Песчаные Ступени. Глава 4. У Западных ворот

       Спуск с горы был ужасен. Яна решила, что здесь переломала бы ноги не только лошадь, но и она сама. Однако её скакуну ни крутизна, ни камни были нипочём. Девочка даже усомнилась: а волк ли это? Может, местный, жутко прыгучий горный баран? Тем не менее продвигались они совсем не так быстро, как хотелось бы.
       Но вот они уже на соседней маленькой горке. Здесь дело должно было пойти быстрей. Но волк внезапно остановился.
       - Всё, - сказал он. – Эльфийский дом там. Дальше беги сама.
       Яна вытянула занемевшие ноги, отлипла от волчьей спины и со стоном сползла на землю.
       - Бедненький, - пожалела она, - тяжело тебе было.
       - Нормально. Теперь беги. Жалко, что ты не спросила. Твои глаза сейчас были бы веселей.
       - Но о чём?
       Волк резко развернулся и побежал куда – то вправо.
       Яна, кряхтя, поднялась. После кошмарной скачки у неё болели все косточки. Девочка кое-как поплелась по склону, очень сильно ругая Тхаа.
       - Вот дура! – бормотала она, держась за то место, где у старушек бывает радикулит. – Не хватило ей приключения с Акорсом!
       Тем временем виновница переполоха стояла в небольшом каменном домике, в комнате, которая начиналась сразу за дверью. Она вошла только что, потому что бежала пешком, и Яночку опередила совсем ненамного. Та даже видела, выскочив из-за камня совсем близко, как Тхаа открыла дверь.
       Здесь было светло. Пылинки кружились в солнечных лучах, но
окна были закрыты. Тхаа смотрела на красивую женщину. У неё были такие же светлые волосы, такой же цвет и разрез глаз, такие же тёмные брови. Сердце девочки билось сильно и застревало где – то в горле.
       - Вот ты и пришла, - сказала женщина. – Я знала. Эти события обязательно привели бы тебя ко мне. Как твоя головка? Ты уже всё помнишь?
       Голос звучал странно, сварливо и скрипуче. Красивое лицо подёргивалось. Тхаа отрицательно покачала головой. Нет, она вспомнила не всё, но так ли это важно?
       - Мама? - спросила она.
       - Конечно, - вкрадчиво ответила та. – Иди ко мне… детка.
       Тхаа поняла, что ей этого совсем не хочется. Она оглянулась на близкую дверь. Чем оправдать своё внезапное бегство?
       Да ничем.
       Просто бежать отсюда!
       Но было поздно. Женщина поймала её за руку.
       - Ну вот, - устало вздохнула Тэин. Теперь я сделаю то, что надо было сделать ещё тогда.
       И девочка вспомнила.
       Вот также эта рука тянулась к кинжалу на поясе. А когда просвистела стрела, ужас толкнул Тхаа прямо в болото. Ей пришлось убегать от мамы, и терпеть страх, голод, жажду и боль, и ждать, когда её, такую маленькую, ещё не жившую, затянет в трясину, и вспоминать блеск кинжала. Вот этого самого. И ещё. Тхаа вспомнила ещё кое – что.
       Злые, хитрые, скользкие люди в её доме. Слова, фразы, обрывки разговоров, обретшие смысл лишь сейчас, когда она стала большой. Унылая, мрачная атмосфера Горного Замка. Отчего он вдруг стал таким? Грустный, немного испуганный папа. Отсутствие мамы в ту ночь в родительской спальне. И то, что Тэин говорила потом, когда тащила её оттуда по коридору с гобеленами. Папа не встанет. Глупые детские вопросы Тхаа. Она задавала их во всеуслышание. Она не понимала, что лишние знания могут стоить ей жизни.
       - Ты убила его! Моего папу Тиоша и дедушку, их всех! Я помню бой. И Юо. Ты помнишь Юо? Он был один, он боялся, он подошёл к нам, он думал, ты его защитишь, всё исправишь, ведь ты же царица. А ты оттолкнула его туда, где мечи. И он погиб. Ты подставила Куг – Ги, а предательница ведь ты! Ты хотела убить меня, чтобы я не выдала тебя! Ты живёшь здесь, чтобы тебя реже видели. Ты не сумасшедшая. Что ты сделала с папой Эженом? Что ты сделала, гадина?!
       - Высказалась? – спокойно спросила Тэин. – Ну и прекрасно. Пусть тебя утешит то, что твой папа Эжен, и ты, и ваш обожаемый Куг – Ги – все вы погибнете в один день. Ну и всё.
       Тхаа рванулась, но вырваться было невозможно. Она отбивалась как могла, но понимала, что всё бесполезно.
       Что ты сделала, мама, что ты делаешь?!
       И в этот миг талисман Тхаа утратил свою силу.


* * *

       Недди Арода почувствовал, как дрогнула рука Эжена и как он чуть отпрянул назад.
       Всё то, что бушевало там, за невидимым барьером, усилилось многократно в предвкушении скорого прорыва.
       Правитель почти оглох и ослеп. Почему он ещё здесь? Он помнил старые легенды. В них говорилось о том, что просто увидеть пролетающего мимо демона пустыни значило почувствовать себя мерзейшей тварью из всех, возненавидеть себя и своё стремление жить дальше. Отчего же ничего такого не чувствовал Недди Арода? Он вспоминал начало лета, последний день ярмарки ремёсел, красивую картину Куг – Ги, давшую ему понимание собственной души. Выходит, не всё так плохо. Напрасно там, за чертой, ждут, когда сдастся Эжен. Как же он может сдаться, когда они так с ним похожи?
       Недди сильнее сжал руку Эжена. Просто стой, найди в себе силы стоять. Всё это отступит, уйдёт за море, оставит нас в покое.
       Почему?
       А ты чувствуешь что – то странное там, за чертой? Там сомнение, спор, волнение. Там что – то не то. Там кто – то смотрит в твои глаза, не смея тронуть, моля о поддержке и помощи.
       «Эжен, ты меня узнаёшь? Уже всё позади. Мы с тобой победили. Мы с тобой молодцы. Сейчас я в твоих руках. Меня тянет домой, но научи меня, как остаться. Я не хочу больше той жизни, что у меня была когда – то. Твой брат мне поверил. Поверь и ты… И ты, Недди Арода. Я не такой, как прежде».
       Акорс! О чём только думает! Хочет – не хочет! Ему просто нельзя уйти с товарищами за Бесконечное Море. Ведь всё это временно. Став человеком, он упадёт с высоты, расшибётся о берег или утонет в океане. Или его постигнет судьба, уготованная для тех людей в степи. Акорс осыпется вниз струйкой пепла.
       Эжен, он добрый. Конечно, научит как остаться. Есть нечто более сильное, чем собственные желания.
       Их девочка Тхаа в беде.
       Эжен выпустил из руки меч. Снял с шеи бесполезный теперь медальон, секунду подержал его в ладони. Потом, неожиданно быстро, кинул туда, в ревущее море безумия.
       Это было движение, освящённое всей историей дома Внедрилиев. Правитель сам проделал такое на Белом Острове, бросив меч между собой и Эженом. Когда вернул Хранителю Золотую Реку.
       «Я не желаю сражаться с тобой, потому что я уважаю тебя».
       Равного равный.
       И всё отступило.
       Умолк страшный шум и исчезла давящая тяжесть. Померкли краски и утихли голоса.
       - Скажи ему что – нибудь, Недди, он ждёт, – устало попросил Эжен.
       Но что же сказать?
       В голове вертелся Яночкин рассказ о том, что она видела в
Сердце Реки на Тайной Дороге.
       - А что, ведь неплохо быть ветром? Просто ветром над водой Золотой Реки?
       Последние алые искры рассеялись и отпустил страх.
       И пошёл дождь. Прекрасный летний ливень. Первый в этом году.

* * *

       Яночка взялась за ручку двери, но вдруг отпрыгнула, едва не сшибив подоспевшего приятеля. Воздух стал плотным и горячим и Яна боялась его.
       - Ты чего? Ну что ты? – зашипел мальчик. - Сколько можно стоять? Я ползу-ползу, а ты всё стоишь и стоишь. Давай зайдём - страшно здесь.
       Яна открыла дверь.
       И тут же с криком бросилась вперёд.
       Чтоб какая – то засранка махала на Тхаа ножом! Вдвоём с Янеком они повисли на Тэин. Кажется, Яна её укусила.
       Но сила эльфийки была такова, что девочка мигом улетела под стол. Её друга женщина просто хлопнула о стену и стряхнула на пол.
       «Чего они оба не применяют свои волшебные штуки?» - подумала Яна. Из – под стола она схватила Тэин за ногу и сильно дёрнула. Никакого эффекта. Кроме одного. Носком эльфийской туфли девочка получила по подбородку, да так здорово, что у неё в глазах потемнело.
       Тхаа поняла, что пропала. Ей нечем было защищаться. Все её «волшебные штуки» Тэин нейтрализовала на корню.
       За закрытыми окнами металось что – то алое и живое. Чья – то душа жаждала помочь, но не имела возможности.
       Однако рисковый Янек быстро исправил это. Один взгляд – и стекло разлетелось. И нечто, похожее на воздушную волну, плотный вихрь, пронизанный оттенками огня, ворвалось через окно. Яночка вжалась в пол, Янек – в стену. Тэин ударило в грудь, и она вылетела вон, снеся собой дверь. Плохо было то, что она увлекла за собой Тхаа. Но девочка почти не пострадала. Она высвободила руку и поковыляла в домик, к своим защитникам.
       Что – то пристально глянуло в глаза её друзьям. Что – то ласково коснулось кудряшек Тхаа. Она вспомнила папу Эжена и заплакала. Янек и Яночка бросились к ней. Странный вихрь умчался. С ним исчезло чувство страха и терзающий уши звук, заполнивший избушку.
       Думаете всё? Нет.
       Тень закрыла дверной проём и эта тень была Тэин. Ну просто таран, а не женщина! Янек примеривался к креслу. Если им неожиданно шарахнуть…
       Тэин сделала шаг внутрь. Тхаа прижалась к брату.
       И тут стали слышны голоса и стук копыт. Царица рванулась к детям. Но её уже крепко держали прибывшие на помощь эльфы. Куг – Ги, приведший подмогу, опустился на пол рядом с детьми. Янек обполз его по периметру и занял позицию между дядей и эльфами. На всякий случай.
       Невероятно красивая рыжеволосая женщина вступила в горницу. Брови её были нахмурены, но глаза смеялись.
       - Тхаа, моя маленькая царевна! – воскликнула она, опускаясь перед девочкой на колени. Женщина отёрла ей лицо и повернула его к свету. – Ты жива! Ты не ранена? – Она внезапно всхлипнула и прижала к груди светлую головку Тхаа. – Мы так ждали тебя – и вот ты дома!
       Тэин за их спинами издала низкое рычание.
       - Не бойся её. Она не причинит тебе зла.
       Тхаа усомнилась, но вида не подала. Ей говорили ласковые слова, её обнимали и целовали и поздравляли с возвращением.
       - Кто ты, девочка? – спросили у Яны. Не вставая с пола, она ответила:
       - Яна, племянница правителя Внедрилия. Ищу Энойра и Анэин. У меня к ним пара вопросов.
       Ой – ой, вот это наглость! Яна совсем распоясалась. Где опущенные в смущении глазки, прерывающийся еле слышный голосок? Хоть бы на ноги встала. Хоть бы не выставляла напоказ своё родство с сильными мира сего. Надо быть скромной. Скромность – украшение девушки. Не об этом ли твердила ей Алина? Но если подумать, куда от родства деваться? Яну действительно распирает от гордости, когда она вспоминает, какой у неё дядя Недди. Ни у кого такого нет! А смущённого голоска в такой толпе не услышат. И вообще, пусть не думают, что она дохлятина какая – нибудь и не сможет постоять за Куг – Ги. Девочка встала на четвереньки и, быстро перебирая конечностями, заняла позицию рядом с ним и Янеком.
       Красивая женщина удивлённо следила за её передвижениями. Она сказала:
       - Анэин – это я. А моего супруга здесь нет. Он повёл наших
воинов в Нетум. Здравствуй, маленький Хранитель, - обратилась она к Янеку. – Мы будем сражаться на вашей стороне.
       Мальчик поднялся и они обменялись кое – какими любезностями и светскими расшаркиваниями. Яна смотрела, расширив глаза. Вот это Янек! Что значит королевская кровь!
       И вдруг она увидела то, от чего волосы встали дыбом.
       Тэин отпустили. И даже оказывали положенные знаки внимания.
       - Свяжите её! – истерически крикнула Яна. – Почему вы отпустили ненормальную?
       Куг – Ги больно ткнул её локтем в бок.
       - Она же наша царица, - вздохнула Анэин, - мы не можем этого сделать.
       - Она набросится на царевну, - предупредил Янек.
       - И тем не менее. Таков закон, - ответили ему.
       Тхаа сказала Янеку:
       - Ну и ладно. Всё – равно мы здесь ненадолго.
       Вокруг зашептались. Как же так? Долгожданная гостья только появилась и уже покидает их.
       Разбираться с этим решили потом. Сейчас надо было накормить детей, дать им помыться и отдохнуть.
       Анэин послала троих подчинённых за вещами и лошадьми ребят. Все вышли на улицу, готовясь ехать в город. Тхаа о чём – то горячо спорила с соплеменниками. Янек был рядом и поддакивал сестре. Куг – Ги стоял на крыльце в окружении высоченных эльфов. С самого начала никто не сказал домовому ни слова. Он тоже молчал. Яна не отходила от него ни на шаг. Её, правда, попытались вежливо оттеснить, но девочка вцепилась в дядину руку на манер пиявки. Попробуй тут оттесни. Эльфы смотрели на неё неодобрительно.
       Наконец переговоры закончились. Все расселись по коням, причём Яна заняла место сзади Куг – Ги.
       Тэин оставили дома. Хранитель Кораблей обернулся.
       Было так просто сказать ей пару слов, типа: «Почему эльфы не летают так, как птицы? Когда стоишь на горе – так тебя и тянет взлететь. Попробуй – ка, Тэин, на днях»*. Если бы негодяйка продолжила свои нападки на Тхаа, её нашли бы мёртвой под скалой. И всё. Её дочь, бедная девочка, которая столько пережила, будет свободна и в безопасности. Чего жалеть мерзавку? Она всё – равно не снимет с Эжена проклятия, не оправдает Хранителя Кораблей в глазах его бывших друзей.
       Но вот такой он, Куг – Ги. Он отвернулся, не сказав ни слова.

* * *

       Виктор – он воин. Разза помнила, как он сражался за Белый Остров. Она знала, как он сражался за своих братьев и своих людей, оказавшись шестнадцатилетним юнцом в почти незнакомом мире. Он видел всё и всё испытал. И сейчас инстинктивно уклонился от удара. Быстро встал и остался стоять в Реке на мелководье. Хитёр. Золотая Река подчиняется только Хранителям. Она не выдаст Виктора даже Богине. Ну, так надо просто выманить его оттуда. Разза тоже хитра.
       - Привет тебе, Разза! – Виктор даже подпрыгнул от восторга, как школьник. – Здорово, что ты здесь! Ты столько мне помогала, но мы ни разу не поговорили. Не уходи. Я хочу сказать спасибо.
       Она молчала. Это странно. Он что, не понял, что она сделала только что? До него не дошло, что помогала она не ему, а несчастному маленькому Иллену. Он, Виктор Лаэнса, всего лишь орудие. Причём, не оправдавшее себя.
       Подняв фонтан брызг, Хранитель беззаботно выбежал на пляж. Он подскочил к Раззе и, ухватив за руку, поволок к Реке. Она пыталась освободиться, но он не замечал её гнева, не соображал, что хватать Богиню не позволено никому.
       Тем лучше. Она готовилась нанести смертельный удар, когда он поставил её у воды.
       - Смотри. Смотри, что творят мои братья! Благодаря тебе! Ты свела нас с Акорсом. Спасибо.
       Вот так. Переложил вину на неё. Что ж. В чём – то это справедливо. Машинально она взглянула на воду, да так и осталась стоять.
       Ей хотелось лично разделаться со старшим Хранителем за несколько минут до гибели Иллена. Но минуты шли, а на Иллене, на юге, лил дождь, предвестник жизни.
       Они победили. Все они. И Акорс тоже. И она, Разза.
       Богиня, как обычная женщина, прижала ладони к щекам. Её слёзы капали в Реку.
       - Это сделала ты, - сказал Виктор.
       Вот так просто он отдавал честь этой победы ей. Непостижимый Хранитель!
       - Не я сделала тебя таким, каков ты есть, - сказала она. – Проси, чего хочешь.
       - Я? Но как я могу? Это я обязан тебе. Это ты проси – и я исполню.
       Совсем дурачок! Что такое он несёт? Так говорить с Богиней!
       - Я хотела убить тебя, - призналась Разза.
       - Да? Но за что? Из – за Акорса?
       - Я была не права. Прости.
       Они молча смотрели на воду. В Светлых Горах шла своя битва. Там было ещё далеко до победы.
       - Акорс дал мне письма тех, кто это сделал с Куг – Ги.
       - Тогда поезжай. Не жди своего друга. Его долго придётся ждать. Срок Заклятия кончился.
       - Немного не долетел, - засмеялся Виктор. – Где – нибудь здесь оставлю ему записку. Он поймёт.
       Разза созналась:
       - Странно слышать про Акорса. Он долго не понимал ничего. Опять скажешь, моя заслуга?
       Виктор молча поцеловал ей руку и направился к коням.
       - Я знаю, чего ты хочешь, - говорила она, пока Хранитель собирался. - Мне тоже этого хочется.
       Он взглянул, но ничего не сказал.
       - Посмотрим, может удастся.
       Виктор вновь промолчал.
       - Бывает так, как сейчас. Кажется, что конец и нет надежды. Когда ты в отчаянии упадёшь в траву у Реки, попробуй не закрывать глаза. Если же не удастся, вспомни, что до конца пути далеко, а закат уже близок. Поднимись и иди. Ты будешь вознаграждён на закате.
       - Ни черта не понял.
       - И не надо. Одно условие. Не лезь в судьбу Сердца Реки.
       - Да я и не лезу.
       - Посмотрим. Это тяжёлое испытание.
       - Не лезть, значит?
       - Не стоит шутить. Разве история закончена? Разве Фе успокоится на этом? Разве не ожидает Иллен новое потрясение? Разве ниточки ваших судеб не в руках девочки Яны?
       - Ах, в этом смысле?
       - Ты спрашивал, что сделать для меня? Обнаружив Забытую Скалу, бежать от неё скорее и дальше.
       - Хорошо.
       - Не вмешиваться.
       - Я понял.
       - И помнить, кто ты.
       - В смысле, Хранитель Лаэнса? Я помню. Это уже три условия.
       - Прощай, и спасибо тебе.
       - До свидания, Разза.
       Вот такие и её "дети": наговорят с три короба всякой ерунды и ничего не понять. То ли дело его Эжен. Если уж предскажет что, так чётко и ясно. И без условий. Вот только с Забытой Скалой обмишурился.
       Богиня исчезла подобно туману, оставив Виктора в замешательстве. Он подошёл к Стрижу и сказал:
       - Да ладно. Там разберёмся.
       Гнедой конь Акорса, привязанный к дикой яблоне попытался оборвать повод.
       - Рвёшься в путь? А я не знаю, что с тобой делать. Может, оставить здесь ждать хозяина? Да нет, нельзя. Тебе будет страшно и одиноко. И сожрать могут. Возьму с собой.
       Конь принялся кусать кожаный ремень, бить ногами и издавать нетерпеливые звуки.
       - Минутку, только письмо напишу и поедем.
       Гнедой не желал ждать. Он заржал и сделал попытку уйти вместе с яблоней. Виктор сообразил:
       - Слышишь Зов хозяина? Ладно. Сейчас отпущу. Мне же проще. А ты поработаешь почтальоном.
       Сунув послание Акорсу в седельную сумку, Хранитель отвязал коня и тот ринулся в Реку, на тот берег.
       Акорса занесло действительно далеко. Как это он так промахнулся? Бывший владыка Н’дэра был сейчас в той стороне, откуда они приехали, а Виктору ждать действительно недосуг. Он направил Стрижа в Светлые Горы. Теперь он даже не знал, кому молиться, чтобы не опоздать.

* * *
 
       Они сразу промокли до нитки. Обнявшись, Недди и Эжен сидели там, где только что стояли. Они смеялись и не могли остановиться. Их веселило всё.
       - Ну и вид у тебя был, когда ты заметил свой хвост! – говорил Эжен и это вызывало новый приступ хохота.
       - Надеюсь, ты хорошо себя обнюхал, когда вылез из водопровода? – отвечал Недди и они снова заходились в смехе.
       - Водопровод? Я думал, это канализация.
       Люди в степи ликовали. Они танцевали, ловили ртом воду, льющуюся с неба, поднимали к нему детей. Они тоже смеялись и обнимались.
       - Послушай, Эжен, - сказал правитель, - я уже забыл, как пахнет степь во время дождя. Как это красиво, когда капли бьют по воде Реки. Мы живы. Какое счастье! Благодаря тебе, Эжен.
       - Не смею отрицать, - сквозь смех подхватил Хранитель. – Скажи мне ещё что – нибудь, такое же хорошее.
       - Спасибо.
       - И тебе, Недди. Без тебя этот мир был бы пуст и погиб бы сегодня.
       Эжен улыбался и благословлял дождь за то, что он скрывал его слёзы.
       От города к ним уже бежали их друзья и соратники.
       - Надо бы встать и спуститься, а то невежливо как – то, - предложил правитель.
       - Давай попробуем. Ты можешь?
       - Я? Нет. Наверное, во время дождя склоны становятся круче.
       Отсмеявшись, Эжен поднял глаза и сказал:
       - Помнишь, я говорил, самый плохой день станет самым хорошим?
       - Это писала мне Элоиза. Элоиза? Здесь?
       - Вон она. Где же ей быть? На бедной моей лошадке!
       По склону вверх летел Дружок. Его крутизна не смущала. Со всех ног он рвался к хозяину. А Элоиза и Марыся на нём рвались к Недди. Он протянул руки – и Элоиза с придушенным воплем упала ему на грудь. И не было большего счастья и большей награды.
       Марыся прижалась к Эжену. Захлёбываясь, она рассказывала ему о жене, о том, как она любит его и грустит по нему, о том, какие прекрасные, чудесные, лучшие в мире их двойняшки, о том, что Белый Остров и Блестящий Дворец ещё и не начали восстанавливать, а в Лесном Крае всё хорошо. Краем глаза девушка поглядывала на правителя. Похудевший, уставший, измазанный в земле, он казался ей самым красивым.
       Мужчины, наконец, нашли в себе силы подняться. Может, потому, что помогли дорогие им женщины. Элоиза и Эжен отошли в сторонку. Недди и Марыся смотрели друг на друга, глупо улыбаясь.
       Спустя тысячу лет, на Холме Ароды, они встретились вновь. Только Марыся не знала об этом. Поэтому он не мог её обнять и поцеловать – она бы не поняла, это могло её оттолкнуть, а Недди этого бы не пережил. Он просто взял её руки в свои, чтобы она поняла: он очень скучал.
       Марыся кивнула на мокрую бело-голубую косынку у него на шее.
       - Пригодилась?
       - Очень.
       Эжен обнял прижавшуюся к нему Элоизу, и они тихонько засмеялись.
       Недди не мог поцеловать Марысю, но здесь ведь есть кто – то, кому он поручил быть вместо себя.
       Серебряная птица опустилась на плечо девушки. Та повернула к ней голову – и пичуга нежно клюнула её в губы.
       - Ой! – сказала Марыся.
       А Недди взял птицу в руки и отошёл с ней в сторонку, чтобы Эжен не слышал.
       - Спасибо, помощница, без тебя бы никак, - поблагодарил правитель. Птица радостно закурлыкала. – Попросить хочу. – Она глянула вопросительно. – Ты сможешь полететь на север? Защитить, если надо?
       Птаха мигом взвилась в воздух, описала круг над Холмом и Столицей и полетела выполнять поручение.
       Взявшись за руки, эти четверо начали спускаться вниз. И тут на них налетели с объятиями, приветствиями и благодарностями. Это было приятно, но как – то чересчур для сегодняшнего дня. Очень хотелось просто отдохнуть. А всё остальное – потом.

* * *

       Городок не был большим, но был уютным и нежным. При этом производил более сильное впечатление, чем Алона. Наверное, потому, что был живым.
       Резные и настоящие вьюнки карабкались по тоненьким арочкам, свисали с террас Зелёной Горы, на склонах которой был расположен город. Зелёной Гора называлась не из – за обилия всяческой растительности, а из – за собственного цвета. Постройки на террасах, бассейны внизу, лестницы – всё было из её зеленоватого камня. Дома только делали вид, что находятся во дворах. Большая часть каждого жилища уходила вглубь горы в тёплые и даже, почему – то, светлые пещерки. По улицам бегали дети, собаки и куры. Яне казалось, что она попала в горный аул, над которым хорошо потрудилась команда архитекторов, резчиков по камню и ландшафтных дизайнеров.
       Путешественников оставили в доме, состоящем из большого холла, двух комнат – пещерок и кухни. Для лошадей нашлась конюшня, а во дворе – заросли смородины. Ребятам было позволено объесть их все. Домик этот - вроде маленькой гостиницы для почётных гостей.
       К кухне примыкала настоящая ванная комната. В маленьком бассейне торчали краники и можно было регулировать температуру воды.
       - Горячая – то откуда? – удивилась Яна.
       - Тёплые источники кругом, - просветили её.
       Яна так обрадовалась возможности нормально помыться и поспать на кровати, что живенько поскакала за необходимыми причиндалами.
       - Не распаковывайся, - предупредила её Тхаа. – Что вынешь, потом убери обратно в сумки. Может, придётся бежать.
       - Тогда лучше затолкать самое необходимое в рюкзаки. Пешком мы ещё выберемся, а на лошадях – вряд ли.
       - Да? Наверное, ты права. Помоемся – и переложим вещи сами. А то мужчины невменяемые.
       Когда они вдвоём сидели в одной ванне, наслаждаясь горячей водой, Яночка спросила:
       - Ну?
       - Вот тебе и ну. Они бы сразу Куг – Ги куда – нибудь упекли, а ещё лучше, сразу бы застрелили. Только он попросился с ними, сказал, что на всё согласен, только потом. Анэин в это время куда – то собиралась ехать и оказалась в нужное время в нужном месте, прямо у городских ворот, да ещё с сопровождением. Она разрешила. К тому же времени не было заниматься ещё и Куг-Ги. А потом уже ты к нему прилипла, как наклейка, и мы с Янеком вступились. Не будут же они при детях…
       - Сильно ругались на вас?
       - Это мы ругались. Янек говорил: «А у вас у самих – то есть доказательства, что Куг – Ги предатель? Ах, нету? Кто – то что – то сказал, кому – то что – то померещилось, а вам бы лишь бы кого – нибудь обвинить. За пять лет не могли провести нормального следствия. А мы вот провели и, скорей всего, очень скоро докажем, что Куг – Ги не виноват». Кстати, что за доказательства, Яна? Если надо делать какую – то экспертизу, то это не здесь. Тут некому. Зато украсть могут. Поосторожней.
       Яна захлопала невинными глазками. Мол, знать не знает, о чём речь. Нет, эта Тхаа точно подслушивала! А может, и подсматривала!
       - Ну, в общем, так, - продолжала маленькая эльфийка. – Куг – Ги они пока не тронут, но покинуть город он не имеет права. Если мы уедем, - он останется. Если в течение месяца никто не сможет доказать, что он невиновен, его казнят.
       - Месяца? Нет! Послушай, чего они так торопятся? Пять лет дурака валяли, а теперь дают только месяц.
       - Никто точно не знал, жив он или погиб. Сейчас отдохнём и мы с Янеком пойдём разбираться. А ты охраняй Куг – Ги. У тебя хорошо получается. Только не забывай, пожалуйста, что ты не волшебница. А то сама знаешь, что будет.
       Бедная Яночка чуть не плакала. Уехать, оставив здесь Куг – Ги? Да никогда! Его же убьют, как только они покинут город! Она спросила:
       - Тхаа, а как же ты?
       - Что я?
       - На тебе это никак не отразится? Ты ведь царевна и всё такое…
       - Да наплевать. Я домой хочу. Не останусь здесь ни за что.
       - А эльфы не думают, что сделают Хранители, если они ну… так поступят с их братом?
       Сказать «казнят» у Яны язык не поворачивался.
       - Ничего они не думают, - вздохнула Тхаа. – Как тут можно думать, если одни эмоции? Много думали на Белом Острове, когда поняли, что ты волшебница?
       Из всего сказанного Яна поняла, что всё хуже некуда и радость от грандиозной победы, одержанной на юге, померкла и испарилась.
       Куг–Ги, однако, пребывал в эйфории по этому поводу. Вернее от того, что его братик, его Эжен, был жив.
       - Да что с ним могло случиться? – недоумевала Тхаа. Она не знала, к чему вело проклятие её матери и ничуть не сомневалась, что папа Эжен мигом выгонит всех демонов в их Пустыню и что Нетум будет освобождён. Папа Эжен невозможно крут.
       Обед ребятам принесли в их жилище. Они ни в какую не желали садиться за стол в доме Анэин без Куг – Ги, но с ним за трапезой не хотел сидеть никто из эльфов.
       После еды ребята решили устроить тихий час. Они забрались в постели, закрыли глаза и стали дожидаться, когда заснёт Куг – Ги. Тогда они поставили свои кровати вокруг его – мало ли что – и только потом легли и заснули.
       Проснувшись, всеобщий дядя расчувствовался и сказал, что ни у кого больше нет таких племянников, только у него и его братьев. Он очень жалел, что втянул их в эту передрягу. Он переживал, как же дети пойдут дальше без него? Вообще без взрослых? Хотя ведь Анэин, конечно, даст провожатых.
       - Никуда мы без тебя не пойдём, - ругалась с ним Тхаа. – Ты клялся, что будешь с нами, вот и будь. Мы убежим все вместе.
       Янек и Яночка сердито переглядывались. Они точно знали, кто втянул в эту передрягу всеобщего дядю. Маленькая, вредная, упрямая, глупая Тхаа.
       Перекусив, брат и сестра отправились на переговоры в дом Анэин, а Яна захотела получше осмотреть город.
       - Иди, - сказал Куг – Ги. – Я знаю, ты не можешь так, чтоб не полазить по окрестностям. Я буду здесь. Никуда не уйду.
       И девочка в скоростном темпе обегала улицы, терраски и склоны, полюбовалась на ярких рыбок в бассейнах, поболтала с местными женщинами, которых интересовали вести с юга, а также сама Яна, как племянница правителя Нетума. За короткое время из неё вытянули кучу полезной и бесполезной информации, наговорили приятных слов, но… Она чувствовала: это не от души. Глаза эльфиек были настороженными, взгляды недоброжелательными. Яне всё чаще вспоминался день захвата Золотого Дворца и такое же вот противное чувство. Ощущение приближающейся беды. Она поспешила вернуться.
       Куг – Ги сидел на брёвнышке и, как всегда, что – то рисовал.
       - Ешь смородинку, - велел он девочке. – Всё лето дети без витаминов. Так цинга начнётся.
       Яне стало смешно. Разве они с Тогу не покупали своим детям всяческие плоды по городам и посёлкам, не останавливались на привалы специально в ягодных местах, не добавляли в чай полезные травы? Яна за всё лето даже не чихнула, хоть и спала в подземельях на голых камнях, плавала в ледяной воде и ночевала порой под открытым небом. Цинга! Скажет тоже.
       Однако она послушно полезла в заросли. Через низенькую каменную ограду Яне была видна нижняя часть города и подозрительные сборища женщин там и тут. Их было больше, чем мужчин даже в мирное время, а теперь, когда воины отправились в Нетум, казалось, что здесь просто женское царство. Что они обсуждали, поглядывая наверх, на их дом?
       Яна решила больше никуда не ходить.
       - Куг – Ги! Там какие – то люди к нам идут, - крикнула девочка дрожащим голоском.
       Он живо подбежал.
       - Ерунда. Я их знаю. Известные мастера. Хотят посмотреть на твой браслет, я думаю. Только и всего.
       Их было четверо. Двое высоких эльфов, низенький лысенький старичок и мелкий мохнатый тип из племени Хранителей Жилищ. Они улыбались Яночке и друг другу, брали девочку за правую руку, крутили её так и этак, проводили пальцами по той или иной линии, цокали и качали головами. Старичок оказался разговорчивей других. Он остался, когда остальные ушли.
       Имя старого мастера было длинным и непроизносимым, поэтому он разрешал называть его Ро. Он сел рядом с Яной и принялся болтать о том, о сём. Она и глазом моргнуть не успела, как он ей прочёл лекцию на тему «Краткая история эльфийских государств». Девочка слушала вполуха. Её больше интересовало, почему так долго нет Янека и Тхаа. Время от времени она вставала с бревна якобы за смородиной, а на самом деле – чтоб глянуть, что там, за оградой.
       Время шло. Женщины продолжали тусоваться, старичок – журчать. Порой он спрашивал:
       - Да?
       - Да, - машинально отвечала Яна.
       - А вот и нет, - хихикал лысенький Ро и нудел дальше.
       История эльфов была полна потрясений и интересных событий. Это сонный Нетум в своих священных степях занимался всякой ерундой. Там пасли скот, сеяли хлеб, строили города, а войну считали величайшим несчастьем. Эльфы же разнообразили свою жизнь как могли. Стычками на границах княжеств. Штурмами больших и малых замков. Научными диспутами, которые заканчивались поединками. И, наконец, широкомасштабными военными действиями. Н’дэр воевал с Аноррй, потом вместе они шли на Каиссу. Люди Элотты рукоплескали замечательным зрелищам. Их страна затесалась как раз в середку между эльфийскими владениями. Народ Северных Земель хватал дреколье и мчался на помощь наиболее популярному правителю. На своих полях северянам не хватало впечатлений.
       На миролюбивый Нетум давно махнули рукой. А вот владык Лесного Края все желали перетянуть на свою сторону. Но это не очень-то не удавалось, и им начинали предъявлять претензии. На этом этапе правители, цари, короли, и прочие выдающиеся личности вдруг оказывались на всеобщем пиру и смеялись над своими разногласиями. Безусловно, это была магия Хранителей, но все оставались довольны.
       С приходом Акорса к власти, княжества Анорры и Каиссы оставили распри и стали добровольно объединяться для борьбы с общим врагом. В Н’дэре они объединились принудительно. Когда к власти пришёл Хантрэи, Каиссы уже не существовало. Брак Тэин и Тиоша примирил Анорру и вольнолюбивое княжество Вэрлетт. Эльфы, как и все, занялись одной проблемой: выживанием.
       В общем, Анорра знала потрясения и катаклизмы. Но набег Акорсовых войск превзошёл всё.
       Эльфов осталось очень мало. Те, кто жил в городке на склонах Зелёной Горы, составляли чуть ли не четвёртую часть её населения. Если бы не правители Энойр и Анэин, их было бы ещё меньше. Жизнь тех, кто уцелел, делилась на до и после. Воспоминания, тоска, гнев и желание отомстить – вот те чувства, которые составляют основу существования выживших, потерявших всех и всё.
       Старичок очень красочно описывал чувства и страсти и день, когда пала Алона. Куг – Ги фыркнул и ушёл в дом. Яна спросила:
       - И чё?
       Она всё это знала, всё пережила и уже устала расстраиваться по этому поводу. Было больно – и она старалась об этом не думать. В конце концов, разве она сама не потеряла Тогу? Ещё и пяти дней не прошло, ещё время не залечило эту её рану, а несчастные эльфы хотят нанести ей новую. Примерно так она и объяснила Ро. Яна сказала:
       - Я знаю, к чему ты это. Я знакома с Куг – Ги пару месяцев, а вы – гораздо дольше. Я ему верю, а вы – нет. Позор вам.
       Старичок странно глянул и ушёл.
       Яна отправилась посидеть с другой стороны дома, потому что
оттуда был виден необыкновенно красивый закат и можно было помечтать о том, как они вернутся.
       Там её ждал маленький Эннети, сын Анэин и Энойра. Он старательно вырезал ножиком на лавке своё имя. Они принялись весело болтать и смеяться. Яне всегда было легко с малышами. Мальчонка задал какой – то вопрос и девочка со смехом воскликнула:
       - А вот мы сейчас у Куг – Ги спросим. Он всё знает! – и она обернулась к окну.
       - Нет! – неожиданно зло крикнул Эннети и даже отпрыгнул. – Мне не разрешают с ним говорить. Он негодяй и предатель.
       Подхватив ножик, маленький эльф скрылся в сумерках и смородине. Яна тупо уставилась в потемневшие глаза Куг – Ги. Он стоял у окна.
       - Веришь, значит? – тихо спросил он. – Почему? Вы все поверили ещё на корабле. Даже Тим, хоть и не сознавался. Я ничего вам не рассказывал. Лука знал всё, потому что это Лука. Шоэтт верит моим братьям и Алешу. Клавдий почему – то считает меня каким – то вождём. Но отчего поверили вы?
       - Я не знаю.
       - Ведь это может быть магией Хранителей. Массовым внушением. Гипнозом.
       - Нет, - хихикнула Яночка. – Только не это.
       - Отчего же? Ты видела, как это просто делается.
       - Тогда сделай, чтобы они все тоже поверили, - девочка кивнула в сторону центра города.
       - Не желаю.
       - Даже ради нас?
       - Вам дадут провожатых.
       - Значит, нет?
       - Нет.
       - Вот потому мы тебе и поверили, Куг – Ги.
       - Не понял.
       - Просто ты – это ты. Вот и всё.
       - Э – э – э…
       - Эх ты! А ещё на полчаса старше Эжена!
       Яночка протянула руки через низкий подоконник и обняла его. И тут с улицы послышался шум.
       В мгновение ока Куг – Ги втянул племянницу в холл, захлопнул окно и выскочил за дверь. И запер её, просунув в ручку грабли. Яна осталась внутри.
       Толпа женщин с факелами, палками и воплями уже входила во двор.

* * *

       Великолепный закат за окном сменялся темнотой. Дождевые тучи, вначале окрашенные алым, теперь сплетали тёмный узор на синем платке неба. В просветы смотрели первые звёзды. Эжен думал о том, что они похожи на взъерошенных птиц, только что искупавшихся у берега Золотой Реки. Сидя на подоконнике, он подставлял лицо ветру, ставшему, наконец, прохладным. Эти яблоневые и абрикосовые сады весной еле нашли в себе силы, чтобы одеться листвой, возможно, в последний раз. И вот теперь пыль смыта с листьев, земля напоена и ждёт будущих дождей. Эжен чувствовал наслаждение и восторг этих деревьев, слышал, как жизнь возвращается в степи, как нисходит на них покой. Вот стада и табуны, встряхивая мокрую шерсть, переходят вброд Бегущую Воду, возвращаясь на запад, жмурятся в тумане. Им прохладно и спокойно.
       Эта зима будет трудной для всех. Но жители Иллена найдут способы договориться и облегчить друг другу существование. Весной же всё зазеленеет, взойдут семена новых деревьев у плавней Серой Цапли и жизнь вернётся даже туда.
       Стоило пережить этот день, чтобы понять, что так действительно будет.
       Может, Эжену повезёт. Если он не слишком задержится в степи, то успеет вернуться в Лесной Край, обнять Елицу и детей, увидеть братьев, Тхаа и Янека. Ему не за кого будет волноваться, и как знать, может проклятие Тэин останется в прошлом, пощадит его… или Недди.
       Такая вот мечта. Несбыточная.
       На душе становилось всё тревожней, а его потрясающий братик Куг – Ги не отзывался, хоть ты тресни. Угодил в беду, попался эльфам, не иначе. Молчит, потому что по дурости считает, что так Эжену спокойней. Ничего, он младше, зато умнее, и докопается до истины.
       Молодой король уже хотел идти докапываться, когда в коридоре раздались шаги, смех и голоса. Эжен вздохнул. Это к нему и никуда не денешься. Придётся уделять внимание. Обязанность довольно приятная. Хозяин Лесного Края поднялся навстречу этим троим: Тиму, Шоэтту и Клавдию.
       Кому как не Шоэтту знать, каково пришлось их королю? Идти самому и вести себе подобных навстречу тому, что несёт неизбежную гибель. Парень опустился на колени.
       - Нет, Шоэтт, встань, - сказал Эжен. – Можем поссориться. Берите – ка стулья и садитесь сюда.
       Друзья расселись возле окна и, смеясь и перебивая друг друга, начали рассказ о походе к замку Крэис и обратно. Ребята очень изменились, особенно Клавдий. Маленького слугу было не узнать. Он подрос и возмужал, движения стали точными и свободными, речь – громкой, взгляд – уверенным и гордым. Ему было чем гордиться и юный Хранитель Кораблей прекрасно это понимал. Его друг Тим стал более открытым и разговорчивым и оставил свой вечно подозрительный взгляд исподлобья.
       Чудесное приключение, замечательное время. Если бы не события в замке Крэис, не гибель Луки, воспитателя Недди и Элоизы.
       Эжену уже рассказали обо всех его друзьях и знакомых, кто как проявил себя в этой битве, кто чем занят сейчас. Но он ничего не слышал о собственном воспитателе, о старом Рэе.
       - Он погиб, - сказал, наконец, Шоэтт. – Они с Коэлом всё время были вместе. Когда Коэла ранили, он защищал его.
       Эжен закусил губу. Он поднял было руку, но вспомнил, что медальона больше нет и опустил её. Нет медальона, он утратил свою силу, нет его Рэя, а брат в опасности, и что он может поделать?
       - Идите, - сказал король.
       Ребята на цыпочках вышли из комнаты.
       Хозяин Лесного Края, за минуту решающий самые сложные задачи, лёг на постель лицом к стене. Слишком больно даже для того, чтоб заплакать.

* * *

       Господи! Толпа разъярённых женщин – это же ужас, это самое страшное! Она мчится, как цунами, и доводы разума тут бессильны.
       Они убьют Куг – Ги, поняла Яна. Потому что чёртов домовой не сделает даже попытки защитить себя. Он постарается, чтобы всё побыстрее закончилось, пока Яночка не выбралась наружу, не бросилась на помощь. Пока не вернулись Янек и Тхаа и не досталось ещё и им. Он не применит волшебства – ведь это значит подставить Виктора и Эжена, нарушивших Закон. Яна тоже не применит.
       Ухватив табуретку за ножки, Яна шарахнула по окну. А что делать? Щеколда-то не открывалась. То ли заклинило, то ли Куг – Ги всё же поколдовал над ней. Осколки осыпались, девочка перебралась через подоконник и бросилась за угол.
       Её крохотный дядя стоял, прислонившись к двери. Яна добежала до него и обняла, заслоняя собой, в тот самый миг, когда в домового полетел шквал камней. В тот самый миг, когда спасать её саму выскочил маленький Эннети.
       Яна вскрикнула от боли, из глаз её брызнули слёзы. Сын Анэин и Энойра без звука упал ей под ноги.
       Казалось, громче орать невозможно, но тут крики взвились до самого неба. Кто – то, не поняв в чём дело, продолжал метать камни, кто – то подхватил юбки, чтобы бежать через двор. Но Куг – Ги оттолкнул Яну и уже стоял на коленях возле мальчика.
       - Назад, – сказал он, не повышая голоса. – Стоять и молчать.
       Все замерли и заткнулись.
       Куг – Ги быстро ощупал Эннети, положил ему на затылок маленькую лапку и тихонько запел одну из Песен Исцеления. Яночка такой ещё не слышала. Она решила, что эта Песня помогает от сотрясения мозга. Но дело, видно, обстояло хуже, потому что догорел закат, сумерки начали сменяться темнотой и зажглись первые звёзды, а Куг – Ги всё пел. Теперь его руки переместились на спину мальчугану. Потом он бережно перевернул Эннети, провёл ладонью по лицу, чтоб затянулись ссадины и ранки, сердито глянул на женщин и сказал то, что о них думает:
       - Дуры.
       Яна тоже глянула и обмерла. Во время действа сюда вернулась Анэин. Она не могла стоять – её, очень бледную, поддерживали подданные – мужчины. Она молчала, как и все, не смея мешать. А рядом были Тхаа и Янек.
       - Он спит, - сказал Куг – Ги. – Чтобы не испугался и не дёргался. Проспит всю ночь. Утром будет здоров. У вас же здесь есть доктора? Пусть осмотрят. Но, думаю, всё хорошо.
       Анэин всхлипнула и бросилась к сыну. Куг – Ги что – то ей говорил, а она кивала. Потом взяла мальчика на руки и пошла по дорожке к воротам.
       - Расходитесь, - велела она женщинам.
       В их рядах началось шевеление и движение. Но не то, которое ожидалось.
       - Что это значит? – спросил кто – то. И тут началось. – Он волшебник? Волшебник! Он ещё и волшебник!!! Как же так! Откуда? Почему? Что делать?
       Анэин передала сына одному из эльфов и тот вынес его со двора, прежде чем взвилось страшное слово:
       - Убить!
       И камни полетели вновь. И осыпались, наткнувшись на магический щит. Янек и Тхаа подбежали к дяде. Толпа с рёвом и топотом ломанулась вперёд и остановилась, только потому, что между ней и ребятами встала разгневанная Анэин.
       - Это гости, - крикнула она. – Помните о законе гостеприимства.
       - Мы помним о другом Законе, - ответили ей. – Пусть дети отойдут в сторону. Пусть отдадут нам предателя!
       Толпа ответила одобрительным воем и попыткой пройти сквозь Анэин. Но вперёд вылетела Тхаа, злая донельзя.
       - Что? В сторону? Отойдите сами! Самоуправства не будет! Я требую суда над Хранителем Кораблей. Немедленно! – И она топнула ногой.
       Это произвело впечатление.
       - Будет суд, - сказала Анэин. – Сейчас. Идите все в Круглый Зал.
       Тхаа зашептала в уши брата и Яны:
       - Ну, ну, где ваши доказательства? Берите и идёмте за всеми.
       - Их нет, - упавшим голосом сказал Янек.
       - Как это нет? А как же в Алоне? Я думала…
       Всё ясно. Она всё – таки подслушивала.
       - Я отдал их Тогу.
       Яночка и Тхаа обомлели.
       - Но зачем?
       - Не знаю. Просто потому, что он старше и вечно заботился о Куг – Ги. Он положил их в сумку, что всё время с ним.
       Ребята повесили головы и поплелись за толпой. За Анэин, которая убежала первой, чтобы успеть повидать сына. За Куг – Ги, которого эльфы взяли под стражу.
       Он обернулся и ласково посмотрел на ребят. А Яна подумала, что вряд ли помогут какие бы то ни было доказательства и любая экспертиза. Закон есть Закон – и это совсем другая статья. Из этой статьи выходило, что Куг – Ги всё равно предстояло умереть. А уж оправданным или нет, это как будет угодно судьбе.

* * *

       Судьбе было угодно, чтобы в это самое время Тогу Стани, живой, красивый и встревоженный, стоял в кустах чуть выше временного жилища своих друзей. Увидев, что наместница Анэин отделилась от толпы и направилась к своему дому, Тогу незаметно последовал за ней.
       Сбегая по склону, лейтенант радовался, что успел, он шептал благодарственные молитвы всем известным эльфийским и не эльфийским богам. Судя по тому, что Тогу слышал о наместнице, он сумеет ей всё объяснить и она поймёт. Ведь это же Анэин. Она умна и смела, она решительна и справедлива. Она умеет отличать белое от чёрного. Она красноречива, её любят, к ней прислушаются. Анэин поможет, Тогу не сомневался.
       Улыбаясь, эльф представлял, как обрадуются дети, увидев его. Тогу будет рассказывать, а они – смотреть восхищённо, повизгивая от ужаса и счастья.
       Теперь он вспоминал своё приключение с удовольствием. Плохо было то, что в самом начале здорово приложился головой и плечом о торчащую из воды скалу, потерял ориентацию и едва не утонул. Но сильная боль там, где его оберег касался кожи, привела его в чувство. Тогу не умел плавать, но тут почему – то сразу научился. Он скинул полные воды сапоги, вынырнул, отплёвываясь и задыхаясь, глянул наверх и увидел, что возле упавшего Арейна копошится куча народа. Эльф благословил своего учителя и друга за то, что он успел проделать этот фокус – отвести людям глаза. Теперь солдаты смотрели куда угодно, только не на озеро и Тогу. Хорошо бы Арейн сам посмотрел сюда и увидел, что его воспитанник жив. Но этого не случилось и Тогу, пользуясь своим новым умением, поплыл вдоль кучи земли и камней.
       Поскольку волшебник сейчас не контролировал ситуацию, действие заклятия должно было вот – вот кончиться. А на дне, по слухам, жила какая – то хищная тварь. Тогу спешил укрыться в ложбинке, до которой он не добежал. Оттуда в Дикое озеро впадала речка.
       Вдруг слева эльф услышал плеск воды и отчаянный скулёж. Плач живого существа, сброшенного в воду обвалом. Серое маленькое создание било лапками, пытаясь зацепиться за мокрую, оседающую в воду глину. Сверху на волчонка сыпались комья и камни. И один из них, здоровенный валун, грозил вот – вот сорваться, пришибить и утопить зверька. Глупая козявка не соображала, что надо просто плыть вдоль кучи до удобного твёрдого берега.
       Выбиваясь из сил, Тогу бросился на помощь. Тотчас же к тонкому голоску присоединился другой. За комьями земли, скрытая от глаз, погибала такая же зверушка.
       Эльф протянул левую руку и сцапал зверька за шкирку. Не удержался на плаву, кунул волчонка в воду и чуть не утонул сам. Выплыл и посадил переставшую визжать плаксу на плечо. Загребая одной рукой, потому что правая болела и почти не шевелилась, Тогу поплыл туда, где слабый голосок то прерывался, то заводил жалобу вновь.
       Этому волчонку совсем не повезло. Его наполовину засыпало землёй и он молотил лапками, силясь освободиться. А между тем бывший берег погружался в воду и над водой уже торчала только мордочка зверька.
       Забыв про боль, Тогу ухватил волчишку, скрючился в воде и босыми ногами принялся откапывать зверька под водой. Тому, кто умеет плавать, это дело далось бы легко, но бедный эльф, выросший в безводном Н’дэре, впал в отчаяние и решил, что вот так они сейчас утонут втроём. А не утонут, так их перестреляют с берега. Страх придал сил – и вот уже волчонок забирается ему на спину.
       Валун всё – таки рухнул, подняв брызги и волны. Тогу забарахтался в воде и изо всех сил начал загребать в сторону речки. Заклятие спало, он слышал крики, призывающие его искать и ловить.
       Там, где речка впадала в озеро, Тогу нашарил в тростниках мерзкое илистое дно, сгрузил с плеч зверьков и опустил их в воду. Они тотчас полезли на него, карябая когтями, но эльф оставался неумолим, пока не снял рубаху и не замотал ею рану на плече. Ещё не хватало, чтоб его нашли по следам крови.
       Стараясь не шуршать и не дышать, юный Стани затаился в тростниках. Над водой торчала лишь его голова и левое плечо, на котором сидели тихие – тихие, дрожащие волчишки. На макушку эльф положил прошлогодние стебли, чтоб они скрывали его и найдёнышей.
       Солдаты Фе голосили и носились по обоим берегам. Они несколько раз перешли вброд мелкую речку. Тогу то ли замёрз, то ли его знобило. Голова кружилась, рука разболелась невыносимо. Очень хотелось занять горизонтальное положение или хотя бы вытянуть ноги из ила. Ему казалось, что дно очень ненадёжно и он погружается в глубину. Глаза сами собой закрывались, мысли путались.
       Наконец враги перестали бегать через речку и начали собираться в кучу на высоком берегу.
       Первый спасённый волчонок прыгнул в воду. Тогу попытался поймать дурачка, но тот уже подплывал к берегу. Отряхнувшись, зверушка подбежала к кустам у скалы и скрылась в них. И тут же выбежала снова. Волчонок стоял и вопросительно смотрел на эльфа. Второй волчонок принялся толкать его носом в шею по направлению к берегу.
       - Что же ты? Плыви, - сказал Тогу. – Там твоя нора? Мама и папа?
       Он сгрузил малыша в воду. Тот ухватил его за палец острыми белыми зубами и потянул за собой.
       - Хорошо. Ладно. Я с тобой.
       Эльфу уже было всё – равно, лишь бы выбраться из воды. Его рубашка пропиталась кровью.
       Он двигался осторожно и, оказавшись на берегу, сразу спрятался между двух камней. Волчонок жался к нему. Второй ждал. Наконец Тогу решил, что именно в этот момент его никто не видит и был абсолютно прав. Арейн рассказал своим, что случилось с наследником трёх престолов, они угомонились и начали собираться.
       Тогу на цыпочках пересёк открытое пространство и на четвереньках залез в кусты. Зачем? Ведь там большие хищные волки. Он добровольно ползёт к ним на ужин.
       Однако, это была не нора, а вполне нормальный подземный ход. Один из тех, которыми Маленький Народ изрешетил весь Иллен. Он был проложен в скале, а не в ненадёжной глине. Волчатки радостно заскакали по нему.
       Тогу скакать не мог. Он сел, прислонился к стене и открыл сумку, которую всегда носил на поясе. Об этом просила его мама Лодда, когда собирала в путь. Она сама сшила её из очень дорогой и редкой непромокаемой ткани, из запасов, что сохранились в замке ещё до гибели Элотты. Она сама сложила туда всё, что могло понадобиться её мальчику для оказания себе первой помощи. А он убрал в сумку отданную ему на сохранение чашу из Алоны, Яночкины рисунки и пакетик с предполагаемым ядом. Ничего не пострадало. Хитрый Янек упаковал каждое доказательство в прозрачный непромокаемый пакетик.
       Тогу обработал длинную рану на плече специальным раствором, маминым изобретением, способным останавливать кровь, уменьшать боль и дезинфицировать заодно. Эх, эту бы новинку да в массовое производство! Стани обогатились бы! Морщась, Тогу сам себе наложил шов левой рукой, помазал рану мазью, призванной способствовать скорейшему заживлению, кое – как забинтовал руку и с облегчением вздохнул. Пора выбираться и посмотреть, не подоспели ли на выручку его друзья?
       Из темноты прохода Тогу видел маленький пляж, где волчатки затеяли игру. Но не просто так. Они вели себя как разумные существа, кувыркаясь по крупному песку и мелкому щебню, они уничтожали следы эльфа на нём. Тогу встал было, чтоб выглянуть из пещеры, но не подумал о том, что слишком слаб, потерял много крови и ударился головой. Он не удержался на ногах, стены начали бешеное кружение вокруг него, тошнота подступила к горлу. Что – то заставило его обернуться и последнее, что он увидел, падая, была женщина. Она смотрела на него из глубины прохода.
       Очнулся Тогу, когда жара сменилась ночной прохладой. Рядом с ним стояла миска с горячей похлёбкой, а плечо было аккуратно перевязано. Подивившись на это дело, юный Стани поужинал и, пошатываясь от слабости, вышел на воздух.
       Нигде никого.
       Тогу полез на обрыв. Он бы не залез, но обнаружил остатки лестницы.
       Оказавшись наверху и побродив туда и сюда, эльф понял, что его спутники здесь были, но, как и волшебник, решили, что он погиб. Этот обрушенный берег, эти острые скалы в озере, о которые Тогу распорол плечо, этот Арейн, потерянный и несчастный, у всех на виду, и отсутствие самого Тогу везде и всюду сбили тех, кто ему дорог, с толку.
       Все они уехали. Его воспитатель на север, его друзья – на северо – запад. У всех в душе боль и горе и ощущение невосполнимой потери. А Тогу здесь один, босой, раненый и слабый, в одних штанах, с вещественными доказательствами в сумке и с огромной тревогой в сердце.
       Дурное предчувствие заставило его сразу же пуститься в путь.
       Он слез с обрыва, перешёл речку и со всей возможной скоростью побрёл по следам четырёх лошадей. Колючки, сучки и камни кололи ноги, рука болела, кружилась голова. От слабости Тогу мотало из стороны в сторону. Под утро он заснул прямо там, где остановился отдохнуть. Проснувшись, он напился из ручья, умылся и продолжил путь.
       И понимал, что всё напрасно. Он не успеет. Куда ему, пешком?
       Ему невероятно повезло. Упав от слабости на обочине только что обнаруженной дороги, Тогу услышал звук многих копыт, приближающийся с севера. Эльф понял, что это значит. Он остался на этом месте ждать.
       Он оказался на пути войска, движущегося в Нетум. Стани представился собственным именем. Он рассказал военачальникам Энойру и Коо всё и попросил помощи. Тогу не сказал только, кто путешествует с ними, ни разу не произнёс имени Куг – Ги. Он тревожится за ребят, за царевну Тхаа, потому, что там, куда они направляются, бешеная Тэин. Он клялся защищать детей, он спешит, он не хочет, чтобы они чувствовали горе.
       Ему оказали помощь, дали коня, продуктов, оружие и одежду. Он скакал к Зелёной Горе со всей возможной быстротой, не щадя себя, по дороге, параллельной той, которой двигались дорогие ему люди.
       Сегодня утром эльф опустил руки в один из многочисленных ручьёв, что встречались без конца. Эльф подумал о маленькой Яночке. Ему дано было узнать её боль, её необъятную печаль, невыносимую для детского сердечка. Он хотел дать ей понять, что жив, что с ним всё хорошо. Но как? Ручей тёк от неё к нему и ничего с этим не сделаешь, он не Хранитель. Тогу до боли в ладони сжал оберег.
       «Яна, сестрёнка, я жив и здоров. Почему ты не слышишь?»
       Молодой Стани успешно сокращал расстояние. Он был у Светлого Города в тот момент, когда в ущелье втягивалась небольшая процессия во главе с рыжеволосой Анэин. Маленький Куг – Ги тоже был участником процессии. Дурные предчувствия оправдались.
       Тогу углубился в лес и начал объезд Зелёной Горы. На это ушёл весь остаток дня, но эльф нашёл, что искал: возможность скрытно проникнуть в столицу. Оставив коня, парень пробирался зарослями и буераками. Один из лучших разведчиков Н’дэра, он обошёл патрули, караульных и магические ловушки. А кто сказал, что воспитанник Арейна не умеет с ними обращаться?
       Ещё не было темно, когда Тогу вошёл в город незамеченным и неопознанным. В подаренном костюме он мог бы слиться с местным населением, но старался не попадаться ему на глаза.
       Вопли разъярённых женщин послужили ориентиром. Видя, что происходит, Тогу едва не бросился вниз, на помощь. Но немедленная расправа задерживалась и откладывалась, а Тхаа добилась суда.
       Так лучше, решил эльф. Невозможно вразумить взбешённых
женщин в момент накала страстей. Куда уж ему с такой – то
фамилией. Имя Стани могло лишь ухудшить положение тех, кого он так любил.
       Увидев, что Анэин отделилась от сплочённого коллектива истеричек, Тогу посчитал это невероятной удачей. Он поговорит с ней, и вместе они решат, что делать.


       * Перефразированный отрывок из пьесы А.Островского "Гроза".