История саратовского рода Кожуховых

Недавно я расправил на полу старую карту СССР, случайно найденную в пыли на антресоли, и начал откладывать пуговички на все места, где сейчас живут мои дальние и близкие родственники из рода Кожуховых. Почти вся карта заполнилась пуговицами. «Да по моей родне можно географию изучать», – вдруг осознал я.
Причем, не только географию, но еще и историю нашей страны с середины XIX века.

Кожухов Алексей Дмитриевич, мой прапрапрадед, родился в Большом Карае Романовского уезда Саратовской губернии приблизительно в 1860 году. Про жену его практически ничего неизвестно, кроме, разве что имени: ее звали Татьяной. Имели они двух сыновей Якова и Дмитрия и дочь Алену. Алексей Дмитриевич погиб в Русско-японской войне в 1904 или 1905 году.
Сын Яков, как и отец, воевал и погиб на войне, только уже Гражданской. Но с кем и против кого бился – неизвестно. Просто пришли и забрали ночью Якова на войну, о которой тогда простой народ мало что знал... Бабушке вспоминаются «антоновцы» (их еще называли «зелеными», потому что они прятались в лесах). Скорее всего, Яков Алексеевич участвовал в восстании крестьян, недовольных политикой коммунизма, и погиб в период с 1917 по 1922 годы, оставив после себя трех сыновей и дочь.
Надо еще уточнить, что Кожуховы были крестьянами довольно зажиточными. Имели мельницы, хорошие, добротные дома, огромные сундуки с дорогой, нехолопской, одеждой, держали скотину. Сами работали, как кони, без сна и отдыха. Разумеется, с появлением колхозов их подвергли раскулачиванию. И тем удивителен тот факт, что Кожуховы в советское время были ярыми коммунистами...
Алена Алексеевна родила двух дочерей, мужья которых погибли в ВОВ в первые же годы войны. Муж Алены Григорий тоже был убит, в последний год Отечественной войны, под Берлином. После войны сплоченная семья из трех женщин и в сумме семерых детей жила очень бедно, голодали.
Большего я о них не знаю.
В общем-то, немного, ну так, если вдуматься, полтора столетия! Это не одна даже эпоха. Сколько всего случилось за это время. Но о прапрадеде информации уже побольше.
Дмитрий Алексеевич родился 9 ноября 1878 года в Большом Карае. Земли у Кожуховых были за 40 км от Караев, и после столыпинской реформы приходилось вести кочевой весенне-летний период. Но в связи с империалистическими, гражданскими и другими войнами Российской империи и после коллективизации, вследствие чего ликвидировали единоличное хозяйство, в том числе и лошадей (где-то 25-ые годы, до появления колхозов), Кожуховы переехали непосредственно к своим землям. Так как в том районе земельные наделы имелись еще и у других крестьян, то приблизительно в 1923-27 годах образовалось селение Кудрявка, где и проживал Кожухов Дмитрий Алексеевич со своей семьей.
Дмитрий Алексеевич не курил, не пил, был очень добрым, отзывчивым человеком. Человеком с большой буквы. Хозяйственный, трудолюбивый, аккуратист. Очень высок. Жена его Гольцова Анастасия Ивановна была намного меньше мужа. По словам моей бабушки, Анастасия Ивановна была очень религиозной женщиной, молилась, хранила образки и иконки, соблюдала какие-то обряды, строго постилась, «в тайне», как думала, посещала полуразрушенную церквушку с покосившимся крестом. Наверное, единственный ее грех – без устали, без передыха и выходных дней работала, и по воскресениям – хозяйство-то не маленькое, а семья большая, ртов много. Но по «великим божественным праздникам», как она их называла, – нет, большой грех, нельзя.
А еще ее все окрестные хутора знали как травницу, повитуху и костоправа, она приняла больше тридцати родов, знала все целебные травы, помогала каждому нуждающемуся, лечила зубы. Когда ее хоронили, по караевскому деревенскому обычаю привязали на пальцы столько ленточек, сколько она приняла родов. Пальцы скрылись за разноцветными ленточками и узелками до длинных пожелтевших ногтей.
 У Дмитрия Алексеевича и Анастасии Ивановны родилось двенадцать детей, но четверым из них не суждено было прожить долгую жизнь, они умерли в младенчестве. Из восьми оставшихся пятеро сыновей и три дочери: Семен, Василий, Матрена, Мария, Пелагея, Михаил, Алексей, Петр.
Дмитрий Алексеевич участвовал в Русско-японской войне, получил за храбрость Георгиевский крест. В первую Мировую войну он сильно обморозил ноги, поэтому мог босиком ходить зимой по снегу, так как не чувствовал ногами холод. Но несмотря на болезнь, каждый год ходил за 40 км в дубовый лес за вениками. Умер он 16 февраля 1947 года. Совпадение ли, но ровно через тридцать пять лет и один день, ранним-ранним промозглым утром 17 февраля 1982 года, появлюсь я, хотя по срокам я должен был родиться на месяц позже. Видно, надоело мне в темноте и тишине сидеть.
Но Дмитрий Алексеевич мог еще жить и жить! Кто-то, то ли в шутку, то ли по глупости, то ли из вредности, открыл загон и выпустил всех колхозных овец. Самая середина зимы, и двух лет не прошло после тяжелейшего для нашей страны периода... Конечно же, не раздумывая, Дмитрий Алексеевич решил возвращать отару: в теплом полушубке побежал за овцами, начал их обратно в загон собирать, взмылился, вспотел, полушубок скинул... Умер он вскоре: двустороннее крупозное воспаление легких. Но всех овец собрал.
Анастасия Ивановна пережила мужа на десять лет. Оба похоронены в Красной Кудрявке.

Память, история, предки, родная кровь, семья... Может, через пятьдесят-сто лет никто и не вспомнит о них. Мне недавно в голову пришла правильная, как мне кажется, мысль, что человек не умирает, когда останавливается его сердце. Человек умрет только тогда, когда остановятся все наши сердца...
Так вот. Пусть они все живут, хотя бы в наших сердцах.

Старший сын Семен прятался от белых в сене, его спасла мать, укутав наган в подоле. Воевал в Гражданскую войну за красных, после окончания которой в 20-ые годы переселился в Ленинград. В Отечественную войну лишился ноги. Работал шлифовщиком (станочником) на заводе, после ранения переквалифицировался в бухгалтера. Сын Олег живет сейчас с семьей в Киеве, а дочь Ийя (именно «Ийя», а не «Ия»), одна-одинешенька, осталась в Ленинграде, который, как известно, обратно переименован в Санкт-Петербург.
Василий тоже воевал, имел награды. В 1933 году уехал в Фергану, что в Узбекистане, выучился на парикмахера, делал сложные, модные прически дамам, к нему записывались за месяц. Дочь Александра ушла в монахини, где-то в Ростовском монастыре. Жива ли, нет – неизвестно.
Матрена Дмитриевна родилась в Большом Карае в 1905 году, нигде не работала, занималась хозяйством и воспитанием четверых детей. Ее муж Прокофий Григорьевич Мордовин принимал активное участие в коллективизации и в организации поселка Красная Кудрявка, что в Саратовской области. Потом они уехали в город Балашов, где Прокофий Григорьевич работал заместителем директора элеватора. Во времена ВОВ был интендантом, снабжал армию всем необходимым, дошел до Берлина. После войны вернулся в Балашов и работал на элеваторе завхозом. Матрена Дмитриевна умерла в конце 1979 года, а через полгода умер Прокофий Григорьевич. Похоронены в Балашове.
Их дети – тоже участники ВОВ. Надежда Прокофьевна была личным секретарем маршала Толбухина, будущего Героя Советского Союза. После войны она окончила экономический институт, работала главбухом на слюдокомбинате в Балашове. Таисия Прокофьевна была связисткой, после войны окончила Балашовский пединститут, работала учителем в школе. Вышла замуж за Коршунова Михаила Петровича, техника-лесовода. По направлению они уехали в поселок Хреновой Волгоградской области, потом переехали в Волгоград, а сейчас, на момент 2008 года, проживают в Краснодаре. У них две дочки – Людмила и Марина, приблизительно 1954 и 1956 года рождения.
Николай Прокофьевич Мордовин (если я правильно посчитал, мой троюродный дедушка), 1926 года рождения, по исполнении шестнадцати лет был взят на трудовой фронт, работал на военном заводе, на котором выпускали снаряды. В 1944 стал танкистом, подбил много фашистских танков. Окончил химический факультет Саратовского технологического института, строил Братскую ГЭС, женился. Был лично знаком с Горбачевым, когда тот работал первым секретарем Ставропольского края, а истинный коммунист Николай Прокофьевич в те годы возглавлял партийную организацию комбината. Все три дочери со своими семьями живут сейчас в Невинномысске.
Надеюсь, вы еще не запутались.
Сына Кожуховой Марии Дмитриевны – Лутцева Анатолия, занесло в Армению, в небольшой город Гюмри, известный еще с пятого века до новой эры.
Внуков Пелагеи Дмитриевны тоже разбросало по свету, по всей России: Ленинградская и Саратовская области, Красноярский край, Дальний Восток.
Кожухов Михаил Дмитриевич, шестой ребенок из выживших восьми, родился в 1912 г. в Большом Карае, но прожил недолго – ровно тридцать лет. Последнее письмо получили от него в 1942 году в июле, в котором он писал, что ранен, и их везут в Казань. Через некоторое время пришло официальное сообщение: пропал без вести. По слухам, санитарный поезд, в котором ехал Михаил Дмитриевич, попал под бомбежку и никаких следов не осталось...
Но зато остался сын Петр, который с женой и двумя детьми переехал в Ташкент. И осталась дочь от второго брака Евгения, рожденная в 1940 году и, естественно, отца не запомнившая. Сейчас она живет в городе Пушкино Ленинградской области, одна. Ее дочь Людмила переехала с мужем-моряком в Севастополь (по направлению), родила двух сыновей, правнуков Михаила Дмитриевича... Помнят ли они своего пращура, сражавшегося за их Родину, остались ли фотографии, вспоминают ли – мне не известно...
Самый младший ребенок Кожухов Петр Дмитриевич родился в 1918 году. До армии работал в колхозе. Служил в Ленинграде, и после окончания службы остался в этом городе. Поступил работать на Кировский судостроительный завод слесарем-инструментальщиком. В 1940 женился на Кузьминой Евдокии Федоровне. Петр Дмитриевич воевал на Зееловских (Пулковских) высотах, был ранен. Евдокия Федоровна всю блокаду пережила в Ленинграде. В 1946 году у них родилась дочь Алла, а в 1953 году – дочь Тамара.
Алла окончила электромеханический техникум, работала на электроламповом заводе. Вышла замуж за Ерина Алексея, у них два сына – Сергей и Александр.
Тамара выучилась на парикмахера, вышла замуж за художника Унрода Льва Алексеевича, 1933 года рождения (упоминание о нем я нашел даже в Интернете!), который был вдвое старше неё. У них родилась дочь Елена. Алла и Тамара с семьями живут в Санкт-Петербурге.
Петр Дмитриевич умер в 1987 году, похоронен в Ленинграде.

Ну и, наконец, мой родной прадед, Кожухов Алексей Дмитриевич.
Родился он в 1914 году, а уже через три года с маленьким Лешей произошло первое несчастье: он упал с полатей, вследствие чего получил сильный перелом бедра. В итоге кость срослась неправильно, и правая нога на 12 см стала короче левой. Прадед всю жизнь хромал и ходил с тростью.
Алексей Дмитриевич окончил курсы бухгалтеров в колхозе «Красная Кудрявка». В 1935 году женился на Аксеновой Марии Яковлевне, также рожденной в Большом Карае. Алексей Дмитриевич увлекался садоводством и пчеловодством. Весь поселок знал, что у них лучший сад в Кудрявке и самая большая пасека. Всегда было много фруктов, ягод (яблоки, вишня, смородина, крыжовник, слива, груши) и меда. Бывало, на Яблочный или Медовый Спас всех приходящих и соседей угощали медом и яблоками.
Алексей Дмитриевич никогда не курил. В Великой Отечественной Войне не участвовал из-за хромоты. С 1942 года – член партии, председатель колхоза. Был требовательным, но справедливым, всегда помогал вдовам и сиротам.
О том, как его выгнали из партии, необходимо рассказать подробнее.
Прошла война, умер Сталин, а Хрущев вещал о культе личности бывшего Вождя народов. Мой прадед был ярым коммунистом. И вот, вызвали всех на собрание или что-то там такое, где начали осуждать Сталина (год примерно 1956-й). Все поднимаются и говорят про Сталина гадости, осуждают культ личности. Мой прадед молча, терпеливо слушал. Дошла очередь до него. Главный к нему обращается: «Ну, Алексей Дмитриевич, теперь вы говорите». И Алексей Дмитриевич сказал, внимательно всех оглядев: «Когда Сталин был жив, мы ему задницу лизали, Сталин умер – говном поливаем». Так и сказал, слово в слово.
Понятное дело, все в шоке. Главный, покраснев до ушей и, наверное, пальцев на ногах, потребовал партбилет, мой прадед его швырнул через весь длинный стол и спокойно вышел, прихрамывая. Пока он добирался до колхоза, приехал, а там уже нового председателя выбрали. И он стал главным бухгалтером.
Умер Алексей Дмитриевич в 1966 году. Похоронен в Красной Кудрявке.
Мария Яковлевна родилась 21 июля 1917 года в бедной крестьянской семье. На следующий год убили ее отца в Гражданской войне. Мать осталась с двумя детьми... Мария в школе не училась, так как не имели средств, и жила в няньках. Уже замужней окончила курсы ликбеза. Работала в колхозе в огородной бригаде. Трудолюбива, скромна, сама обшивала и вязала для своих детей все вещи. Умерла 21 мая 1987 года от ишемической болезни сердца, не дожив двух месяцев до семидесятилетия. Похоронена в Саратове на еврейском кладбище. В 2005 году я был там, обрезали ветки колючей акации, красили оградку, пропололи вокруг... Почему, спрашиваете, на еврейском кладбище? Она, конечно, ни грамм ни еврейка. Ее дочь, Серафима, в которой, естественно, тоже ни капли еврейской крови, вышла замуж за еврея. Серафима умерла в 1984 году, ее похоронили на еврейском кладбище, ну и через три года там же, рядышком, похоронили и ее мать. Муж Серафимы, дядя Володя, заплатил за это 30 советских рублей (если не ошибаюсь, булка хлеба-«кирпичика» стоила тогда двадцать копеек, а мама моя получала на заводе около сотни рублей).
На удивление я хорошо помню свою прабабушку Машу. У нас и фотография осталась, где я сижу между ней и бабушкой. Кстати, также хранится поблеклая, пожелтевшая, с двумя темными кругами размером с копеечную монету по бокам, черно-белая фотография годов эдак 40-ых, где стоит мой прадед, в кожаной кепке, натянутых сапожках и пиджаке, и его по кругу облепили детишки, держась за штанину...
Я порой смотрю на старые фотографии, и все во мне как-то... Не знаю, не могу передать. Душа светлеет, радуется, возвышается... Содрогается что-то в сердце, щемит, но не горько, не больно щемит, а... Трогательно, что ли. Немного грустно, совсем чуть. Но есть в этой грусти нечто восхитительное, нужное каждому живому человеку, нечто доброе и правильное, светлое...
Ведь, действительно, иногда так хочется погрустить!..

У Алексея Дмитриевича и Марии Яковлевны было четверо детей.
Старшая Нина – моя бабушка, родилась 25 августа 1936 года. Окончила Балашовский пединститут, работала воспитателем в детском саду. В 1958 году вышла замуж за Горшколепова Ивана Степановича, уроженца села Сулин Миллеровского района Ростовской области. Он служил в армии в городе Балашове, где и познакомился со своей будущей женой. Встреча их произошла абсолютно случайно – он пришел к одной девушке, с которой договорился идти на танцы, но... всю ночь просидел на лавочек с другой девушкой, с соседкой. Они под звездами проговорили до утра...
В армии дедушка служил вместе с вьетнамцами, имена и фамилии которых он помнил и спустя сорок лет. Вьетнамцы к нему очень хорошо относились и называли его «товарищ Иван». В обязанности «товарища Ивана» входило присматривать за вьетнамцами, и они ему всегда и все доверяли (сигареты, шоколад, деньги, сгущенку, которая им почему-то очень нравилась, и дедушка выменивал у них сгущенку на сигареты: советские же сигареты «Беломор» они курить физически не могли). После армии дедушка окончил строительный техникум, работал мастером на ЗЖБИ, потом пошел на Обуховскую шахту.
Два фотоальбома до сих пор забиты армейскими фотографиями. В детстве мы с братом любили их рассматривать. Дедушка листал, тыкал во вьетнамца пальцем и называл его полное имя: «Это Вун Чун Син, это Чун Пун Бин...» Ну, понятно, я эти имена придумал, но дедушка их помнил всех, человек, наверное, двести. Мы с братом каждый раз проверяли дедушку: вытаскивали фотографию из альбома, переворачивали и читали надпись: «Товарищу Ивану с благодарностью от Вун Чун Сина», или «Хорошему другу Ивану от Чун Пун Бина...»
Нам они все были на одно лицо. А дедушка еще и помнил про каждого: кто чем занимался, кто что умел, кто как надевал портянки, кто сколько выпивал банок сгущенки за раз...
Хороший у меня был дедушка, добрый, чуткий.
В 1974 году семья Горшколеповых переехала в город Зверево Ростовской области. Нина Алексеевна работала в училище, а с 1982 по 1993 годы – завучем в детском доме-интернате.
У них двое детей – Дмитрий, мой отец, и Татьяна, моя единственная тетя, дай ей Бог здоровья и терпения.
В 1938 году родился второй ребенок в семье Кожуховых – Борис, которого судьба и распределение занесли в далекий сибирский Салаир Кемеровской области на свинцовый рудник, где Борис Алексеевич стал главным инженером. Старший сын живет в Новосибирске, у него две дочери Екатерина и Мария, а младший Алексей остался в Салаире, работает на том же руднике. Своего сына он назвал Борисом, и тот стал полным тезкой своего дедушки.
В 1940 году родилась дочь Серафима. Умерла она очень рано, в 44 года от рака крови. Ее дочь Ольга с отцом, которого я называю «дядей Володей», и с дочерью Любашей в 2002 году уехали жить в Израиль, на историческую родину (из-за болезни дядя Володи). Впрочем, судя по письмам, Оля, по прошествии пяти лет, хочет на Родину не историческую, а, как говорится, малую – обратно в родной Саратов, на родную улицу имени Чернышевского, в пятиэтажный дом недалеко от планетария.
В мае 1942 года у Алексея Дмитриевича и Марии Яковлевны родилась ещё одна дочь – Клавдия. В 1963 году она окончила Саратовский пединститут, а в 1965 вышла замуж за Пузаркина Николая Петровича, национальность которого – чуваш, профессия – шофер. По распределению они уехали жить в Крым, село Черноземное Советского района. Одна дочь живет в Симферополе, вторая вышла замуж за ростовчанина и уехала с ним в станицу Вешенскую, на родину Михаила Шолохова.

Мы должны помнить своих пращуров.
Мы должны знать своих родных.
Ведь если у дерева срубить корни, оно погибнет...