Сияющие горы часть 11

ПОПРОСИТЬ ПРОЩЕНИЕ
В 1992 году, во время Великого Поста после очень тщательной исповеди я возвращался домой. И шел по третьей улице Ямского поля мимо фабрики «Ява». Исповедь как ластик стирает из памяти множество событий, цепляющихся за душу крючками грехов. Внутри большинства событий обязательно появляются силы, относящиеся по канонам православной церкви к темным. Гнев, блудное влечение, уныние, жажда крови. На исповеди стираются названные словом события, в которых каешься перед Богом священнику. Но немного погодя проступают нечистые события, в которых не признался. И моя мысль как голодная собака рыскала в закоулках прошлого, чтобы вытащить наружу забытые события. Мне не хотелось оставлять в душе нечистоты.
Совершенно отчетливо я вспомнил, как в десять лет побил одного мальчишку из соседнего пятого класса. Драку сам и спровоцировал, хотел похвастаться приемами, которые показали на каратэ и дзюдо. Парень был какой-то неприятный, губастый, слюнявый. И бить мне его было совсем не жалко. В детстве я довольно часто дрался и об этом малозначащем случае забыл почти на двадцать лет. А тут, по пути из храма вспомнил. И понимаю, что не попросить мне у него прощения, столько лет прошло. Останется висеть в душе гирей этот грех моей гордости и жажды крови. Иду, а на душе кошки скребут.
Пришло на память очень похожее событие с Лешкой Скосыревым, произошедшее в начале учебы в институте. Скосырев сорвался из-за пустяка, нахамил выгнал меня из своего дома в присутствии родителей. Тогда мы тоже подрались и поссорились. Не общались семь лет. Скос закончил МГИМО и уехал помощником посла в Ирак. И вдруг там началась война. Лешку могло запросто убить случайной ракетой, которая действительно залетела в район посольства. А я был в ссоре с другом моего детства, и эта ссора могла остаться навсегда. Лешка находился в самом центре боевых действий, российское посольство последним рейсом эвакуировали из Ирака.
На второй день после начала бомбежки я пришел к Галине Борисовне Скосыревой с письмом для Лешки. Мама Скоса ничего мне не могла сказать, она просто рыдала навзрыд. Не помню, что написано было в письме, но когда Лешка вернулся, мы сразу же помирились.
Письмо я написал как раз накануне Великого Поста, в прощеное воскресенье и очень хорошо помнил ощущение уверенности, что с моим другом Лешкой ничего не случится. Не может он взять и пропасть из жизни, поссорившись со мной.
Я возвращался из храма мимо фабрики «Ява», вспоминая Лешку и того губастого парня, у которого мне ужасно хотелось попросить прощения. А он шел за мной вместе со своим маленьким сынишкой. Я его сразу узнал, хотя прошло двадцать лет.
Вы знаете, что такое чудо? Это не когда происходит что-то необъяснимое. А когда сердце обрывается и перестает биться. Когда необъяснимое без стука входит в твою собственную жизнь, открывая настежь все окна и закрытые на ключики двери. А если они сразу не открываются, значит, их выносит вместе с оконными рамами и дверными косяками. И не реагировать на чудо просто нельзя. Поэтому, пройдя еще несколько шагов, я повернул обратно и пошел просить прощенья.
Там, по дороге есть множество закоулков, куда можно свернуть, и они с сыном, наверное, как раз повернули в одно из таких мест. Но для меня они исчезли. Только что шли сзади, а через несколько секунд пропали. Это я потом про закоулки сообразил. А тогда, честно говоря, совсем не удивился. У чуда свои законы. Не мне о них судить. Прощение было принято, хотя я его и не сказал вслух. Событие завершено.
Но когда вы будете читать раздел про завершение событий словом, вспомните этот рассказ.

ОРИЕНТИРОВАНИЕ В МАТЕРИИ
К сожалению, ориентирование в материи оказалось очень сложным делом. И еще никто из моих пациентов до этого уровня не дошел. Поэтому практических навыков преподавания накопить не удалось.
 Поделиться с вами, мой читатель я могу лишь только через короткие рассказы, написанные в разные периоды жизни.

ГЕННАДИЙ ЛЮБИМОГРАДСКИЙ
В апреле 1992 года, из-за болезни тестя я отправился в город Любим, к мощам преподобного Геннадия Любимоградского и Костромского чудотворца.
Геннадий Александрович Огарков, страдал заболеванием суставов (ревматоидным полиартритом), постоянными запорами (подозревали опухоль кишечника) и полным отсутствием носового дыхания. Обследовать его полноценно никак не удавалось, то одно мешало, то другое. Ко всем прочим болячкам неожиданно присоединилась сердечная недостаточность, и он угодил в реанимацию. Вечером в среду, Соликамским поездом, я уехал в город Любим, просить о помощи нашего Святого покровителя. Другой надежды не было.
Еще в начале посещений Троице-Сергиевой лавры, в 1990 году, мне посчастливилось познакомиться с Сергеем Максимовым. После окончания духовной семинарии он работал псаломщиком в маленькой церкви под Ярославлем в городе Любиме. Именно в этих местах во времена правления Ивана-Грозного подвизался преподобный Геннадий.
Городок Любим оказался маленьким и деревянным. Папа Сергея - протоиерей Андрей добродушно встретил меня.
- А Сергей уехал в Ярославль и вернется только к вечеру... Но не беда, я сам съезжу с тобой в Геннадиев скит. Служу здесь вот уже 20 лет, а к своему стыду, ни разу там не был.
Как сообщает предание, когда Преподобный искапывал источник, злые люди напали на святого, избили и заставили переправляться на другой от Любима берег. При этом отобрали рукавицы. Геннадий предсказал, - жить здесь будут ни сытно ни голодно, что в точности сбывалось все четыре века. Однако и после оскорблений он благоволил к молитвам Любимоградцев и прекращал пожары и эпидемии холеры в городе, исцелял бесноватых и немощных.
Милостью Божией Сергей приехал в час дня. Мы в тот момент молились с отцом Андреем в церкви. Решили с Максимовым-младшим незамедлительно отправляться к святым мощам. На автобусе, за три часа доехали до села Павловское.
       Точного пути мы не знали и рады были встретить попутчика. Женщина преклонных лет провожала родственников на остановке, и мы обратились к ней. Она недоверчиво посмотрела на нас и спросила кто мы, даже прибавила, что спрашивала бы у приезжающих документы. Видимо, умножившиеся кражи икон и церковной утвари заставили относиться к новым людям с подозрением.
Мы представились. Женщина пошла вперед. Путь лежал через глубокую грязь села Павловское. Сережа переодел валенки с галошами. Сапог у него не было. Кое-как вышли на твердую почву. Перед нами была речушка, приток реки Обноры, в глубоком овраге, за которым стояла кладбищенская церковь. Провожатая ушла далеко вперед. Перешли за ней по мостику, и подошли к храму, где в это время читали покаянный канон. Мы предполагали, что после того как сходим к мощам, остановимся на ночь у отца Василия - настоятеля церкви. Но не хотелось отвлекать его от службы, и мы, помолившись на иконы, отправились дальше. Провожатая, правда, перед расставанием сказала, что нас не пустит река.
За церковью, пройдя через деревню, мы вышли в поле, идущее вдоль оврага, и до поры не видели, что там, внутри оврага, делается. Когда подошли ближе к краю, поняли, что имела в виду женщина. Открылась широченная река. И без того полноводная, она разлилась по весне и почти совсем затопила поле перед оврагом. Островки, не залитые водой, местами соединялись, и из-за этого она выглядела как бы изъеденной сушей.
На другом берегу реки Обноры видны были домики небольшого хутора. Не унывая, с пением псалмов и молитв к Царице небесной и угодникам мы пошли в глубину реки по островкам. Где-то вдали плыла лодка, но в каком направлении непонятно. У самой воды стояли два человека: бородатый мужчина и мальчик лет 14, его сын. Через 2-3 минуты подплыла лодка.
Мы обомлели, за веслами сидел пожилой человек, просто копия преподобного Геннадия, только без бороды. У меня с собой была самодельная иконочка из открытки. И как же было приятно услышать, что перевозил нас через Обнору - Геннадий.
 Как потом рассказывал он сам, исцеленный у раки с мощами святого от беснования, Геннадий Петрович пообещал вернуться в старости в свою родную деревню и перевозить людей через речку. Но именно сегодня он не хотел выходить из дома. Как и четыреста лет назад Любимоградцы и по сей день порой даже спасибо за переправу не говорили. Оказалось, что мужчина с ребенком были его сыном и внуком.
У Сергея не было резиновых сапог, а я взял из Москвы. И Геннадий Петрович нашел для огромных ног Максимова высокие сапоги. Без них мы бы, конечно, не смогли даже половину дороги пройти. Но преподобный Геннадий не оставлял рабов своих. Это чувство не покидало меня всю дорогу.
Расставаясь, добрые люди рассказали, как идти через лес к монастырю, и предложили на обратной дороге остановиться у них или у председателя колхоза в деревне, где был Геннадиев скит.
Поблагодарили мы Божиих посланцев и пошли через деревенское поле, мимо скотного двора к лесу. Я так подробно останавливаюсь на мелочах, потому что за последующие годы не исчезнут ни река, ни овраг, ни этот хутор у леса. И паломники к преподобному Геннадию обязательно встретятся с этими ориентирами.
Еще в Москве я напечатал 5 экземпляров канона и акафиста прпд. Геннадию. Войдя в лес, мы начали дружно читать канон. Сердце было переполнено верой к Господу. Шли быстро, несмотря на то, что дорогу залило водой, сохранились участки льда, и мы шли по обочине, в снегу. На 7-й песне канона, после слов о смирении плоти, перед нами открылось залитое водой болото.
Местами плавали огромные льдины, и было видно, что нам не перебраться даже в сапогах. Попытались обойти справа, надеясь, что выйдем на твердые кочки, но это тоже оказалось невозможно.
Ручеек, впадающий в болото, протекал поперек леса и залил деревья на многие десятки метров. Минут 15-20 кружили, пока совсем не убедились в безнадежности попыток. Да, видимо, не в наших силах и веры это путешествие. Посокрушались, попросили прощения у преподобного, что не смогли пройти к нему, и повернули обратно. Вылезли из чащи и попали на довольно твердые кочки. Рядом как раз стояла льдина. Мы на нее наступили, она ушла под воду и легла на дно. Если стоять на середине, вода доходила до щиколоток. Прыгнули дальше, льдина даже не разломилась. Еще метр, еще, вот уже дно под ногами. Слава Богу! Перевел нас Владыка молитвами Матери своей и угодников его.
Я раньше подобной духовной радости не испытывал. Не знаю как Сергей, проживший 4 года в Лавре. Уже на берегу, мы ясно поняли, что это было последнее препятствие из трех водных преград. Первое - речка перед храмом, через нее нас перевела женщина, вторая - река Обнора, через которую перевез сам Геннадий и, наконец, эта.
Уже после возвращения, Геннадий Петрович рассказал, что болото пользуется недоброй славой. Давным-давно какой-то монах повесился здесь. Перед смертью он предрек, что люди верующие смогут перейти болото, а другие погибнут. Только в 90-м году утонуло четверо, хотя место неглубокое.
Буквально, через несколько шагов мы натолкнулись на посох, торчавший из песка на берегу. Словно кто-то забыл его в этих глухих местах, совсем недавно. Посох был одного роста со мной и пришелся как раз для нашего болотного путешествия. В акафисте рассказывается о случае исцеления болящего боярина Бориса, страдавшего ногами. Он ехал к преподобному Геннадию с надеждой исцелиться. Святой старец, предвидев его приезд, сам вышел к болящему навстречу. И, как говорится в акафисте, встретил боярина на пути к монастырю и подал ему свой посох. Опираясь сначала на руку Геннадия, затем только на посох, к монастырю Борис подошел совершенно здоровым, на своих ногах.
И для меня посох был не случайной ошкуренной палкой. Я сразу поверил, что сам преподобный подарил его, а дальнейшие события только укрепили во мне эту веру. Продолжая петь канон, мы еще быстрее зашагали вперед. Вдруг почувствовали, что, как только допоем, Господь пошлет знамение, в укрепление. И точно, на последних строчках мы вышли из леса на огромное поле.
Оно было окружено лесом с трех сторон. Дочитав канон полностью, увидели, что из-за деревьев левее от нас, метрах в 500 высится купол колокольни с маковкой, увенчанной крестом. Вдалеке стояли трактора и здание какое-то колхозное. Мы сняли шапки и засмеялись от счастья. Напрямик пустились к колокольне. Подойдя поближе, оказалось, что это была елка, с такой удивительной верхушкой в виде маковки с крестом. Говорят, что в лесу многие деревья посажены самим Геннадием. Наверное, и эта елка была потомком его саженцев. В дереве была еще одна чудесная особенность. Если провести линию от монастыря через елку, окажешься как раз в том месте, где мы вышли из леса.
Пройдя поле, с восточной стороны открылась деревня, и уже за ней четко высились купола разрушенного монастыря. Деревня произвела гнетущее впечатление, своей пустотой, ужасной грязью на фоне руин монастыря. Навевала мысли о нечистой силе В некоторых избах горел свет, но людей видно не было. На краю села открылась следующая картина: однокупольный храм стоял рядом со скотным двором, напротив высились останки храма и колокольни. Вблизи от святых соборных стен жались давно заброшенные могилки. Монастырь почти полностью был окружен водой. Небольшой ручеек, проходивший вдоль деревни, перетекал в рукав озера, раскинувшегося за стенами Геннадиевых построек. Мы перепрыгнули ручеек и побежали к храму. Двери были закрыты, но от старости один из пределов обрушился, и можно было забраться внутрь.
В храме хранили травленое зерно, издававшее противный запах химикатов. В кромешной темноте зажгли свечки. Прочитали акафист Геннадию, помолились, а 1-е икос и кондак прочли в соборе. Обратили внимание, что во время чтения запах не чувствовался, хотя от недостатка кислорода гасли свечи. Набрали водички из озера Сурского, куда капали слезы святого (как написано в акафисте) и повернули обратно. Кстати, вода из озера простояла потом у меня дома три года и не испортилась. Когда дочитывали акафист, сгустились сумерки, так что буквы еле разбирались.
 По деревне бежали бегом. Но все равно до леса не успели. Встали на поле, там, где увидели необычную ель. Поле огромное, края не видать, это днем, а вечером контуры леса только определяются. Но такая уверенность в сердце была, как будто мы домой шли. У нас была поллитровая банка с гречневой кашей. Помолились, съели кашу, и пошли, можно сказать, на ощупь. Тропинку под ногами еще можно было различить.
Весной темнеет рано. К лесу вышли уже ночью. В двух шагах ничего не было видно. Прочли тропарь ангелу хранителю и Николаю чудотворцу. На последних словах выглянула полная луна. Зажглась, словно фонарь в небе. Теперь я знаю, что чудо бывает, когда есть нужда и вера. Луна не уходила с неба весь наш путь до деревни на реке Обнора.
У «мертвого ручья» посох просто выручил нас с Сергеем. Я нащупывал им под водой льдины, и мы благополучно переправились на другой берег. Два раза выходили к развилкам дороги. Пока шли в Геннадиев скит, эти развилки оставались за спиной, мы про них и не знали. Если в лесу можно выбрать две дороги, я всегда выбираю неправильную. Но после молитвы к ангелу-хранителю сомнения просто улетучились.
Наверняка, многие хотели бы отличать советы ангела-хранителя от рассуждений разума и от лжесоветов темных сил. Не дерзаю утверждать, что так бывает всегда, но в ту минуту, чувство уверенности в правильности пути я сравнивал со знаниями дороги домой. Мы не задумываемся, когда идем к дому. Нам все знакомо. Никаких голосов, указывавших куда идти, переживаний, мыслей. Я знал и все тут. И еще не надо потом сомневаться и торопиться. Сомнения убивают веру, а торопливость, даже если не сбивается молитва, нарушает покой в сердце.
Вышли к деревне, по единственному светящемуся окну нашли дом Геннадия. Очень они за нас переживали. Когда мы вернулись из скита, было уже десять часов вечера.
Геннадий Петрович рассказал, что преподобный дважды являлся ему видимым образом. Первый раз - в середине войны, весной. Он был еще мальчишкой. Вспахивали поле, и вдруг со стороны леса к ним вышел седобородый старец в священнической, праздничной одежде. Церкви много лет закрыты, до ближайших сел только на тракторе можно добраться. Взрослые замерли как вкопанные, а мальчишки побежали к лесу, но старец пропал, как растаял. Старики тогда и сказали, что это был преподобный Геннадий. Он не в первый раз посещал эти места в тяжелые годы. Второй раз два Геннадия встретились пятнадцать лет назад на болоте. Это одно из самых глухих мест, но грибов там видимо-невидимо. Набрав полные корзины, собрался уходить и вдруг увидел преподобного. Упал на колени. Грибы все рассыпал. А старец сказал:
 - Я Геннадий и ты Геннадий, только ты пьяница, а я святой.
И указательным пальцем коснулся его лба. После этой встречи Геннадий Петрович спиртное больше не пил, и дал обет перевозить путников через речку Обнору.
Утром вернулись в Любим. Вечерним поездом я должен был возвращаться в Москву. С билетами было туго. Но по молитвам угодника Божия без препятствий добрался. Добрые люди помогли доехать. Посох с собой вез. Никто не спросил, что это за палка.
Прошел год. Отмечали юбилей моего папы. Гостей много было, и мы за домом нашли трехметровую доску, сороковку, положили между стульями, как скамейку. Доску после юбилея оставили в коридоре, на всякий случай. Посох стоял напротив, в проеме прохода в гостиную. Еще через несколько месяцев эти два деревянных предмета послужили для прославления святого Любимоградского чудотворца.
Полинке, старшей дочке было лет пять или шесть. Ребенок она шустрый. Бежала из гостиной и резко закрыла за собой дверь. Все взрослые сидели на кухне. Слышим жуткий треск. Выбегаем в коридор и видим: доска валится прямо на голову Полины. Одновременно падает посох и упирается своим толстым краем в стену над ее головой. Доска ломает посох и соскальзывает рядом с Полинкой. Она даже не успела испугаться и, кстати, очень быстро про этот чудесный случай забыла. Но мы помним, и очень хочется, чтобы и другие, прочитав эти строки, не забывали о преподобном Геннадии Любимоградском и Костромском чудотворце. Господь рядом, и нас, грешных, не оставляет по молитвам святых угодников.
Тестю моему после этого паломнического путешествия стало значительно лучше. Тогда мы боялись, что он может со дня на день умереть,но прошло более 12 лет, прежде чем Господь забрал его к себе. И за это время произошло много удивительных событий, связанных с Геннадием Александровичем. Я очень благодарен судьбе за них. Но это уже другие истории.

МАТЕРИЯ
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Первый вид материи, который способна осознать наша мысль - материя неживая, неодушевленная, и неодухотворенная. К нему относятся вещи, деньги и т.д.
Подобная материя не способна самовоспроизводиться и осознавать себя. Это все то, что стремится к разрушению временем. Тлен.