Кривая линия. Глава 1

Глава 1
«Разбой во время чумы»
«Нет Предназначения… Оно не существует.
Единственное, что предназначено всем – это смерть».
Геральт из Ривии, ведьмак. (А. Сапковский «Ведьмак»)
       
       Кира росла действительно разбойницей. Когда ей исполнился год, она уже во всю ходила. И доставляла шайке массу проблем. То котёл с похлёбкой перевернёт, оставив всех без обеда, то камнем Гверна по голове саданёт (что повторялось очень часто), то у коней хвосты позапутывает.
       К трём годам, когда уже говорила, научилась плеваться, стегать матом и кинжалом кидать так, что любой разбойник с тридцатилетним стажем позавидует. Однажды кинула кинжальчик и чуть ухо Гверну не оттяпала. Видать, сильно его любила.
       К пяти годам Кира научилась стрелять из лука. Бывает, выстрелит – и шапка, только что сидевшая на чьей-то голове, тут же оказывалась пригвожденной к дереву. В Восточном Яре однажды стащила соболиную шкуру, и никто этого не заметил. После чего всё твердила: «Чтоб из сей шкуры шапку мне слепили! Вернее сшили!»
       К восьми годам Кира - разбойница принялась за меч и секиру, которую еле-еле поднимала от земли на сантиметр. С мечом она быстро разобралась. Досталось, как всегда, Гверну. Как-то раз махалась мечом, срезала проходящему мимо Правой Руке рукав с кафтана. Не оставив при этом на коже малейшей царапины. Гверн сначала обалдел, потом начал смачно сквернословить. На что Кира ему ответила не менее смачным матом, отчего у Правой Руки уши покраснели.
       Варвара не могла нарадоваться. Ишь, какая боевая растёт! Если что – никто не обидит.
       Разбойники всёй шайки её любили. Постоянно повторяли: «Вторая Варвара растёт». По деревьям любила лазить до жути. Если что натворит, тут же лезет на дерево, чтоб Гверн не достал. Доставалось больше Гверну, так как на деревьях были ветки, которые тоже были своего рода метательным оружием. Не таким эффективным, как камни, но на безрыбье и рак рыба.
       Надо ещё отметить, что Кира росла настоящей красавицей. И была очень похожа на родителей, о которых, конечно, и не догадывалась. Глаза были голубыми-голубыми, глубокими, в которых утонуть можно, густые светло-русые волосы Варвара ей постоянно заплетала в косу, которая получалась почти с руку толщиной. Ресницы длиннющие. Девчушка была ловкой и изворотливой. Не ребёнок, а чертёнок.

       Кира сидела возле костра на попоне, поджав под себя ноги. Она поглаживала свешанную через плечо косу и смотрела в огонь. На ней были надеты просторная льняная рубаха и кожаные брюки и сапоги. Разбойники праздновали очередной успешный налёт. Притащили кучу всякого барахла, теперь сидели и разбирали что, где, как и зачем. Девчушка обвела лагерь скучающим взглядом и наткнулась на вороную кобылу матери. И тут же в её голове родилась мысль.
«Скучно-то как! Может в Яр съездить? А что? Я по - быстрому! Туда и обратно! Меня никто не хватится!»
       Кира додумывала эту мысль, когда уже выводила кобылу за ворота, которые никто не охранял. Разбойники загуляли, называется. Девчушка вскочила в седло и галопом поскакала по вытоптанной дороге к Восточному Яру. Забыв при этом, что кто-то может услышать топот копыт. В частности мама, которая имела очень чуткий слух.
       Кира не дотягивалась до стремян, тем не менее, ездила быстро и ловко управляла лошадью. Ветерок развивал пряди, выбившиеся из косы, рубашка трепыхалась, а сама Кира улыбалась и радовалась скорости. Восточный Яр появился, как ей показалось, слишком рано. Лагерь Волков находился близко. Даже слишком близко. Но никто почему-то не мог его отыскать. За голову разбойника из шайки назначена награда в тысячу скилей, за голову Гверна – две тысячи, а за привезённую живую Варвару – пять. Тем не менее, Волки без страха появлялись в Яре, без зазрения совести воровали, избивали и устраивали потасовки. За пойманную Киру тоже полагалась награда. В три тысячи. Но девчушка не боялась. Ведь при ней всегда был любимый кинжал, рукоятка которого была украшена нехилыми бриллиантами, а так же ловкость и проворство.
       Девчушка не спеша, как бы величаво и надменно въехала на торговую площадь. Сразу обдало запахом тухлого мяса, рыбы и краски. За восемь лет ничего не изменилось. Кира спрыгнула с кобылы и повела её рядом. Первое, что разбойницу заинтересовало – это сладости. Пряники, конфеты, леденцы и бублики. Девочка остановилась возле лавки, долго смотрела на всё это и думала, как бы незаметно стащить да побольше. Торговец – толстый, длинноволосый дылда – сначала её не замечал. Сидел себе, ковырял в зубах щепкой, потом увидел девочку, встрепенулся, вскочил с насиженного места и принялся нахваливать товар.
-Вот это вот леденцы из карамели, сделанной из лучшего сахара, а это вот – эльфийские пряники, очень сладкие и рассыпчатые. А вот, посмотрите, барышня, бублики из Веры – столицы Междуречья. Берите-берите! Не пожалеете. И сами поедите, и родителей порадуете.
-Дядя, хватит передо мной плясать, - усмехнулась Кира. – Я просто смотрю.
«Тем более, эльфы не делают пряники», - подумала девчушка и улыбнулась.
       Торговец тут же потерял к девочке интерес и стал нахваливать товар другим покупателям.
       Кира же времени не теряла. Пока дылда отвернулся, она сунула горстку леденцов за пазуху, на шею повесила связку бубликов и тут же быстро пошла в противоположную сторону, ведя лошадь за уздечку.
       Следующей ей на глаза попалась лавка с драгоценностями. Кольца, ожерелья, браслеты и прочие безделушки блестели на солнце, радовали глаз, но огорчали кошелёк. Потому как стоили ого-го сколько. Особенно украшения эльфийской работы. Если гномы славились мечами, секирами и топорами, то эльфы – драгоценностями. Особенно поражали всевозможные золотые и серебряные пластинки с рунами и мифологическими сценами, которые ювелиры умудрялись вмещать на столь маленьком пространстве.
       Возле лавки стояла группка девушек лет семнадцати. Они перебирали кольца и серьги, обсуждали что-то и хихикали. Завидев Киру, восхищённо смотревшую на ожерелье из чёрных жемчужин, они захихикали ещё сильнее.
-Вы посмотрите-ка, - сказала одна. Голос у неё был низкий и слегка грубоватый. Сама же она была тонюсенькая и всячески разодетая. – Мелочь, а туда же. Смотрите! Смотрите, как глазёнки-то горят!
-Горят, - вторила ей другая. – Ещё как горят. И на что глаз положила!
       Кира метнула на хихикающих девушек презрительный и высокомерный взгляд, типа «вы мне и в подмётки не годитесь». Торговец безразлично поглядывал то на неё, то на стайку девушек.
«Да что же ты не отворачиваешься? – думала Кира. – Отвернись! Отвернись, я тебе говорю! Чего пялишься? Цирк, что ли? Ну, мелкая я! Мелкая! И что с того? В конце-то концов! Я тоже девушка! Почти… Да отвернись же ты!»
       И тут, как по заказу, мужчина зевнул, прикрыв глаза. Девчушка схватила приглянувшееся ей ожерелье, вскочила на кобылу и поскакала прочь. Толпа всё густела и густела, не давая ей разогнаться.
-Эй! Я видела, как она стащила ожерелье! – заорала та, что с грубым голосом. – Воровка! Ловите её! Ловите!
       Торговец резко открыл глаза, заорал, стал звать стражу.
       Кира плюнула на мощёную гранитом площадь и прибавила скорости. Люди еле успевали отскакивать.
       Откуда не возьмись, появилась стража. Три человека в жиденьких кольчугах. Они увидели Киру, продиравшуюся сквозь толпу, и тут же бросились к ней.
-Ловите её! – верещал торговец. – Ловите!
       Толпа всё густела и густела.
-Расступитесь!
       Кира пустила лошадь галопом. Она уже была почти у выезда, когда дорогу преградили стражники. Девчушка резко остановила кобылу, не удержалась в седле и свалилась, кубарем покатившись по граниту. Вскочив, она прижала к себе ожерелье и кинулась бежать в обратную сторону. Бежала, сбивая прохожих, петляя между ними. Какой-то мальчишка подставил Кире подножку, и та проехалась животом по улице, рассыпая спрятанные за пазухой леденцы. Один из стражников схватил её за ворот рубахи и, встряхнув, поставил на ноги.
-Сволочь… - процедила сквозь зубы Кира и плюнула мальчишке под ноги.
-Ты чего себе позволяешь? – возмутился стражник, ещё раз встряхнул девчушку. – А ну, отдай всё!
-Да тьфу на тебя! – крикнула разбойница, ловко извернулась и укусила стражника за руку. Тот взвыл. Девчушка кинулась бежать. Петляла между рядами лавок, сбила с ног с десяток горожан и одного гнома.
       Кира бежала всё быстрее и быстрее, пробежала мимо лавки с кухонной утварью, неудачно поставила ногу и, упав, свалила всё с прилавка. Кастрюли, ложки и прочая дребедень шумно рассыпалась по камням. Разбойница поднялась, сильно оттолкнувшись от прилавка, и со всей дури саданула кастрюлей подскочившего к ней стражника. Тот осел и схватился за голову. Кира побежала. Дорогу опять преградил очередной стражник. Он расставил руки и ехидно улыбался.
-Ну что? Некуда тебе бежать?
       Кира, не останавливаясь, упала на живот и проскочила ему прямо между ног. Поднялась, пнула парня в зад и бросилась бежать дальше. Ветер шумел в ушах, горожане отскакивали от неё в сторону, налетали друг на друга и падали.
       Кира слышала, что её догоняет кто-то, скачущий на лошади. «Ну, всё, - отчаялась разбойница. – Попалась я. От лошади не убегу…»
       Наездник догнал её, подхватил под мышки и усадил на лошадь перед собой. Кира билась в его руках. Пыталась укусить и ругалась. И только потом поняла, что рука, которая её удерживает, - женская.
-Да успокойся ты! – прозвучал над ухом Киры голос матери. Варвара прижала к себе девочку, развернула коня и стегнула его уздечкой.
       Лошадь перелетела через переезжавший улицу обоз, трясла головой, неслась, как молния. Быстрая серая молния.
       На дороге появились наездники. Стража встала поперёк дороги и выставила пики перед лошадьми.
-Держись, - прошептала Варвара.
       Конь полетел ещё быстрее, звон копыт разносился по площади, а горожане все как один смотрели на несущихся на жеребце Варвару и Киру. Нависла тишина. Впереди блестели наконечники пик и кольчуги стражников, а бесстрашная атаманша с уродливым шрамом на лице неслась вперёд, держа одной рукой восьмилетнюю девочку. Пики становились всё ближе и ближе, Кира от страха зажмурилась и затаила дыхание. И тут же услышала удивлённое «Ах!», которое издала толпа. Ощущение полёта и гулкий удар копыт о мощёную площадь. Кира вдохнула, сильнее прижалась к матери и открыла глаза. Конь уже нёсся по другую сторону от стражи.
       Кира выглянула из-за матери, увидела ошеломлённые лица стражников и показала им язык. Впереди маячила вороная кобыла, с которой она свалилась. Девчушка наклонилась к ней и ловко схватила за уздечку. Смышлёная лошадь тут же поскакала вслед за сивым жеребцом.
       Кира улыбалась, слыша, как ругаются стражники. Надо сказать, очень старомодно и неумело. Будь её воля, она бы живенько научила их парочке смачных оборотов.
       Сзади доносился гул погони. Варвара стеганула жеребца, добиваясь ещё более бешеного галопа. Чёрная кобыла нисколько не отставала, держалась рядом.
       Впереди показались лучники на конях. Кира вскрикнула. Сейчас будут обстреливать. Люди подняли луки, натянули их, и град стрел обрушился на преследовавших атаманшу и её дочь стражников. Крики, вопли, ржание коней. И тишина.
       Варвара снизила скорость, пошла рысью. Лучники поехали следом. Только сейчас Кира поняла, что это свои. Разбойники из шайки Волков. Она успокоилась, расслабилась и закрыла глаза.
       Въехали в лагерь. В воротах их встретил Гверн. Он скрестил руки на груди, пыхтел так, что казалось, будто из ушей вот-вот пар пойдёт. Кира улыбнулась, на ходу соскочила с лошади. Правая Рука запыхтел ещё сильнее. Девчушка сделала шутливый реверанс и снова улыбнулась. Мать тоже слезла с коня, подвела его к загону, начала рассёдлывать. Кира увидела её глаза. И ей стало стыдно. Сжимая в руке украденное ожерелье, она подошла к маме, смущённо поковыряла носком сапога землю, глубоко вдохнула и в едином порыве выпалила:
-Мама, прости меня, я больше так не буду, я буду хорошей девочкой и очень осторожной.
       Варвара будто бы её не замечала, продолжала возиться с лошадью. Кира подёргала её за рукав.
-Ну, мам! Ну, прости, я правда больше так не буду!
-Дай я её выпорю! – встрял Гверн, держащий в руках плётку.
       Атаманша кинула в него испепеляющий взгляд, он пожал плечами и отошёл. Варвара вернулась к лошади. Кира смотрела на неё, снова подёргала рукав.
-Ну, мам!
       Ноль внимания.
-Ну, мамочка! – в глазах Киры заблестели слёзы. – Прости меня!
       Варвара закончила рассёдлывать лошадь, стряхнула с рукава воображаемую пылинку и пошла к шатру, всё ещё не смотря на Киру. Та бежала за ней, хватая за руку. По щеке побежала слеза.
-Мама!
       Кира остановилась, решительно дёрнула мать за руку. Та тоже остановилась, смотря куда-то в даль. Лицо её не выражало ничего. Кроме обиды. Слёзы потекли сильнее, крик уже крутился где-то в горле.
-Ну, мамочка! Ну, посмотри на меня!
       Варвара как бы нехотя опустила глаза. В них читалась всё та же обида. И укор.
-Мам, ну… Ну, прости меня, - хлюпая носом, пробурчала Кира. – Я тебе бублики принесла.
       Девочка выставила вперёд висевшую на шее связку. Варвара как-то странно дёрнулась, потом улыбнулась и, присев, обняла девочку. Кира прижалась к матери, заплакала ещё сильнее.
-Ну всё, - тихо, спокойно и совсем без обиды сказала атаманша. – Успокойся. Проехали. Больше так не делай, хорошо?
       Кира закивала, сильнее обняла мать и заревела в голос.
-Вот, здрасте, приехали, - пробормотала мама. – Чего ревёшь? – она посмотрела на девочку, которая уткнулась лицом в ладони и ревела. – Ну, хватит. Пошли лучше бублики твои есть.
       Горе-разбойница вытерла слёзы, снова кивнула и слабо улыбнулась.
-Ну, вот и славно, - улыбнулась мать. Она встала, взяла Киру за руку и пошла к пням, которые служили разбойникам стульями.

       Ночь выдалась холодная, дождливая. Крупные капли барабанили по ткани шатра. Из-за занавеси, закрывающей вход в шатёр, тянуло жутким холодом. Прямо-таки могильным. Кира вертелась на своей лежанке, куталась в шерстяное покрывало, теребила висевшее на шее ожерелье из чёрного жемчуга. Рядом на другой лежанке сопела мама. Она тоже никак не могла уснуть. Шум дождя для неё казался слишком громким, да ещё и насморк подхватила.
       Кира снова перевернулась, подложила под щёку руку, другую свесила с лежанки. Мама охнула, повернула голову к дочери.
-Ну и чего ты вертишься?
-Не могу уснуть. Я… боюсь.
       Варвара хохотнула.
-Чего?
-Не знаю. Но я чего-то боюсь. Мам, мне страшно.
-Иди сюда.
       Мать похлопала ладонью рядом с собой. Кира встала, прошлёпала босыми ногами по земле и легла рядом с мамой. Варвара обняла её, укутала, подоткнула покрывало.
-Спи, - сказала мать. – И ничего не бойся. Я рядом, всё будет хорошо. А кто против – получит пяткой в зубы.
       Кира улыбнулась, прижалась к маме. Она поглаживала девочку по голове.
-Расскажи мне сказку.
-Сказку? – удивилась Варвара.
-Угу.
       Мама вздохнула, немного посопела и начала:
-Жила-была… ворона.
-Синица.
-Чего?
-Пусть будет синица.
-Ну, ладно. Жила-была синица. Шустрая была, озорная. Постоянно совала клюв туда, куда не следовало. То в избу залетит, в тесте увязнет, то с кошкой повздорит. Однажды вздумалось ей сало стащить. Прямо перед носом у мужика. Обедал он, значит. Влетела наша синица в окно, села на край стола и ждёт, когда мужик отвернётся. Ждала-ждала. Надоело ей ждать, подскочила, хвать сало и полететь хотела. А сало тяжёлым оказалось, упала синица, не долетев до окна. На пол, значит, упала. Там её кошка поймала и съела.
-Добрая сказка, ничего не скажешь. А смысл в чём?
-Смысл в том, что беды ждала синица не оттуда. Подождала бы чуть-чуть, мужик бы её сам накормил. А тут не рассчитала, поспешила. Упала. А кошки любят синиц есть, а не кормить.
       Мама кашлянула и шмыгнула носом. Кира долго лежала, слушая шум дождя. Сон напрочь отбило. Вообще ни в одном глазу.
-Мам?
-У?
-А если бы мужик её тоже… того. Ну, не накормил бы?
-Тогда бы она улететь успела. А тут её сало к земле притянула. Жадность, значит. Так вот, доченька, не будь жадной, и никто тебя не сожрёт.
       Обе замолчали. Кира долго размышляла над сказкой.
-Мам, а если бы не успела улететь? Что тогда?
-Нечего, значит, было вообще туда нос совать. Вернее, клюв. Знай своё место. Вот что. Все зерном давятся, а она сало захотела.
       Опять молчание.
       Дождь усилился. Дробь капель стала громче и чаще.
-Мам?
-Чего?
-А откуда у тебя этот шрам? – Кира провела ручкой по глубокому шраму на правой щеке матери.
-Да вот, как и синица, была озорница. Ой, стихами заговорила. Заболтала ты меня. Спи, давай!
-Мам?
-Ну что опять?
-Ничего уже. Спокойной ночи.
-Угу.
 
       Час течёт за часом, день за днём, месяц за месяцем. Так проходит год, затем второй. Кто-то рождается, кто-то умирает. Так было всегда и навсегда останется. Вдали чернел дым от костра. Погребального костра. Кира сидела на заборе, ограждающем лагерь Волков, и смотрела вдаль. В Восточном Яре бушевала чума. Люди умирали сотнями, тысячами. Всюду сжигали тела умерших, в воздухе стоял запах гари и копоти. Даже здесь, вдали от Яра были слышны стоны больных, плач людей, потерявших близких.
       Кира видела, что с людьми делает бубонная чума. Десятилетняя девчушка ехала верхом по торговой площади Яра, а вокруг стоны, крики и плач. Рынок впервые за десять лет её жизни пустовал. Бедняки сидели по закоулкам с громадными бубонами по всему телу, и некому было их утешить, подбодрить, оплакать умирающих. В одних домах стояла мертвенная тишина, в других – стоны. Старые люди умирали быстрее. Трупы целыми телегами вывозили из города и сжигали где-то вдалеке от него. Чума не щадила даже детей. Сердце Киры кровью обливалось, когда она видела, как трёхлетние дети смотрят в окна домов умирающим взглядом, а на лицах буквально за секунды появляются чумные язвы.
       И среди этого стона, плача вдруг раздалась мелодия. Кто-то играл на свирели. Кира огляделась и заметила, что на крыше одного из домов сидит эльф. Он прислонился спиной к трубе, смотрел в голубое небо и играл. Беззаботно и весело. А рядом с ним – молодая человеческая женщина. Она смотрела на проезжавшую мимо Киру. Голубые глаза были добрыми и тёплыми. И она как будто не слышала стонов и плача, не замечала проезжающих телег, полных трупов. И Киру охватил гнев. Как они могут веселиться, когда вокруг одно страдание? Как они смеют? Почему не помогают бороться с напастью? Кира тогда отвернулась, немного ускорила шаг и чуть было не наехала на старушку. Та стояла посреди улицы и смотрела на играющего на свирели эльфа. И улыбалась. Девочка вдруг почувствовала странное волнение, хотела что-то сказать, но не знала что. И тут старушка умерла. Прямо посреди дороги. Просто упала. На лице её застыла улыбка. Кира соскочила с лошади, оттащила бабушку с дороги, аккуратно уложила на низенькую скамейку, стоявшую возле одного из домов. Разбойница кинула взгляд на женщину и на эльфа, беззаботно сидящих на крыше. Эльф играл, а женщина смотрела на Киру и улыбалась.
       Девочка буквально влетела на лошадь, развернула её и послала галопом. Прочь! Дальше от города, от смерти, и от этой женщины. По щекам текли слёзы, ветер, хлеставший лицо, размазывал их по щёкам, развивал распущенные светло-русые волосы. Лошадь летела по дороге, поднимая дорожную пыль. А Кира плакала.
       Даже сейчас, сидя на заборе, девочка вспоминала беззаботную улыбку той женщины и злилась. На неё, на весь мир и на себя, за то, что ничего не пытается сделать, чтобы прекратить всё это.
       За лесом поднялся очередной столб дыма, пахнуло гарью. Жгли очередных умерших, и Кира решила: «Надо что-то делать!»

-Куда ты собралась?! – Варвара подбоченилась, загородила дорогу Кире, сидящей верхом на лошади.
-Бороться, - коротко ответила девочка. Она поправила висевший на спине рюкзак и откинула назад волосы.
-С чем?
-С чумой. Пойду в медички.
-С дубу рухнула? – мама от удивления опустила руки, широко распахнула карие глаза и открыла рот. – А ну, слезай! Слезай-слезай! Никуда ты не поедешь!
-Но…
-Никаких «но»!!! Мы сегодня же сворачиваем лагерь и уезжаем отсюда к чертям собачьим! Ярослав! Собирай всех!
-Мама, никуда мы не поедем! Я поеду. В Яр. Добровольцем. Не хочу смотреть, как люди мрут.
-Да точно свихнулась! Быстро слезла с лошади! Я тебе сказала, слезай! Мала ещё для таких дел! Уезжаем, я сказала! Подальше отсюда. Чтоб не заболеть! Туда, где этой гадости нет. Слезай, говорю!
-Мама!
-Чего «мама»? Слезла! Гверн, скажи ей!
-А ну, прынцесса! Слезай, а то выпорю! – Гверн появился ниоткуда. Разбойники вокруг уже сворачивали палатки, складывали тюки и седлали лошадей.
       Правая Рука, медленно, не спеша, подошёл к Кире, словно куклу стянул её с лошади и вручил матери.
-Но мама!.. – начала было возмущаться девочка, но Варвара прервала её резким жестом.
-Никаких «но», ещё раз тебе повторяю. Я понимаю, тебе хочется помочь, но пойми: ты всего лишь десятилетняя девочка, которая не знает ничего в лечении. А с чумой борются великие умы медицины, но никак не могут с ней совладать.
-Мам, ну… Ну, я буду учиться! Или пойду к волхвам6! Буду колдовать и вылечу всех!
-Всё! – резко оборвала мать. – Вещи ты собрала. Через пять минут отъезд! – крикнула Варвара разбойникам и ушла куда-то, приказав Гверну смотреть за Кирой.
       Разбойница села на пень, сложив руки на колени. Ещё один столб дыма поднялся за лесом. Гверн не спускал с девочки глаз. Смотрел и смотрел. Под его взглядом она чувствовала себя неуютно и, показав Правой Руке язык, отвернулась.
       Вся шайка была наготове. Двух лошадей впрягли в телегу, в которую сложили палатки, одежду и прочий багаж. Сами разбойники уже сидели на лошадях. Мама подъехала к Кире на своей вороной кобыле, ведя рядом с собой белого жеребца Киры.
-Садись, - сказала Варвара. – Поедем.
       Девочка вздохнула, поправила рюкзак и забралась на коня. Жеребец тряс головой, пыхтел и бил копытом.
-Двинулись! – скомандовала атаманша, и Волки выехали из лагеря, огороженного высоким забором. Из лагеря, в котором Кира выросла.
       Варвара ехала первой, справа от неё – Гверн, слева – Кира. Дальше шла телега, за ней – все остальные. Разбойники завели песню. Весёлую, разбойничью.
       Кира уткнулась глазами в белую гриву жеребца и молчала. Гверн с матерью беседовали о своих проблемах.
-Надо в Веру. Там чумы нет, - говорил Гверн, вглядываясь в глубь леса.
-Кто сказал? – удивилась Варвара. – Тем более туда сейчас все прутся. Все надеются найти спасения от чумы в столице. Надо к гномам ехать.
-Да мы туда и до зимы не доберёмся! Лучше к эльфам.
-Надо же! Ближний свет! Тем более в эльфийскую страну нас никто не пустит. Людям туда нельзя.
-Почему? – Кира подняла глаза и посмотрела на мать.
-Не знаю, - пожала плечами Варвара. – Эльфьи причуды.
       Выехали на тракт. По ровной дороге ехали толпы людей, пытавшихся убежать от чумы. На телегах сидели женщины и дети, рядом с ними шли мужчины и юноши. Ехали здесь и торговцы со своим товаром. Кира увидела среди них того, у которого два года назад стащила ожерелье из чёрных жемчужин. Девочка невольно прикрыла рукой висящие на шее жемчужины.
-Тогда поедем к дриадам, - продолжал Гверн.
-Ты бы ещё к волхвам предложил поехать, - фыркнула Варвара.
-А дриады кто такие? – спросила Кира.
-Да бабы такие, - ответил Правая Рука. – Только зелёные.
-Зелёные?
-Ага. И татуированные все. Прям полностью.
-А почему бабы? – удивлялась девочка.
-Да потому что они бабы. Только женского полу дриады.
       Кира замолкла, представляя себе дриаду.
-Они аки деревья, что ли? – не унималась разбойница.
-Ну, почти. Только на башке листьев не хватает и вместо ног корней, а так в целом…
-Ходячие растения?
-Слушай его больше, - рассмеялась мама. – Он тебе такого наплетёт, что хоть стой, хоть падай. Дриады почти как эльфийки. Только кожа у них, как было сказано, зелёная. Живут в лесах. А так…
       Тракт шёл в лес и сужался. Места становилось всё меньше и меньше. Кого-то стеснили с дороги, теперь они щемились в толпу, но никак не могли найти места.
       Варвара ворчала из-за толкотни. Кони сталкивались боками, ржали, недовольно хрипели.
-Поедем лесом, - сказала мама. – Сворачиваем с дороги!
       Волки поехали следом за Варварой. Кира недовольно буркнула что-то неразборчивое себе под нос и поехала рядом с матерью. Благо лес был редкий, а шайка относительно небольшая. Тринадцать человек.
       Кира вертела головой, вертелась в седле и проворонила ветку. Та стукнула разбойницу по голове, из-за чего девочка чуть было не свалилась со Снежка.
-Осторожней! – ехавший рядом Гверн подхватил падавшую Киру и помог сесть. Та поблагодарила его коротким кивком и поехала дальше.
       Шум с тракта затихал, становился всё более далёким, гул голосов рассеивался. Шайка поехала параллельно тракту, чтоб не заблудится.
       Ехали медленно, по мнению Гверна, спешить было некуда. Кира одной рукой держала уздечку, другой гладила Снежка по белоснежной гриве. По ветке одного из дубов пробежала белка, вереща и беспокойно поглядывая вниз на людей. Девочка заметила её, улыбнулась.
       Вдруг перед Снежком что-то промелькнуло. Кира натянула поводья, остановила жеребца. Оказалось, это была кошка. Упитанная, пушистая… и чёрная. Разбойница стояла на месте, наблюдая за тем, как кошенция лениво проходит до дуба, взбирается на него и начинает вылизываться. Девочка поначалу удивилась, откуда здесь кошка. Потом вдруг вспомнила, как один бродяга в Яре рассказывал про чёрных кошек. Мол, если кошка такая дорогу перейдёт – жди несчастий.
       Кира уставилась на землю перед собой и не трогалась с места.
-Эй! – донёсся до неё голос мамы. – Ты заснула что ли?
       Девочка не реагировала.
-Кира! – мама развернула кобылу, подъехала к ней. – Ты чего стоишь?
-Кошка.
-Чего?
-Кошка чёрная мне дорогу перешла!
-И что?
-Чёрная кошка дорогу перешла – жди несчастий.
-Глупости! Поехали!
-Не-а.
-Не-а?
       Девочка покачала головой. Варвара фыркнула, подвела кобылу вплотную к Снежку, отняла у Киры уздечку и повела жеребца за собой.
-Мама!
-Чего «мама»? Бред всё это. Бери уздечку и не дуйся. А то лопнешь.
-Ты чего вся позеленела?
-Тошнит меня от твоей глупости. Бери уздечку!
       Кира послушно взяла уздечку, поехала рядом с мамой, беспокойно поглядывая на её лицо. Оно действительно стало цвета бледной петрушки.
       Ехали до самой темноты. Волки развели костёр, уложили вокруг него попоны и улеглись, травя байки и поглощая обед и ужин сразу. Кира сидела рядом с лежащей на попоне Варварой и хлебала похлёбку.
-Мам? Ты чего не ешь?
-Не хочу, - слабым голосом отвечала женщина, прикладывая ко лбу ладонь. Она всё ещё была зелёной.
-Ты, случаем, не заболела?
-Ничего я не заболела, - пробурчала мать и отвернулась, кутаясь в попону.
       Кира пожала плечами, вернулась к похлёбке.
       Все улеглись спать. Бодрствовали только двое. Охрана вроде как. Кира лежала рядом с мамой и смотрела в усеянное звёздами небо. Луны не было, новолуние. Вдруг одна звезда как будто покачнулась и полетела, таща за собой белый хвост. Девочка призадумалась и загадала желание, вполне обычное для десятилетней девчонки.
«Хочу встретить принца на белом коне!»
       Рядом что-то затряслось. Кира повернула голову и поняла, что трясётся мама. Девочка села.
-Мам, ты чего? – тихо спросила разбойница и приложила ладонь ко лбу Варвары. – Да ты ж горишь!
       Женщина тряслась всем телом, пыхтела и фыркала. Кира вскочила, подлетела к Гверну и разбудила его.
-Дядя Гверн! Маме плохо!
       Правая Рука тут же резко сел, подлетел к Варваре и приложил руку ко лбу.
-Горячка, - заключил он. – Простыла, наверное.
-И что делать?
-Чтобы жар снять, надо б цветки липы.
-Да где их взять то? Здесь сплошь дубы!
-Вона тракт видать, - сказал Правая Рука, вглядываясь в темноту. – Эй! Пров, бегом вон к тому лагерю к травнику! Цветков липовых попроси!
       Разбойник по имени Пров (один из охраны) кивнул, собрался вставать, но Кира подскочила к нему и усадила обратно.
-Я сама схожу.
-Ну, беги, - махнул рукой Гверн, укрывая маму ещё одной попоной.
       Девочка бросилась бежать к тракту, на свет от костра. Неподалёку от Волков разбили лагерь торговцы и крестьяне. Кира бежала, петляя меж дубов, перелетала через поваленные стволы, пни и муравейники. Вылетела на тракт, огляделась. Торговцы и прочие удивлённо уставились на девочку, вылетевшую из леса.
       Разбойница приметила мужчину средних лет, сидевшего возле обоза с надписью «Травы, зелья, обереги». От него несло мятой, корицей и полынью. Кира подлетела к нему, споткнувшись, упала перед ним и, оставаясь в таком положении, выпалила:
-Добрый господин, ты ли травник?
       Мужчина выпучил глаза, поднял правую бровь и сказал:
-Ну, я.
-Ой, слава богам! Не погуби! Мама у меня лихорадит, дай горстку цветков липовых, чтоб жар снизить!
       Травник кивнул, встал, порылся в обозе и достал небольшой мешочек:
-Держи. А чего она у тебя лихорадит?
-Не знаю. Спасибо добрый господин!
       Кира бросилась бежать обратно, спотыкаясь о всё те же пни и стволы. Споткнувшись в очередной раз, чуть было не влетела лицом в муравейник.
       Гверн сидел рядом с мамой, которая по-прежнему тряслась.
-Вот, - девочка протянула мешочек Правой Руке.
       Мужчина кивнул, встал, пошёл к костру. Там что-то «колдовал» над котелком. Кира села рядом с матерью, стала поглаживать её по голове. Варвара дрожала, шептала что-то неразборчивое и время от времени постанывала. Потом вдруг схватила Киру за руку, посмотрела ей в лицо бешеными глазами и прошептала:
-Беги, доченька! Они придут за тобой! Придут и убьют! Беги!
-Кто придёт? – испуганно спросила Кира, но мама уже свернулась калачиком и стонала. Потом встала на четвереньки, согнулась в три погибели, и её вырвало. Девочка испуганно смотрела на мать.
       Варвара вытерла рукавом губы, легла и уставилась на небо. Глаза у неё были как будто затуманенные.
       К ним подошёл Гверн. Он держал в руках железную кружку, из которой поднимался пар. Правая Рука сел рядом с матерью, положил её голову себе на колени и поднёс к губам кружку.
-Выпей, - сказал он. – Легче станет.
       Варвара пила, без возражений. Кира легла рядом, закрыла глаза, попыталась уснуть.

       По голубой глади озера плавали два лебедя. Они изгибали шеи, как бы обнимая друг друга, и плыли рядом. Всё время плыли рядом. На большом, гладком камне сидела девушка в бежевом платье до колен. Её светло-русые волосы были заплетены в тугую косу, а на шее висело ожерелье из чёрных жемчужин. Девушка опустила ступни в воду и, улыбаясь, смотрела на проплывающих мимо лебедей.
       К девушке шёл парень. Он был одет в чудесные одежды серых оттенков, его длинные светлые волосы были перетянуты повязкой такого же цвета, а острое ушко говорило о том, что этот парень эльф.
       Эльф подошёл к девушке, опёрся рукой о камень, на котором та сидела, и произнёс:
-Вот ты где, а я повсюду тебя ищу.
       Девушка слегка повернула к нему голову.
-А чего это ты меня ищешь?
-Соскучился.
       Девушка улыбнулась, заправила выпавшую из косы прядь за ухо, потеребила ожерелье.
-А не рано ли скучать начал?
       Эльф покачал головой.
-Я тебе кое-что принёс.
       Он сунул руку в складки одеяний и достал оттуда серебряные браслет. Эльф аккуратно одел его на руку девушки. Та поблагодарила его улыбкой.
-Идём со мной, - сказал эльф и потянул девушку за руку. Она спрыгнула с камня, пошла вслед за эльфом.
       Они шли по прекрасному саду. Всюду цвели кусты, цвели деревья, цвели клумбы. А посреди всей этой красоты стоял мраморный фонтан. В фонтане – цветки водяных лилий.
       Они остановились возле фонтана. Эльф вдруг перепрыгнул через обрамление фонтана, залез в воду, которая доходила ему до щиколоток, и встал под водопад, ниспадавший из кувшина, который держала мраморная фараонка.
-Иди сюда, - позвал девушку эльф. Та замялась, улыбнулась.
       Вдруг ясное небо затянуло тучами, подул холодный сквозной ветер. Полы платья затрепыхались, в воздухе зашумели шепотки, наползающие один на другой. Девушка беспокойно огляделась, придерживая косу. А эльф будто не замечал, улыбался.
-Иди сюда.
       Его добрые серые глаза вдруг стали иссиня чёрными, светлые волосы стали под цвет глазам, улыбка сменилась наглой ухмылкой. Он распростёр руки.
-Иди сюда.
       Девушка покачала головой, попятилась, побежала. Шепотки становились всё громче и громче. Она заткнула уши, чтобы не слышать их, не слышать голос эльфа, голос которого из приятно-бархатистого превратился в скрипучий, страшный.
-Иди сюда!
       Девушка бежала, шлёпая босыми ногами по мощёной камнем дорожке, сильнее затыкая уши. Но его голос уже звучал где-то внутри неё, внутри её головы. Страх пробирал до костей, струился по жилам, мешал думать. Бежать! Нужно бежать!
-Кира! Кира! Кираааааа!!!
       Девушка споткнулась, упала, перевернулась на спину. По дорожке ползла тень, огромная страшная, зловещая. Девушка поползала назад, что-то говорило ей, не дай тени коснуться! Не дай коснуться! Она вскочила, побежала.
-Кира! Не уйдёшь! Кираааааа!
       Хриплый рёв, крик, и снова: «Кирааааа!»

-Кира! Доченька! Стой!
       Кира слышала крик матери. Она кричала ослабшим голосом, но всё же отчаянно, как бы плача. После жуткого сна страх остался, сковал тело. Казалось, девочка всё ещё чувствует тот ветер, чувствует, как он развевает полы её платья. И тут то она поняла, что ветер на самом деле дует, что развевает рубашку.
-Кира! Что ты делаешь?! Остановись!
       Разбойница открыла глаза. Впереди она увидела небо, на востоке восходит солнце. И только потом поняла, что стоит. Она посмотрела себе под ноги. Внизу виднелся каменный откос, крутой, каменистый, высотой метров восемь. А внизу лежит лес.
«Красиво!» – подумала Кира. И тут до неё дошло, что стоит на самом краю откоса, что вот-вот упадёт.
       Девочка попыталась отскочить, но ножка заскользила по камню и потянула за собой девочку. Шлёпнувшись на спину, Кира полетела вниз.
-Кирааааа!
       Мама душераздирающе закричала.
       Земля была всё ближе и ближе, Кира завизжала, зажмурилась, в воздухе свернулась калачиком. И приготовилась к смерти, к ужасающему удару. Приготовилась почувствовать боль. И смерть.
       Кира падала с такой скоростью, что аж свистело в ушах. Удар, вот-вот будет удар. Всё ближе и ближе!..
       Но удара не было. Кира вдруг поняла, что остановилась. Она сначала убрала ладони от лица, потом медленно-медленно открыла глаза. Девочка зависла над землёй в каком-то метре.
       Разбойница часто-часто задышала, горло скрутило, к глазам подступили слёзы. И они градом покатились по щекам.
       Кто-то подхватил девочку, поставил на землю, обнял. Кира всхлипывала и прижималась
неведомо к кому.
-Ну, всё, всё, - прозвучал над её ухом мужской голос. – Успокойся. Всё хорошо. Ничего не ушибла?
       Кира энергично покачала головой, продолжая прижиматься к мужчине.
-Кира! Доченька!
       Голос матери звучал издалека, очевидно, со склона. Затем до Киры долетел стук копыт, свист и крик:
-Кира! Кира!
       Разбойницу искали всей шайкой.
       Девочка повернула голову к дороге, спускающейся со склона, и увидела, что к ним скачут все Волки. Впереди всех буквально летела мама.
       Мужчина встал, и только сейчас Кира смогла его рассмотреть. Он был очень высокий, облачённый в чёрные одежды, иссиня-чёрные волосы были ему до плеч. А чёрные глаза смотрели на приближающихся всадников.
-Спасибо, - прошептала Кира. Мужчина не ответил.
       Мама подлетела на лошади, на скаку спрыгнула с неё и бросилась бежать к девочке. Кира побежала к ней навстречу.
-Кира!
-Мама!
       Варвара подхватила разбойницу, прижала. Кира обняла её и сказала:
-Мамочка! Мамочка, я так испугалась!
-Кира, Кирочка моя!
       Их окружили радостные разбойники. Они шутили, улыбались, искренне радовались. Тут же подскочил Гверн, выхватил Киру из рук Варвары и закружился на месте, прижимая к себе девочку.
-Ох, ты, чудо в перьях! Напужала! Ох, курносая!
       В порыве радости все резко забыли о мужчине в чёрных одеждах. Он долго ждал, наблюдал за орущими разбойниками. В конце концов напомнил о себе деликатным покашливанием. Но его никто не услышал. Он покашлял ещё громче. Опять без внимания. Тогда он понял, что нужно подать голос.
-Извините!
       Волки тут же затихли и все, как один, посмотрели на него. Гверн продолжал прижимать к себе Киру.
-Вы… Вы спасли мою дочь? – Варвара, заломив дрожащие руки, вопросительно взглянула на мужчину. Тот аккуратно кивнул.
-Спасибо! Спасибо вам огромное!
       Мама было кинулась ему на шею, но он отстранил её от себя.
-Без лишней экспрессивности, пожалуйста, - мягко сказал он, покусывая губы. Голос его слегка хрипел.
-Ох, простите. Я вам так благодарна! Так благодарна! Просите у меня, что хотите!
       Мужчина исподлобья посмотрел на мать, впиваясь в её глаза взглядом.
-Всё, что захочу? – недоверчиво, как бы проверяя, не обманули ли, переспросил он.
-Всё-всё!
-Знаете, мои желания могут не соответствовать вашим возможностям.
-Я всё достану. Из-под земли достану.
       Мужчина завёл руки за спину, начал медленно обходить шайку кругом. Его чёрные глаза внимательно всматривались в глаза Варвары, Гверна, других разбойников.
-Знаю я, какими средствами вы добываете то, что захотите.
       Его глаза столкнулись с глазами Киры. Та обняла Гверна, прижалась к нему. Вдруг знакомый страх сковал тело, по жилам потёк холод, глаза широко раскрылись.
 Хриплый рёв, крик, и снова: «Кирааааа!»
-Я хочу…
       Кира вздрогнула, спряталась за широкой спиной Гверна. Мужчина вдруг оказался возле девочки. Он схватил её за локоть.
-…Её.
       Мама широко распахнула глаза.
-Её?
-Да, - мужчина сжал руку разбойницы, посмотрел ей в глаза.
-Кира! Не уйдёшь! Кираааааа!
       Она вздрогнула, попыталась вырваться, но рука только сильнее стиснула локоть.
-НЕТ! – Варвара крикнула нечеловечески страшным голосом.
       Разбойники окружили мужчину, с шипением вытащили сабли из ножен.
-ХВАТАЙТЕ ЕГО! КИРА!
       Мать полетела к ним, разбойники медленно зажимали их в кольцо.
       Вдруг мужчина вытянул свободную руку вперёд. Подул ветер, небо потемнело, казалось, солнце потухло.
-ХВАТАЙТЕ!!!
       Сильная волна воздуха сбила разбойников с ног. Все упали, сабли выскочили из рук.
       Мужчина дёрнул Киру за руку, повёл за собой.
-Стой! – мама поднялась на ноги, остальные тоже вскочили. – На каких правах ты её забираешь?! Стой! Я с тобой разговариваю!
-Отпусти меня! – Кира попыталась разжать руку мужчины, но всё тщетно.
-На каких правах? – мужчина остановился, развернулся, потянув Киру за собой. – А на каких правах ТЫ её держишь?
       Мама вдруг замешкалась, сильнее сжала саблю, рефлекторно потёрла шрам на щеке.
-На тех правах, - она вдруг побледнела, схватилась рукой за горло. – На тех правах… Она моя дочь.
-ПУСТИ! – Кира рванулась, но мужчина задержал её.
-Не ври, - мужчина сжал свободную руку. – Подумай, что ты можешь ей дать? Она будет шататься по миру, разбойничать, разорять, убивать. А я могу дать ей будущее, весь мир положу к её ногам!
-О чём ты?
-О чём? Эта девочка обладает силой. Магической силой. Я выучу её, она станет всемогущей!
-Ты сумасшедший!
-Ты сама обещала мне отдать её десять лет назад!
       Кира от удивления открыла рот, уставилась на мать. Варвара не двигалась, её лицо отражало угнетение, обиду, стыд.
-Врёшь… - прошептала мама.
       Маг поднял правую бровь, мол, «да неужели?».
-Мама, - Кира снова попыталась отодрать от себя руку мужчины.
       Варвара опустила взгляд, снова схватилась за горло.
-Так это ты… - сдавленно проговорила она. – Я тебя не узнала.
-Да. Я. Тогда, при налёте на Болотца я был рядом. Попросил дать мне девочку. А ты забрала её и смылась. Оставив меня посреди горящей деревни одного.
-Мамочка…
-Так что я имею на неё полное право, - продолжал маг. – Я за неё заплатил.
       Варвара тяжело, хрипло, часто задышала. Казалось, она задыхается. Задыхается от ярости. Глаза её мгновенно налились кровью.
-Уйди по добру, по здорову, - прошипела она сквозь зубы. – Пока не сдох тут от моей сабли.
-Посмотри на себя, - продолжал мужчина, не замечая угрозы. – Болезнь убивает тебя. Медленно, но верно. Вот-вот ты умрёшь, а с кем останется она? С этими шавками?
       Оскорбление попало прямо в точку. Среди разбойников прошли недовольные шепотки, гул, возмущение.
-Мамочка… - Кира произнесла это тихо, еле слышно. Услышал её только маг.
       Варвара долго смотрела на него, тяжело дыша и держась за горло. Потом она посмотрела на разбойницу. По щекам её потекли слёзы.
-Прости меня… доченька, - сказала женщина. – Пойми… и прости.
       Маг довольно улыбнулся, развернулся, пошёл прочь, ведя за локоть Киру. Она постоянно оборачивалась назад, на плачущую маму, на угнетённого Ярослава и на ошарашенных разбойников.
-Пусти! Пусти меня! Я хочу к маме! Пусти!
       Кира вырвалась, освободилась от руки и кинулась бежать к матери.
-Мама! Мама, не отдавай меня ему! МАМА!
       Варвара распростерла руки. Девочка кинулась ей на шею, разрыдалась вместе с матерью.
-Я не хочу! Не хочу!
-Иди, Кира. Иди, так будет лучше. Удачи тебе, соколица.
       Она отстранила от себя девочку. Оттолкнула. Кира пошла. Медленно, пятясь спиной. Маг вырисовывал рукой символы в воздухе, что-то шептал. Вдруг перед ним появился квадрат, светлый, ровный. Как ртуть.
       Маг взял Киру за руку и вошёл в портал. Вместе с ней. Резко стих и ветер, и шелест листьев в лесу, и всхлипы мамы.

       Варвара смотрела, как Эркит заводит Киру в портал, как гаснет млечное свечение квадрата, как он исчезает.
       Атаманша медленно села на землю, обняла колени и стала смотреть в одну точку.
-Ты… Ты чего его отпустила?! – Гверн гнул в руках саблю, ходил взад-вперёд и сопел.
-Я действительно умираю, - Варвара приподняла рукав, потрогала свежую язву на коже. – Чума убьет меня. Там она, по крайней мере, будет сыта, здорова, с крышей над головой. Поехали. Если вы не боитесь заразиться. А коль боитесь – оставьте меня здесь.
       Волки дружным хором ответили, что ничего они не боятся. Вся шайка села на лошадей и поехала, куда глаза глядят.
       Варвара ехала на своей вороной кобыле, вела рядом с собой Снежка, которого так любила Кира. И рыдала. Снова её разлучили с очередной дочерью. И снова чума.

       Варвара умерла через неделю. Умерла рядом с Гверном. Он держал её за руку, пока атаманша не перестала дышать. Похоронили Варвару на кладбище близ деревни со смешным названием Дубы.
       После её смерти Гверн стал атаманом. Но шайка перестала быть шайкой. Они больше не грабили, не убивали. Вскоре Волки, шайка, которая наводила ужас на людей, перестала существовать.