Кошелек вдохновения бульвары Никитский и Гоголевск

       
Утренний троллейбус, шурша шинами по пустынной в утренний час Остоженке, нес в центр Москвы Вову Тюлькина, тридцатилетнего учителя математики средней школы.

 С Тюлькиным совсем недавно произошла странная штука -он почувствовал себя поэтом и вовсе не потому, что ему потребовался новый источник доходов. Знания предмета и репетиторства на жизнь хватало . Но однажды вечером Вова сидел, проверял тетради, и вдруг ему в голову вошли такие строки:

Глухо душе моей ропщется
Коль вокруг все в грязи и мраке
Мусору-не место в обществе!
Мусору место в баке!
Поэтическое слово Вовы очень быстро отозвалось. Вскоре последовала встреча со школьными приятелями, на которой он, как бы, между прочим, зачитал четверостишие, а один из одноклассников возьми и окажись ныне депутатом районной управы. Вскоре все облагороженные помойки родного района украшала свеженамалеванная надпись
 МУСОРУ НЕ МЕСТО В ОБЩЕСТВЕ-
 МУСОРУ МЕСТО В БАКЕ!
Окрыленный успехом, Вова решил творить дальше. Но тут он почувствовал, что его стихи почему-то заканчиваются первыми двумя связными строчками, а попытки слепить четверостишие превращают их в полный бред. Вова понял, что ему не хватает поэтического вдохновения. И однажды ранним субботним утром, Вова в направился за этим самым вдохновением из своего родного района пустырей, серых параллелепипедов домов и вечно чадящей ТЭЦ прямо в центр Москвы, на бульварное кольцо.
Вова вышел на Пречистенской заставе. Свежеполитые улицы и бульвары были в этот ранний час еще со всем пустынны, что так благоприятствовало поиску вдохновения. Справа от него величаво блестели купола храма Христа Спасителя ,и Вова вспомнил в. что в годы его детства здесь был бассейн, куда он очень любил ходить .

“ Кремовым тортом в золоте
Накрылся бассейн “Москва” – пронеслось у него в голове, но он тут же отмахнулся от этих строчек. “Не то, нет то…”- пробурчал он вслух и зашагал по Гоголевскому бульвару.
Под сенью клонов и лип, уютно покрывавших бульвар, у Вовы как-то сразу ушел напряг в голове, он немного расслабился. Поэт просто смотрел по сторонам с жадным интересом провинциала, впервые попавшего в столичный город. Он с одинаковым интересом рассматривал горы окурков и пивных бутылок, по традиции оставшихся после вечера пятницы, а также особняки с колоннами, затейливые дома стиля модерн и точечно встроенные хай-тековские “бизнюхи”, появившиеся в последние годы в заповедном Приарбатье. Вова математически точно для себя рассчитал, что вдохновение к нему придет само после того как он наберется впечатлений. Донской казак Шолохов, плывущий по бульвару в лодке, его не впечатлил, за то у памятника Гоголю, он засмотрелся на первых увиденных им людей, сидящих на лавочке. Разнополая компашка в помятой и пестрой одежде и со столь же помятыми физиономиями, очевидно, обсуждала вопрос, как и на что провести наступающий день. Эта картина породила в творческом воображении Вовы сразу две строчки:
 А у Гоголя- алкоголики,
Словно стражи Арбатских ворот…

БАЦ!
Заглядевшегося поэта толкнули так, что он, чуть было, не шлепнулся.

Обернувшись, Вова увидел стройную и миловидную девушку, лет двадцати, не более. Ее спадающие до плеч длинные, естественно-светлые волосы, красивое овальное лицо и глубокие голубые глаза почему-то сразу же отбили у Вовы охоту сердится.
-Ой, извините, –произнесла она - Я…нечаянно.. Я засмотрелась…
-Ну-у что Вы,- дружелюбно ответил поэт,- Я-то.. тоже.. засмотрелся.
 -Бывает же такая непруха,- продолжала девушка- Я иду с Пушки…. Тусили мы, а сейчас вдруг обнаружила, что кошелек потерялся. В нем деньги, но, главное, ключи от квартиры. Неприятно…
- Так может они на тусовке и остались?- предположил Вова
 -Я только недавно доставала его из кармана. Наверное, плохо назад положила, и он выпал. Здесь, или на Никитском. Я щас начала его искать, засмотрелась и столкнулась.. С Вами…
-Знаете что? Может вместе поищем,- Вова, обычно чуть застенчивый, даже удивился как он сделал такое смелое предложение.
-Давайте!- сразу же согласилась девушка.
- А меня Вова зовут- поэт становился все смелее и раскованнее
-Ира! -девушка улыбнулась, мягко пожала руку и даже сделал нечто вроде поклона-книксена.
-Ира, и где же ты могла его потерять? Может давай спросим у этих ребят на лавочке?
- Володя-Ира пронзила поэта ироничным взглядом- Ты всегда такой круто-наивный? Как раз эти ребята его тебе из кармана вынут и в руки отдадут… Потом я его, наверняка не здесь уронила.
- Ну, тогда пошли скорее, пока народ не проснулся -предложил Вова, сразу и решительно взяв девушку за руку.
Они даже чуть вприпрыжку побежали по бульвару. Перебежали пустынный в этот час Новый Арбат. Вова все время продолжал держать девушку за руку и чувствовал, как недоделанные поэтические строки куда-то уплывают
-Так! - начал Вова деловито рассуждать рублеными фразами учителя математики,- Ты как шла по бульвару?
- Прямо по средней линии, никуда не сворачивая.
-Значит и мы так пойдем – логично рассудил поэт- Давай разделимся, ты пойдешь по левой стороне, я по правой глазами в землю. Каждый сантиметр.
Они пошли дальше. Вова тщательно просматривал каждый миллиметр, умудряясь при этом идти как бы на авто пилоте и не разу не споткнуться. Но на всем протяжении бульвара ему так ничего и не попалось, кроме окурков и пивной посуды.
Вова поднял глаза лишь у Никитских ворот. Он увидел, что Ира стоит задумчиво облокотившись на чугунную ограду бульвара

- Не нашелся?- участливо спросил он.
 - Смотри- произнесла девушка- Там Пушкин с Натали. Она кивком головы показала на канареечную Вознесенскую церковь и беседку пере дней, где виднелись две маленькие бронзовые фигурки- Здорово им там вдвоем, наверное. Никто не мешает.
Поэт непонятливо посмотрел на девушку, так неожиданно для тусовщицы вдруг заговорившей. Его голова в этот момент забилась окончательно поисками только не вдохновения, а пропавшего кошелька.
А в глазах Иры теперь читалась уже не растерянность как десяток минут назад, а мягкая и яркая радость и Вову это так поразило, что несколько мгновений он простоял, ошарашено разинув рот.
- Ты любишь в Пушкина?- тихо спросила Ира.
- Проходили в школе… Ну, пошли, -Вова решительно взял девушку за руку.
- Смотри, как здорово звучало- сказала Ира- Я вас любил… любовь еще быть может…В душе моей угасла не совсем.
 Поэт Вова был весь поглощен продолжением поиска. Он намеревался идти дальше на Тверской и сейчас озирался по сторонам, опасаясь не вылетит ли на пустынную пока улицу крутой черный “бумер” или мерс”. Вова слышал, что крутые ребята за рулем таких “тачек” любят устраивать гонки по утрам после бурно проведенного в ночном клубе досуга.
До него донеслись слова стихов., которые тихо читала Ира:”
Я Вас любил, так искренне, так нежно… как дай Вам Бог ..любимой быть..
-Пошли, скорее пошли, -деловито прервал девушку Вова- я тоже чего-то знаю. Мой дядя самых честных правил…
В этот момент, желая взять Иру за руку, Вова как то резко развернулся и , споткнувшись обо что-то, шлепнулся на землю.

- У.у… блин – совсем непоэтично выдавил Вова.
Поднимаясь и оглядываясь по сторонам, он вдруг заметил, что чуть справа на земле лежит маленький, черный… кошелек.
-Ира, смотри!- крикнул он с такой же силой, как когда-то, Архимед, наверное свое знаменитое “Эврика!”
Ой. Мой! -радостно воскликнула Ира и ее глаза стали по особому лучистыми. И это были лучи радости и благодарности, которые пронзали тело Вовы.

На этом поисковая экспедиция закончилась. Вове стало хорошо. Правда, он нашел не вдохновение, а всего лишь кошелек, но именно в этот момент в этом месте, он почувствовал себя поэтом. Потому что все вокруг- и пустынная Никитская площадь, и виднеющийся чуть вдали шпиль кудринской высотки и даже серые и уже не новые дома-книги Новоарбата- все для него стало живым и прекрасным. Он вдруг резко осознал, что настоящая поэзия это не его двустишья, но все вокруг, весь этот мир ближний и дальний. Просто надо посмотреть на него с радостью и любопытством.
-Ну спасибо! –сказала Ира- Тебе..спасибо…
Вова Тюлькин пожал девушке руку. Минуту промолчал.
-Ну, что…- спросил он- Пошли искать дальше?
- Конечно, пошли –Ира высвободила руку и ..обняла Вову.
Поиски продолжались.