Витюнина слабость или познание жизни

Витюнина слабость или познание жизни


       Виктор Александрович уходил на заслуженный отдых. Проводы прошли по его сценарию: все скромно, без долгих и вздорных напутствий, как по установленному ритуалу его жизненных устоев и близился к концу. Сослуживцы растворялись, пока не остался заместитель и уже утвержденный начальник отдела. Павел, а тебя прошу задержаться, - обратился Виктор Александрович к Павлу. Не буду хвастать тебе, как отстаивал твою кандидатуру. Опять толкали сынков начальников, которые, может, и стали специалистами, но никогда не будут психологами и хорошими организаторами. Это, несомненно, приведет к потере специалистов. В первую очередь на это указали ведущие рабочие и специалисты среднего звена, а им можно верить, они могут предвидеть и чувствовать. Но я тебе, Павел, расскажу историю из моего детства, которая не связана с производством, но многое объясняет. И если ты будешь следовать выводам, то у тебя все получится. Павел устроился вместе с Виктором Александровичем в креслах за журнальным столиком, а его жена накрыла все для чаепития и удалилась на кухню.

       Я помню раннее детство, может быть по одной причине, что моя мама была кормилицей, когда находилась по уходу за ребенком. Так продолжалось полтора года. Это время я конечно не помню. Но я все это время пил мамино молоко прямо из груди. После этого пошел в детсад. Ты уже взрослый, - говорили мне, но я не хотел быть таковым. Я напротив, хотел быть дома с мамой. Хождение в детский сад по воспоминаниям мамы и бабушки не пошел мне на пользу. С краснощекого упитанного мальчика я превратился в болезненного худенького доходягу. Был очень нервный и дерганный. Еще через полтора года, когда мне пошел четвертый год жизни, у меня появилась сестра. Мама перестала водить в детский сад из-за моего болезненного состояния. Теперь на моих глазах все внимание было уделено моей сестрички. Она все время уделяла ей. Детская ревность терзала меня постоянно и желание быть ближе к маме. В один день я не выдержал и подошел к спящей маме, обхватил руками открытую грудь, из которой сочилось молоко. Эти моменты я отчетливо помню. Пряно-сладкий запах молока привлек меня к ее груди, я прильнул к груди и стал пить молоко. Оно многочисленными тонкими теплыми струйками возбудило во мне аппетит, который я помню до сих пор. Мама не сразу поняла, что происходит, но решила не тяготить себя предрассудками. – Витюля, ты еще не напился материнского молока? Витюля, не выпуская изо рта маминого соска, покачал отрицательно головой, глядя доверчивыми глазками на маму.
       С этого дня я не чувствовал себя чужим. Мама давала мне испить оставшуюся порцию молока после сестры. Очередность не очень обижала меня. Через некоторое время мама заметила во мне перемены. Щеки опять залились румянцем, я стал прежним жизнерадостным мальчиком. Я хотел быть вечно маленьким мальчиком. Мне нравились сестрички пустышки и все, что ее окружало.
       Это навязчивое чувство оставаться маленьким ребенком не покидало меня. Один раз, когда у нас были подруги мамы, я маму позвал в кухню после кормления сестры. Но горечь соска отшатнуло меня. Я горько плакал, плевался. (Мама по наставлению подруг намазала сосок горчицей, но об этом я узнал позже.) Мама меня ее успокоила. Теток мамы я невзлюбил, после их лобзаний, когда у них изо рта пахло таким же приторным запахом. Я плакал от таких поцелуев. И всем говорил, что я еще маленький и меня может трогать только мама.
       Так прошло полтора года. Дочь перестала пить молоко, мне тоже пришлось сесть на более взрослую диету. Но я же маленький. Меня мама за это срамила и неизвестно, чем бы это закончилось, если не бабушка. В детский сад я больше не ходил, воспитывался у бабушки. Только она поняла мою проблему психологического состояния. Она мне разрешала трогать ее груди и при этом говорила, - Видишь, совсем высохли и молочка тебе не дадут. Всему свое время и ты вечно не будешь маленьким. Нет, я маленький настаивал я. Она меня водила к грудным детям родственников и близких. Предлагала испить мне грудного молока, но мне уже стало стыдно это делать при всех. Меня все больше дразнили за мои причуды. Но пить из стакана не отказывался, а бабушка и не отговаривала. Пей, пока маленький, - причитала она. Варила кашку и ворковала, - Из грудного молока кашка, которое мне передала кормящая двоюродная тетушка. Бабушка одевала как маленького мальчика, возила на саночках, когда мои ровесники бегали самостоятельно на улице. Все смеялись над моим видом, от чего я медленно, но все же смог осознать нелепость своих поступков. Это произошло не через ломку личности, а через его осознание. За это я очень благодарен своей бабушке.
       - Павел! Какие твои выводы из этого рассказа?
       - У каждого могут быть свои взгляды на жизнь и слабости. Надо входить в положение людей, мыслящих нестандартно.
       - Не буду тебя мучить, Павел. В общем, наши мнения сходятся. Но самое точное понятие лежит в причастности каждого из нас в решении какой-либо проблемы, где царских путей к совершенству не бывает. Все остальные решения направлены на разброд и шатание. Должно быть общее, что людей объединяет на продолжение совместной созидательной жизни. Семья – это школа, производство, страна и когда нет достойного внимания индивидууму, то оно порождает себе антиподов на свою погибель. Поэтому я настаивал на твоем назначении, кого знает и признает коллектив по деловым качествам, опыту и порядочности. Не забывай об этом.
       На этом они распрощались. Нашел ли Павел в нем духовного наставника традиций человеческой общности, то это рассудит время. Я же эту историю пересказал из третьих уст.