Заибанские страдания. 12. Воскресение

ВОСКРЕСЕНИЕ

Учитель воскрес ровно в полночь. Первый удар в ухо он получил при выходе из Пирамиды.
– За что, пролепетал он, падая. Меня даже при Горохе не били...
– За что, за что, передразнил его охранник и поволок окровавленное тело в комендатуру.
– Кто такой, спросил Комендант.
– Учитель, я, Учитель.
– Врешь, падло! У мене тут записано, что ты немецкий шпион. На-ка, подпиши.
– Не...
– Охранник, определи его в мальчики к Хозяину! У него сейчас как раз перекур.


У ХОЗЯИНА

– Ну подойды ко мнэ, познакомымса...


ПРОПАЖА

Ее обнаружила Уборщица. В восемь ноль-ноль. До лобызаний всего два часа. Вызвала Коменданта.
– Что же делать, схватился за голову тот.
– Как што, батюшка. У музее-то нябось копия есть...

Лобызания начались строго по расписанию. Потом комендант вызвал двух охранников: уборщицу – расстрелять! Затем вызвал двух сержантов: охранников – расстрелять. Приговор привести в исполнение немедленно. Потом поковырял в носу и вызвал двух офицеров: сержантов – расстрелять. Скульптора и директора музея – на губу. Чтоб знали, верней – не знали, сукины дети!


ГЕНЕЗИС ОТЩЕПЕНСТВА

– За что сидишь?
– За ложный донос, сказал Косой и покосился на Кривого. А ты?
– Тоже, сказал Кривой и покривился на Косого. Я думаю, что все вышло, как в том анекдоте.
– В каком?
– Скачут по прериям Бил и Джо. Увидел Бил кучу конского навоза и говорит: слушай, Джо, спорим на сто долларов, что я съем эту кучу дерьма.
– Да брось!
– Съем! Поспорили. Съел. Скачут дальше. Джо не может успокоиться от проигрыша. Но тут и он увидел кучу дерьма и говорит: слушай Бил, спорим на сто долларов, что и я могу съесть кучу дерьма.
– Не может быть!
– Спорим! Поспорили. Съел. Скачут дальше. Долго молчали. Потом Джо говорит: Бил, а не кажется ли тебе, что мы сделали что-то не так?..


ПРЕСТУПНОСТЬ

– Самая преступная страна в мире – это Америка, сказал Патриот. Все, кто не выехал за кордон, не имеют паспортов, и потому по нашему закону заслуживают по году губы. Среди них – миллионов десять тунеядцев, которые нигде не работают, да еще и пособие получают – не меньше, чем зарплата у теоретика. Значит – еще по году губы.

– Это мелочи, говорит Шизофреник. У них двести миллионов предателей и шпионов – нарушают границы, никого не спрашивая. Да и о товарах своих разглагольствуют налево и направо. И потому все они заслуживают смертной казни!

– Молодец, сказал Сотрудник и похлопал Шизофреника по плечу. Иду к Заибану обсудить, как твой приговор привести в исполнение.

– Да и у нас тоже все преступники, сказал Лаборант после ухода Сотрудника. И не только на основании Статьи, за что каждому уже полагается семь плюс пять, а потому, что каждый – вор и жулик. И это всем известно.

– Нет, братец, я с тобой не согласен, возразил Шизофреник уже серьезно. Если в стране все преступники, значит их нет совсем.

– Это почему же, спросил Лаборант. Потому что в этом случае в стране нет института права. Если закон смотрит на преступления сквозь пальцы – это уже не закон.

– Я с тобой не согласен, сказал Лаборант. В моей округе воруют все. Но не успел я сгрузить купленный налево гравий – хотел сортир построить, – как Следователь уже тут как тут. Украл, говорит. Сгною, говорит. Пришлось срочно бежать в контору и покупать налево справку: мол, гравий куплен у кого надо. А так бы хана.

– Ну, давай разбираться, говорит Шизофреник. Кто продает частнику гравий, государство? Нет. То, что дока-мент поверил твоей липе – твое счастье. Далее. Покупают налево и гравий, и песок, и доски все твои соседи. Однако их Следователь почему-то не трогает. А к тебе прицепился. За гравий? Дудки, брат. За гравий, как мы видели, никого не беспокоят. Следовательно, особый интерес Следователя к твоей персоне лежит за пределами права, он вызван отнюдь не преступлением. Мысли у тебя не стандартные. А поскольку относительно мыслей в УКИ статьи нет, а наказать надо, вот и притягивает Следователь за уши несуществующее право. Конечно, он может все обстряпать и без всякого права, но с правом оно все-таки как-то приличнее, а главное – для всех поучительно. Для шатьи-братьи что самое главное? Чтобы каждый Ибан осознавал, что он вор, преступник, дерьмо. Тогда он и рыпаться не будет, и будет в вечном долгу и благодарении перед братией. И братия все делает для того, чтобы в Ибанске воровали все поголовно. Именно для этого и дефицит придумали. Нет, скажем, шапок в магазине – что ты будешь делать? Без шапки сдохнешь. Значит, или сам воруй, или иди к Спекулянту. В первом случае ты уже непосредственный вор, во втором – косвенный, ибо и Спекулянт не может купить в магазине то, чего нет. Он или сам ворует, или скупает краденое. И благодари, что Спекулянт есть, иначе тебе только одна дорога – большая. Итак, в дерьме по уши все – и Ибанов, который тянет с фабрики, и Спекулянт, который скупает заведомо краденое, и ты, не имеющий никакого иного выхода. А попробуй сказать Ибанову, что это аморально, так он тебя пошлет туда, откуда не возвращаются. И счастлив Ибанов, что воровать ему позволено. И благодарит он братию за светлое настоящее. А что будет в будущем, он не видит и видеть не желает. Посмотри, как завтра он будет счастлив на демонсрации, и ты поймешь, что я был прав.

(Продолжение следует.)