с места арабское сальто и сразу же с разбега двойной флик-фляк и сальто назад, мы остались совершенно одни.
Семен Копыловский оказался мастером спорта по акробатике. Я этого не знал. Рондаты и пируэты, которые он делал в танцевальном зале, я видел только по телевизору, а в «Альгамбра амбассадоре», вообще, наверное, никогда не видели. Весь отель завороженно смотрел на сцену, где в светлом костюме с красным флагом на кармашке прыгал русский студент.
Так я еще никогда не бузил. Меня просто распирало от гордости и до сих пор распирает, как только вспоминаю лица замерших официантов, охранников и оркестра.
Нас, конечно, выгнали. Но уходили мы под такие аплодисменты публики, что даже астрономический счет в ресторане как-то сгладился.
Пражское событие вместилось всего в одну неделю, но разве можно временем оценивать такие драгоценности.
Кстати, до сих пор в нашей московской квартире хранится огромная ваза из чешского хрусталя.
.

ОРИЕНТИРОВАНИЕ ВО ВРЕМЕНИ
ЭТАП 2
Любую тренировку начинают с разминки. Мысленная - начинается с дыхания, затем ориентирования в пространстве. Только после этого переходят к ориентированию во времени.
Если в начале раздела, посвященного описанию основ пространственного мышления, я писал, что практически все мои пациенты осваивали базовую часть, то с ориентированием во времени дело обстояло значительно хуже. Всего четверо из десяти доходили до глубоких погружений. Это как под воду нырять. Взгляните на сочинский пляж. Сколько народу плавает в море? Десятки и сотни. Многие способны нырнуть на метр-два. А вот глубже, даже на четыре–пять метров уже не получается. Уши болят, и воздуха не хватает.

КОМИССИЯ ПО ТЕХНИКЕ БЕЗОПАСНОСТИ
Некоторые события похожи на мыльные пузыри. Готовятся они из мыльной пены и переливаются неуловимыми разноцветными волнами. И лопаются неожиданно, брызнув мыльными каплями в глаза, чтобы щипало до слез. Мыло пополам со слезами оказывается очень хорошим раствором для того, чтобы очистить до зеркальной чистоты место в душе. В очищенное пространство всегда приходит очень яркое и важное событие.
Комиссия по технике безопасности была никому не нужна. Даже породившему ее студенческому профкому. Я это понял сразу, как только попал на первое заседание. Привел меня в профком Антон Игоревич Марченко, ассистент кафедры топографической анатомии. А.И. был для меня непререкаемым авторитетом, его я считал своим старшим другом, ходил за ним по пятам, смотрел в рот и ловил каждое слово. Марченко был председателем этой дурацкой комиссии, а меня привел в качестве своего заместителя. Надо же было кому-то создавать хотя бы видимость работы.
- Какая может быть техника безопасности у студентов?
- Ты сюда не за правдой пришел, а за распределением! Хочешь в Москве остаться, на нормальной кафедре? - вещал мой новый друг
- Хочу!
- Вот и не выпендривайся!
Так состоялось мое посвящение в ненужную комиссию по технике безопасности в нужном для распределения профкоме. Он располагался на первом этаже студенческого общежития в конце Большой Пироговской улицы. Широченный коридор делил основание общежития на две половинки: левую – профкомовскую и правую – комитета комсомола. Отношения между этими половинками были как у золушки и мачехи.
Моим ровесникам, наверное, не надо объяснять, кто был всесильной мачехой, а кто разбирал рассыпанные фасоль с горохом. Комсомол шел вперед, держась за руку партии, а профком они тащили за ухо. Но, несмотря на явное аутсайдерство, пену в профкоме взбивали знатно.
Особенно старательно это выходило, когда кто-нибудь из студентов собирался уехать в зарубежный студотряд. Совершенно было непонятно, зачем юному асфальтоукладчику знать, кто возглавлял компартию в Камбоджи и сколько лет отсидел в застенках Че Гевара. Это было похоже на игру. Беда только в том, что играли уже довольно взрослые люди и вполне серьезно портили жизнь окружающим.

Когда вы начнете ориентироваться, почувствуете, как, перескакивая от одного события к другому регулярно врезаетесь в очень похожие сторожевые столбики. Это, наверное, и есть карма. Кто-то раз за разом умудряется влезть в долги, другой безоглядно влюбляется и на определенных жизненных этапах регулярно расшибает себе нос.
Все заканчивается слезами, обещаниями никогда и ни за что, но на очередном жизненном витке - БАЦ! И новый мыльный пузырь уже надулся, точь-в-точь как брат близнец из прошлой жизни, в которую зарекся возвращаться.

Эх вы, мои столбики, мои лопнувшие мыльные пузыри. Сколько шишек я набил о ваши призрачные бока. С каким грохотом вы разрывались в моей жизни. А я, как тот солдат, плюхался на землю, накрыв голову руками, в надежде, что следующий снаряд-пузырь дважды в одну воронку не попадет. Но когда поле битвы – твоя собственная душа… Куда уж тут спрячешься? Так что не будем жмуриться, взглянем правде в глаза. В очередной раз я пошел за …
Это и есть мои столбики. Идти за кем-то, не задумываясь, перекладывая ответственность на ведущего. Так я шел за Витькой Саловым, так я пошел за Антоном Игоревичем.
Ужасно неприятно об этом вспоминать. Силовое погружение вообще штука болезненная. Но если вы хотите чему-нибудь научиться в жизни, перестаньте канючить. Вперед! Делайте шаг.
Он чем-то похож на шаг с десятиметровой вышки. Сердце уходит в пятки, пока летишь, а, ударившись о воду, взлетает куда-то вверх. Потом, когда вынырнешь, и плывешь к берегу, возвращается на место и бухает в грудной клетке. Радуется, что не разбился.
И я стою на топочке, своей уже родной кафедре топографической анатомии. Матерый студент четвертого курса. За плечами седьмой десяток операций на сердце, легких, брюшной полости. Три успешных диссертации, защищенных на этих оперированных мною собачках. Своя хирургическая бригада. Что еще надо?
- Ну не век же тебе собак оперировать? Пора и о будущем подумать!
Конечно, Антон Игоревич был знаковой фигурой в этом событии. Он появился как раз тогда, когда у меня все было, кроме ответа на самый главный вопрос – а что дальше?
- Пора, конечно! Я и думаю о будущем, только не знаю что делать.
- Хороший ты парень, Наседкин. Придется тебе помочь в жизни, а то ты пропадешь без меня.
Как это здорово, когда вдруг появляется кто-то и говорит: «Я знаю, что делать и помогу тебе»!
И я пошел за огромным и громогласным Антоном Игоревичем. У Марченко были энциклопедические знания и потрясающая, просто гипнотическая, самоуверенность. Мне казалось, что у моего старшего друга нет недостатков. Даже то, что у него трясутся руки и не дают оперировать собачек, для диссертации превращалось в моих глазах в достоинство. Зачем тогда ему был нужен я, если он сам все мог?
Целый год я оперировал только его эксперименты, и все свободное время проводил на кафедре. Рассказывал о переживаниях, а он советовал с высоты своего роста и опыта. Голова у А.И. варила здорово. Помимо его собственной диссертации, он определился и с моим научным будущим. Компрессионные анастомозы при резекции желудка. Это была «проходная» тема, которую посоветовали взять профессор Николай Николаевич Каншин и мой отец.
Решительный Марченко спланировал эксперимент, заставил его провести, как будто я был не студентом четвертого курса, а аспирантом последнего года, у которого «горит» диссертация.
Будущая карьера засияла мраморной лестницей с блестящими ступеньками. Мыльные пузыри распустились во всей своей переливчатой красоте.
- Какая любовь, какие, на хрен, дети! У тебя тетка в Америке, диссертация в кармане! Закончишь институт, через профком мы тебе пробьем распределение на кафедру хирургии. Через два года защитишься - и в Штаты.
- Дейла Карнеги читал? Искусство заводить друзей. Нет? Ну, ты, Наседкин, темный. Опять тебя вытягивать за уши приходится.
 И я, вытянутый за уши, прочитав Дейла Карнеги, захлопнул дверь перед любимой женщиной. Потому что так надо было для карьеры. И эта нарождающаяся любовь была совсем чужой для меня, для мраморной лестницы и большого Марченко, манившего за собой.
Любовь побрела вниз, по надраенным до блеска ступенькам, поскальзываясь на мыльных пузырях. Она плакала, моя любовь, от того, что я ее предал. А потом, наверное, с самой последней ступеньки обернулась. И посмотрела мне в спину. На прощанье. Снизу вверх. Навылет. И я умер.
Лопнул, как мыльный пузырь. И разлетелись брызгами и Дейл Карнеги со своим искусством заведения друзей и Марченко с карьерой.
А моя любовь стала моей женой. И началась совсем другая жизнь. Не сразу, конечно. Думаете, просто оживать? Для этого сначала нужно умереть. Поэтому и вспоминать про такие события, как с вышки прыгать.
Через восемь лет, в другой жизни будет защищена кандидатская диссертация, и мы с любимой уедем в Америку. Просто так, посмотреть.
Смешная лестница с блестящими ступеньками по прежнему бежит где-то, но мне так хорошо, что я иду не по ее скользким ступенькам. Вот уже двадцать лет я держу за руку свою любовь и троих наших детей.
Так, хватит! Пора выныривать. Что-то я заориентировался.
Время побежало, протискиваясь через сужение в песочных часах. Из одного события в другое. Течет песочек. Время оно такое, любит движение.
Когда я пришел первого сентября в институт, на пятый курс с обручальным кольцом никто не поверил.
- Любой, но только не ты, Наседкин!

ОРИЕНТИРОВАНИЕ ВО ВРЕМЕНИ
ЭТАП 2
Вот мой вам совет. Если вы при дыхании, которое у йогов называется пранаяма, не можете сохранить формулу 2-8-12-12 хотя бы шесть раз, к глубоким погружениям в события не приступайте. И, естественно, постарайтесь узнать, что это за формула такая?
Я назвал все восемь этапов ориентирования во времени: ориентирование в линейном и общем событийном времени; глубокое погружение в события; события – игры; предвестники, знаки и событийные силы; завершение событий словом; формирование событий, мысленные путешествия в будущее; защита и нападение словом; ориентирование в бесконечном времени.

Но если первую ступень проходить можно всем, то дальнейший подъем уже самостоятельно проходить опасно. Это как в одиночку учиться прыгать с десятиметровой вышки.
Простое ориентирование, освоенное вами на первой ступени, плавно перетекает в глубокие погружения в события. Как правило, на этом этапе уже появляются основы событийного мышления.
Между простым вспоминанием события и силовым погружением есть существенная разница. Попробую объяснить ее в практическом, а не философском проявлении.
Когда отправляетесь в прошлое, и у вас получится сориентироваться внутри события и попутешествовать во времени, на первом этапе обязательно почувствуете эмоциональные переживания. Чем выше концентрация, тем больше возникшие эмоции будут походить на первоначальные. Дольше останется послевкусие и глубже ощущения. Например, когда я погружался в «зарницу», то ощущал, как ветки елок хлещут меня, бегущего по лицу, и сердце билось на тридцать ударов чаще.
Второй этап притока сил проявляется в неожиданном проявлении подробностей давно минувшего события и всего, что было с ним связано до и после. Этот этап называется углубленным ориентированием, когда событие становится живым. Мысль уже без труда перелетает внутри того места, где событие происходило, всплывают мелкие детали, подробности в цвете и объеме. А завершают второй этап силового углубленного погружения люди, участвовавшие в событии.
Третий и заключительный четвертый этапы являются естественными следствиями предыдущих. Опишу их коротко, чтобы не портить ваш собственный опыт.
Сила, которую вы зачерпнули в прошлом, обязательно поможет в сегодняшней реальности. Исчезнет страх, появится решительность в действиях, четко будет видна конечная цель. Это третий этап.
Протянется невидимая связь между прошлым событием и нынешним. Мысль пробьет проход между временем, и вы вдруг встретите старого приятеля. Из той, прошлой жизни, или еще как-нибудь вам дадут понять, что сделали все правильно в событийном ориентировании. Никакими деньгами не купите то ощущение счастья, которое почувствуете при этом.
Ничего не приходит к человеку случайно, тем более между событиями есть глубокая кармическая связь. Не только временная. Понять, зачем живешь, почему с тобой и близкими происходят те или иные события, - это самый интересный опыт, который человек может ощутить.