Встреча

       В 199... году Константин Бабайцев, не очень успешный предприниматель, страстный любитель женщин и горных лыж, прожив с супругой около двадцати пяти лет в браке, завел любовницу, познакомившись с ней на склонах Приэльбрусья.
       Наташа, так звали эту молодую женщину, оказалась землячкой Бабайцева и свободной от семейных уз. Неизвестно, по каким причинам она оказалась в «Азау» - тамошней туристической гостинице, поскольку кататься с гор на лыжах не умела и особого рвения в учебе управления ими не проявляла. Стояла ранняя весна, с утра подмораживало, а часам к одиннадцати на солнце становилось даже жарко. Она выходила в последних рядах отдыхающих лыжников, на самый ближний склон, где учили стоять «чайников», раздевалась до купальника и загорала на солнце. Раза два – три прокатившись с ахами и охами, к обеду возвращалась в гостиницу.
       Бабайцев каждое утро, наскоро позавтракав, схватив в охапку лыжи, мчался на станцию на подъемник. Там с такими же, как он, двумя страстными лыжниками поднимался на Эльбрус и катался до одури без обеда. Вернувшись в гостиницу часам к пяти вечера, приняв душ, заваливался спать до ужина.
       Они могли не встретиться никогда, но погода испортилась – пошел снег, и склоны для катания закрыли работники спасательной станции, объявив штормовую погоду. В гостинице, кроме лыж, заниматься было нечем. Костя, зная по опыту, что такая погода может продолжаться больше суток, и чем дальше от начала снежной погоды, тем жестче будут условия их изоляции в гостинице. Собрав деньги с желающих хоть как-то скрасить вынужденное безделье, отправился в Терскол для приобретения запаса спиртного. И на обратной дороге он ее впервые увидел. Наташа шла в обществе двух женщин ее возраста. Он догнал их, неся тяжелый рюкзак.
       Вдали от дома процесс знакомства среди приезжих происходит значительно быстрее, чем на родине. Поэтому в «Азау» они пришли уже «старыми» друзьями…
       …Возвращались домой в одном самолете и расстались в аэропорту, обменявшись номерами телефонов.
       Что привлекло в Наташе Бабайцева, нам не известно, только по прибытии в родной город он пару месяцев разрывался между супругой и любовницей. А однажды, воспользовавшись отсутствием дома супруги, собрал чемодан и ушел из дома к Наташе, как ему казалось, навсегда. Особых угрызений совести не испытывал, поскольку сын вырос, жил отдельно, имел семью и готовился стать отцом. В последнее время с супругой у него отношения разваливались на глазах. Та, как ему казалось, придиралась к нему по пустякам. Из-за пустяков стали вырастать скандалы. Бабайцев и раньше не сильно соблюдал супружескую верность, но взаимная привязанность, проверенная годами, сдерживала его от опрометчивых поступков. В былые времена, чувствуя свою вину перед женой, всячески старался сглаживать возникавшие ссоры, а сейчас перестал это делать…
       Наташа оказалась хорошей хозяйкой, чистоплотной и заботливой женщиной с нормальными сексуальными запросами. Костя, перебравшись к ней, поначалу не испытывал чувства сожаления о разрыве с женой. Наташа была на восемь лет его моложе и имела дочь подростка, учившуюся в старших классах школы. К появлению в их маленькой семье постороннего мужчины, дочь отнеслась спокойно.
       Как выяснилось позже, со слов Наташи, ее бывший муж был непутевым человеком. Еще в молодости тот всегда отдавал предпочтение друзьям перед семьей и постепенно спивался. А в последний десяток лет, после их развода, уехал куда-то в деревню и там пристроился у какой-то пьющей бабенки. Иногда появлялся у Наташи – исполнял свой долг перед дочерью, принося ей горсть конфет и плитку шоколада, чтоб потом опять удалиться надолго.
       Наташа не бедствовала, работала главным бухгалтером в какой-то фирме и неплохо зарабатывала. Им с дочерью вполне хватало средств на жизнь.
       В последние годы ее бывший муж стал появляться чаще, периодически подолгу живя у своей сестры, которая как могла, одевала и обувала его, поскольку сам уже не способен был работать да и не хотел, превратившись в фактического бомжа.
       Вскоре после переезда Кости к Наташе, тот окончательно перебрался в город и почти ежедневно стал появляться в их доме, требуя внимания и денег. Естественно, в лице Бабайцева он видел своего соперника и соответственно к нему относился. Бабайцев в ответ, несколько раз спустив его с лестницы, потребовал от Наташи оградить его от присутствия «этого животного»... Возможно, Костя сильно оскорбил бывшего ее супруга в присутствии Наташи и ее дочери, но только их взаимоотношения стали как-то по-иному складываться. Наташа стала обидчивой, ее дочь перестала с ним разговаривать, - перестала его замечать. Относилась к Бабайцеву, как к неодушевленному предмету...
       Костя почувствовал себя квартирантом в их доме. Несмотря на то, что уже оформил развод с супругой и хотел зарегистрировать свои отношения с Наташей, прожив с ней почти полгода. Но вовремя остановился и, сняв квартиру по объявлению, стал жить в одиночестве.
       У него не существовало проблем с уходом за собой. Он все умел делать сам: и варить, и стирать, и убирать, и гладить. Первое время наслаждался свободой. «Ну, их всех этих баб...» – говорил себе. – «Я чё, себе бабу не найду, если припрет...» Стал жить тихо, не пьянствуя и не общаясь ни с кем. Эдаким раком - отшельником.
       Его отношения с бывшей супругой складывались нормально. Та, конечно, сильно переживала развод, и он много раз на себе ловил ее злой взгляд, но дальше злых взглядов у нее дело не доходило. Плохо ли, хорошо ли, но общались. Более того, у них родился к этому времени внук, которому новоявленная бабушка посвящала все свое свободное время, помогая снохе в уходе за ним.
       Впрямую, конечно, она не говорила о его возвращении к ней, видимо, считала ниже своего достоинства такое обращение, но по ее поведению, особенно после его ухода от Наташи, можно было увидеть, что готова Костю простить...
       Их совместно нажитая квартира уже полгода как выставлена на продажу, однако приходящие по объявлению покупатели находили кое-какие недостатки и не желали принимать окончательное решение относительно покупки. Костя также не спешил. Он имел ключ от квартиры, и бывшая его жена не протестовала против этого. В квартире появлялся редко, только по причине ему нужных забытых вещей. Это происходило в основном во время отсутствия бывшей супруги. Так получалось, что в последнее время они встречались только иногда, по выходным, у сына, куда Костя заходил проведать внука… Там между собой не разговаривали, и он в присутствии бывшей супруги долго в гостях не задерживался. Опорожнив стакан кофе, тихо удалялся.
       Поселившись в снятой им квартире, вспомнил о давнем своем хобби - выпиливании и резьбе по дереву, все свободное время посвящал теперь этому занятию. В молодые годы, создав семью, пытался заниматься этим любимым делом, но супруга категорически выступала против – из-за растаскиваемой по квартире пыли и стружки. А гаража или сарая у его семьи тогда не имелось. Теперь ему никто не мешал, никто не ворчал.
       Еще по теплу он специально ходил в березовый лес, нашел там на деревьях несколько капов и спилил их для своих поделок. Затем, договорившись со своим давним знакомым, занимавшимся изготовлением столярных изделий и имевшим собственную сушильную камеру, высушил этот материал. И теперь пилил, резал, строгал, клеил и полировал. - Он делал замысловатую шкатулку.
       В тот вечер сидел за столом, занимался любимым делом и «одним глазом» смотрел по телевизору интересную передачу. В квартире было тепло и уютно, а за окном уже давно стемнело, ветрено и морозно. Неожиданно раздался звонок телефона. Сняв трубку, услышал голос своей бывшей супруги:
       – Привет! Костя! У тебя ключ от нашей квартиры есть? – ему показалось, что в ее голосе звучит жалость и какая-то давно забытая покорность. – Я потеряла ключ или захлопнула дверь, оставив его в квартире. Вот уже час стою на площадке перед дверью, не могу попасть в квартиру...
       – Привет! – холодно ответил на ее приветствие, – Есть. Кажется. Я сейчас посмотрю!
       Он знал, что есть у него ключ, но ему почему-то захотелось потянуть время и, положив трубку у аппарата, отправился к вешалке и стал шарить в кармане повседневного пиджака, где у него лежал этот ключ. Ключ лежал на месте. Ему не хотелось, чтоб она знала, где и как сейчас проживает, и по этой причине, не мог ее пригласить сюда за ключом. Но и выходить из тепла в эту темную, ветреную и морозную ночь и прерывать свое любимое дело также не желал. Вернулся к телефону, так и не приняв решения о дальнейших своих действиях…
       – Да. Есть! – произнес, ожидая от неё предложения о способе передачи ключа.
       – Извини, что так получилось! Но ты не мог бы приехать сейчас на остановку «ДК Металлургов». Я тут недалеко - звоню от подруги. Или скажи адрес - я сама приеду к тебе... Или сам назначь где-нибудь встречу, – проговорила она на том конце провода.
       – Ладно. Я сейчас приеду. Угораздило тебя… Через полчаса я буду на той остановке… Там встретимся! – повесил трубку.
       «Вот ворона! Вечно она что-нибудь забывает. Теперь тащись черте куда по такой собачьей погоде, – разговаривал сам с собой, – да и автобусы в такую поздноту ходят редко… Туда уеду, а обратно?.. Мать, ее так! Одеваться надо теплей. – Неизвестно, сколько стоять на холоде придется… Вот ее угораздило...»
       Оделся, вышел из квартиры. Прежде чем захлопнуть дверь, потрогал ключ от закрываемой двери в кармане и только потом окончательно закрыл дверь до щелчка замка. Спустился по подъезду и вышел из дома. Холодный вихрь обсыпал его снегом с головы до ног.
       «Собачья погода. – подумал, поднимая воротник и пряча голову в плечи. – Мне там немного осталось со шкатулкой-то… Полирнуть по боку да шарнирчики закрепить, и готова шкатулка будет! Хотя нет! Ее еще лаком покрыть надо. Да успел бы закончить и лаком покрыть. Она б до завтра уже высохла... Если б не эта... Мать ее... Ворона!»
       Он пришел на автобусную остановку. Там никого не было. Автобус, видимо, недавно ушел… Снег и холодный ветер загнали его под крышу остановочного павильона. Редкие легковые автомобили прорезали ночь и снежную мглу своими фарами.
       «Лупить ее надо было в молодости, – не стала б такой забывчивой. За двадцать пять лет совместной жизни почти каждый год с ней приключалась подобные истории… Сейчас встречу ее и обругаю. Ей богу..! Гришка, сын, тогда из-за ее забывчивости спускался с крыши на балкон, затем лез в форточку, чтоб открыть ей дверь. А если б сорвался, упал, неизвестно родился бы у нас сейчас внук... Эх-ма! Вот черт послал мне женушку!» – рассуждая так, распалял себя перед встречей.
       Подошел автобус. Он вскочил в него по обледенелым ступеням. В автобусе прохладно, пассажиров сидело всего несколько человек. Кондуктор подняла на него глаза, когда подал ей деньги на билет. И вновь подняла свои длинные ресницы, когда возвращала билет и сдачу ему в протянутую руку.
       «Вот еще деньги приходится тратить на проезд. И самое главное – время... Как хотелось закончить шкатулку. А завтра можно уже попробовать заняться той заготовкой для подсвечников. - он над той заготовкой долго размышлял, прежде чем к нему пришла эта идея о подсвечниках. - Там текстура замечательная, с узорчиком…Должно красиво получиться…Если вырежу, как задумал и внутри древесины не попадется никаких червоточинок… Да хоть и попадутся. Высверлить можно будет, заклеить туда вставки и зашлифовать. А вставки сделать из остатков, что отпилю лишнее с того бока, цвет будет одинаков и совсем не заметен…Только теперь все откладывается из-за этой…Облаю последними словами... Завтра не знаю, где вечером буду. Василич говорил, что в среду надо будет ехать в Кемерово… А сегодня, что у нас? Понедельник! Да! Завтра буду наверно долго грузиться. Приду поздно... Эх! Мля! – Обматерю!..».
       В это время автобус остановился у «ДК Металлургов», двери открылись, и Бабайцев вышел с такими тяжелыми мыслями и грозными намерениями…
       Огляделся по сторонам, Елизаветы еще на месте не было. Откуда она должна появиться, он не знал, поэтому стоял и крутил головой во все стороны. Улицы плохо освещены, Костя как не вглядывался в редких прохожих, все равно не мог нигде в них разглядеть Елизавету.
       «Теперь еще жди ее. Не могла раньше придти…- думал он, - Не мне же надо - ей!..»
       …Тут, в свете фар вереницы движущихся автомобилей, увидел ее стройную фигуру, идущую по обочине дороги против ветра и снежных вихрей. Он не мог обознаться, даже среди тысячи женщин узнал бы ее… «Она... Издалека, наверно, идет. Замерзла вся…Дурная голова - ногам покоя не дает!» – так размышлял в ожидании Лизы.
       Полы ненового ее пальто раздувало ветром в разные стороны, обнажая стройные ноги. Она шла, периодически отворачиваясь от ветра, подставляя свою спину.
       Бабайцев стоял спиной к ветру, несущему снег вдоль улицы как по трубе. Порыв ветра огромной силы вынудил его сделать шаг вперед, чтоб не упасть. Промчавшись над ним, ветер всей своей мощью обрушился на Лизу, заставив ее остановиться и сделать несколько шагов назад. Порыв буквально раздевал ее, разрывая полы пальто в разные стороны. Она отвернулась и остановилась на мгновенье, видимо, соображая, как противостоять стихии. Ее движение еще замедлялось скользкой дорогой, вернее, ледяной коркой на ней, которую обнажил ветер, унеся снег, выпавший всего два дня назад. Глядя на нее, борющуюся со стихией, у него почему-то возникло, защемило чувство жалости, которое сначала едва всколыхнуло его душу, а затем всецело обожгло.
       «Всю жизнь мы рука об руку противостояли жизненным невзгодам, а теперь порознь… Как ей живется теперь…женщине бальзаковского возраста оставшейся в одиночестве? Ну, погиб я или умер – тогда понятно. У неё остались бы обо мне светлые воспоминания, которые бы грели ей душу до конца ее дней. А так, у неё на меня только досада, злость и глубокое сожаление о случившемся… Ей сейчас женский инстинкт побуждает заботиться о ком-нибудь. Не у всех, правда, женщин. А у нее пустая квартира… Я чё? – я мужик. Наш брат при желании всегда может на старости лет пристроиться… А каково женщинам..? – одиночество их удел. Да и живут они дольше..» – Продолжал размышлять Костя, пряча руки в карманах куртки.
       В правом кулаке он держал ключ от их общей квартиры.
       Она подошла к нему и сразу:
       – Ты, Костя прости, пожалуйста, меня, что вырвала тебя в такую жуткую погоду и поздноту, наверно…из постели. Прости! Так получилось. Не обижайся на меня. Я твой ключ у Гриши оставлю... Будешь ведь к ним заходить – заберешь!
       – Ладно. Чего там?! Не стоит извиняться, – только на эти слова у него хватило сил после размышлений… Подал ей ключ от квартиры, развернулся и пошел через дорогу на автобусную остановку в обратную сторону.
       Она, получив ключ, шла по ветру в обратную сторону к дому. Он еще долго стоял на ветру в ожидании автобуса и глядел ей вслед до тех пор, пока не скрылась за углом. «Вот и обматерил… Ну, как ее ругать? И за что? За недоделанную шкатулку? Да и наплевать! У меня что, производственное задание? А так размялся хоть…перед сном».
       Тут подкатил автобус, и Бабайцев вошел в салон. Автобус этот, в отличие от того, оказался теплым, да еще сел около печки – ему стало тепло… Пока ехал, – согрелся. На своей остановке сходить не хотелось, – опять выходить на ветер.
       «Скоро у неё день рождения. Подарю-ка своей Лизоньке эту шкатулку. Она будет довольна!» Так уже думал, заходя во временное свое жилище…
       
Декабрь 1996 г