Травленный

 Из сборника "Салат из одуванчиков".
 
ТРАВЛЕННЫЙ

       Яркий день в конце апреля. Нечётная сторона переулка в тени, чётная – залита солнцем. По нечётной панели бредёт человек со множеством пластиковых пакетов. На человеке натянут ворох некомплектной одежды а ля «из под пятницы суббота». Средой наружу торчит голова с грязно-розовым пригаром на лице, вокруг пригара – полоса светлой кожи.
       На стороне идущего ряд слепленных боками двух-трёхэтажных строений с ломаной линией фасадов, с заколоченными досками и заваренными арматурой окнами, дверями и подворотнями, с обрубками водосточных труб, скованных витками ржавой проволоки. На противоположной стороне, всё в солнечных бликах и рефлексах, зеркало гранитного пъедистала новодела, со стен которого видеокамеры наблюдают за жизнью в переулке. Посреди новодела два марша лестницы, поднимающей хозяев в аквариум портала. За стёклами аквариума, во внутреннем дворе, охранник в тёмной форме отрабатывает церемониальный шаг. При каждом развороте брызги от форменной бляхи долетают до облупленных стен доживающих жизнь домиков.
       Человек останавливается и наблюдает своё отражение в полированном камне, вздыхает и идёт дальше. Около очередной подворотни он бросает пакеты к решётке и медленно опускается на них. Мимо него проходят люди, пожилые и не очень, совсем молодые. Человек провожает их деланно равнодушным взглядом до конца переулка, до дверей парадных, либо коротким проводом глаз до входа в магазин, над которым вывеска: «Кристалл.Coca-Cola”.
       Строитель в робе и каске, сопровождаемый ватагой уличных собак, заходит в магазин. Собаки остаются снаружи, нетерпеливо виляя хвостами.
       «Шельмы проклятые, - думает, лежащий на пакетах человек. – А тут весь день без куска и глотка. Вот этого кобеля с рыжей сучкой я на остановке утром видел. Из автобуса прыг и в кусты.»
       Строитель в каске выходит из магазина с кульками. Собаки бегут за ним след в след.
       Человек на пакетах закрывает глаза и погружается в дрёму. Но заснуть ему не дают. Ватага тех же собак гонится за черным «мерином». Экскортировав его до набережной, ватага принимается за чёрно-бурого пса, сунувшего свой нос в переулок. Вытеснив пса за пределы своих жизненных интересов, ватага проходит мимо человека. Вожак ватаги бросает на человека короткий взгляд, и самый маленький и самый понимающий взгляды вожака шелудивый пёсик задирает на ближайший к нему пакет лапу. Закончив туалет, пёсик тщательно трёт использованную лапу об асфальт и, тявкнув, бежит догонять своих.
       Из-за угла показывается чёрно-бурый пёс. Прижимаясь к стенам, он доходит до подворотни, в которой примостился человек, и ныряет в щель, толкнув человека боком. Человек поворачивается и засыпает.

       Когда солнце, ослепив рыбьи глаза царя-преобразователя, отрывается от парусов и начинает свой спуск за крыши Якиманки, человек зашевелился, но вставать передумал, пожалев пса, положившего морду ему на колени.
       - Чего тебе, дураку, от меня надо? У меня ничего нет. Одни тряпки. Чего моргаешь? Тебе к своим прибиваться надо. А тебя не принимают. Чужак ты для них. Они на улице родились, а ты подкидыш. Пропадёшь ты один. Я вон как бедовал, пока к артели не прибился. Как мне туго было! Вместе хорошо. Только мне сегодня что-то не по себе. Людские взгляды осточертели. А чем я хуже их? У меня тоже когда-то дом был. Вон там, на Стрелке, на каноэ плавал. В «Ударник» на любой сеанс и фильм ходил, - дворовый дружок киномехаником работал. На мотоцикле потом разбился. И семья у меня была. Вытеснили меня потихоньку отовсюду, На месте нашего двора нефтебанк построили. А рядом ещё несколько банков. Один даже в моей бывшей школе обосновался. Чудеса! Там, где я когда-то пелёнки подписывал и двойки получал, деньги хранят и делают. Оказывается, надо было не в школу ходить, а фарцой заниматься. Ты вот послушай. Допустим, был у тебя хозяин. Плохой или хороший – не суть важною. И ты по любому поводу ему хвостом вилял. Даст кость – виляешь. Ногой пнёт – опять виляешь. А потом, тебя не спросив, приходит другой хозяин, и у тебя ни дома, ни кости. Ну, и разумется, ни тумаков… Чего это у тебя?...
       Человек, гладя пса, нащупал что-то твёрдое и круглое.
       - Я же говорил, что ты не простой пёс. Да ещё не каждый хозяин так свою собаку пометить сможет. Да ты, оказывается, породистый. И я паспорт имел. Это вроде твоей метки, только с фотографией и на бумаге. Надо бы людям такие же метки пришлёпывать на не очень заметном месте. Под трусами, например. А что? Всегда при тебе и не потеряешь. А нужно кому – с нашим удовольствием. Снял трусы, и будем знакомы.
       Мимо снова прошла свора собак.
       - Вот с кем тебе дружбу необходимо наладить, Смотри какой сытый и шерсть блестит. Не то, что ты. Велосипед. Глиста в скафандре.
       Пёс зевнул и. потерев морду о колени собеседника, закрыл глаза.
       - Ты полежи здесь, а я попробую твоему хозяину позвонить. Пакеты стереги, понял.
       Человек, перейдя улицу, поднимается по лестнице. Открывает дверь и просовывает в щель голову. Из-за чёрной высокой стойки видна круглая, коротко остриженная, голова охранника.
       - У вас можно… квартиру купить? – спрашивает человек первое, что приходит на ум.
       - Деньги лишние завелись? – интересуется с усмешкой охранник.
       - Есть немного.
       Человек весь проходит сквозь дверную амбразуру и останавливается перед стойкой.
       - Немного не хватит.
       - А сколько нужно?
       - Вам какая квартира нужна? Сколько комнат?
       - Пока одна.
       - Здесь таких нет.
       В глубине стойки что-то звякает. Охранник нагибается и ставит на стол пышущую паром миску с белой жидкостью. Высыпает в неё содержимое пакетика с пёстрой этикеткой и, тщательно размешав, начинает глотать питательную жидкость, не отвлекаясь больше на стоящего перед ним человека. Закончив процедуру, охранник убирает посуду в чрево стойки.
       - Вас еще что- нибудь интересует?
       - От вас можно позвонить?
       Охранник ставит на стойку телефон. Человек глядит на панель, пытаясь разобраться в комбинации клавиш.
       - Какой номер вам нужно набрать?
       - Да я сам.
       Тыкает пальцами в панель.
       - Вот что, дорогой, шёл бы отсюда.
       Охранник поднимается со стула.
       - Я пса нашёл, а у него метка. Кто-то его ищет…
       - Тут таких много бегает, и с метками и без меток. Иди отсюда.
       Охранник выдавливает человека из аквариума и продолжает толкать с лестницы.
       Человек возвращается к пакетам. Достаёт из недр одного из них верёвочку, обматывает её конец вокруг собачьей шеи.
       - Какая от тебя корысть кроме коросты?! – говорит он и собирает пакеты в охапку. Тянет за собой пса, который, подчиняясь неизбежному, вставляет хвост между лапами.
       Путь их лежит за новодел, по изгибу основания пандуса с закрытыми воротами и горящим красным глазом светофора, мимо проржавевшего ушастого «Запорожца», под приглядом двух камер, смотрящих в разные стороны. Человек оборачивается к камере и грозит в неё грязно-розовым кулаком.
       - Ты это кому?
       Из ушастого вылезает фигура, форматом напоминающая женщину. Волосы у фигуры защеплены разнокалиберными железками.
       Человек отвечает на вопрос вопросом;
       - Есть?!
       - Осталось немного.
       Фигура лезет в ушастый, выдёргивает из него сумку, скроенную из остатков кочегарной робы, извлекает на свет третьлитровую бутылочку с жидкостью цвета американской фантазии, снимает крышку и. протерев горлышко рукавом, передаёт бутылку человеку.
       - А это тебе на закуску. Последний помидорчик остался, все разошлись. Сегодня хорошо поторговала. Далековато ездить, но там милиция своя. Скоро хана моему бизнесу настанет . Свалку с овощами в другое место переводят. Жмут нас, деловых людей. По всем статьям жмут. Конкуренции не выдерживают. Да и по приметам осенью краснопузые к власти придут. Не слышал ничего?
       - А они от неё никуда и не отходили. Эх ты, бизнесвумен называешься, а простых вещей не понимаешь.
       - Ты зато много принимаешь. Блохастого зачем привёл.
       - Как ты в бизнесмены хочу подласться.
       - Собачатину в Корею надумал поставлять? Я на этот случай рецептик приберегла – отжатые в уксусе собачьи уши. Как, ничего рецептик? А если ещё одуванчиков молоденьких нащипать, да пару яичек, да постного маслица, сольцы… Оливье отдыхает.
       Фигура залилась хриплым смехом.
       Человек, воспользовавшись паузой, подносит горлышко ко рту, сморщившись, откидывает голову назад. Проглотив, откусывает половину помидора, вторую отдаёт псу.
       - Где ты эту гадость добываешь?
       - На той стороне, на конд… - Фигура поднимает руку в направлении реки, но потом, опомнившись, заканчивает, - места нужно знать. Крантик один заветный знаю.
       - Понятно.
       - Только никому не говори, если понял…
       На некоторое время устанавливается молчание, изредка прерываемое повизгиванием пса, извалявшего огрызок помидора в пыли.
       - Кой чёрт ты в «Запорожец» залезла?
       - Нашему пансионату кранты пришли, все окна и двери заварили.
       - Вскроем, не привыкать.
       Фигура снова начинает перхать и смеяться.
       - Ты глянь, что она там делает!
       Человек поворачивается в сторону фигуриного пальца. В лоджии новодела, отделённой от мира прозрачным пластиком, видны только качающиеся плечевой пояс и голова женщины.
       - На что её там надели?
       - Тренажёр, наверное.
       - Тренажёр?! А я думала… Ей бы на стройке поработать.
       - Тебе бы тоже. Давно хотел спросить: Почему ты одежду наизнанку носишь?
       - К праздникам сберегаю.
       - Ловко. Надо на заметку взять.
       - Возьми, мил человек, а заодно за хорошее к тебе отношение, - Фигура улыбается и взбалтывает остатки жидкости в бутылке, - надыбай ты мне тары. Здесь недалеко, в мусорке при магазине.
       - Ты её моешь?
       - Кого?
       - Тару.
       - Тару! Зачем? Моя гамырка лучше любой дезинфекции моет.
       - А не боишься за свою дезинфекцию?
       - Что помереть могут? На всё воля Божья. Но пока никто не жаловался. У меня клиентура постоянная. Потерь не имеем. Я ночью к крантику… сбегаю, так ты постарайся до темна к мусорке сходить.
       - Лады.
       Человек и пёс идут к проходу в переулок. Навстречу им бредут артельщики, кто налегке, кто челноком перетаскивая пакеты и сумки. Ни приветствий, ни обращений встреченным не выказывая. Каждый преследует свою цель – добраться до лежака и забыться до завтрашнего утра.

       За время отсутствия человека из переулка исчезли машины, а вход в магазин перекрыла решётка из толщенной арматуры с дырой для ночной торговли.
       Пройдя магазин, пёс принюхивается, опускает хвост и приседает после каждого шага. Человек одёргивает пса, взывая к его храбрости. Перед поворотом во двор пёс садится окончательно.
       - Ну и чёрт с тобой, трус несчастный. Жди меня здесь.
       В прогале между домами возле мусорных ящиков, как пчёлы вокруг матки, лежит собачья свора, отдыхая после ужина. Асфальт возле ящиков завален отходами жизнедеятельности должников ГРЭПа и посетителей местной забегаловки. Над бортами ящиков хребты последней в собачьей иерархии смены.
       Человек оглядывается и, не найдя ничего лучшего, пакетом сгоняет собак. Те неохотно выполняют команду. Спрыгивают и присоединяются к отдыхающим. Потревоженный вожак отрывает голову от асфальта.
       Человек быстро заполняет пакет тарой. Дело сделано, и фигура останется довольной. Но путь отхода от помойки ему преграждает вожак.
       - Что тебе надо? Не трогал я ваши харчи. Лежат как лежали. Мне только…
       Нервы не выдерживают собачьего молчания. И человек кидается в переулок. Вся свора с лаем летит за ним.
       Только бы успеть до спасительного прохода. Там свои. Они выручат. Человек бежит мимо сидящего чёрно-бурого пса, мимо магазина, из дыры которого высунулась на шум голова ночного продавца, мимо входа в новодел, мимо места дневной лёжки… Еще немного… На перекрёстке что-то острое, мокрое и тёплое впивается в ногу. Зубы чёрно-бурого пса гложат икру. Вожак, поддерживая чужака, вгрызается в другую ногу. Человек катается по асфальту, закрывает голову пакетом с тарой. Догнавшая стая закрывает человека телами.
       - Брось пакет, идиот. Гайку заслабило. Сейчас же брось пакет. Загрызут!
       Любитель церемониального шага и биологически активных добавок, продолжая кричать и гикать на собак, достаёт пистолет. Выстрел. Ещё один. Куча-мала разваливается. По асфальту, оставляя красную черту, ползёт вожак. Посреди мостовой лежит чёрно-бурый пёс с распоротым брюхом и рядом человек, продолжающий прикрываться пакетом с тарой. Откуда-то с набережной слышится вой патрульной машины.
       Солнце посылает последний луч вдоль Бутиковского переулка, перекрытого кирпичным знаком и уткнувшейся в небо белой стрелой на голубом фоне.