Достоевский как портрет

       Сидит как-то великий русский писатель Ф.М.Достоевский и с помощью своего исключительного дарования преодолевает метафизический утопизм и консерватизм своего же мышления. И тут, как всегда в самый напряженный момент бытия, супруга Анна Дмитриевна нарисовалась. Мол, а не совершить ли нам, Феденька, коитус? Федор Михайлович чуть топором не зарубил дурную бабу.

* * * *
       У великого русского писателя Ф.М. Достоевского была одна странная привычка. Когда он бывал на людях, то поминутно смотрел на часы и громко объявлял, который сейчас час. И вот, как-то раз, на Пасху зашел он по-приятельски к Тургеневу и, вместо того, чтобы похристосоваться или "здрасьте" сказать, заявил с порога:
 - А сейчас, между прочим, половина второго!
Тургенев очень на него тогда из-за этого обиделся.

 * * * *

       Великий русский писатель Федор Михайлович Достоевский любил, грешным делом, в картишки перекинуться. Бывало, как сядет за «сукно», так метлой его не выгонишь, пока не спустит все до подштанников. А после бегает по Фонтанке босый и все кричит: «Бесы, бесы!» В либеральных кругах столицы даже стали поговаривать о Знамении и великом предназначении России.

 * * * *
 Пришел как-то великий русский писатель Ф.М.Достоевский к великому русскому художнику Айвазовскому чаю попить. Посидели, закусили, тут Федор Михайлович и завел  свою вечную волынку:
- Вот Пушкин,- говорит,- панораму жизни написал, Толстой картину гнева изобразил, а я, что не нарисую, все маленький человек получается.
Тут  Айвазовский ему и говорит:
-  Какой - такой щеловек-меловек, вада - мада рисуй, ара-джан!
- Сам ты баклажан,- осерчал  Достоевский,- привыкли все водой бадяжить.
В общем, кончилось все по русскому обычаю  битьем посуды и дурной волосянкой
Изгваздали друг дружку – любо дорого.

* * * *

       Приехал как-то великий русский писатель Ф.М.Достоевский во Флоренцию и пошел, шутки ради, в галерею д’Уффицио. Ходил по залам, ходил, а после вышел тихий и печальный. «Господа,- говорит,- красота спасет этот безумный мир! Надо что-то делать, господа!» Но беспечные патриции только смеялись и кричали этому непонятному русскому: «Fare l’amore! Benissimo!»
Декамероны - они есть декамероны.