Она и мальчик

Сук я ненавижу, из-за них вся моя семья пошла прахом. Третий месяц, как не разговариваю с братом. Толковала же ему: не твое собачье дело, так нет ему, руку на меня подымать. Да в нем во всем веса меньше, чем в моем левом бюсте. Вот пускай теперь и шамкает сломанной челюстью.
 У меня кобель есть, назвала его Дади. По заграничному как-то и благородно. Вроде как не человеческий друг, а принц какой-нибудь. Хотя и как друг он будь здоров. Намедни, участковый ко мне вломился, а я на кухне строгаю салат.
Дади у меня в холке такой, что через окно с третьего этажа бдит за улицей. Я дверь и не закрываю. Что закрывать, если слава про кобеля в округе на три квартала? Ну вот, стою и не слышу ничего, только Пугачева по телевизору Киркорова обзывает тазиком. Додумалась же, какой он тазик? Швабра в лохмотья крашенная.
Глупый участковый заходит, как к себе в вытрезвилку, счас бичи ему честь отдавать будут. Зазевался мой мальчик, а в доме чужие. – Есть кто?! – знакомо милицейским рыком из прихожей кричат.
У меня в столовой паркет скользкий. Дади, когда разгоняется, по нему когтями скребет, раз восемь в секунду, а все на месте. Наконец зацепился когтем и полетел пулей. Я в дверь. Слышу: БУМЦ!!!
Это он с маху в передней вмазался в стенку. Я бегом, а кобель уже там крутит шинами. Чувствую, скреб такой, что лак на паркет ставить придется заново. Ну, думаю, капут тебе участковый. Они доилы, достали уже меня на рынке. Еще и в частную собственность нарушать?
Потом кто-то как заорет звонко и жалобно, будто петух подложенный. Двери входные хлоп, штукатурка в воздухе. Второй раз, как даст! Шести бальное землетрясение.
Ну, думаю, если Дадик что-нибудь себе сломает, я на все правительство подам в суд, будут им алименты. Добираюсь до места, смотрю, а у моего мальчика вид удивленный, будто он только что девочку проглотил. На меня смотрит жалобно, видать чует чего. А разогналась я почти также, и тормозить поздно.
Как дам в проем полным бюстом, вместе с зацепленным кобелячим. А дверь мент подпирал, спасался блин от Дадика. И я с ними обоими прямо на площадку лестничную разгоном пошла. Хорошо на бетоне остановилась, а если бы покатилась по лестнице в клубке с участковым?!
Мне то что, я только лоб тряпкой замотала, да раненого до отделения подмышкой донесла. Он ведь не отходил ни водкой, ни хлороформом, ни нашатырем. Сам лицом белый, телом мокрый, только погоны синие. Тьфу на нечисть! Да ну его! Я лучше вам расскажу про болезнь Дадика.
Он тогда еще совсем маленький был, кило сорок не больше. Лысый, хвост не купированный, ушки, как у летучей мышки. По двору бежит, не собака Баскервилий, а загляденье. Слюни в стороны, соседи по балконам!
Мы тогда культурно отдыхать на дачу поехали к одному деловому торгашу. Баня, шашлыки, бассейн, беленькая, пиво. Я обычно ниграмулички не хмелею, мне и закусывать незачем. Только закусывать мал-мала начну, как хозяева смотрят на меня волками. Я и не ела почти ничего.
А Дади, его гости любят. Как подойдет и чего-нибудь попросит, ему сразу отдают с любого куска. Глаза у него с детства жалобные и просительные, а рот скалится довольненький. Люди не поймут, что он в настроении скалится, думают от злости, вот и задабривают куском, задабривают.
Объелся мой мальчик и ушел под кусты. Тут народ и окончательно расслабился, запел песни. А Дади на спине лег и развалился от жары. Сопит, аж смотреть смешно, чего вывалил. Это я потом, задним умом доперла, а тогда и не поняла нигугушеньки.
Через неделю, чувствую, мальчик мой приуныл. Скулит, ходит перебежками, укладывается на лежаке по пол часа, и лижет себе, место где нормальным мальчикам не надобно.
 Я потом глянула туда. Батюшки вы мои! Это же надо уметь до таких размеров распухнуть! Как есть, подхватил самую настоящую мужицкую болезнь.
У нас во дворе сук, больше, чем их мамок. Бегают и стриженные, и крашенные, и лысые. Тьфу! Виляют хвостиками на моего Дадика. Вроде с одеколоном чесаные, но на какой помойке их реберную худобу потеряли, не скажет ни одна хозяйка.
Вот и попробуй, удержи моего мальчика. Он во двор, все с поводками врассыпную. А когда они бегут, у него срабатывает основной инстинкт. Тут его и мне не удержать, руке от цепи больно. Вот и допрыгались, не удержались.
Я его мигом к ветеринару. Та брезгалка молоденькая ваточкой в перчатках протерла, посмотрела, говорит, венерическое у вашего кобеля. Давай мне трихопол и прочие мерзости называть. Грамотная такая. Да я что, сама не знаю?! Умная.
Лежит мой Дадик день, второй, неделю. Таблетки с ветчиной кушает, а хоть бы чуть стало лучше. Тут как назло мой родненький дядька объявился на постой. Никакой вежливости, у меня больной венерический в доме, а он гогочет в голос. Дает советы ехидные.
Дядька у нас один остался из старших. Попробуй, его задень, ополчится весь родственный выводок. Я терплю, варю, сто грамм наливаю ему каждый вечер. А он не входит в отчаянное мое положение. Мужику за шестой десяток, седой до волоска, хоть бы раз пожалел маленькую собачку. На шашлыки, говорит, ее забей, а мясо крысам, чтоб передохли. Юморист. Вот с того все и началось
Вечером сижу, звонок от старшего брата. Я за трубку. Он:
- Как там Дядя?
А по телефону, шорох такой, ослышалась я от греха. Дади на уме, дядя в гости…
- Заболел, - говорю, - третий день лежит не вставая.
- Как это? Он же намедни кругами еще носился.
- Вот и доносился, теперь встать не может.
- Что сердечко прихватило?
- Да какое сердечко, у этого кобеляки? Доигрался, венерическую заразу подхватил.
Чувствую, на том конце в трубку не сдержась, хрюкнули, и замерли ненадолго.
- Как это он старый, сподобился? – не тая удивления, спрашивает. - Вроде же тихий он у нас.
Я за Дади обиделась до смерти. Старый?! На себя бы сам посмотрел. Мой мальчик только в рассвет сил вышел, а он старый.
- Ага, - говорю, - старый. Перед тем, как слечь, одну молоденькую суку, такими кругами гонял, что в парке кусты трещали.
Брат:
- Какую суку!!?
- С третьего подъезда, в кучеряшках такую, рыжую.
- Да ты что!? – в трубку кричит, - они у вас все одурели, что ли?!
- Ну, ты даешь. Вроде современные люди. Заболел себе кобель, что такого? Дурное дело нехитрое. А у тебя будто истерика.
По паузе вижу, в себя приходит. Силой голоса овладел, только дребездит горлом помаленьку.
- К врачу, водила?
- Ну, ты спросил! В первую очередь. Я что, своему родному существу змея подколодная? Самый лучший ветеринар пользовал, трихопол выписала.
Брат аж взвился:
- У тебя что, нормальных знакомых врачей нет?! Для родного дяди денег жалко?!
Я и сказала ему, в чьей жалко у него пчелка. А он, скотина, перешел на гольный мат. Кричит, я ему Дади испортила. Глянь, сволочь заботливая! У меня сердце не выдержало. Как дам телефонной трубкой по подставке. Она вместе со стенкой и обвалилась.
Еще через час, они с дядькой ко мне заявились. Оба красные, как перепрелые ранетки на солнышке. Потеют, скрипят зубами. Накатить на меня за решили за оскорбление чувств! Дядьке я по-доброму чутка подсобила с лестницы. А братцу досталось по-настоящему. Руку на сестру подымать?!
Потом конечно разобралась в этих оговорках. Да что толку? Дядька в свой родной Суходрищецк сбежал, а брат, если бы и захотел, говорить не может. Шпилька у него во рту. Когда выздоровеет, тогда и заявлю ему отступную.

Дадика, я потащила обратно к этой коновалке. Не может быть, чтобы трихопол не помогал. Тогда и поняли, что к чему. Оказывается, тогда на даче кобеля в причинное место укусила муха. Он расслабился по молодости, развалился, а она подкралась с нездоровым половым инстинктом.
Эти суки так размножаются?! Ну не свинство ли, из живого такую гадость делать?! Плюнет ему туда, а бедному кобелю мучиться болями. Да я за своего Дадика кому угодно крылья оторву!