Сага о любви Книга 2 Дети князя Тьмы Глава 4

Глава четвёртая

       Прочитав письмо, которое он получил из Москвы от тестя, Сергей посерел лицом и пересел от стола, где читал письмо, на диван – сердце заныло основательно. А кроме (под ложечкой), поселился какой то жгучий сгусток ноющей боли, которая никак не проходила. Он задыхался от жалости и ненависти. Сидел и думал, что такое не должно прощаться никому, абсолютно никому, любой должен за это отвечать, пусть не по закону, если у Российской Фемиды свой подход к справедливости и закону, то по обычной человеческой совести уже наверняка.
       У неё (у РеФе - шной Фемиды) глаза то даже открыты, чтобы правильно выбрать - кого осудить, а кого провести мимо закона и отпустить на свободу. Но в таком случае на Фемиду, может быть не стоит внимания обращать, а решать проблемы, как решал их доброй памяти «дед». Главное - преступник должен быть наказан. А каким образом это будет сделано – по Российскому закону (законам РФ естественно, потому что подобное, даже при всей косности Советской судебной системы, «не проканывало» тогда) или нет это, пожалуй, и не важно по большому счёту.
       «Правда, что считать большим счётом по закону Божьему? Месть тоже грех. Запрещает Кормилец и Творец подобные этюды собственного исполнения. Любовь – вот основа жизни на земле. Но, наверное, это всё ж тоже не однозначно. Ведь был и Ветхий Завет, а в нём око за око, а зуб за зуб. Но Христос искупил грехи человечества на кресте и дал Новый Завет – Любовь, конечно не имея ввиду ту, которая сейчас практиковалась в новой России. Но опять же, Милостивец, сделав два шага вперёд при сотворении человека, отступил на один шаг назад и дал Выбор и свободу Воли самому человеку, правда сказав при этом, что за все собственные решения и ошибки вам - господа люди придётся отвечать собственной бессмертной душой. Дал Заветы, чтобы люди могли ориентироваться в сложностях жизни и не натворить безумных ошибок, которые приведут к потере бессмертной души. Но какая же это ошибка – насиловать ребёнка? Нет Господи. Ты дал мне волю и позволь мне принять самому решение раз уж ты не уследил за теми тремя элитными господами тире ублюдками. Теперь ты их жизни и судьбу отдал мне в руки Господи и уж теперь я решу, как с ними поступить. Но а ты Господи соответственно примешь решения и по моей бессмертной душе. Такая вроде изначально была договорённость между Человеком и Вами. И не зря Князь тьмы орудует на Земле. Вряд ли бы он стал безобразничать без Вашего попустительства. Ведь и волос с головы человека не упадёт без Воли Господа. А уж с собственными слугами Вам бы следовало разобраться тем более. Прости мя, Господи. Не мне червю земляному учить Тебя и указывать на ошибки. Это всё от моей гордыни и от не смирения с подлостью жизни на земле. Но опять же Творец - ты создавал человека по образу и подобию своему и человек, стало быть, тоже является творцом, пусть ниже рангом. Но с другой стороны один шибко умный и гордый ангел уже поплатился за свою самонадеянность и был низвергнут с небес. Но, опять же, Господи, но почему к нам? Место что ли Ты ему не нашёл? Космос огромен - отправил бы куда-нибудь подале, чтобы он не смущал нас и так грешных. Мы и без него столько наворочаем, что тебе, Господи, и не разобраться будет – кто праведник, а кто грешник. Мы все не смиренны Господи. Во всех человеках пороки расцвели пышным цветом, а уж сейчас на Руси тем более. Когда прикрываясь демократией и правами человека, страна по воле правителей низвергнута в полный хаос и беспредел, творящийся повсеместно. Эта девочка, Господи, пример этого беспредела и хаоса. Прости мя Господи за мысли грешные и дерзкие, которые тоже ведь материальны. А значит, я уже грешник. И то, что я мысленно планирую, я уже фактически совершил. Остался последний штрих до моего полного падения – претворить в жизнь мои планы. Но, Господи, если Ты не согласен со мной, останови меня. Способов предостаточно. Но если, Господи, всё, что я начну делать для выполнения задуманного, складываться будет удачно, то я подумаю, что Ты не против моих замыслов. Прости Господи, и останови длань мщения, если я не прав».
       Сергей, вообще, последние годы жизни в обезумевшей России, был против всей судебной системы и схем наказаний, которые практиковались в изменившемся государстве. Он давно и однозначно пришёл к выводу, что за подобные преступления исполнение наказаний и принятие решений о наказаниях должны решать родственники убитого, а если он жив – то он сам. А не суд, который по его мнению при расследовании подобных преступлений, должен только решить – виновен человек или нет. А вот правоохранительные системы должны выследить преступника, задержать его и передать в суд. После решения суда, если суд признал преступника виновным, его (преступника) необходимо передать потерпевшему или родственникам покойного, которые и примут решение о его наказании. Если он сумеет их убедить в том, что он не виноват, несмотря на все доказательства его вины в суде, то они его могут даже и отпустить, но если они примут решение уничтожить его, то специальные палачи, если никто из родичей не сможет этого сделать самостоятельно, должны приводить их приговор у них на глазах в исполнение. И только так. Как у кавказцев институт кровной мести. Именно благодаря ему, эти малые нации и народности сумели выжить, а не перебить друг друга, имея столь горячие и вспыльчивые характеры.
       «А этих трёх «приличных» дядей – насильников надобно найти обязательно. Оченна даже надобно. И очень жаль» - как понимал Сергей сейчас –«он не перевёл криминальные связи «деда» на себя или хотя бы знал кое что и кое кого из криминального мира России и Москвы. Но в любом случае Андрей - сын «деда», должен что то знать о связях отца и он, наверняка, поможет. Единственно что – последний аккорд он должен проиграть совершенно один, чтобы никого не подставить и чтобы и его самого не подставили. Чем меньше об этом будут знать посторонние, пусть и помощники, тем вернее не сорвётся дело и тем труднее его будет отследить, но даже если и отследят, то доказать будет практически не возможно. Опять же, если не будет прямых свидетелей и у него будет, пускай фиктивное, но надёжное алиби, которое ему дадут его близкие люди. Лучше тесть – он потвёрже характером. Из него следаки, вряд ли, сумеют что-нибудь выудить или поймать на противоречиях. Но как поступить с Катюшей, если он вдруг соберётся в Россию? Ей нужна его забота и ей нужно учиться, нельзя её везти в тот обезумевший мир, именуемый РФ. Оставить Катюшу на Ann, подло по отношению к ней, да и у него его работа ещё не дописана. Работа Ann тоже не закончена. А, если вдруг с ним что то там произойдёт, то он подведёт хорошего человека и Катюша останется одна без поддержки и помощи. Что то нужно делать? И последовательно, разумно, целенаправленно, разложив все проблемы по полочкам, чтобы не совершить роковой ошибки, за которую расплачиваться уже будет не он, а люди, которые ему дороги и те, которые ему будут помогать. На себя ему уже давно наплевать, он давно ненавидит всех этих элитных и подлых и рискнуть собой ему плёвое дело, а чувство самосохранения даже не шелохнётся. Но дело надо сделать грамотно, не подставив под удар людей, которые ему доверились и ещё доверятся в будущем. Это главное».
       Сергей даже зло повеселел (его ненависть приобрела конкретные очертания и физические формы) – появился конкретный смысл его бытия, появилась цель, хоть и негативная и противоестественная жизни человека. Боль потихонечку отступила, жечь под ложечкой перестало, а мозг начал активно прокручивать различные варианты его будущих действий.
       Те трое насильников пили, веселились, развлекались, может быть даже получали правительственные награды, что тоже входило в норму – давать медали за ограбление и предательство своего народа. Они даже помыслить не могли, что где то далеко сегодня, после прочтения обычного житейского письма, очень далеко от их
благополучного мирка, появился человек, который через некоторое, совсем непродолжительное, время станет их мучителем и палачом.
       Ангел смерти протрубил уже в свой рог, он уже расправил крылья, чтобы взлететь, собирая перед полётом свои нехитрые пожитки. Он уже готовится принимать эти три чёрные пустые души, давно закупленные Князем тьмы. А Ангел смерти выполняет лишь свою работу и ничего личного или предвзятого он не привносит в неё – он всего лишь исполнитель воли, он бесстрастен. Его Великий Господин и Князь тьмы – они уже договорились между собой. А он лишь выполняет волю Господина и ничего более.

Печать смерти на лице,
Взгляд невидящий, потухший.
Он не с нами, он нигде.
Ангел смерти вездесущий
Уж завис над ним и ждёт,
Когда час его пробьёт.

Рок судьбы рукой железной
Стиснул горло, давит сердце.
Он один во всей вселенной
И его сжигает солнце.
Без борьбы – душа устала,
Он смирился – легче стало.
..........................
...........................
.............................

Ангел смерти, чёрный ангел –
Он посланник на земле.
Он на небе, он везде,
Исчезает – он нигде.
Ангел смерти, вечный странник,
Всемогущий смерти данник.
       
Души наши собирает,
А, забрав их, улетает.
И когда то он придёт,
Душу чёрную возьмёт.
Если есть она у Вас –
Принесёт на Судный час.
 
       На улице послышались довольные голоса Катюши и Ann. Сергей попытался сделать бесстрастное лицо, но у него как то не очень попытка эта удалась. Потому что, когда вошли девчонки, как он их ласково называл (Катюша понимала, а Ann нет это чисто русское слово), вернувшиеся из поездки на море, они обе как то странно остановились на пороге и дочка на русском языке поинтересовалась у отца – «Что произошло, папа, пока нас не было дома?». Сергей усмехнулся и ответил, что пока ещё ничего, но скоро, наверно может произойти. И ей, как умной и послушной девочке, придётся с этим некоторое время мириться. Катюша ничего не понимая, попыталась допытать отца, что же такое может произойти в их этой, такой сейчас счастливой, жизни.
       Сергей встал, подошёл к дочери провёл рукой по её волосам и отправил в душ промыть от соли её прекрасные чёрные волосы. Посерьёзневшая сразу девочка, пошла на экзекуцию – мыть волосы. Но как бы тяжело это процедура ей не доставалась, она наотрез отказывалась их отрезать. Обычно, периодически, ей это сделать предлагала её взрослая подруга - Ann.
       Сергей и Ann остались одни. Её тоже обеспокоило состояние всегда уравновешенного и доброжелательного Сергея. Такого хмурого и мутного взгляды на его лице она никогда не видела. Приступ ярости она один раз наблюдала, но он прошёл и Сергей стал обычным. А это сумрачное выражение его лица указывало на что то очень глубокое и не проходящее. Такое лицо было у него в день приезда, когда они первый раз встретились. Он тоже тогда, уставший и потухший, молча, превозмогая какую то боль (потом она узнала какую), шёл к своему будущему месту проживания в их городке.
       За время прожитое здесь Сергей постепенно понемногу оттаял и успокоился. Он уже так остро не переживал потерю жены, но помнил её и Ann, чисто по женски, чувствовала её присутствие рядом с Сергеем всегда. Это ей мешало поговорить с Сергеем о их будущем. Она влюбилась сначала в хорошего, доброго и умного парня и постепенно влюблённость переходила в любовь.
       Потом, она так привыкла к его дочери, что представить рядом с ней другую женщину просто не могла. И не только не могла представить, она даже помыслить об этом уже боялась. Но она так же знала, что и Катя, не забывая матери, тем не менее была бы не против, если бы они жили одной семьёй. У неё не было бы ревности и обиды за мать на отца. Она уже разговаривал с Катюшей на эту тему, но очень аккуратно так, чтобы Катюша не испугалась этого разговора. Ann, хорошо понимая состояние девочки, не собиралась форсировать события, но и потерять Сергея она уже тоже опасалась и ей хотелось эти самые события форсировать. Поэтому, издали и исподволь, она готовила Катюшу к тому, что в будущем она может стать её мачехой. К тому же девочка взрослела и скоро наступит время, когда острота её любви к отцу начнёт переходить на естественную влюблённость в мальчиков. Правда и здесь есть острые камни – в этот момент как раз может быть необходима любовь мужчины – отца, который её не обманет и не бросит, как могут это сделать мальчики. И тогда детской любви может быть нанесён такой удар, вернее не любви, а как раз мужской не любви, в том числе и её отца, который будет увлечён другой женщиной (а девочка будет осознавать себя уже, как женщина), что подобный психологический надрыв может закончится трагедией. Несчастная любовь довольно многих приводила к суициду. Но, если Катюша привыкнет воспринимать Ann, как составную часть «интерьера дома», то и острота отрыва от отца пройдёт намного легче.
       (Но у каждого человека психологическая ломка, и при половом созревании тоже, проходит по своему – её надо просто пережить. Каждый проходит через неё, но не каждый умирает. Катюшин отец был близок к этому, но сумел перейти этот барьер. Хотя переболеть первой любовью в двадцать пять лет, очень опасно, если она к тому же и несчастная. Подобный надлом, пожалуй опасней, чем в пятнадцать).
       И, вроде бы, отношения между всеми составными частями этого не простого треугольника начали как то стабилизироваться, во всяком случае так казалось Ann и вдруг что то произошло в жизни Сергея и очень серьёзное, которое могло резко изменить их дальнейшею жизнь, а может и судьбу. Она стояла около двери и не знала что сказать, надеясь дождаться объяснений от Сергея. Но он предложил ей сесть и подошёл к бару, чтобы сделать скотч. Ann никогда не видела, чтобы Сергей пил. В баре у него всегда что то было для гостей, но он сам никогда не пил. И вот этот его сегодняшний поступок забеспокоил её больше всего. Но и на этот раз она ничего не спросила, только немного вскинув брови, посмотрела на Сергея. Он мило улыбнулся, как всегда своей замечательной улыбкой, но при этом глаза странно не улыбались.
       Ann не стала пить и поставила стакан на стол. Сергей ничего ей не сказал, а только молча, одним глотком, выпил полный стакан. Потом мотнул головой, как бы говоря, что скотч это не серьёзный напиток и налил полный стакан виски. И так же молча одним глотком опорожнил его. У Ann отвисла челюсть. Так, как пил он, никто и никогда из её знакомых не пили. Такая доза спиртного считалась для них запредельной. Но Сергей не только не упал, как ожидала она, а подошёл к столу, взял письмо и протянул ей. Она машинально взяла и даже попыталась прочитать, но конечно ничего не поняла. Тогда Сергей взял письмо и прочитал ей сам.
       Перед этим она не решалась говорить, а теперь от услышанного потеряла дар речи совсем. Сидела и с ужасом смотрела на Сергея, не зная что сказать и с чего начать. То, что она услышала было так дико, что она не могла просто поверить в услышанное.
       Сергей зло усмехнулся и по русски выругавшись, на русском же языке сказал – «Это моя страна. Так там живут люди, если их можно назвать людьми, а то их существование - жизнью». И снова криво и зло усмехнулся. Потом на английском продолжил – «Мне нужна твоя помощь. Без тебя я не смогу сделать то, что должен».
       После прочитанного письма слово «долг» в его устах прозвучал так угрожающе, что она даже отшатнулась от него. Так долго, как сейчас, она никогда не молчала да и Сергей так долго с ней не разговаривал. Этот разговор на тему , не относящуюся к их совместной работе, даже не разговор, а монолог в исполнении Сергея, был ещё одним непонятным и угрожающим пунктиком в цепочке непонятных событий за последние двадцать минут.
       Ann никогда не видела Сергея столь возбуждённым и таким злым. Она вдруг поняла – «что совершенно, ну ни сколечко, не знает этого человека, не знает, что ему нужно, не знает кто он на самом деле и какой он. Что он всё время держит и скрывает от окружающих в соей измученной душе. Он не такой, как все здесь живущие – он другой. Он, как из другого мира, инопланетянин из ниоткуда, где мужчины и даже самые просвещенные и интеллигентные, всё равно мужчины. Воинственные и не прощающие никому и ничего. Которые умеют только воевать и они всегда готовы к войне. И, наверное, вот эта внутренняя готовность этих мужчин, в том числе и Сергея, всем окружавшим их людям здесь сразу же говорила, что он сильнее вас, он вас терпит, как терпят назойливых детей. Он был равнодушен и спокоен именно по этой причине, что мы все тут для него маленькие дети со своими мелкими проблемами, а он оттуда, из другого мира, где свободно могут три здоровых мужика изнасиловать ребёнка и даже с удовольствием и наслаждаясь, а потом выкинуть её на помойку в целлофановом мешке, как обычный мусор. И вот теперь другой мужик готов им объявить войну, к которой он тоже приспособлен не хуже тех ублюдков, а может быть и даже лучше, чем они , потому что он наверняка умнее их. А значит и хитрее и изворотливее. Он хищник и очень опасный хищник. А здесь он не проявлял себя как хищник только потому, что не было достойных противников. Теперь они появились и он готов встретить их, как и подобает встречать смертельных врагов. Но тогда какие же там женщины, если там такие мужчины? И какая была его жена, если он до сих пор помнит её и любит? Что это за люди там такие живут?»
       От обрушившихся мыслей голова её закружилась. И она перестала понимать что происходит, а главное, что будет происходить. Она почувствовала, что подобная разговорчивость Сергея не спроста. И ей, разговорчивости, будет обязательное продолжение.

 Вы сами напросились на войну.
А я? А я давно вас ненавижу.
Вы похотливую глотаете слюну.
Ну что ж, я подожду. Потом приду.
Я вырву сердце каждому из вас.
Не ждёте вы, не ведаете час,
Когда раскат небесного возмездья
На ваши головы обрушит мои мщенья.

Я длань Господня – я его клинок.
А нежный звон души во мне умолк.
Душа чернее пепла у меня –
Она давно ждала такого дня.
И в чёрном мраке этой пустоты
На пепле вырастут забытые цветы,
Чернее ночи и чернее самой тьмы –
От белой ненависти - чёрные цветы.

Душа проснулась, снова зацвела.
Но этот цвет родила темнота.
И путь её теперь всегда война
И ужас страха будет сеять лишь она.
Нет для неё запретов и добра.
Чтоб уничтожить зло, сама она из зла,
Она клинок сияющий в ночи –
При свете дня краса её молчит.

Клинок из зла изрубит зло,
Но где то странно зазвенит стекло.
Это хрустальный звук той вазы,
Что по паркету рассыпала стразы –
Любовь прекрасной девушки, когда то,
Дарила счастье, что дороже злата.
И, вот теперь, прощальный звон любви
Напоминал ему последнее прости.

Что, может быть, уж никогда
Не вспыхнет яркая звезда.
И та душа, которая ждала,
Придёт одна на день Суда.
Его душа быть может не придёт,
Её тот чёрный Ангел принесёт.
Он выполнит приказ Того,
Который человеку дал Заветы.
 
       Сергей сидел набычившись и в упор рассматривал Ann. В его взгляде было столько ненависти и боли, что она просто читала по его глазам – «Вы все тут такие благополучные и счастливые, занимаетесь интересным делом, влюбляетесь так, про между делом, жрёте от пуза, вас не насилуют ублюдки, ваше благополучие так и прёт вызывающе наружу, вы никогда не видели грязь, голод и нищету, вызывающую нищету и я вас всех скопом и по отдельности каждого просто ненавижу».
       Ann, не выдержав его взгляда, поднялась и молча вышла. За время пребывания в доме Сергея она так и не смогла подобрать нужных слов, чтобы помочь ему выбраться из той ямы пустоты и ненависти, в которую его очередной раз загнала злая судьба. Она не знала, что нужно говорить и что делать.
       Она понимала, что он и не ждёт от неё каких то соболезнующих слов или пустых ничего не значащих фраз. И это его нежелание принимать помощь и поддержку от другого человека было так прекрасно написано у него на лице, что она даже и не пыталась найти какие то общие точки соприкосновения, а тех слов, которые были бы нужны ему в этот момент, она не нашла.
       «А вот та женщина - жена Сергея, она бы нашла. И поэтому он её любит и будет любить, потому что никакая другая женщина в сравнении с той не сможет найти подход к душевным струнам этого сурового человека» - она сейчас поняла насколько он далёк от неё и сама, пытаясь в себе разобраться, начинала понимать, что любит она не этого Сергея, а какого то совершенно другого, которого придумала себе сама. А этого человека она просто панически боится и не понимает.
       И в тоже время, ей до щемящей сердечной боли было жалко и Сергея и ту девочку Сашу, и всю какую то несуразную жизнь той большой страны, кусочек которой она вот сейчас увидела. Маленький кусочек чужой жизни, увиденный сейчас, разрушил тот огромный и прекрасный замок на песке, который она мечтала построить вместе с Сергеем, отведя главные роли архитекторам - Сергею и себе.

Такая "Радость" у народа!
Зачем ему нужна свобода?
Свободно, чтобы умереть?
Свободно, без врачей болеть?

Свободно выть от голодухи?
Когда по пьяни и от скуки
Те, музыканты у ворот
Песнями славят весь народ.

О перлуктивных перестройках,
Забыв о тех, кто на задворках
Великой Родины своей
Не может накормить детей.

Свобода здесь, свобода там,
Месье пардон, держи карман,
У тебя много было прав,
Ты что орёшь:борис не прав.

Прав на жильё и на работу,
Прав на учёбу, мед заботу,
Прав на зарплату и почёт
Тем, кто на пенсию идёт.

Простой, обычный человек,
Кто отработал весь свой век
И, кто от старости, болезней
От перлуктивности ждёт пенсий?

Какие пенсии за так -
Ты ж не устроишься никак,
Да ты ж больной смотри, никак,
Ну вот тебе - родной пятак.

Свободы ветер для мутантов,
Для ново русских "музыкантов",
Для дирижопля и ансамбля,
И без ансамбля - один бля.

Для работяг свобода – гать.
Да хлыст, чтоб человека гнать.
Свобода, чтобы умирать.
Тоской умыться и страдать.